Безмолвный

Вечером поднялся ветер, надвигалась буря, словно предвещая трагедии, которые последуют этой ночью. Две одинокие фигуры шли бок о бок, одна тосковала по тому, что было, а другая - по тому, что могло бы быть. Никто из них не знал, чего они на самом деле хотят, только то, чего они стремятся хотеть. В то время как Рейнира жаждала, чтобы ее боялись и любили ее противники, Деймон хотел, чтобы его увидела его собственная семья. Он хотел, чтобы его выбрали хотя бы раз.

Песок сминался под их сапогами, мечты и амбиции смешивались с песком, все это было потеряно в жизни, полной сожалений, и все это исчезло из-за одного общего фактора: Визерис Таргариен.

«Лейнор был беспокойным в течение многих лет, но теперь он будет бесполезен». Она объяснила, как будто не прошло и времени с тех пор, как она в последний раз видела дядю. Рейнира больше не знала, как к нему подойти, он казался другим. Более зрелым. Менее... Она не знала. Краем глаза она заметила его худую фигуру, одетую во все черное, темно-синий плащ развевался на морском ветру. Его племянница хотела уловить дуновение его запаха, но ветер сделал это невозможным. Она тосковала по нему так же, как луна тосковала по ночи и ужасу.

«Или хуже». Она усмехается, снова чувствуя себя молодой девой в присутствии своего лихого дядюшки. Годы были к нему добры, если это вообще возможно, его внешность улучшилась, он выглядел сильнее, мудрее... все, чего она желала от мужа. Что-то, чего она не могла найти ни в Лейноре, ни в Харвине вместе взятых. Жаль, размышляла она. Он молчал, сцепив руки за спиной, а глаза его были устремлены на береговую линию.

Поэтому она продолжила, надеясь, что он вспомнит ее, свою маленькую племянницу, которую он всегда обожал. «Я знаю лучше, чем кто-либо, что наш брак - фарс. Но я, по крайней мере, стараюсь поддерживать видимость». Раскрытие всех своих чувств дяде не было чем-то, что она планировала или когда-либо рассматривала, но она чувствовала, что может поговорить с ним. Она знала, что он прогонит монстров из-под ее кровати. Зеленых монстров.

Прошло несколько мгновений тишины, а затем она услышала его голос, и ее колени почти подогнулись от его хриплости. «Тебе есть что терять». Его слова заставили ее нервно усмехнуться.

«Да, ну, такова моя судьба с тех пор, как мой отец назвал меня наследницей». Она разочарованно говорит, желая вернуться назад во времени и отправиться с Деймоном в Пентос, выйти за него замуж перед любым септоном или священником и родить столько детей, сколько он захочет, в конце концов, она не пошла в свою мать, родильное ложе было к ней добрее. Рейнира хотела, чтобы он прервал слова ее отца и Королевской гвардии и взял ее в жены. Ее дети были бы законными. Никто не посмеет пойти против Деймона или кого-либо из его потомков, но реальность была иной. Рейнира начала теребить свои кольца, снова и снова поворачивая их на пальцах. Она быстро посмотрела на него.

«Мы пытались... зачать ребёнка». Его племянница продолжила, и голос её на мгновение дрогнул. «Мы выполнили свой долг, как могли. Но безуспешно». Деймон подавил мерзкое фырканье, представив, как сложно было Лейнору встать, когда под ним был наследник Железного Трона, а не один из его оруженосцев. Злобная ухмылка расколола его губы. Возможно, Боги не были такими жестокими. Глотатель мечей, созданный для того, чтобы нюхать цветок, а не пускать слюни на набалдашник.

«В этом не было никакой радости. Я нашла ее в другом месте». Рейнира пристально посмотрела на него, словно прося одобрения ее действий. Он решил наконец остановить на ней свой взгляд, упиваясь озорным выражением ее лица. Деймон улыбнулся. Ты могла бы трахнуть любого мужчину, но выбрала того, кто мог ослабить твои притязания. Полагаю, ты и вправду дочь своего отца. Два дурака.

Как по команде, ее лицо озарилось, хотя темнота вечера окутала их. Она все еще была молодой девушкой, хотя теперь ее растягивали сильные парни Харвина, ее юность всплыла на поверхность в компании ее дяди. «Приятно было быть желанной». Рейнира начала приближаться к нему, возможно, она скучала по его присутствию так же сильно, как он скучал по ней. Но что-то было не так. Оттолкнет ли она своих бастардов, чтобы один из первых детей мужского пола, который у них будет, мог сесть на трон? Или она позволит крови Харренхолла течь по венам следующего правителя?

Эта мысль начала кружиться в его голове, и, видя, что Визерис не настаивал на том, чтобы Эйгон стал королем, прецедент, созданный Великим Советом, он считает, что он прав. Она такая же дура, как и его брат, и она не позволит никому из своих детей - чистокровных, если он женится на ней - сидеть на Железном троне. Его желудок скрутило и свело, но он ухмыльнулся, много лет он совершенствовал свое придворное лицо, чтобы не выдать того, что он действительно чувствовал.

"Гм". Он почти промурлыкал, заставив ее дыхание сбиться. "Я понимаю, что сир Харвин был весьма... предан вам". Сказал он, почти ожидая, что она покажет ему хотя бы серебряную надежду, надежду, что он не вернулся при дворе зря, что она тосковала по нему так же сильно, как он тосковал по ней. Может быть, последует трагедия, и болезнь одолеет всех ее бастардов? Может быть, он мог бы указать пальцем на зеленую суку, утверждая, что она однажды отравила чашки своих детей за ужином при дворе?

Но боги действительно были жестоки.

"Да, он был. И я доверял ему. Следовало запретить сиру Харвину возвращаться в Речные земли. Говорят, проклятие Харрена сейчас так же сильно, как и после Завоевания". Что бы она ни лепетала, все это прошло мимо головы Деймона, его губы скривились в усмешке, когда он посмотрел в сторону, скрывая выражение лица, в то время как его племянница открыла ему свое сердце, кровавое от многочисленных испытаний, которые она перенесла, пока его не было.

О, как бы я хотел слизать всю кровь, сочащуюся из твоих ран, но твоя утроба осквернена семенем Золотого Плаща. Дракон не может процветать в замке Речных земель, даже если он построен сиром Харвином, который был превосходным членом под его командованием, когда он был лордом-командующим. Рейнира приросла к земле вместе со своей утробой. Драконы процветают в небе.

«Это история о привидениях, рассказанная, чтобы усыпить непослушных детей или поиздеваться над ними, чтобы показать важность, которая держит этот разрушенный замок. Или кто-то в нем». - сказал Деймон, его голос был тихим, словно он не хотел беспокоить ветер. Это бессмысленно. Он останавливается и оглядывается назад, Высокий Прилив теперь светится в тусклом свете солнца, Таргариен перед ним возится со своими кольцами.

«Я не верю, что это просто история...»

«Верь во что хочешь». Он прервал ее, его терпение истощилось. Беспочвенный разговор между двумя людьми, размышляющими о том, что могло бы быть. Если бы, если бы, если бы, если бы. Это была пустая трата слов. Дэймону стало скучно. А когда ему было скучно, он был очень опасен. Она посмотрела ему в глаза, словно знала, о чем он думает.

«Я была одна. Ты бросил меня». Она фыркает, как ребенок, топает ногой, ее фиолетовые глаза светятся драконьим огнем. Воздух, казалось, проносится мимо них, словно Боги подают им обоим знак. Ваши пути давно разошлись, пусть это пройдет.

Демон смотрит на нее с недоверием, как будто он может отобрать у нее трон, забрав ее в Эссос, еще больше осквернив ее имя, оставив ее без наследия. «Я пощадил тебя. Ты была ребенком». Технически она была в брачном возрасте, но он почему-то боялся, что Эмма отругает его из потустороннего мира, возможно, заставит его член увянуть, так что он не будет нормально функционировать, если он осмелится прикоснуться к ее любимой дочери.

«Да». Она почти рыдает, оглядываясь по сторонам, словно тонет в море. Сапфиры в ее волосах отражали свет луны, как и остальные ее украшения, украшавшие основание ее шеи, мочки ее ушей, ее запястья, ее тонкие пальцы. «Да, я была ребенком. И посмотри, во что превратилась моя жизнь без тебя. Забавная трагедия». Она покачала головой и посмотрела на него, проглотив яд на своем языке. Рейнира развернулась на каблуках и начала возвращаться, прежде чем Деймон схватил ее за верхнюю руку, вывернув ее так, что она столкнулась с его грудью, его гнев вспыхнул перед глазами единственного человека, который когда-либо осмеливался насмехаться над ним.

«О, и мне интересно, что ты думаешь о моем в сравнении?» - сказал он сквозь стиснутые зубы. Пурпур, завороженная такой интенсивностью своего дяди, изучала его лицо, словно пытаясь запечатлеть его в памяти. Ее губы приоткрылись, и его взгляд упал на маленькую щель, образовавшуюся между плюшевыми розовыми губами.

«Я мало что знаю об этом», - прошептала она. «Ты любил ее?»

Демон не ответил. В чем смысл? Она и он оба знали ответ на этот вопрос. Они были пойманы теплом друг друга, вглядываясь в глубины душ друг друга, две сирены, желающие заманить друг друга в свою запутанную паутину.

Принцесса подняла руку и откинула волосы, прилипшие к его щеке, ветреный воздух, смешанный с морской водой, прилип к его бледной мягкой коже. Она всегда восхищалась тем, как он поддерживал чисто выбритое лицо, в сравнении с сиром Харвином, который предпочитал бороду. Она задавалась вопросом, какова будет мягкая кожа его лица между ее бедрами.

«Рейнира», - пробормотал он, и глубокая потребность в глубине его души отбросила слова Богов, прежнюю демонстрацию того, как их пути разошлись много лет назад.

«Я больше не ребенок. Я хочу тебя».

*******

Зал Девяти был бурей громких голосов и обвинений, его каменные стены сотрясались от ярости семьи, разрывавшей себя на части. Визерис Таргариен стоял, сгорбившись, на своей трости, его хрупкое тело, казалось, еще больше сжималось под тяжестью хаоса.

Кровь залила пол, где стоял Эймонд Таргариен с тряпкой, прижатой к лицу, его здоровый глаз был полон неповиновения. Мейстер Дрифтмарка быстро справился с его раной. Раной, нанесенной бастардами. Рядом с ним королева Алисента крепко сжимала руку сына, ее собственное лицо было маской муки и ярости.

Деймон Таргариен вошел в зал молча, его серебристые волосы все еще развевались на ветру от морского воздуха. За ним шла Рейнира, ее лицо раскраснелось, платье было слегка растрепано - детали, которые не были бы замечены бдительными глазами двора посреди детской ссоры.

Но Деймон не заботился о мнениях, никогда не заботился, или так он думал. Такой человек, как он, был сломлен много раз, каждое разбитое сердце, которое ни одна другая душа не видела или не хотела принимать во внимание, укрепляло стены вокруг его сердца. Его фокус был единственным, когда его глаза обшаривали комнату.

Бейла и Рейна стояли рядом в центре Зала, их молодые лица были бледными и залитыми слезами. Рейна открыто плакала, сжимая руку Бейлы, в то время как Бейла носила маску гнева, которая отражала маску ее отца. Сердце Деймона сжалось при виде их, его обычное безразличие треснуло под тяжестью их горя.

Он быстро двинулся к ним, опускаясь на колени, чтобы встретиться с ними взглядом. Он обхватил их щеки, его глаза попеременно переходили от одного близнеца к другому, словно прося их дать ему имя - имя, которого жаждала Темная Сестра.

«Мои милые девочки», - пробормотал он, его голос был тихим и ровным, несмотря на бурю вокруг них. Он нежно обхватил их лица, смахивая слезу со щеки Рейны большим пальцем. «Что случилось?»

Рейна икнула сквозь рыдания, слова вырывались обрывками. «Он... Эймонд... он украл ее, отец. Он украл ее».

Выражение лица Деймона потемнело, его взгляд метнулся к Эймонду, который стоял с опухшим, окровавленным глазом и гордой, нераскаявшейся ухмылкой. Маленький отродье Хайтауэра выглядел как дерьмо, кровь размазывала его лицо.

"Вхагар", - пробормотал Деймон, осознание этого тяжело легло ему на плечи. Горе дочери прорезало глубокие морщины на его лице, но он заставил себя сохранять спокойствие ради них. Он знал, как тяжело было его дочери не иметь дракона, ее дракон так и не вылупился. А теперь эта маленькая одноглазая дрянь забрала дракона ее матери. Самого большого дракона из ныне живущих. Ради всего святого.

Баэла крепко схватила его за руку. «Мы пытались остановить его. Но... но он...»

«Хватит!» - крикнул Визерис, его голос дрогнул, когда он ударил тростью по полу. Его слабость сделала этот взрыв почти жалким, но комната тем не менее затихла. «Это безумие! Мы одна семья!»

«Одна семья?» - прорезал тишину голос Алисент, словно лезвие. Ее зелено-черное платье замерцало в свете костра, когда она шагнула вперед, ее лицо исказилось от ярости, ее огненные волосы каскадом ниспадали на спину. «Скажите это моему сыну, ваша светлость! Его глаз был взят-украден! Где справедливость для принца Эймонда?»

Рейнира шагнула вперед, ее собственный голос повысился, чтобы встретиться с голосом Алисент. «Справедливость? Твой сын назвал моих детей ублюдками!»

Обвинение вызвало новую волну ропота среди собравшихся. Визерис побледнел еще больше, его губы беззвучно шевелились, прежде чем он обрел голос. «Это правда?» - спросил он, устремив взгляд на Эймонда.

Эймонд встретил взгляд отца, не дрогнув. «Мы все знаем, что это правда», - сказал он, его тон был спокоен, несмотря на хаос, который он вызвал. «Я просто сказал то, что думают все остальные».

Рейнира бросилась к Эймонду, ее ярость кипела, но Деймон схватил ее за руку и оттащил назад. Он быстро поднялся из сидячего положения, чтобы оттолкнуть свою старшую племянницу. «Не здесь», - тихо сказал он, крепко сжимая ее. Королевская гвардия осталась на месте, но сир Криспин желал смерти, с тех пор как он выиграл турнир в Девичьем Пруду против Деймона, дорнийец держал руку на рукояти своего меча.

Однако Алисенту было не так-то просто сдержать. Она с рычанием повернулась к Рейнире. «Ты не тронешь моего сына!»

Комната снова взорвалась, когда две женщины столкнулись, их голоса перекрывали все остальные. Сир Гаррольд шагнул вперед, чтобы вмешаться, но остальные колебались, не зная, на чьей стороне их лояльность в борьбе, которая разделила саму королевскую семью.

Сквозь хаос взгляд Деймона искал Хелейну. Она стояла у камина, обхватив себя руками и дрожа, несмотря на жар пламени. Ее нижняя губа была разбита, тонкая струйка крови оставляла следы на подбородке. Ее вид вызвал толчок в Деймоне - резкую боль чего-то, что он не мог назвать.

Сосредоточение Алисент на Эймонде было абсолютным, ее внимание было поглощено ранением ее сына и ее яростью к Рейнире. Она не уделила ни единого взгляда Хелене.

Деймон двинулся к ней, его шаги были целеустремленными, но размеренными. Он присел рядом с ней, его голос был тихим. "Хелаена", сказал он, его тон был мягче, чем с кем-либо еще в ту ночь. "Что случилось с тобой, принцесса?"

Она не ответила сразу, ее большие бледно-фиолетовые глаза моргнули, словно она не ожидала, что кто-то ее заметит, серебристые ресницы слиплись от слез. Наконец, она заговорила, ее голос был едва слышен. «Я... я пыталась остановить их».

Челюсть Демона напряглась. «И они причинили тебе боль». К этому моменту его зубы уже были бы в пыли. «Кто?»

Она пожала плечами и прошептала с придыханием: «Джейкейрис».

Хелена всхлипнула, опустив взгляд на пол. В этот момент Рейнис и Корлис вошли в Зал, немедленно подойдя к Бейле и Рейне, чтобы утешить их и защитить от зла, которое сегодня вечером осквернило душу каждого.

Деймон полез в рукав и вытащил чистый носовой платок с вышитым по центру знаком Дома Таргариенов, осторожно промокнув им кровь на губе. Сначала она вздрогнула, но потом расслабилась под его осторожным прикосновением. «Твоя мать должна заботиться о тебе», - сказал он, его голос был настолько тихим, что его могла слышать только она. «Но она забыла о тебе, не так ли?» Бедный олененок, оставленный без присмотра, чтобы дракон вонзил в него свои когти. Он схватил ее за запястье, разжал сжатые пальцы и вложил платок ей в ладонь. У нее должно быть что-то, что напоминало бы ей обо мне.

Хелена не ответила, но дрожь ее нижней губы и проблеск боли в глазах были достаточным ответом.

В другом конце зала Визерис пытался вернуть себе контроль, его голос слабел с каждой попыткой. «Это... это должно прекратиться. Мы не можем позволить этой семье уничтожить себя!»

Но было слишком поздно. Разделение было четким, линии проведены. Зелёные и чёрные. Мать против падчерицы, брат против сестры.

Деймон выпрямился, обведя взглядом комнату. Он почувствовал, как холодная уверенность овладела им, правда, которой он сопротивлялся, но больше не мог отрицать. Его сердце было с Черными, с Рейнирой и его дочерьми. Но его ум, острый и расчетливый, как всегда, распознал силу Зеленых. Их единство в их единой цели - посадить Эйгона на трон.

И Деймон Таргариен, при всей его преданности крови и семье, был человеком, который встал на сторону силы, после того как его собственная кровь много лет пренебрегала им. Единственная семья, которая имела значение сейчас, была та, которую он создал, и та, которую он создаст в будущем

*********

«Пойдем», - тихо сказал Деймон, когда они вышли из зала, его рука нежно легла на плечо Рейны. Девушка всхлипнула, ее слезы замедлились, но ее горе все еще было очевидно. Бейла, всегда более решительная из них двоих, крепко держала руку сестры, хотя выражение ее лица оставалось бурным. О, мои храбрые девочки.

«Куда мы идем, отец?» - спросила Баэла, ее голос был тверже, чем он ожидал. Кудрявый серебристоволосый дракон-повелитель посмотрел на него пытливыми глазами.

«Проверить кого-то», - просто ответил Деймон. Он не стал вдаваться в подробности, а Баэла не стала настаивать, хотя ее любопытство было очевидным.

Они поднялись по винтовой лестнице High Tide, звук их шагов был приглушен толстыми каменными стенами. Когда они достигли покоев Хелены, Деймон тихонько постучал в дверь, прежде чем открыть ее. Почему у принцессы короны нет стражи у двери?

Юная принцесса сидела на мягком кресле у окна, склонив голову, пока мейстер внимательно осматривал ее разбитую губу. Она вздрогнула от прикосновения мази, но в остальном оставалась неподвижной, аккуратно сложив руки на коленях, ее пальцы нежно касались платка Деймона.

Дочери Деймона замешкались в дверях, их взгляды метались между отцом и незнакомой девушкой. Близнецы знали, как сильно их отец ненавидел политиканство, видя, как он вел себя в Пентосе, пока они гостили в особняке принца Регио. Всякий раз, когда был пир, их отец ухмылялся и владел языком острее, чем Темная Сестра. Его остроумие было непревзойденным.

«Принцесса Хелена», - сказал Деймон мягким, но властным голосом.

Она подняла глаза, ее фиолетовые глаза были широко раскрыты и неуверенны. Мейстер выпрямился, быстро поклонившись Деймону, прежде чем отступить в сторону, чтобы позволить ему приблизиться.

«Я привел мейстера», - объяснил Деймон, медленно приближаясь к ней, и стук его каблуков нарушал тишину ее комнаты в High Tide. «Твоя мать сейчас была занята другими делами». Он добавил с легкой ухмылкой на губах.

Хелена моргнула, ее губы слегка приоткрылись, как будто она хотела что-то сказать, но слов не было. Она бросила быстрый взгляд на мейстера, затем снова на Деймона.

«Он сильно тебя ранил?» - спросил Деймон мягким, но пронзительным тоном.

Хелена покачала головой. «Нет», - прошептала она. «Это... это ничего».

Демон присел возле ее стула, его поза была открытой и не угрожающей, его рука осторожно положена на подлокотник стула, рядом с ее рукой, достаточно близко, чтобы он мог ласкать ее, но достаточно далеко, чтобы их кожа не соприкоснулась, если только кто-то из них не пошевелится. «Это не пустяк, если это принесло тебе боль», - сказал он, его взгляд был твердым. «Тебе вообще не должно было быть больно».

Баэла и Рейна осторожно вошли в комнату, их присутствие привлекло внимание Хелены. Рейна нервно схватилась за края своего платья, в то время как Бейла изучала Хелену с открытым любопытством. Что бы ни делал их отец, девочки знали, что лучше не задавать вслух вопросы, которые у них могли возникнуть.

«Это мои дочери», - сказал Деймон, указывая на них, и добрая улыбка озарила его губы. «Баэла и Рейна. Девочки, это ваша кузина, принцесса Хелейна».

Рейна выдавила из себя застенчивую улыбку, а Баэла вежливо кивнула. «Добрый вечер», - просто сказала она.

Губы Хелены дернулись в слабой улыбке, хотя жест был мимолетным. «Добрый вечер», - пробормотала она, а затем снова посмотрела на Деймона, нервозность уже терзала ее сердце.

Деймон выпрямился, его взгляд метался между тремя девушками. «Останьтесь с принцессой на минутку», - сказал он Бейле и Рейне, его тон не оставлял места для спора. «Я скоро вернусь».

Девушки обменялись неуверенными взглядами, но кивнули и подошли ближе к Хелене, когда Деймон вышел из комнаты вместе с мейстером.

В коридоре Деймон прислонился к холодной каменной стене, скрестив руки на груди, и обратился к мейстеру: «Как поживает принцесса Хелейна?»

«Она заживет», - осторожно сказал мейстер. «Это небольшая рана, но... молодая принцесса потрясена. События этого вечера явно ее расстроили». - Сказала старшая служанка.

Демон кивнул, выражение его лица было непроницаемым. "Правильно. Проследи, чтобы у нее было все необходимое на ночь. Я не хочу, чтобы ее снова упустили, пока она не покинет Хай-Тайд".

«Да, мой принц», - ответил мейстер, поклонившись и поспешно уходя.

Деймон на мгновение задержался, его мысли обратились к Хелейне.

Отвлечение Алисента на Эймонда дало ему возможность - редкую возможность посеять семена влияния. Он увидел это в глазах Хелены: одиночество, тоску по тому, чтобы быть замеченным. Это была уязвимость, которой он мог воспользоваться.

Когда он вернулся в комнату, он обнаружил, что его дочери сидят рядом с Хеленой, их разговор был неловким, но вежливым. Рейна показывала Хелене маленькую ракушку, которую она собрала ранее в тот день, ее голос был мягким, когда она описывала ее цвета и узоры. Хелена внимательно слушала, на ее лице была смесь любопытства и застенчивости.

«Ты добра», - внезапно сказала Хелейна, обращаясь к Рейне.

Рейна удивленно моргнула, но улыбнулась. «Спасибо», - сказала она, и в ее голосе прозвучала застенчивость.

Демон с интересом наблюдал за взаимодействием, шагнув дальше в комнату. Боги даровали ему такую ​​милую дочь, что она каким-то образом вытащила слова из молчаливой Принцессы. «Видишь ли, Принцесса Хелена», сказал он, его тон был легким, но многозначительным, когда он занял свое предыдущее место рядом с ней, «семья может быть источником утешения, даже во времена хаоса. Тебе нужно только смотреть в правильные места».

Хелена бросила на него взгляд и слегка нахмурилась, переваривая его слова.

«Ты не одна», - продолжил он, снова присев рядом с ней. «Не одна, пока я здесь». Он нежно пошевелил рукой и положил свою теплую ладонь ей на запястье, выпустив весь воздух из легких, словно на ее груди сидела Мечта.

Она долго изучала его, ее сиреневые глаза искали его лицо. Наконец, она кивнула, ее плечи слегка расслабились.

Демон улыбнулся, выражение его лица было теплым, но расчетливым. Он сделал первый шаг, заложив фундамент для того, что он намеревался построить. Хелена была молода, впечатлительна и отчаянно нуждалась в связи за пределами властного присутствия своей матери. Он станет этой связью, медленно, но верно уводя ее от влияния Алисент.

Безмолвное Пламя начало мерцать

*********

Деймон встретил Хелену в извилистых коридорах High Tide, когда девушка читала об Истории насекомых, книге, которую она любила. Деймон решил запомнить название книги, зная, что это послужит ему на пользу, если он даст ей больше книг о насекомых. Они оба были увлечены шепотом, и Хелена объясняла ему разницу между жуками. Деймон попросил ее подробно рассказать о многих жуках, с которыми она столкнулась в Красном Замке, и прежде чем она успела ответить, звук шагов прервал их. Алисента появилась в конце коридора, ее зеленое платье подметало пол, когда она резко остановилась, ее взгляд метнулся между дочерью и этим старым негодяем.

«Принц Деймон», - холодно сказала она, ее тон был полон подозрения. «Я не знала, что вы здесь».

«Королева Алисента», - плавно ответил Деймон, насмешливо наклонив голову, его тон был пронизан вечной радостью. «Я просто составил компанию вашей дочери. У нее острый ум, вы знаете».

Губы Алисент сжались, глаза сузились, когда она посмотрела на седовласого принца. «Это может быть, но принцесса Хелена не требует твоего... внимания».

Деймон улыбнулся, выражение вежливое, но с несомненной резкостью, дракон, показывающий свои жемчужно-белые зубы. Можно было восхищаться безупречным образом Деймона Таргариена, и Алисента знала, что простая девица семи и десяти лет будет чрезвычайно увлечена изображенным образом. Если бы она могла увидеть кровь на его руках. Неужели моя дочь слепа к возрасту этого человека? Он на четыре года моложе ее отца, и, прежде всего, он позорит свой Дом. Ее размышления прерываются его хриплым голосом. «Конечно, Ваша Светлость. Я только хочу подбодрить ее».

Взгляд Алисент стал жестче, но она ничего больше не сказала, обратив внимание на Хелену. «Пойдем, моя дорогая. Пора готовиться к ужину».

Хелена неохотно отошла от дяди, прижимая книгу к груди. Она бросила мимолетный взгляд на Деймона, прежде чем последовать за матерью из коридора.

Пока они шли по коридору, хватка Элисенты на руке Хелены усилилась, почти до синяков. «Держись от него подальше», - твердо сказала она, ее голос был тихим, но настойчивым. «Деймон - не тот человек, которому можно доверять, сколько раз мне тебе это повторять?»

Хелена кивнула, хотя ее мысли уже возвращались к теплоте в голосе Деймона, к тому, как он смотрел на нее, словно она была единственным человеком в мире. В тишине пыльных коридоров седовласый принц услышал комментарии зеленой сучки.

В тот вечер семья снова собралась на ужин, прежде чем отправиться в Королевскую Гавань. Королева Алисента почувствовала некоторое облегчение, зная, что принц вернется в Пентос. Напряжение в воздухе было почти удушающим, разделение между Зелеными и Черными теперь было ясно как день. Алисента сидела напряженно рядом с Визерисом, ее глаза метнулись к Рейнире и Деймону с едва завуалированной враждебностью. Рейнис и Корлис также присутствовали вместе с их сыном и мужем Рейниры, Лейнором Веларионом.

Дочери Деймона, Бейла и Рейна, тихо сидели рядом с отцом, их взгляды метались между взрослыми, словно предчувствуя надвигающуюся бурю. Напротив стола Эймонд с гордостью носил свое забинтованное лицо, его единственный глаз сверкал вызовом. Эйгон, как обычно, сгорбился на своем месте, больше интересуясь вином, чем напряженным разговором вокруг него.

Хелена сидела на дальнем конце стола, устремив взгляд на тарелку. Глаза Деймона легко нашли ее, и хотя он не сделал ни одного движения, чтобы обратиться к ней напрямую, его присутствие задержалось, молчаливое напоминание об их более раннем разговоре.

Алисента заметила этот взгляд и напряглась, сжав челюсти и сжав кубок. Ее беспокойство росло, инстинкты кричали, что интерес Деймона к Хелене был далеко не невинным.

********

Алисента ворвалась в покои короля в High Tide, в ночь перед их отъездом, ее зеленые юбки развевались вокруг нее, как знамя войны. Визерис сидел, сгорбившись, в своем кресле у очага, его лицо было бледным и измученным от бесконечных дневных споров. Он поднял глаза на внезапное появление жены, нахмурив брови в легком замешательстве.

«Элисент», - сказал он усталым голосом. «Что теперь?»

«Что теперь?» - повторила Алисента, ее тон был резким и недоверчивым. «Визерис, ты слеп и не видишь, что происходит у тебя под носом?»

Визерис тяжело вздохнул, потирая рукой висок. «Я слишком устал для загадок, моя королева. Говори прямо».

«Твой брат», - сказала Алисента, ее голос был полон яда, а глаза дикими. «Он кружит над Хеленой, как стервятник, а ты сидишь здесь, как будто ничего не случилось. Он много раз говорил с нашей маленькой девочкой после похорон».

Визерис нахмурился, садясь чуть прямее. «Деймон? Что за чушь? Он не видел свою семью больше десяти лет, Алисент». Больной король почти насмехался над дерзостью своей жены оклеветать имя Деймона только потому, что он оказал некоторое внимание одному из их детей.

«Это не чепуха», - резко сказала Алисента, вцепившись руками в спинку ближайшего стула, огненные волосы развевались по плечам. «Он влияет на нее, нашептывая ей на ухо нежные глупости, заставляя ее чувствовать себя... особенной. Разве ты не видишь этого? Он манипулирует ею, Визерис!»

Король пренебрежительно махнул рукой, откидываясь в кресле. Он был недоверчив, тем более, что Хелена была такой тихой девочкой, что редко говорила, даже когда проводила время в его солярии, любуясь его творением Валирии. "Ты выдумываешь вещи, Алисент. Хелена - девушка, а Деймон всегда любил своих сородичей. В его действиях нет ничего зловещего".

Алисента сжала стул так, что костяшки ее пальцев побелели. "Любит? Любит? Он вдовец, Визерис! Мужчина, который потерял жену и теперь ищет другую - ту, которую он сможет контролировать, ту, которая подчинится его воле. Или ты не помнишь, когда он любил принцессу Рейниру?"

Это заставило короля уставиться на Алисенту так, словно она плюнула на могилу его матери, Алиссы Таргариен. Он указывает на нее рукой в ​​перчатке. «Это совсем другое дело!» - сказал он голосом, в котором слышалась властность, которая редко проявляется. Это заставляет бессвязную речь Алисенты на секунду остановиться.

Визерис покачал головой, его терпение явно истощалось. «Деймон не дурак. Он знает, что Хелейна помолвлена ​​с Эйегоном».

Алисента горько рассмеялась, ее гнев переполнялся. «Ты действительно веришь, что он знает или, что еще лучше, что он заботится? Помолвлен? Ты думаешь, это его остановит? Он никогда не заботился о наших традициях, о том, что правильно. Он делает то, что ему нравится, всегда, а ты всегда закрывала глаза на его проступки. Он верит в сохранение чистоты крови, он любит эти странные обычаи...»

Визерис ощетинился от ее слов, его тон стал резким. "Достаточно, Алисент. Деймон - мой брат. Какие бы недостатки у него ни были, он не опозорит Хелейну - или эту семью - таким образом. И он из тех, кто всегда следует традициям моих предков, Валирии, его не волнуют вестеросские костюмы. Если бы не он, Рейнира не знала бы высокого валирийского. Возможно, он даже сможет научить Хелейну".

Гнев Алисент вспыхнул, голос ее повысился. "Он уже позорит эту семью просто своим существованием! Он подлый, жестокий человек, Визерис, человек, который наслаждается хаосом и разрушением. И я не хочу, чтобы он был рядом с нашей милой дочерью. Он использовал Лейну, а теперь он пытается сделать то же самое с нашей дочерью. Тебе все равно?"

Выражение лица Визериса потемнело, тон стал холодным. «Я глубоко переживаю за свою дочь, Алисент. И за своего брата. Но я не буду принимать беспочвенные обвинения, рожденные твоей паранойей».

«Паранойя?» - прошипела Алисента, сверкая глазами. «Ты смеешь называть меня параноиком, когда мой сын лежит искалеченным из-за детей Рейниры?» - ее голос застрял на этом слове, ее ярость едва сдерживалась. «Эймонд потерял глаз, Визерис! И все равно ты ничего не делаешь».

Визерис застонал, его слабость была очевидна, когда он прижал руку к груди. «Я сделал все, что мог, чтобы сохранить эту семью вместе, но ты... ты настаиваешь на том, чтобы разорвать ее на части своими обидами и обвинениями». Возможно, Деймон был прав, думает Визерис, змеи слишком долго отравляли его семью.

«Разрываешь его на части?» - голос Алисент дрогнул от недоверия. «Он уже сломан, Визерис, и ты отказываешься это видеть. Ты сидишь здесь, слепой и глухой, пока демоны строят планы, а сыновья Рейниры бесчинствуют. Ты позволяешь ей делать то, что ей вздумается, в то время как мы - твоя королева, твои сыновья - предоставлены сами себе».

Визерис наклонился вперед, его лицо было изборождено морщинами от усталости. «Деймон не заинтересован в Хелене, Алисент. Ты слишком много читаешь из ничего».

«Я вижу ясно», - выплюнула Алисента, ее голос дрожал от ярости. «Это ты предпочитаешь ничего не видеть. Демон опасен, и если ты не начнешь действовать сейчас, ты пожалеешь об этом».

Визерис откинулся на спинку стула, закрыв глаза. «Достаточно. Я больше не желаю слышать об этом сегодня вечером».

Алисента уставилась на него, ее грудь вздымалась от усилий сдержать себя. Наконец, она повернулась на каблуках, ее шаги сердито отдавались эхом, когда она вышла из комнаты.

В коридоре она остановилась, схватившись за каменную стену для поддержки, пытаясь выровнять дыхание. Ее ярость была живым существом, царапающим ее внутренности. Она ненавидела Деймона - ненавидела то, как он двигался по миру с такой дерзостью, ненавидела то, как Визерис всегда защищал его. Но больше всего она ненавидела то, как он пробрался в жизнь Хелены, посеяв семена влияния, которые, как боялась Алисента, она не сможет вырвать с корнем.

«Не моя дочь», - прошептала она себе под нос, голос ее был тихим, но твердым. «Он не заберет ее у меня».

*******

Разговор с Визерисом не принес ничего, кроме разочарования, его упрямая защита Деймона пронзала ее терпение, словно лезвие. Она могла обратиться только к одному человеку - единственному, кто разделял ее презрение к Деймону и понимал истинные ставки его неконтролируемого влияния.

Отто Хайтауэр стоял в затененной нише своей комнаты, просматривая пергамент, когда вошла Алисента. Он поднял глаза, его острые черты слегка смягчились при виде дочери. «Алисента», - поприветствовал он, его голос был спокойным, но любопытным. «Что тебя беспокоит?»

«Демон», - прямо сказала она, ее тон был таким же острым, как клинок, который она хотела бы направить против него.

Отто нахмурился и отложил пергамент в сторону. «Что он натворил на этот раз?»

Алисент подошла к столу, крепко схватившись за его край. "Он пытается поймать Хелену в ловушку. Я вижу это по тому, как он смотрит на нее, по словам, которые он использует. Он провел с ней столько же времени, сколько и со своей дочерью. Он подслащивает ее, отец, манипулирует ею своим обаянием и сладкими речами".

Выражение лица Отто потемнело, он сцепил руки за спиной и начал расхаживать. «Деймон всегда был опасен», - сказал он. Однако ему в голову пришла порочная мысль. Если бы Деймон встал на нашу сторону... «Непредсказуемый, переменчивый. Но нацелиться на Хелену... это расчетливый ход».

«Это нечто большее, - настаивала Алисента, повышая голос. - Хелейна помолвлена ​​с Эйегоном. Деймон знает это, но он упорствует. Боюсь, он видит в ней средство подорвать нашу семью, чтобы глубже вплести себя в паутину наследования».

Отто остановился, повернулся к ней с мрачным выражением лица. "Он ищет не только Хелену. Деймон - угроза самой основе наших планов. Он всегда был занозой в моем боку, но теперь он угрожает всему, над чем мы работали. Если он получит влияние на Хелену, это может разрушить единство, которое нам нужно, чтобы оспорить притязания Рейниры".

Алисента кивнула, ковыряя ногти, а ее глаза расширились, оглядываясь вокруг. «Тогда что нам делать, отец? Как нам остановить его?»

Губы Отто сжались в тонкую линию, его разум уже прорабатывал возможные стратегии. Если бы на нашей стороне был Деймон, кто бы женился на Эйгоне? Чтобы он мог действовать как король, ему нужно было бы следовать традициям Таргариенов, но если Деймон женится на Хелейне, кто останется? Бейла и Рейна. Из двух девушек Рейна казалась кроткой и доверчивой, она стала бы хорошей королевой под его внимательным надзором, и это привлекло бы Веларионов.

С Деймоном, женатым на Хелейне, он не сможет защитить Рейниру или ее бастардов, он встанет на сторону Эйгона через его брак с Хелейной. Отто повернулся спиной к дочери, кусая улыбку, которая грозила вырваться на его губы. Годами он пытался оттолкнуть Деймона от двора, глупая ошибка с его стороны, должен признать Отто, но Принц-разбойник был бы полезнее, если бы он встал на их сторону, а не на сторону Рейниры.

"Деймон умен, но он не непогрешим. Мы должны внимательно следить за ним, чтобы он не захватил еще больше земли. Что касается Хелены..." Он сделал паузу, его голос смягчился настолько, что заглушил все его предыдущие мысли. "Ты должен держать ее рядом. Она молода, впечатлительна. Не позволяй Деймону изолировать ее от тебя".

Заставьте его работать на ее руку, это должно поддерживать его интерес к девушке, если бы мы подали ее на серебряном блюдечке, он бы не взглянул на нее дважды. Деймон любит вызов. Он посмотрел на свою дочь Алисенту, которая была положительно опустошена, в то время как Отто не чувствовал себя таким счастливым уже много лет, он бы имел Деймона Таргариена, величайшего воина и самого свирепого дракона, на своей стороне, если бы началась Гражданская война. Боги милостивы, Рейнира и ее дети не оставят ни единого шанса.

«Я не позволю ему забрать ее у меня», - твердо заявила Алисент. «Не мою дочь».

«Хорошо», - ответил Отто, его тон был холодным и обдуманным, как у шахматиста, обдумывающего следующий ход. «Деймон должен знать свое место. Если Визерис не будет действовать, мы должны гарантировать, что его планы провалятся, чего бы это ни стоило». Пусть он женится на ней и ляжет с ней в постель, чем больше детей Хелейна сможет родить ему, тем больше они будут ослеплять его от Рейниры. В конце концов, все мужчины хотят, чтобы их род процветал в будущем, пусть это будет король, второй сын или каменщик.

*********

Королевский двор собрался на причале Дрифтмарка, когда Веларионы готовились попрощаться. Морской бриз доносил слабые крики чаек и скрип корабельных мачт, но воздух был густым от невысказанного напряжения.

Деймон стоял у носа корабля, который должен был доставить его и его дочерей обратно на Драконий Камень, выражение его лица было непроницаемым, когда он осматривал сцену. Рейнира была недалеко от него, ее сыновья собрались вокруг нее, защищая ее. Алисента, тем временем, задержалась со своими детьми, ее глаза сужались всякий раз, когда они бросали взгляд на Деймона.

Когда последние прощания были обменены, Визерис поплелся на борт королевского корабля, его шаги были медленными и неуверенными. Алисента последовала за ним, ее разум метался от беспокойства, когда она взглянула на небо.

Оказавшись на борту, Визерис тяжело прислонился к перилам, его лицо было бледным и липким. «У меня никогда не было тяги к морю», - пробормотал он, схватившись за бок и пытаясь удержать равновесие.

Алисента стояла рядом с ним, ее терпение истощилось. «Возможно, это Боги пытаются поговорить с тобой», - сказала она кратко, хотя в ее тоне не было настоящего яда.

Визерис слабо усмехнулся, отмахиваясь от нее. «У богов есть дела поважнее, чем беспокоиться о моем желудке, моя дорогая».

Прежде чем она успела ответить, в небе раздался пронзительный свист. Голова Алисент резко поднялась, ее дыхание перехватило, когда тонкая фигура Караксеса, Кровавого Змея, пронеслась над ней. Извилистое тело дракона двигалось, словно багровая тень, его длинный хвост мелькал в опасной близости от мачты корабля. Судно качнулось под силой приближения дракона, паруса лопались, когда члены экипажа пытались стабилизировать его.

«Демон», - прошипела Алисента себе под нос, впиваясь ногтями в ладони и пытаясь не упасть на задницу, как какая-то простачка.

Эйгон, сидевший неподалёку с кубком вина в руке, едва поднял глаза. «То ещё представление», - лениво сказал он, делая ещё один глоток. Алисент ударил его по голове, и мальчик бесцеремонно закричал «ой».

«Ты должен быть на небе с Санфайром», - рявкнула на него Алисента, разгневанная тем, что ее старший ребенок, истинный наследник престола, пожелал найти его компанию в кубках и терроризируя всех девок, которые были у него на службе. Что я сделала, чтобы заслужить такого сына, как он? Разве я не молилась, не была послушна своему дому и мужу, разве я не делала то, что мне говорили? Алисента почувствовала внезапное желание поковырять пальцы, но она остановила себя.

Эйгон пренебрежительно махнул рукой. «Пусть Эймонд разбирается. Он всегда хочет играть в героя». Он рыгнул и сразу выпил содержимое своей чаши.

Действительно, Вхагар вскоре появилась вдалеке, ее огромные лиственно-зеленые крылья отбрасывали тени на корабль, пока Эймонд вел ее сквозь облака. Она пыталась убедить его плыть с ними, но ее сын был непреклонен в своем желании ехать на своем драконе, чтобы утвердить свою власть над семьей. Глубокие, звучные рев самки-дракона смешивались с пронзительными и щелкающими криками Караксеса, создавая симфонию силы, которая заполнила небеса. Лунная танцовщица также появилась рядом с Караксесом, но молодой дракон летел с постоянной скоростью по сравнению с красным Вирмом.

Беспокойство Алисент усилилось, когда к ним присоединилась Дримфайр, ее бледно-голубая фигура грациозно скользила по облакам, как и ее милая дочь. Хелена ехала на ней с привычной легкостью, ее серебряные волосы развевались вокруг ее лица, когда она направляла своего скакуна. Хелена не хотела ехать на своем драконе здесь, но сегодня она умоляла свою мать позволить ей ехать обратно в крепость на драконе, и Алисент подчинилась, потому что Визерис позволил своей дочери устроить прихоть, радуясь, что она хочет ехать. Ты хочешь залечить многочисленные гнойные раны, которые ты нанесла своей старшей дочери? Ее размышления внезапно прекратились, ее сердце подпрыгнуло в горле, когда она побежала к борту корабля, сжимая деревянные перила так сильно, что кровь хлынула ей на пальцы.

То, как Дримфайр, казалось, танцевала с Караксесом, ее движения были игривыми и беззащитными, заставило Алисент похолодеть. Два дракона двигались в тандеме, их пути пересекались и переплетались, как нити шелка. Это была не агрессия - это было проявление близости, возможно, даже товарищества.

Руки Алисент сжались в кулаки, когда ее взгляд устремился в небо. «Он играет с нами», - пробормотала она, ее голос был тихим, но полным ярости.

Визерис, все еще держась за перила, казалось, не замечал напряжения. «Великолепное зрелище, не правда ли?» - слабо сказал он, его взгляд скользнул к драконам, счастливая улыбка коснулась его потрескавшихся губ. Ты, жаба, он хочет вонзить свои когти и член в твою вторую дочь, как ты можешь быть таким слепым? Алисента хотела разгневать и плюнуть на мужа, но она ничего не сделала, всегда сдержанная королева, уравновешенная и спокойная, хотя холодок пробежал по ее спине.

Образы ее дочери, в постели с этим ублюдком, этим презренным человеком. Даже спустя годы, после детей, после двух браков, он не изменился. Он хотел положить конец всему хорошему и превратить Хелену во вторую Рейниру, увлекая ее сладкими речами и обещаниями детей, рожденных его членом. Долг леди - терпеть в постели, позволять мужу делать то, что ему заблагорассудится, и она не желала, чтобы ее дочь спала с таким монстром. Он был ходячей мерзостью, негодяем, вечно продвигающим греховные пути своего предка. По крайней мере, Алисенте повезло с Визерисом, он всегда был добр к ней, но она боялась за свою дочь.

Зелёная Королева слышала множество историй о том, как Принц Деймон имел пристрастие к девицам, как он наслаждался стонами боли, когда пронзал их своим членом, как он царапал их кожу и заставлял их плакать, действия, которые, казалось, подстегивали его. Это то, что рассказывал ей её отец Отто, ужасные истории о том, как Разбойный Принц спит со своими шлюхами. Холодок пробежал по её телу.

Алисента ничего не сказала, ее внимание было приковано к Пламенной Мечте и Кровавому Змею, которые исчезали в облаках, преследуя друг друга, их очертания теперь представляли собой размытое пятно светло-голубого и красного цветов.