Глава 16
Луиза.
Женская тюрьма, это как отдельное государство с высоким уровнем иерархии. Самая вершина этой иерархии - работники тюрьмы. Все женщины, и это им не мешает лишать личности всех заключенных. И неважно, какой уровень преступления у каждой. Кто-то тут находится шестой раз, как одна из моих с соседок по камере, кто-то пожизненно. Она тоже моя соседка. Ее зовут Джози. И ее все знают и остерегаются, она агрессивная и властная.
Конечно, к кому я еще должна была попасть, как к не самой опасной женщине из заключенных... И первое, что я услышала от нее, это было:
- Тампоны есть?
- Нет.
- Если найду, тебе не поздоровится.
- Я беременная. На какой хрен мне тампоны?
Она оценивающе смерила меня взглядом и спрашивает:
- Ты не сказала об этом на распределении? Для мамочек и беременных есть определенная территория.
- Мне это не нужно. Я отдам ребенка после рождения нормальным людям.
Больше она ко мне не лезла с этой темой. И за следующие несколько дней я узнала систему заключенных.
И даже больше, я сама стала частью этой системы. Не знаю, что именно повлияло на Джози: то, что я новенькая и самая молодая или то, что я беременная и самая молодая. Но я стала числиться ее дочерью тут. То есть - самая близкая.
Еще в нашей «семье» есть ее племянницы - это те женщины и девушки, которые выглядят женственно. А племянники - те, которые выглядят как парни. Все ее зовут дядя Джо. Я стала со временем звать ее мама Джо или папа Джо. Но иногда, даже чаще, чем иногда, она бывает не в настроении, и к ней лучше вообще никак не обращаться. И тем ни менее она заботится обо мне гораздо лучше, чем родная моя мать.
Джози получает некоторые вещи с внешнего мира. То, что нельзя получить тут, а именно: некоторые предметы личной гигиены, еда и сладости, носки или нижнее бельё. И много еще чего по мелочи. Джози смотрит, кому что нужнее в «семье», тому и отдаёт это.
Остальные, кто не входит в «семью», могут получить что-то нужное только по обмену. Но с этим тоже сложно и расценивается как контрабанда.
В тюрьме есть магазин, есть работа. Новенькие заключённые моют полы, как я, например. За такую работу - оплата пятнадцать долларов в месяц. Самая высокооплачиваемая тюремная работа, это помогать вести тюремную документацию. Не так, как это было в фильме «Побег из Шоушенка», но что-то типа того. Джози занимается этой работой и зарабатывает по 100 долларов в месяц. Все деньги сдаются в «семье», и Джози покупает все необходимое.
За следующие три месяца, тюремная жизнь шла как часы. Один день не особо отличался от другого. И постепенно я смирилась с тем, что проживу тут не меньше, чем восемь лет.
Первые три месяца никого из новеньких заключенных не пускали на встречи. Специально держат максимально далеко от внешнего мира. Может, это и к лучшему..., да и кто придет ко мне?
На втором месяце моей беременности появился токсикоз. Не особо сильный, но первый прием пищи за день я пропускала. Бывало и второй прием пропускала. Чтобы не переводить еду, свою порцию отдавала Джози. А потом пришла Маргарет. Она работник тюрьмы.
- Заключенная 347. К тебе посетители.
- Кто?
- Ты что забыла, как обращаться должна?
- Мэм, простите. С вашего позволения, я готова к встрече. Мэм.
Можно только так обращаться к охране:
«С вашего позволения, мэм.»
«Мэм, да. Мэм.»
«Мэм, можно ли заключений 347 обратиться? Мэм.»
Для работников тюрьмы у заключённых нет имен, только номер. И мы должны говорить с ними как солдаты.
Маргарет повела меня в комнату, где я еще не была. Туда, где можно увидеть близких.
И кто мог прийти? Может, Чарли раскаивается...
Но выйдя в комнату, где за столами сидели заключенные и их близкие с внешнего мира, я не увидела Чарли. Но увидела Викторию.
Стоило догадаться.
А рядом с ней сидит какая-то женщина. Виктория подперла подбородок ладонью и смотрит в окно, а женщина смотрит в какие-то бумаги. Я сразу пошла к ним. Как только села за стол, Вики поворачивается ко мне и шокировано восклицает:
- Боже, тебя голодом морят? Почему ты такая худая?
- Это сказывается смена обстановки. Все нормально, - вру я. Из-за токсикоза я совсем мало ем. Вопросительно перевожу взгляд на женщину и Вики торопится нас познакомить:
- Лу, это Мираэлла, она очень хороший адвокат. Я ее наняла для того, чтобы пересмотрели твое дело. Ну и заодно, дело парней тоже.
- Хорошие адвокаты стоят очень дорого, - говорю я, смотря на Викторию, а потом перевожу взгляд на адвоката. - Насколько вы хороший адвокат?
- Я из лучших, - ответила она безразлично. - Меня не особо любят, потому что я всегда добиваюсь своего.
Услышав это, я рассмеялась:
- Вики, ты банк ограбила, чтобы оплатить ее услуги? Так вот, что я скажу тебе, цветочек, хреновая идея. И тебе..., - показываю пальцем на Викторию: - Вообще не место тут, а за ограбление банка точно посадят.
- Луиза, я продала свою машину. Деньги есть.
Я уставилась на нее, не веря своим ушам. Теперь мне не смешно.
- И какие шансы? - спрашиваю без тени веселья, а Мираэлла или как там её, отвечает:
- Я подробно ознакомилась с обвинением и в нем очень много белых пятен. И теперь у меня план такой: руководствуясь четвертой поправкой конституции буду работать на понижение пунктов обвинений. А дальше я подключу «Закон трех ошибок».
- Я ничего не поняла..., - уставилась я на нее.
- Схема отличная и рабочая. Объяснять сейчас нет смысла, на слушании может ситуация развиться по-разному. Но я уверена, я добьюсь освобождения тебя, Ройса и Дэмиана.
- Не знаю..., - я не привыкшая, что меня кто-то спасает и это мне в новинку. Всегда была уверена, если буду тонуть, метафорически, в меня быстрее кинут камень, чтобы быстрее опустилась на дно, чем спасательный круг. И сейчас я не знаю, как реагировать и что сказать. Мое молчание прерывает Виктория:
- Я бы не стала спрашивать твоего разрешения и все равно сделала бы это. Но необходимо твое сотрудничество.
- А парни? - спрашиваю я, чувствуя, насколько все серьёзно.
Мне отвечает адвокат:
- С Ройсом так же, как и с тобой обстоят дела. А с Дэмианом посложнее. Из-за того, что он ударил полицейского в суде. Но все решаемо при грамотном подходе.
Смотрю в сторону и кусаю губы, чтобы не начать улыбаться. Закрываю лицо ладонями и всхлипнула. Из-за беременности я стала чувствительнее и сейчас у меня из глаз уже потекли слезы.
- Боже мой..., Лу..., - прошептала Вики.
Только почувствовала руки Виктории на себе, как услышала:
- С заключенными не соприкасаться!
Вики сразу отстранилась от меня и говорит адвокату:
- Она никогда не плачет. Я в шоке.
Я вытираю глаза и говорю:
- Я не знаю, что сказать...
Мне отвечает адвокат:
- Ну... Пока только подписать эти документы на пересмотр твоего дела.
Я беру ручку и подписываю документы, потом смотрю на Викторию и говорю ей:
- Ты же понимаешь, что я не смогу вернуть тебе деньги?
- Ты можешь просто перестать быть засранкой?
Я рассмеялась и снова вытираю глаза. А Вики говорит:
- Боже мой, что они сделали с тобой тут? Ты совсем стала другой.
- Иди в задницу, - отвечаю ей со смехом в голосе.
- Ну это уже похоже на тебя, - улыбается мне Виктория.
- Ты видела Дэмиана и Ройса?
- Видела. Оба переживают за тебя. Ройс с кем-то подрался в камере. И у него сломан нос.
- А родители, как они отнеслись к тому, что я в тюрьме?
Вики тяжело вздохнула и нехотя говорит:
- Они предпочитают не вспоминать о тебе. Прости.
- Ну, ничего нового. Я даже не удивилась. А что думают о том, что ты продала машину?
- Они этого не знают. Думают, что мою машину угнали.
- А как ты теперь ездишь?
- На твоем скейте.
- Если потеряешь его, я убью тебя.
Она рассмеялась, и я вместе с ней.
- Время! - раздается громкий голос. Мы встаем и Мираэлла говорит мне:
- Как будут какие-то продвижения, буду сообщать тебе. А ты ни с кем не обсуждай сегодняшний разговор.
- Да, хорошо.
- Ну пока.
- До встречи, - прощаюсь я.
Адвокат уходит, и Виктория идет за ней, постоянно оглядываясь. Когда я вернулась в камеру и за мной закрылась решетчатая дверь, мама Джо спрашивает:
- Кто приходил к тебе?
- Сестра, - отвечаю, направляясь к кровати.
- И она ничего не принесла тебе? - недовольно спрашивает Джози.
- Нет.
- Дерьмовая сестра.
- Откуда у нее найдутся деньги на еду. Я тебе уже рассказывала, как живут мои родители.
- Дочка, не ищи оправдания людям. Ведь она что-то ест, могла бы принести.
Я только пожала плечами и легла на кровать... Думаю, голова Виктории занята совсем другими вещами сейчас.
Прошла неделя без особых изменений. Одна наша сокамерница вышла на свободу. Но Джози говорит, это ненадолго. Скоро она снова натворит дел и будет с нами. Таких людей может исправить только могила. Но я была рада за нее.
А потом была одна из самых странных встреч, которая вообще могла случиться со мной. Приехала Мэри с потенциальными родителями для моего ребенка. Когда я вышла к ним, я еще не знала, кто пришел, но сразу поняла, кто это, когда увидела их.
Сев на стул, смотрю на них, забыв поздороваться.
- Здравствуй, Луиза, - начала Мэри. - Это Элизабет и Мартин. Они не могут иметь своих детей и безумно хотят стать родителями для твоего ребёнка. Они занимаются благотворительностью для детских домов, помогают родителям больных детей и в их лечении. Мартин - детский хирург, а Элизабет - детский массажист и занимается с особенными детками. Пожалуй..., это лучшие родители, которых я смогла найти...
Я рассматриваю их и это очень милые с виду люди. Добрые лица. Одежда на них не слишком дорого выглядит, но и не из секонд- хэнда.
- Хорошо. У вас есть какие-то вопросы? - обращаюсь я к ним.
- Как ты себя чувствуешь? - задала неожиданный вопрос женщина.
- Наверное, для беременной нормально. Токсикоз и иногда кружится голова. Часто хожу в туалет и бывает сильно потею. Иногда меня добивает какая-то ерунда, и я плачу. Хотя по натуре, я не плаксивая.
- За твоим здоровьем следят? Ты пьешь витамины? - спросил мужчина.
- Нет. Тут не знают, что я беременная.
- Нужно пройти обследование, убедиться, что ребенок в порядке.
- Да. Хорошо. Только я не знаю, как тут все устроено, - говорю я.
- Мы узнаем.
- Ты уже чувствуешь ребенка? - спрашивает с искренним любопытством Элизабет.
- Бывает странное ощущение. Как будто кишки шевелятся или как будто рыбка плещется. Но больше ничего. Думаю, врядли это ребенок.
- Наверное, еще рано...
- У меня уже стал округляться живот. - Прижала я одежду к животу и теперь видно совсем легкую округлость живота. Но думаю, это тоже рано для ребенка...
- Можно? - спрашивает Элизабет.
- Да, это же ваш ребенок.
Она прижала ладонь ко рту и вижу, как ее глаза стали влажными.
- Так вы хотите потрогать? - спрашиваю я, не понимая чего с ней происходит. - Только вряд ли вы что-то почувствуете.
Она прикасается к моему чуть выпирающему животу и нежно гладит. А когда убрала руку, спрашивает у Мэри:
- Мы можем устроить прием у врача тут?
- Да. Думаю, это возможно, - отвечает Мэри.
- Луиза, - обращается ко мне Мартин. - Мы привезли для тебя фрукты и разные продукты, которые надеемся, тебе понравятся. Мы сдали их на проверку и позже все отдадут тебе.
- Хорошо. Спасибо.
- Тогда мы пойдем. Но мы не прощаемся.
Я кивнула и встала из-за стола. Но прежде, чем уйти, говорю Мэри:
- В службе тюрьмы не знают, что я беременная. Для беременных отдельная территория, а я не хочу туда. Попробуй договорится, чтобы меня не переводили. Все-таки я не буду заботиться о ребенке, когда он родится. Это ни к чему.
- Хорошо. Я поняла тебя.
Они ушли, а я снова вернулась в камеру. Но ненадолго, только успела рассказать своей «семье», кто приходил ко мне, как за мной снова вернулись. И на этот раз повели в другое крыло. И перед кабинетом акушера-гинеколога увидела будущих родителей моего ребенка. Именно таких бы я хотела для себя. От них так и веет любовью и заботой. А когда я подошла, Мэри вышла из кабинета врача и говорит мне:
- Иди сначала одна. Тебя осмотрят.
Захожу в кабинет, и доктор с бейджиком Эрис Круп, сразу спрашивает:
- Почему сразу не сказала о беременности?
- Не захотела.
- За здоровьем ребенка нужно следить. Ладно. Раздевайся и иди на кресло. Сколько недель беременности?
Иду за ширму и говорю ей:
- Примерно десять или двенадцать.
- А месячные, когда были в последний раз?
- Не помню.
Сажусь на кресло и поднимаю ноги на подставки, а доктор подошла ко мне со словами:
- Хорошо, что решила отдать ребенка. Мать из тебя вышла бы никудышная.
Она преступила к осмотру, а я закусила губы от мерзкого чувства, которое разлилось по телу. И это не из-за осмотра, а из-за ее слов. Когда я так думаю, это звучит в моей голове не так жестко. Но когда кто-то говорит, что из меня выйдет дерьмовая мать..., это все равно, что гильотиной по шее. Та хрень, которой отсекали головы в средневековье на казнях. Мало приятного. И да, я в шоке, что знаю об этом.
- Ты содержишься в камере с Джози? - спрашивает она и отходит от меня, снимая перчатки.
- Да.
- И как эта стерва поживает?
- По-прежнему всех ненавидит.
- Значит у нее все отлично. Одевайся. Хочешь продолжать жить в одних стенах с ней?
- Да. Мне нет необходимости перебираться к мамочкам.
- Как скажешь... Хотя, это зависит не от твоего желания. Но ты права, тебе нет необходимости переводиться.
Она садится за стол и что-то делает в компьютере. Потом не глядя на меня, говорит:
- Придешь завтра утром, чтобы сдать анализы. И я выдам тебе витамины.
- Хорошо.
Отрывает взгляд от экрана монитора и смотрит на меня. Так же холодно обращается:
- Позови приемных родителей.
Встаю и открыв двери, говорю Мартину и Элизабет:
- Зайдите.
Как только они зашли, Эрис сразу изменилась в лице. Стала приветливая и улыбчивая и говорит:
- Ну что, хотите послушать сердцебиение ребенка?
- Да, конечно. Если Луиза не против, - отвечает ей Элизабет и смотрит на меня.
- Нет, не против. Хотя мое мнение уже не имеет значения. - Меня начинает дико злить вся эта хрень.
Элизабет немного погрустнела и спрашивает у меня:
- Луиза, все в порядке?
- Да. Давайте уже сделаем это...
Устраиваюсь на кушетке и задираю зеленую футболку. Зеленая футболка означает, что я совершила преступление средней тяжести. Есть еще розовые и голубые.
Эрис нанесла гель мне на живот и начала сканировать. Всего секунда, и я услышала сердцебиение. От этого мое собственное сердце стало работать, как Феррари на гонках. А Эрис рассказывает, что видит на мониторе:
- Посмотрите, ваш ребенок уже сформировался. Сейчас ребенок размером от головы до копчика семь сантиметров.
Эрис обращается только к Элизабет и Мартину, но я все равно посмотрела на монитор. Отчетливо видно голову, ручки, ножки и слегка округлый животик. Боже мой..., всего 7 сантиметров, а выглядит как маленький человек. На какой-то момент я даже забыла, где я и с кем... И совсем забыла, что этот ребенок не останется со мной, и я его даже не увижу...
- Нос отчетливо видно, - говорит Эрис и продолжает водить ультразвуком по моему животу: - Сердцебиение здоровое, отклонений не наблюдаю... И должна сказать, ребенок здоров. Нужно только сделать несколько анализов, чтобы точно это знать.
- Господи, какой крошка, - Элизабет смотрит с умилением на экран, а Мартин обнимает ее за плечи и целует в голову. А потом она спрашивает у Эрис:
- А пол ребенка уже можно узнать? Луиза, ты не против?
- Нет. Это же... ваш ребенок.
Эрис посмотрев на меня, переводит взгляд на монитор и обращается скорее всего к ним:
- Сейчас срок еще довольно маленький и наш ультразвук показывает на 90% точности. С 100% скажу вам через пять недель, - отватила она и снова посмотрела на монитор: - Ну что же..., посмотрим, кто ты у нас...
Через несколько секунд она поворачивается к ним со словами:
- Это мальчик. Думаю, да... Сильный и здоровый мальчик. Но, как я сказала, сейчас ультра звук еще может не показать точно. Но я почти уверенна.
Кажется, о моем существовании все забыли. Я чувствую себя лишней в этой счастливой семье, ожидающей ребенка.
Мне до безумия тошно...
Эрис кладёт мне на живот салфетку и я вытираюсь, потом отдергиваю футболку. Стараюсь делать это не быстро и не смотреть ни на кого. По крайней мере пока перестанет щипать в носу. Потом Эрис распечатывает снимок ультразвука и отдает приемным родителям с теплой улыбкой. Мне тоже хочется снимок..., безумно хочется. Но зачем?
К черту..., этот безумный день расшевелил во мне те чувства, которые я с силой пытаюсь побороть. И сейчас мне хочется снимок и остаться одной... Но я только украдкой посмотрела на снимок, чтобы запомнить его.
- Простите..., - уже на выходе обращается Элизабет к Эрис: - Вы могли бы сделать еще один снимок? Для Луизы.
- Послушайте..., - терпеливо заговорила Эрис: - Зачем ей привязываться к ребенку? Она родит его и даже не увидит. Это ваш сын, а не ее.
Я не выдержала и ляпнула:
- Ничего, что этот ребенок связан со мной, мать вашу, пуповиной?!
И мне отвечает Эрис:
- Тогда тебе нужно еще раз хорошо подумать, хочешь ли ты отдать ребенка этим чудесным людям.
Поборов в себе ненависть и отчаяние, посмотрела на ошарашенное лицо Элизабет и глубоко вздохнув, говорю уже спокойно:
- Простите. Это гормоны, наверное. Я знаю, что ребенку будет хорошо у вас. Мне не нужен снимок.
Открываю дверь и уже пошла в коридор, где меня ждет охрана. Но поворачиваюсь и спрашиваю:
- Можно сейчас оформить документы на ребенка? Чтобы я уже не балансировала над этой пропастью?
Мне ответила Мэри:
- Нет. Оформление будет происходить, когда ребенок родится. Так положено.
- Ладно... - И обращаюсь к Элизабет с Мартином: - Я не передумаю. Этот ребенок ваш, можете выбирать имя.
- Прости, а ты могла бы сказать, какой его отец. Интересно, каким будет малыш.
Про Дэма я старалась вообще не думать. Но сейчас вынуждена:
- Его папа высокий, красивый и темноволосый. У него глаза цвета океана. Он сильный физически и морально, он очень спокойный, но может быть опасным и люди чувствуют в нем авторитет. Он очень хороший...
- Он тоже считает, что это хорошая идея, отдать ребенка?
- Он не знает о ребенке. Он, как и я отбывает наказание.
- Боже...
- Я устала и хочу спать, - сказала чистую правду. Я очень хочу закончить эту встречу.
- Да. Конечно. Спасибо тебе.
Я кивнула и позволила охране увести меня в камеру. Как только за мной закрыли решетчатую дверь, Тэри спрашивает у меня:
- Эй..., Белоснежка. Ты чего?
Я молча легла лицом к стене, и мама Джо рявкнула на Тэри:
- Херово ей. Не видишь? Не лезь к ней, племянник.
Закрываю глаза и положив ладонь на живот, уже не могу сдерживать слез. Мне безумно плохо... В моей жизни не было тяжелее дня, чем сегодня...