Глава 12 - В тени льда
Утро началось с шума воды и звона чашек — на кухне возился Вадим Казанцев. Редкое зрелище. Обычно он в это время уже был в своем кабинете, закопанный в отчёты, переговоры и бесконечные таблицы.
— Ты что, решил стать отцом года? — с лёгкой усмешкой спросила Ксюша, прислоняясь к дверному косяку.
— А что, не похоже?
— Нет. Больше похоже на саботаж: ты же воду залил в отсек для кофе.
Он посмотрел на кофемашину, хмыкнул:
— Ладно. Признаю — ты здесь главный специалист. Сделаешь?
Она молча подошла, заменила контейнер, нажала нужные кнопки. Рядом с ней он показался почти... обычным. Без тяжести статуса, без давления. Просто — папа.
— Я сегодня на работе до вечера, — сказал он, садясь за стол. — А ты?
— У меня пара пар, потом, может, загляну к вам. Посмотреть, как вы там орёте друг на друга.
Он усмехнулся.
— Не орем. Мы растим бойцов.
— Как в армии.
— Это и есть армия. Только лёд вместо окопов.
Она взглянула на него чуть теплее, чем обычно.
Связь между ними крепла — не быстро, не сразу. Но честно.
В дворце царил типичный будний ритм: кто-то уже разминался в тренажёрке, кто-то дремал в холле с наушниками в ушах, кто-то — перекусывал прямо в форме.
Андрей был в раздевалке, натягивал футболку, бросая шуточки в сторону Назарова:
— Ты бы хоть раз майку постирал. У тебя запах победы уже с порога слышен.
— Это не запах победы, это эффект запугивания.
— Ну, тогда у нас в раздевалке — зона боевых действий.
Все засмеялись. Смех — как коллективная терапия. А Кисляк, несмотря на всё своё репутационное прошлое, был для команды кем-то вроде завязки между диким и разумным. С ним было легче, свободнее.
На льду он выкладывался как обычно. Не ради кого-то. Не ради тренера. Даже не ради будущих игр. Просто — потому что иначе не умел.
Периодически взгляд соскальзывал к стеклу, где стояла она.
Ксюша. В пальто, с термосом в руках. Без лишнего интереса, но с вниманием. Он не знал, зачем она приходила — ради отца, просто понаблюдать или...
Или что-то больше.
Она и сама не могла ответить. Не планировала приходить, но ноги будто сами принесли её туда. И теперь, глядя, как они работают на льду, как отточены движения, как всё это — будто другой, замкнутый мир, она ощущала странную смесь.
Не интерес. Не влечение.
А уважение.
Интерес к тому, кем он был за пределами слов и улыбок.
После тренировки он догнал её у выхода.
— Ну, как я? На пятёрочку?
— На четвёрку. Много выпендривался.
— То есть четвёрка — это уже неплохо. Прогресс. А дальше что, комплименты?
— Дальше — если не будешь приставать, может, когда-нибудь получишь честную пятёрку.
— А я думал, у тебя уже всё по-честному.
— У меня — да. У тебя ещё под вопросом.
Она пошла дальше. Он догнал, не отставая.
— А если серьёзно. Ты что здесь забыла?
— Мой отец здесь работает. Знаешь, такой человек в костюме. Кричит громче тренера.
— А ещё говорит, что любит хоккей больше людей.
Она резко остановилась. Улыбка сползла.
— Не говори так. Он... он просто такой. По-другому не умеет.
— Я не осуждаю. Просто понимаю. В нём есть что-то от нас. Хоккей заменяет всё.
Он вдруг стал серьёзным. И она это заметила.
— У тебя тоже?
— Было. Пока не понял, что иногда важно не то, что на льду. А то, кто стоит на трибунах.
Он замолчал. Она — тоже. Их разговоры были странными. Почти беззвучными в эмоциональном плане, но с огромным послевкусием. Будто они играли в слова, не желая никого ранить. И всё же говорили слишком много.
— Увидимся, Ксю.
— для тебя — Ксения,— я улыбнулась и ушла.
В тот вечер она не писала. Не отвечала на его намёки в сообщениях. Лежала на кровати, листая список задач по учёбе, но мысли возвращались к его голосу. Его взгляду. К его словам.
"Иногда важно, кто стоит на трибунах."
В голове это звучало совсем иначе.