На грани прикосновения
Ина не знала, зачем снова пришла к нему домой. Просто... ноги сами привели.
Он открыл дверь в тишине. Без слов. И пропустил её внутрь, как будто ждал. Всегда ждал.
Дождь стучал по окнам. Они сидели на полу, у низкого журнального столика. Перед ними чашки с чаем, давно остывшие.
Разговор не клеился. Но и не был нужен.
Сонхун смотрел в окно.
— Вечера такие же, как и я, — пробормотал он. — Тихие. Слишком тихие, чтобы их кто-то замечал.
— Я замечаю, — сказала Ина.
Он чуть усмехнулся.
— Ты говоришь так, будто я что-то важное.
Она не ответила. Потому что это уже было очевидно.
Он включил музыку. Едва слышную. Как фон. Как дыхание. Что-то инструментальное, с глубокими клавишами пианино и редким скрипичным акцентом.
— Я боялся, что ты больше не придёшь, — сказал он. — После прошлого раза.
— Почему?
— Потому что я слишком... открылся.
Она посмотрела на него внимательно.
— А я думала наоборот. Ты держался. Ты всё ещё держишься.
— А ты хочешь, чтобы я отпустил?
Ина кивнула.
— Хочу, чтобы ты позволил себе быть рядом. По-настоящему.
Он медленно встал. Протянул ей руку.
— Пойдём.
— Куда?
— Просто... сюда.
Они вошли в спальню. Он не включал свет. Только ночник у кровати — мягкий, тёплый, чуть золотистый.
— Я не буду прикасаться, если ты не захочешь, — тихо сказал он. — Но мне... нужно, чтобы ты была здесь. Рядом. Просто рядом.
Она подошла ближе.
— Я здесь.
Пауза.
— И я тоже не хочу прикасаться. Не сразу.
Они сели на кровать. Он снял свитер, остался в чёрной майке. Она легла боком, смотря на него. Он — тоже.
Ина осторожно коснулась его запястья.
— Это мой любимый момент, — прошептала она.
— Какой?
— Когда ты ещё не касаешься, но уже рядом.
Когда всё ещё тихо, но уже слышно, как сердце стучит.
Он положил ладонь рядом с её, но не на неё. Между ними — сантиметр. Или меньше. Но он чувствовался.
— Мы не вместе, да? — спросил он.
— Нет.
— Но и не порознь.
— Точно.
Долгое молчание. Дыхание ровное, но напряжённое. Он смотрит на её губы. Она на его глаза.
— Я не спешу, — говорит он. — Но мне тяжело сдерживать.
— Не сдерживай, — прошептала она. — Но не торопись.
Он медленно подаётся вперёд. Лоб касается её виска. Пальцы осторожно дотрагиваются до края её футболки. Не залезая под ткань. Просто чувствуя тепло.
— Ты... дрожишь, — прошептала она.
— Я всегда дрожу, когда не знаю, могу ли остаться.
— А я всегда дрожу, когда хочу, чтобы остались.
Он улыбается. Неуверенно. Но искренне.
— Я не хороший человек, Ина.
— А я не жду хорошего. Я жду настоящего.
Он легонько целует её в висок. Один раз. Осторожно. Её рука скользит по его предплечью, будто изучает текстуру. Будто запоминает.
— У тебя шрамы, — говорит она.
— И ты не спрашиваешь, откуда?
— Спрошу. Когда ты сам захочешь сказать.
Он кладёт руку ей на живот. Через ткань.
Пауза. Ничего не происходит.
Просто рука лежит. И пульс в её теле начинает звучать громче, чем музыка.
Она чуть подаётся вперёд, и их носы почти соприкасаются.
— Если ты меня поцелуешь, — шепчет она, — я не остановлю тебя.
— А если не остановишь — не будет пути назад.
— Я давно ушла вперёд, Сонхун. Назад это не про меня.
Он наклоняется. Медленно.Поцелуй ,нежный. Тихий. Не как в фильмах. Не как в снах.
Он настоящий. И после него они не торопятся снимать одежду. Они просто лежат рядом.
С его ладонью на её животе. С её пальцами в его волосах.
— Мы близки, — шепчет он. — Но ещё не вместе.
— А может, так и должно быть. Сначала близость. Потом остальное.
Он кивает.
— Я остаюсь. Не на ночь. А вообще.
Она улыбается. Сонхун впервые остаётся.
Словами. Тишиной. И телом — которое рядом, даже когда спит.