Дыши мной

Наверное, в какие-то моменты я начинаю верить в людей из будущего. Если бы хоть кто-то на какой-нибудь миниатюрной машинке, не смахивающей на здешнюю, появился ниоткуда и предупредил, сколько нам понадобится терпения, чтобы добраться до той самой Элис, я бы сразу развернулась и пошла домой.

Мы просидели в холле клуба почти около нескольких часов, ожидая, (по словам охранника) пока сама Элис приедет со встречи с людьми, готовыми вложиться по полной в клуб, чтобы сделать его более молодёжным и рентабельным. Но даже после того, как Элис приехала, нас так и не пустили, ссылаясь на то, что у неё много работы и некогда выслушивать пустую болтовню без дела.

— Ну и что нам теперь делать? — вздохнув, я сажусь на забор около помещения, вытирая со лба капельки пота из-за духоты внутри. Видимо, о существовании кондиционера в этом месте никто не знает.

Джо, пожав плечами, садится рядом со мной, на время погрузившись в свои мысли. Мне всегда нравилось наблюдать за ней, как она хмурит свои тонкие брови, а на лбу выступает небольшая испарина, означаюшая, что Джо усердно думает, но мозг отказывается выдавать здравые идеи.

— А может, оно всё и к лучшему? Зачем тебе вмешиваться в то, что само не хочет, чтобы его тревожили? — через несколько секунд воодушевленно отвечает девушка, вызвав у меня смешок.

— У тебя всегда девиз по жизни: «Нет идей - выдавай самые тупые», — теперь смешок издала Джо. — Нет уж, если дело начато, то нужно доводить его до конца.

— А, ну у тебя девиз по жизни: «Говорят не лезь, но я же сама Хейден Каррингтон! Пробью любую стену своей твёрдой и упёртой головой!». — Джо встаёт с забора и, окинув клуб отчаянным взглядом, говорит: — Ладно, не расстраивайся. Я после смены на работе попробую дозвониться Элис и устроить встречу.

— Хорошо.

***

Так и пролетели следующие дни, как по щелчку пальцев. Я снова привыкла к Портленду, его гостеприимству и слишком воодушевленным людям, встречавшимся на каждой улице этого города. Нам всё-таки, удалось договориться с Элис по поводу встречи на завтра в клубе. Девушка воротилась до последнего, но узнав наши фамилии и причину, по которой мы хотим с ней поговорить, сразу же назвала время и место.

За эти дни я на время, до скоро отъезда домой, поселилась у Джо. В одном доме с матерью было невыносимо, особенно ночью: постоянные крики от каких-то кошмаров прошлого, сваливание всей вины на меня и, что меня больше всего удивило, так это её тихий шепот, в одно и то же время произносящий одну и ту же заевшую до невозможности фамилию - Уильямс.

Сам же Уильямс давным-давно выписался из больницы, и след его как простыл. Мои ожидания разом разбились вдребезги, как только я переступила через себя и вновь решилась навестить его. На входе старшая медсестра сказала мне, что он ушёл за час до моего прихода, словно предчувствуя. Так моя попытка узнать у него больше о связи его семьи с моей и неизвестной по имени Гвен провалилась сквозь землю с тихим позором.

За все несколько дней Дилан Уильямс ни разу не был замечен в клубах и различных тусовках местной молодёжи. Новости молчали, люди — тоже. Уильямс словно растворился, как будто его как и не было...

До сегодняшнего дня.

Сидя вечером в парке, получая смс от Алана и его рассказах, что творится в школе, я невольно улыбалась. Я так долго не брала в руки мобильник, что успела соскучиться по его общению, пусть даже и в соцсетях.

Алан: Жду не дождусь, когда ты приедешь.
Хейден: Я тоже :(
Алан: Надеюсь, что парни Портленда тебя не привлекают.
Хейден: ахаха, нет. Меня привлекают симпатичные парни Нью-Йорка.
Алан: Такие как я?
Хейден: Именно.

После написанного мной сообщения, я так и не успела посмотреть, что ответил мне Алан, как передо мной собственной персоной появился сам Дилан Уильямс.

— Какие люди и без охраны. Что же это вы пожаловали к таким обычным смертным вроде меня? — подняв голову и убрав жужжащий телефон в карман, спрашиваю я.

Уильямс сверлит меня своими тёмными глазами, а после садится рядом, расплывшись по спинке лавочки.

— Обычная смертная, как ты, спасла мне жизнь, — его спокойный голос был словно ведром ледяной воды, окатившим меня с ног до головы. — Спасибо.

Я давлюсь собственной слюной. Он сказал "спасибо"? Разве такие люди, как Уильямс, способны на благодарность?

— Откуда ты знаешь, что это была я? — вскинув брови, интересуюсь я.

На мой вопрос он отпускает лишь еле заметную улыбку. Улыбку, которую смогла разглядеть лишь я. Непринуждённая, не наигранная и без капли наглости. Именно этот дешёвый занавес растворился за тем, что он прятал. Он удерживает свой взгляд, снова вглядываясь мне в душу, как в тот самый первый день нашей встречи.

— У меня свои таланты, Хейден. Раз уж ты не бросила меня, как ненужную собачонку, ты пойдёшь со мной в одно место.

Его слова звучали не как вопрос, а как утверждение, что слегка заставило меня возмутиться. Я не привыкла к тому, что кто-то может мне указывать, а уж тем более заставлять.

— С чего я должна тебя слушать?

Его пальцы как будто случайно коснулись моего оголенного плеча, что сразу заставило меня пожалеть, когда я надела столь открытый верх. По телу начали бегать мурашки, что одновременно раздражало меня и заставляло сдерживать бурю эмоций внутри. И Уильямс это видел.

Почему ни у кого не удавалось вызывать столько ощущений и эмоций у меня, даже у того самого Алана? Может, потому что всю жизнь, которую я его знаю, он был для меня лучшим другом и главным человеком, чьё мнение я всегда так  уважала?

Или, может, потому что мы всегда испытываем привязанность к тем, кто вовсе не хочет, чтобы она у нас была?

— Потому что ты обещала мне, что в один день ты не ослушаешься меня, — так тихо и маняще шепчет он, что мои губы невольно раскрываются, словно моля его прикоснуться к ним.

И я не смогла ослушаться его. Моё упрямство растворяется рядом с ним. Я перестаю отрицать того, что я желаю каждую минуту слышать его голос, видеть глаза, наполненные загадкой, которую так сложно разгадать.

Где-то в глубине души я начинаю чувствовать себя паршиво, осознавая, что предаю свои признания Алану. Предаю дружбу с Эмили, место которой я несправедливо забираю. Предаю наши искренние отношения с Аланом, которые переросли в большее.

Я хочу этого большего, но только не с тем, кому я позволяла оставлять поцелуи на своём плече, на каждой еле заметной родинке. Не с тем, кому я говорила слова о любви. Это лишь слова.

Я окончательно позволила этому парню, державшему в себе столько тайн, привязать меня к себе.

***

Место, в которое потащил меня Уильямс, было не пятизвёздочным отелем с видом на море. Это была суровая реальность. Мир этого человека, и он так навязчиво пытался меня втянуть в него, заставляя нас обоих отрицать эту мысль.

Это оказался старый заброшенный торговый центр, в котором, на удивление, никто не успел ничего растащить. Куча неоткрытых мыльных принадлежностей, различного нижнего белья, просроченной еды и пыльных украшений.

Неработающий экскаватор, ведущий на следующий этаж, выглядел довольно жутко. Целый ком пыли и всяческого мусора хранилось на нём, что даже если бы можно было включить его снова, ему бы не позволил заработать весь этот хлам.

По плитке пробегал холодок, брав в плен мои ноги, что заставляло поёжиться. Я вглядывалась в каждую витрину и тёмный уголок, надеявшись, что Уильямс, который отлучился на минутку по «маленьким делам», не выскочит из-за какого-нибудь угла и не напугает меня до седых волосков на голове.

Но тишина и кружение листьев через дырки в стенах напрягали ещё больше. Я стояла на месте как вкопанная, тихо звав парня, но в ответ лишь сильнее разыгрывался ветер. Окончательно не выдержав, я развернулась и пошла прочь из этого жуткого места.

А вот дойти до конца  так и не получилось.

Сильная рука потянула меня за рукав тёплой толстовки, через которую все равно так настойчиво пробивался холод, я уткнулась носом в широкую  твёрдую грудь, вдохнув свежий запах мяты и слегка едких сигарет.

— Далеко собралась? — серьёзно спросил Дилан, смерив меня осуждающим взглядом.

Его взъерошенные волосы слегка шевелил проскальзывающий ветер. Тёмные глаза и острое очертание скул было словно списано с какой-то картины. С виду он казался властным и устрашающим, а в другую минуту обычным парнишкой, внешность которой была неординарной.

Разве могут такой цвет глаз передаться по наследственности, а не быть приобретенным за всю жизнь?

— Ты сказал, что не надолго уйдёшь, — отстранившись от парня, отвечаю я. — Да, и тем более, что за глупости, Уильямс? Зачем ты притащил меня в это ужасное место?

— Ты когда-нибудь задавалась вопросом, почему именно это единственное здание в Портланде заброшено? — будто не слышав меня, спрашивает парень, слегка пнув пустую банку из-под газировки. Я отрицательно замотала головой. — Я тоже, но побывав тут не раз, я понял. Для жителей Портленда не то что в Нью-Йорке, Вирджинии или других любых городах стран важен каждый миллиметр этого здания. Возможно, когда всё человечество обеднеет и люди других городов будут доедать уже просроченные консервы, жители этого места просто будут забирать всё необходимое отсюда.

Я заслушалась Уильямса и на несколько минут забыла, что такое неприятная, мерзлявая погода, но стоило ему остановиться, как гуляющий холод вновь забрался под кожу, добравшись до самых костей.

Он присел на пыльную деревяшку, а я, натянув рукава на ледяные ладони, не отрывала взгляд от парня, утонув в собственных мыслях.

— Хочешь, садись рядом, — на удивление слишком вежливо предложил он, кивнув на маленький уголочек места рядом с собой.

— Спасибо, я постою, — вновь обведя здание взглядом, говорю я. — Почему именно в это место? Я думала, что когда с девушкой хотят остаться наедине, выбирают хотя бы что-то поцивильнее.

— А кто сказал, что я хочу остаться именно с тобой наедине? Я просто хочу поговорить с тобой, Хейден, а в таких тихих местах тебя разве не посещают мысли?

Его глаза блеснули, словно лезвие ножа. Я замерла, смотря в них. Никогда не подумаешь, что столь необычные глаза могут заставить тебя выпасть из мира. Я всё-таки решилась и удобнее уселась рядом с парнем.

— Не знаю. Обычно я отгоняю мысли, потому что это пустая трата времени. Думать о том, что уже произошло или произойдёт. Я неразговорчивый человек, как ты мог заметить.

Теребя рукава утеплённой толстовки, я шаркаю ногами по пыльному полу, стараясь отвлечься от жара, исходящего от парня и еле слышного рваного дыхания.

— Ты не неразговорчивый человек, а наоборот. Ты выбираешь, с кем именно тебе нужно разговаривать и делиться тем, что у тебя в голове.

— Да, но я бы не подумала, что могу разговаривать с тобой, — усмехнувшись, говорю я.

— Но я не враг тебе, Хейден, — на удивление спокойно и совершенно другим тоном отвечает Дилан.

— Тогда почему ты рушишь мою жизнь? — всё-таки посмотрев на него, задаю вопрос в лоб.

Одумавшись, резко возникло желание ударить себя какой-нибудь тяжёлой железякой, лежащей в этом до ужаса холодном месте. Естественно, Уильямс расценил этот вопрос не так, как задала его я, на что он всего лишь улыбнулся.

— Ты думаешь, я рушу жизни? Твоя меня никак не интересует, — ответил парень, на что почему-то неприятно кольнуло внутри.

— Тогда зачем рушить жизни тех, кто этого даже и не заслуживает?

Вот и всё. От прежнего Уильямса вновь и следа не осталось. Снова хмурый, задумчивый взгляд, а глаза, как по щелчку пальцев, превратились в глаза настоящего убийцы, готового броситься на меня в любую секунду.

— А ты не задумывалась, что они сами выбирают такой дальнейший ход своей жизни? — грубо. Слишком грубо.

— Ход жизни?! Это не шахматная доска, где ты король, а все остальные - слащавые пешки! Так нельзя, Дилан, ты рушишь жизнь тех, кто её даже не видел! — вскочив и нависнув над парнем, я была готова в этот же момент дать ему смачный подзатыльник, лишь бы до него дошла суть моей правоты. Но кому будет от этого лучше?

Мой крик эхом бил в стены, разлетаясь по пустым стенам заброшенного торгового центра. Я даже не заметила, как Уильямс оказался рядом, вновь опаляя своим горячим дыханием.

Нельзя! Нельзя снова позволять ему брать над собой власть. Ведь кто он? Человек, играющий судьбами людей, даже без их спроса. Он играл с сотнями девушек, включая Эмили, задуривая им голову, а сейчас делает то же самое и со мной. Кем я буду после этого, дав себе обещание, что он не сможет привязать меня к себе, а в следующий момент позволяю ему крутить собой, как марионеткой?

— Строишь из себя правозащитницу? Но кто тогда ты, раз связалась с теми людьми, которые всю жизнь за твоей спиной двигают те самые пешки? Лучшая подруга крутит шашни с твоим парнем! — схватив за запястье, Уильямс дёрнул с такой силой, что на глазах выступили слёзы.

— Что?

И вновь он поцеловал меня. Снова слишком грубо, но в этот же момент было плевать на ноющее от боли запястье, на слова, брошенные Уильямсом, которые, как острие ножа, ранили в самое сердце. Были лишь мы в месте, где нас никто не мог найти, где лишь два подростка искали помощи друг в друге, и было так сильно наплевать на любую боль. Можно вытерпеть всё, лишь находясь рядом с ним.

Из-за его тёплых губ я напрочь забыла о холоде, голова закружилась и ноги начали подкашиваться, но сильные руки не дали мне упасть и оборвать страстный поцелуй, а лишь сильнее прижаться к Дилану.

Как же сильно тело начало ныть от желания. Хотелось этого парня полностью. Впервые в моей голове возникла мысль: каково это - почувствовать его всего? Ощутить всё то, чего у меня никогда не было ни с кем, особенно с Диланом Уильямсом.

Вовремя отогнав эту мысль, я начала отталкивать парня, и он, оторвавшись от меня, непонимающе посмотрел на меня. Лишь через секунду его одурманенные страстью глаза виновато взглянули на меня.

— Прости...

Ничего больше не сказав, Уильямс двинулся прочь из торгового центра, оставляя меня одну с ещё не сошедшим вкусом его губ.

— Стой! Подожди.. Дилан!

Но его уже здесь как и не было.

Я так и осталась стоять одна посреди уже пустого здания. И впервые после переезда от сказанных слов и поступков Дилана Уильямса по моим щекам покатились слёзы.