Мы касались не телом - тишиной
Ина не спала. Сонхун лежал рядом. Его рука всё ещё покоилась на её животе — не как прикосновение, а как присутствие.
Музыка давно закончилась. Свет ночника рассеянный, мягкий — делал их лица чуть золотыми, почти неземными.
Она медленно повернулась на бок. Сонхун открыл глаза. Ина чуть улыбнулась:
— Ты спал?
— Почти. Но ты теплее, чем подушка.
Она тихо рассмеялась. И замерла, глядя на него.
— Скажи, если не хочешь, — прошептала она.
— Я не хочу... спешить.
— И я.
— Но я хочу быть с тобой. Не как просто тело рядом.
Он медленно сел. Потянулся. Пальцы прошлись по её щеке — будто проверяли, не сон ли она.
— Ты красивая, когда не говоришь.
— А ты красивый, когда не боишься.
Он наклонился и поцеловал её лоб.
Потом — нос. Потом — губы.
Один раз. Второй. Дольше. Медленно. Как будто он заново учится чувствовать.
Её руки легли ему на грудь. Он чуть задержал дыхание.
— Я не хочу делать больно, — сказал он.
— А я не боюсь боли, если она после тепла.
Он провёл пальцами по её руке, оглядываясь, будто боялся сделать лишнее.
Она приподнялась. Села напротив.
В темноте она казалась нереальной. Его майка спущена с одного плеча. Волосы спутаны. Губы приоткрыты.
— Если сейчас не навсегда, ты уйдёшь утром? — спросила она.
— Я останусь. Даже если ты выгонишь.
— Не выгоню. Я хочу... чтобы ты остался.
Он медленно снял с неё майку. Не спеша. Без жадности. Его пальцы дрожали. Её дыхание чаще. Он целовал её ключицы. Ладони гладили спину, как будто запоминали каждый изгиб. Она тянулась к нему.тНе за телом. А за теплом. Её губы на его шее. Её руки на его щеке, как будто держали, чтобы он не исчез.
И когда они остались без одежды, никто не торопился. Он посмотрел ей в глаза. Долго. Молча.
— Я никогда не делал этого так... — начал он.
— Я тоже, — ответила она. — Так, чтобы не просто лечь. А открыться.
Их тела соединились. Медленно. Тихо.
Без резких движений, без постороннего шума.
Только их дыхание, тихие вздохи, тепло кожи о кожу. Она держалась за его руку. Крепко.
Он прижимал её к себе, как будто боялся, что потеряет. Это было не про близость.
Это было про то, как больно и прекрасно — чувствовать кого-то впервые.
После они не говорили. Он лежал, прижавшись лбом к её груди. Она гладила его волосы.
— Ты дрожал, — сказала она.
— Я всё ещё дрожу.
— От чего?
— От тебя. От того, что больше не хочу быть один.
Она прижалась губами к его виску.
— Я не уйду.
Он обнял её сильнее.
— Я не дам тебе уйти. Даже если снова испугаюсь.
Они заснули. Без слов. Без обещаний.
Просто в одной кровати. Наконец не порознь.