24 глава - Улыбка.
Лайла
Я бы никогда не подумала, что мне будет настолько весело с кем-то кататься по городу, пока не вышла замуж за такого же отбитого чувака, как и я сама.
— И кричи, и смейся! — орет он мне снизу, пока я, расправив руки по обе стороны, подставила лицо ночному воздуху города. Мимо проезжающие машины сигналят нам, весело обходят стороной, наверное, думают, что мы встречаемся, как это в большинстве случаев бывает и сейчас у нас такого рода свидание.
Но я сегодня решила не обращать на них внимание. Абу Бакр включает какую-то музыку, которую я, по-моему, еще в детстве слушала. До ушей доходят знакомые нотки российского исполнителя, и я пытаюсь вспомнить кто это именно.
— Эта песня у меня ассоциируются с тобой! — опять кричит мне муж снизу, и я улыбаюсь ему, слыша первые слова.
— Да неужели?! — кричу я в ответ и, пританцовывая, начинаю внезапно напевать на русском языке.
— Работа двадцать четыре часа и добивается всего сама! — пою я, вернее, кричу слова, смотря по сторонам и по-особенному вслушиваясь в слова.
— Меня манили ее глаза!
— О Боже, мама, мама, я схожу с ума, ее улыбка, мама, кругом голова!
Мое тело двигается под ритм, и я уже не могу себя контролировать, поднимаю руку вверх и щелкаю пальцами, немножко жалея о том, что не могу на этом воздухе распустить волосы и позволить ветру оказаться на моей коже головы и шеи. Я улыбаюсь и ловлю на себе мгновенный взгляд своего мужа, который тоже улыбается мне.
Клянусь, эта обстановка сотворила со мной что-то плохое, ведь по-другому не объяснить то, что я приближаюсь к его лицу слишком близко, даже забыв о том, что сама без макияжа, начинаю громко петь у его лица: «Меня так манят ее поцелуи. Меня манили ее губы, я ее встретил и за-а-амер. Меня манили ее руки. До скорой встречи глаза-ами!»
Его серо-синие глаза опускаются на мои губы и резко поднимаются на мои глаза. Только потом я до конца осознаю, что ляпнула и кричу о том, чтобы он не забыл следить за дорогой.
Абу Бакр смеется и просит меня продолжить, но я уже не могу так дальше. Сажусь на сиденье и немножко замолкаю, вспоминая то, как я себя вела минуту назад.
Ему лучше не знать мою настоящую версию. Тем более версию Лайлы, танцующей под песню Егора Крида.
Но он сказал, что эта песня ассоциируются у него со мной, от этого на душе становится так тепло, что я улыбаюсь.
Но что я творила, и как он смотрел на меня?..
Я начинаю смеяться с себя, и Абу Бакр точно это видит, так как машина трогается еще быстрее, и через несколько минут мы с ним оказываемся перед маленькой кофейней, снаружи украшенной горящими гирляндами.
— Это наша территория, хоть и небольшая, но тут мы можем с тобой ходить без проблем. — заверяет мой супруг и выходит первый из машины, чтобы появиться перед моей дверью и открыть мне ее.
Мое сердце всегда билось сильнее от его таковых знаков, но я слишком боялась всего этого, поэтому не подаю ему ладонь в его протянутую, чтобы помочь мне встать. Машина его была низкая и не слишком большая. Она больше походила на гоночные автомобили. Может быть, именно ею и была, но я в этом не разбираюсь. В конечном итоге Абу Бакр сам хватает меня за ладонь, видя как в третий раз я пытаюсь встать, и одним рывком тянет на себя.
— Ничего не говори, — приказывает мужчина с улыбкой и ведет меня за собой.
Это была настолько комфортная кофейня, что я ненароком загляделась. Внутри царил легкий запах кофе, корицы и ванили. Абу Бакр повел меня мимо улыбающихся двух девушек, что, по-моему, были персоналом обслуживания и отодвинул стул за самым крайним столиком, который мы заняли. Именно в той части, где сидели мы с ним был очень приглушенный свет и меня это вполне устраивало.
— Что ты будешь, кроме ванильного рафа? — своей фирменной улыбкой этот парень, что явно привлек к себе внимание молоденьких девушек, все-таки слышал о том, что я сказала на свадьбе Джессике. Иначе никак не объяснить это.
— Ничего, — коротко отвечаю я.
— Тогда я сам выберу, — он внимательно смотрит на меню, и я кладу на его ладонь свою руку, чтобы привлечь к себе внимание. Атлантические глаза как-то исчезли, теперь вместе них были более темные очи передо мной. Кажется, так на них влиял свет.
— Не надо. Я ела на свадьбе и хочется только кофе, себе что-нибудь, если хочешь, возьми.
— Уверена?
— Да.
— Что-то я сомневаюсь. Ты мало ешь.
— Не сомневайся, муженек, — я специально говорю на немецком, чтобы стоящая рядом со мной наконец втупила себе в голову, что этот мужчина занят до конца моей жизни.
Абу Бакр кивает мне и слегка улыбается. Интересно, а как бы он выглядел, если бы улыбался широко-широко или же очень сильно смеялся?
Вскоре девушка от меня отходит, берет меню, все еще сверля взглядом моего мужа, который в свою очередь смотрит на меня. И наконец она уходит.
— Что-то не так? — спрашивает Абу Бакр меня, достав свой телефон из кармана и положив его на стул. Я отрицательно мотаю головой, не могу же сознаться в том, что я хочу скрыть его от женских глаз.
— Лайла, — он берет мою ладонь в свою и опять смотрит в мои глаза, словно в душу. — Если тебе на свадьбе кто-то что-то сказал, то сообщи мне. Я не позволю тебя обижать никому. С этого дня ты моя. И это единственное, что я хотел. Просто будь моей. Омаровой.
— Нет-нет, все в порядке, — пытаюсь освободить свою руку, но не получается, он крепко меня схватил.
— Тебе кто-то что-то сказал после того раза в Париже?
Она мотает головой.
— Тебе что-то не нравится, да?
— Все в порядке...
— Если ты не хочешь тут сидеть, то пойдем в другое заведение.
— Да все в порядке, — говорю я.
— Но я вижу, что не все.
— Меня бесит то, как на тебя смотрят другие девушки.
О черт! Я это все-таки сказала!
Абу Бакр сначала перезагружает сказанное мной в своей голове, тупит взор, а затем начинает смеяться. Я вижу, как на его щеке появляется еле заметная ямочка, и как вместе с ртом у него улыбаются и глаза. Я краснею.
Хочу зарыться где-нибудь под землей, чтобы меня никто не видел, но осознаю, что это не получится сделать. В очередной раз я сама себя подвела, выставив, как дуру.
— Уверяю, они смотрят ни на меня, а на тебя. И я их за это не виню. Ты слишком красивая, чтобы не любоваться, — его серые глаза искрятся в темноте и лицо теперь находится лишь в миллиметрах от моего.
От сказанных им слов сердце мое опять пропускает удар, ладони потеют, но все-таки мне приятно. Мне так тепло и комфортно с ним, что я не могу поверить в это. Я слишком счастлива с этим человеком, и это безумно пугает.
Хочу ему что-то сказать, но не знаю что именно. Думаю какую-то минуту, смотря прямо в его прекрасные глаза и замираю от того, как его губы накрывают край моих губ, там, где находится родинка, которую сейчас видно, но а так я скрываю консилером. Я закрываю глаза и сглатываю нервный ком. Где-то глубоко моего живота становится очень щекотно, и мои губы рефлекторно расширяются в улыбке. Абу Бакр отстраняется со словами извинений, и я не успеваю ему ответить, потому что за моей спиной появится девушка с подносом, поставит наш заказ на стол и уйдет, не взглянув на моего мужа. Теперь она ни на кого не смотрела.