Глава 15
Впереди еще четыре дня до суда. И все это время мы были в участке. В залоге было отказано, но его все равно некому было бы вносить.
Приходила Виктория, но ее не пустили. Слышала только ее голос.
Нас кормят три раза в день, выводят в туалет. Дэмиан спит со мной на одной узкой кровати. Конечно, нам очень тесно, и когда я просыпаюсь ночью, вижу, как он сидит полулежа и спит. Я чуть давлю на его плечо, и он не просыпаясь, ложится и только крепче засыпает. Вообще-то в камере есть еще одно свободное место. Но ни он, ни я, не хотим оставлять друг друга.
Я постоянно думаю о том, чтобы рассказать ему о ребенке.
Но зачем? Уже все очевидно. Во время суда нам назначат сроки ареста, за время которого я успею родить ребенка. А Мэри найдет заботливых родителей. И я продолжила хранить свой секрет… Ему незачем эти пустые переживания. Он и так с ума сходит.
Мой адвокат занимается всеми нами. Но должна признаться, он не особо хороший специалист. Хорошие адвокаты стоят очень дорого, а государство не будет раскошеливаться ради молодых преступников.
И что душой кривить…, мы крали из домов несколько лет подряд.
Мы виновны…
Суд прошел открытым, но пришло немного людей. Я увидела Викторию, она сидела на крайнем стуле у входа и обеспокоенно смотрела на нас. Чаще на меня. Каждый раз, когда я поворачиваюсь посмотреть на нее, встречалась с ее взглядом.
Судья взял показания каждого из нас. В том числе у Чарли. Мы говорили то, что советовал адвокат. А именно не отрицать воровство и давить на то, что мы не помним те дома, где были. А альбом как улику они не могут использовать в любом случае. Только так можно хотя бы уменьшить срок ареста. Ведь у адвокатов есть достаточно доказательств против нас. Но как ранее узнала, большинство из опрошенных людей, чьи дома я зарисовывала, даже не заметили, что их ограбили. И они отрицают, что вообще кто-то их грабил. А те, что давно подали заявления по ограблению, там нет никаких зацепок, указывающих на нас. И тем не менее, есть некоторые пострадавшие, которые написали заявление по ограблению и естественно совпало с тем, что их дома у меня в дневнике нарисованы. И все же это косвенная улика.
Но вот старик О'Нил - существенный камень в нашу сторону…
Слушание шло больше часа… А потом, судья присвоил наше преступление к средней тяжести.
Чарли назначили только штраф и общественные работы на три месяца. Так как он активно сотрудничал с полицией. А мне, Ройсу и Дэмиану назначили тринадцать лет лишения свободы с правом досрочного освобождения через восемь лет…
Твою же мать…
Я всегда знала, что именно этим закончится, если меня не застрелят. И все равно я задыхаюсь в отчаянии. Меня ожидает жизнь в тюрьме не меньше, чем на восемь лет.
После того, как огласили вердикт, на мои руки надевают наручники и толкают на выход. Я иду мимо Ройса, потом мимо Дэмиана.
Полицейский возится с наручниками, и Дэмиан просто стоит и смотрит мне в глаза. В его глазах столько эмоций..., меня это душит... Еще немного, и я задохнусь от собственных эмоций. Я прекрасно понимаю, мы можем вообще больше не увидеться. В тюрьмах много, что происходит... И сейчас, последний шанс прикоснуться к нему. Именно сейчас я поняла и осознала, что он моя жизнь...
Как только была возможность, когда меня вели мимо Дэмиана, я тихо сказала:
- Я люблю тебя…
Мне очень захотелось сказать ему это, и мне жаль, что я не говорила этого раньше. Он ошарашено смотрит на меня, а я, все дальше отдаляюсь от него, постоянно оборачиваясь. И уже перед выходом оборачиваюсь снова и вижу, как Дэмиан сопротивляется полицейскому. Тот не успевает надеть на него наручники, Дэмиан высвобождает руку и бьет копа в лицо, тот отпускает Дэма и хватается за нос, из которого полилась кровь. А Дэмиан уже со всех ног бежит ко мне и как только смог прикоснуться ко мне, целует в губы. Так он никогда еще не целовал меня…
Поцелуй всего в несколько секунд заставил меня забыть, где я нахожусь, что было и что будет. От этого поцелуя я забыла всё... И даже то, что возможно, мы больше не увидимся...
- Ну все, «Ромео», пора, - раздался настойчивый голос.
Его с силой отрывают от меня, и мы постоянно оглядываемся, чтобы посмотреть друг на друга, хотя бы еще один раз…
Когда проходила мимо Виктории, у нее все лицо было заплаканным.
- Прости, что разочаровала, - прошептала я, пока она была вблизи.
Дэмиан.
Я считал, что лучшие мои годы были до восемнадцати лет. Отец зарабатывал много денег. Настолько много, что я мог не думать об этом. Я менял девушек и машины по щелчку пальцев. Жизнь была в кайф и Чарли с Ройсом были всегда со мной. И мы устраивали безумные вечеринки.
А потом, все изменилось, и как будто после успешного шоу опустились шторы на мою жизнь.
Это был мой восемнадцатый день рождение. И по этому случаю я устроил сумасшедшую вечеринку.
Я проснулся после вечеринки уже днем, в обнимку с тремя голыми девчонками, чьи имена я уже не помнил.
До вечера остались самые близкие друзья и мы приходили в себя после безумной ночи. Все было как обычно… Но через неделю я стал задаваться вопросом, куда делся отец. Он как сквозь землю провалился. Мне всё-таки восемнадцать лет, а не двадцать один год. Обычно он не позволяет устраивать дикие тусовки, а если я всё-таки иду против его слова, мне потом попадает от него так, что мало не покажется. А тут он исчез... Видел бы он, во что превратился дом после вечеринки.
Первым делом я обзвонил его друзей, потом поехал в компанию. Узнал, что все акции он продал еще месяц назад. В общем, как и половину машин, что была у нас. Другую половину продал я сам и все деньги потратил на поиски отца. И через полгода поисков, я понял, что остался один и совершенно без денег…
Потом у Ройса умерла бабушка, его единственный опекун. В итоге он стал жить в моем доме. Я забросил школу, мне оставалось доучиться последний год. Ройс последовал моему примеру. Теперь это не имело значения для нас обоих. Первая проблема, которая появилась, это отсутствие денег. Полное отсутствие! Самый легкий вариант в получении денег было продажа наркотиков.
Как новичкам, нам дали травы на сумму три тысячи долларов. Должны вернуть пять кусков. Всё, что сверху заработаем, наше. Но мы дохрена скурили сами, пробуя, чтобы знать на сколько хорош товар и увлеклись… Слишком увлеклись... В итоге то, что продали - не хватило. И мы торчали две тысячи. Деньги нужны были срочно, а самое быстрое получение денег, это кража. И мы залезли в дом, напялив горнолыжные маски. Все прошло гладко, и мы вернули деньги и еще остались в плюсе. Почти на все оставшиеся деньги купили еды и травы, а потом обкурились до розовых соплей. Мне и Ройсу уже нечего терять и было срать на завтрашний день.
А потом появилась она…
Была уже ночь. Мы ехали на дело и увидели, как девчонка уносит ноги от целой группы пацанов. Я вывернул руль так, чтобы перегородить путь этим малолеткам к ней, и Чарли на заднем сидении открыл ей дверь, крикнув:
- Залезай быстро!
Она не думая запрыгнула в машину и забилась в угол. Когда отъехали, и я остановил машину, посмотрел назад, спросив:
- Черт, что с тобой?
У нее из носа лилась кровь, а одежда порвана так, что видно ее девичье тело в синяках и гематомах.
Увидев, куда я смотрю, хрупкая блондинка кутается в лохмотья и дергает ручку двери. Но я успел поставить на блокировку. И она, яростно сверкая глазами, сказала:
- Если тронете, я убью вас, на хрен!
- Ты считаешь, мы извращенцы? - спросил Ройс. - Тебе сколько лет, 13? 14?
- Выпустите меня!
- Ей 14. Она ходит в туже школу, что и я. И от нее много проблем, - сказал Чарли, смотря на нее.
Я снимаю толстовку и отдаю ей. Она дернулась от меня, но толстовку взяла.
- Надень, - говорю ей. И когда ее тощее, избитое тело скрылось в толстовке, видно, как она почувствовала себя комфортнее.
- Кто тебя побил? - спрашивает Ройс.
- Отец, - шмыгнула она носом.
- Он что, мудак конченый, чтобы бить ребенка?
- Я украла у него деньги. Он все равно бы их проиграл! А я купила еды. И это была всего лишь сраная двадцатка.
- А те мальчишки? - спрашивает Чарли. - Это они порвали одежду на тебе?
- Моя жизнь не сахар. И что за допрос устроили?! Что вам нужно от меня?! Уроды.
Ройс рассмеялся, а Чарли посмотрел на меня и спрашивает:
- Может, возьмем ее с собой?
- Куда? - Не понял я, о чем он вообще.
- Сам знаешь, куда. Она мелкая, легко будет залезать в форточки. А ты говорил, в этот дом сложно залезть.
- Я с вами никуда не поеду! - вякнула девчонка.
- Деньги нужны? Легкие деньги, - спрашивает ее Ройс. От этого вопроса ее глаза засверкали жадным блеском, и попытавшись вытереть лицо ладонью от крови, она еще больше размазывает. Тут же отвечает:
- Ты идиот? Конечно, нужны! И ты не слышал? Я ворую у отца.
- И как тебя зовут?
- Сэм, - ответил за нее Чарли.
- Ну поехали, Сэм. Посмотрим, насколько ты хороша…
Только потом узнали ее первое имя Луиза. Она считала, что оно ей не идет. Слишком девчачье. Но мы стали звать ее Луизой или Лу, и она привыкла.
Она была как дикий зверек. Приходила в мой дом, но держалась на расстоянии, как физически, так и эмоционально. Стоило нарушить эту границу, она сразу уходила и возвращалась только тогда, когда заканчивались деньги.
Все равно, что дикая лисица, которая приходит к охотникам за едой.
Первый на нее запал Чарли. Они близкие по возрасту и это нормально. Но так она не считала, и когда он попытался поцеловать ее, она разбила ему нос и пропала на месяц. А потом появилась, как ни в чем не бывало и снова в моей толстовке.
Прошло почти два года, и она очень изменилась. Из ребенка превратилась в умопомрачительную девушку. Офигенно-сексуальную девушку. Я не на шутку запал на нее, но не делал каких-то движений к ней. Она всех нас держала на расстоянии.
А когда ей исполнилось шестнадцать, мы обкурились до состояния «жизнь прекрасна», и когда Ройс ушел с девчонкой в комнату, Лу посмотрела на меня странным взглядом, так она еще не смотрела на меня. А возможно, это эффект от травы. Не успел я слова сказать, как она залезла на меня и поцеловала. Робко, нежно и как будто неумело.
- Ты как будто в первый раз целуешься, - говорю ей, вспоминая наш с ней первый поцелуй. Но она только усмехнулась и закусив губу, стащила с себя мою старую толстовку. От времени толстовка стала темно-серая, а не черная, но она носит ее постоянно.
Как только Лу откинула толстовку в сторону, я мог смотреть только на ее грудь в спортивном лифчике. А мой член уже стал как камень. Я протянул руки к ней и взяв ее за затылок, притянул к себе, а второй рукой прижал ее зад ближе, чтобы она почувствовала киской то, как сильно я хочу ее. Она точно почувствовала и стала тереться об меня, томно вздохнув.
- Ты действительно хочешь этого? - спрашиваю у нее. Не хватало еще того, чтобы потом винила меня, что я ее использовал обкуренную.
- А нахрена тогда я это делаю сейчас? - спрашивает низким от желания голосом: - И не этого ли ты сам хотел весь последний год?
- Тебе будет больно, - уже пытаюсь развязать шнурок на ее штанах.
- А тебе слабо сделать так, чтобы мне было хорошо? - И она тоже стала шарить у меня в одежде.
Взяв ее за бедра, резким движением опрокинул на спину, она взвизгнула и обхватила руками меня за шею. А я вдавливаюсь в нее с силой и целую в губы. Ее тихие стоны сводят с ума, и я стягиваю с нее треники. Просунув руку в ее трусики, обнаружил, что она уже мокрая.
- Ну держись, детка…
Заметил только, как она закусила губы и приподнявшись, снимает с меня футболку. Я наклоняюсь и снова целую ее. Ее вкус меня опьяняет. И мне хочется попробовать, какая она на вкус в другом месте.
Снимаю с нее трусы, и она зажимается.
- Боишься?
- А стоит?
- Тебе не нужно бояться меня.
Руками глажу бедра, кожа нежная и прикасаться одно удовольствие к ней. Губами спускаюсь от шеи, по груди, отодвигаю лифчик и провожу языком по соску, от этого она вздрогнула.
- Тебя вообще никто не касался?
- Нет… Мне было не до этого.
Ладно, к черту разговоры. Член сейчас дымиться начнет, но я все равно не хочу торопиться. Оставляя дорожку из поцелуев, спускаюсь ниже и коснувшись языком пупка, она снова вздрагивает. А я спускаюсь ниже и раздвинув ее ноги шире, устраиваюсь удобнее. Посмотрев на нее, вижу, как она закрыла лицо ладонями.
- Стесняешься?
- Ты торчишь лицом у меня между ног. Какие варианты?
Я только рассмеялся и коснулся языком гладкой кожи. Она даже выбрила все. Кажется, она лукавит и готовилась к тому, что сейчас происходит. Когда снова коснулся клитора губами нежно и медленно, она заерзала и издала тихий стон. А я стал нарастать напор языком так, что пришлось держать ее бедра. А она выгибается и ерзает.
На вкус может многое влиять, во многом то, насколько девушка следит за собой и еда, которую она ест. После цитрусовых фруктов девушка становится сладкой, как и от ананасов. Это работает как на парней, как мне сказала одна девчонка, так и на девчонок. Но по-настоящему вкусной ее делает то, что я к ней чувствую. Лу для меня безумно желанная. Именно это заставляет меня жадно ее лизать, пока она стонет в моих руках. Когда она начала непроизвольно дрожать, а руками хватать одеяло, я понял, что она уже вот-вот. Сжав плотнее ее чуть выше ягодиц руками, заставляю лежать смирно. Но она стала упираться пятками, как будто пытается отодвинуться от меня.
Засранка.
Бросил на нее взгляд, она часто дышит и запрокинула голову. Схватив подушку, накрыла голову. Слышу, как подушка заглушает ее громкие стоны. И когда ее тело стало постепенно расслабляться, а мои прикосновения стали слишком чувствительны для нее, я поднимаюсь по ее телу, постоянно целуя, пока не добрался до подушки на ее лице. Убираю подушку, а она запыхавшаяся, смотрит на меня.
- Если ты думала расслабиться, то слишком рано, - говорю ей.
Стаскиваю одной рукой треники с себя вместе с трусами и как только обнажился, навожу головку члена на влажную плоть. Возбуждение такое сильное, что мне это уже доставляет боль, но я не тороплюсь. Аккуратно и медленно, надавливая, пробираюсь в нее. Луиза нахмурилась и смотрит мне в глаза. Когда я почувствовал, что больше нет девственной преграды, отбросил в сторону осторожность, и она вцепилась в меня мертвой хваткой, а губами прижалась к моей шее. Я тону в ощущениях и хочу растянуть этот момент до бесконечности. Но с каждым толчком понимаю, долго я не продержусь. Она такая тесная, приятная и до одури опьяняющая… Отстраняюсь и целую ее, а пальцами сплетаюсь с ее.
- Больно? - спрашиваю я.
- Думала, будет больнее…
- Так только временно. Потом все будет по-другому.
Хоть я так и сказал, но во мне уже что-то говорило, что это не повторится. Очень долго не повторится…
***
Когда я ей поставил ультиматум быть со мной или вообще не приходить в мой дом, я влюбился в нее по самые уши. И пока она месяц херней страдала, я с ума сходил от ее молчания. И был безумно удивлен и счастлив, когда она пришла ко мне в душ. Хотел немного позлить ее и выгнать из душа. Но кого я пытался обмануть? Себя или ее? Она моя, черт бы побрал эту противную девчонку.
А сейчас…, сейчас ее уводят в наручниках и возможно, я ее больше не увижу…
Черт…