8.
Вдруг тишину прорезал скрип половицы. Кейтлин вздрогнула и обернулась. В дверях стояла женщина. Морщины покрыли ее лицо, а в глазах читалась усталость, но Кейтлин узнала ее сразу. Она всё ещё была красивой, несмотря на возраст.
- Мама.
Слова застряли в горле. Кейтлин шагнула вперед, и мать протянула ей руки. Они обнялись, и Кейтлин почувствовала, как слезы душат ее. Дом, воспоминания, мать – все это нахлынуло на нее с такой силой, что она едва могла дышать. Она вернулась домой.
– Как же я рада тебя видеть, – прошептала мать, отстраняясь и заглядывая Кейтлин в глаза. – Ты так сильно изменилась.
Кейтлин улыбнулась сквозь слезы. Время действительно словно замерло здесь, в этом доме. В доме, где прошло ее детство, где она впервые влюбилась, где научилась мечтать.
Девушка огляделась. Все было точно так же, как она помнила: старые обои с цветочным узором, потертый диван в гостиной, фотографии в рамках.
– Проходи, присаживайся, – предложила мать, жестом приглашая ее в комнату. – Я сейчас чай поставлю.
Кейтлин села на диван, чувствуя себя одновременно чужой и до боли родной. Она смотрела на мать, хлопочущую на кухне, и не могла поверить, что она здесь, дома. Слишком долго она бежала от прошлого, от воспоминаний, которые преследовали ее. Но теперь, стоя здесь, в этом доме, она понимала, что от себя не убежишь.
Женщина поставила перед ней чашку горячего чая и села рядом. Они долго молчали, глядя друг на друга. Кейтлин чувствовала, как напряжение постепенно покидает ее тело, сменяясь теплом и покоем.
- Прости что так долго не приезжала, мам. У Марка соревнования, тренировки – девушка наконец нарушила тишину, чувствуя, как ком подступает к горлу. – Я знаю, это не оправдание, но… ты же понимаешь.
Мать взяла ее руку в свою:
– Я понимаю, милая, всегда понимала. Марк – это твоя жизнь сейчас. И я рада, что у тебя все хорошо.
Слезы навернулись на глаза Кейтлин. Она прижалась к матери, вдыхая родной запах:
– Мне так тебя не хватало.
– И мне тебя, доченька. Очень не хватало. Но я всегда знала, что ты вернешься. Сердце матери всегда чувствует, когда ее ребенок нуждается в ней.
Кейтлин чувствовала, как тяжесть последних месяцев постепенно отступает, растворяясь в тепле материнских объятий.
Запах ванили и свежего печенья, всегда ассоциировавшийся с домом, успокаивал и дарил чувство безопасности. Она отстранилась, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
– Как ты узнала, что мне плохо? – спросила она, стараясь говорить ровно.
Женщина улыбнулась, ее глаза лучились пониманием.
– Матери не нужно знать. Она просто чувствует. Ты же моя дочь. Я всегда рядом, даже когда далеко.
Кейтлин снова прижалась к матери. Она знала, что Марк, с его увлеченностью работой и амбициями, никогда не сможет понять ее так как мать.
В его мире все было подчинено логике и успеху, а здесь, в тихом доме, царила атмосфера безусловной любви и принятия.
– Я скучала по этому, – прошептала Кейтлин, вдыхая родной запах. – По дому, по тебе.
Мать нежно погладила ее волосы.
– Я тоже скучала, милая. Городская суета и погоня за мечтами – это хорошо, но иногда нужно возвращаться к истокам, к тому, что действительно важно.
Кейтлин отстранилась и посмотрела в глаза матери. В них она видела отражение своего детства, беззаботных лет, проведенных в этом уютном доме. Внезапно она почувствовала, как сильно устала:
– Мам, а ты никогда не жалела, что осталась здесь одна? Что не уехала? – спросила она, и вопрос этот зрел в ней уже давно.
Мать задумчиво улыбнулась. – Это мой дом. И, знаешь, я покорила свой мир. Он здесь, рядом со мной. Мой мир - это ты.