16 глава - Сделка.
Абу Бакр
Вена на шеи мужчины передо мной начинает пульсировать. Признаюсь, мне это нравится. Я люблю его бесить.
— В общем, я подошел не просто так, думаю, вы успели заметить, — я обращаюсь к нему снова, заметив то, что он хочет заговорить с подошедшим к нам парнем.
С парнем, которого по-моему я уже видел где-то...
Да. Бинго! Я видел его в больнице! Несколько дней назад.
— Успел. — отвечает одним словом Фахри Маавият.
Так получается еще, что его дочь Лайла Маавият. Ни какая-то там Лимда, а Лайла.
Лайла.
Знала бы она, как сильно я люблю произносить ее имя.
— Тогда, Фахри Маавият, я прошу у вас руки вашей дочери и благословения на нашу скорейшую свадьбу. — буквально за несколько секунд по-моему я привлекаю внимание всех, кто находится рядом с нами. Но сам в первую очередь я смотрю в вспыхнувшие глаза Лайлы, а затем — опять на мужчину, который является ее отцом. — Я хочу жениться на Лайле.
Он ведет себя совершенно спокойно, в отличии от дочери, которая подавилась собственной слюной и уже вторую минуту смотрит на меня не моргая. Кстати, это впервые после того, как в одиннадцатом классе она сидела рядом со мной и разглядывала без смущения мой профиль.
— Все зависит от слова моей дочери, — с уверенно поднятой головой, говорит мне Фахри.
Я надеюсь, он помнит о нашем уговоре.
— Пять городов от моей территории, десять машин любой модели из моей компании и люди. — говорю я ему почти все то, что сказал до этого еще вчера ночью.
***
В комнате переговоров царил мрак и холод. За круглым столом сидели Фахри, к которому и пришли все остальные, Абу Бакр, Амин и еще один мужчина, который приходится чьим-то отцом.
— Я хочу устроить аукцион. Люксовый аукцион в теплой и дружеской обстановке. — восседая на своем выдуманном троне, заявляет всем присутствующим главный и все одобрительно ему кивают, все, кроме Абу Бакра.
— Прошло пять лет, а сицилийская банда все активно атакует меня. Я здраво осознаю, что мне нужна сила. Сейчас же она у меня ослабла. Господа, у вас есть какой-нибудь план на счет этого?
— Ты нас ради этого тут собрал? — Абу Бакр задает вопрос первее всех.
— А я вижу, внук моего хорошего друга, заскучал. Никого тут не держу. — глядя испепеляющим взглядом на него, говорит Фахри.
— Можно было бы объединиться с моим отцом, — Амин действует увереннее всех. Абу Бакр смотрит на него секунды пять, а затем опять холодным взглядом сверлит стену за спиной Фахри.
— Отличная идея! Аукцион начался. — признается главный и улыбается краешком губ.
Мужчина с черными глазами, словно у женщины, густыми-густыми бровями и ресницами, а еще и этим оливковым оттенком кожей говорит со своего места то, из-за чего сверлящие глаза делают то же, что и со стеной, но уже с ним.
— Думаю, было бы уместно заключить это браком вашей дочери и моего сына. В моем владении доступ к северной части Сицилии, а также солдаты, которые в случаи чего могут стать частью вашей армии, Фахри. К тому же, мой сын давно бегает за вашей дочерью. Прошу прощения за откровенность.
Фахри опять одобряет это. Он деловито кивает головой и улыбается, расставив обе руки на столе.
— Если не будет предложении лучше этого, то я вполне согласен.
В тот момент писарь за отдельным столом, недалеко от круглого стола, начинает готовить бумаги и ручку. Он, уже долгое время работающий на Маавият, знал, что делает. То был договор. Брачный договор.
— Я хочу жениться на вашей дочери, Фахри Маавият. Пять городов от моей территории, десять машин любой модели из моей компании и люди, триста солдат. Помимо этого я обеспечиваю вам безопасность на территории Северного Кавказа, Турции и Италии. Я имею особые связи с итальянской мафией, и они не могут тронуть моего человека. Все они вместе со мной смогут вас защитить. Но ваша дочь при этом станет частью моего клана и примет мою фамилию.
— Вот как, — воркует, чуть приподнявшись на своем стуле, о существовании которого Абу Бакр ему доказал. Он сидел на стуле. Не на троне. — А безопасность моей дочери тогда?
— Мою женщин никто не может тронуть, пока я буду жив. А если вдруг меня кто-нибудь прикончит, то я передам её безопасность в твои руки.
— Ну...
Он еще и думает.
Вернее, даже не думает, а притворяется, что раздумывает. Любой человек, который находится в здравом уме, не отказался бы от такого.
— Хорошо. — отвечает Фахри Маавият и встает с места. За ним следует все остальные. Вот так вот молча и без лишнего комнату переговоров постепенно покидают все мужчины, кроме двух, которые должны по-настоящему закрепить договор.
Абу Бакр ставит подписи куда надо, сначала внимательно со всем ознакомившись, а затем передает бумаги писарю. Всего есть два экземпляра договора.
— Она не должна знать о договоре, — говорит парень мужчине, который чуть смущается от того, что все это время его заполнения бумаг пристально разглядывал его.
— На какой из моих дочерей ты хочешь жениться? У меня их три, — выдает Фахри, который в общем имел восемь сыновей и трое дочерей.
— На Лайле, — отвечает Абу Бакр.
— У меня нет дочери с этим именем.
— Я имею в виду ту Лайлу, которую ты решил у меня отнять в мои семнадцать лет. Сейчас, в двадцать семь, я собираюсь вернуть свое.
Фахри вскидывает брови.
— Да, навел справки, — отвечает Абу Бакр на его немой вопрос.
— Зачем тебе нужна именно она?
— Думаю, ответ очевиден.
— Я слушаю.
— В нашем мире, как ты уже знаешь, захотев что-то, мы не успокоимся до тех пор, пока не получим это что-то. Я хочу вашу дочь.
Совершенно равнодушным взглядом Фахри провожает действия Абу Бакра, который встает с места для того, чтобы уйти.
— А спорт? Что ты будешь делать с плаваньем? У тебя заплыв через четыре месяца во Франции, Шайх. — последний вопрос от Фахри, который все-таки не смог скрыть свой страх перед уверенностью парня.
— Буду рвать и метать.
— Хорошей ночи, — бросает вслед последнее Фахри, на что другой отвечает только «взаимно» и стремительно покидает поместье, остерегаясь того, чтобы его там же не прикончили.
Он идет через сад только ради того, чтобы сократить путь. Пересекает охрану у самого начала пути и, пройдя мимо фонтана примерно в середине дороги, напрягается от резкого движения. Положив руку на оружие, Абу Бакр поворачивается в сторону, откуда доносятся звуки каких-то ударов. Будто бы кто-то боксирует на груше.
Перед ним маленькое помещение, построенное на основе стекла, как можно разглядеть. Внутри него светло и можно прекрасно узнать, что низкая девушка с забинтованными руками и с доходящим до середины спины хвостом на голове, наносит удары стремительно. Она делает это со всей душой и насколько возможно быстро. Слышится даже как из ее рта при каждом ударе выходит крик. Вероятнее всего, она себя не слышит из-за наушников на голове. Зато Абу Бакр прекрасно слышит. Он даже убирает руку с пистолета и начинает внимательно изучать каждое движение. Плавные переходы с одной позы на другую, наклоны назад и вперед, чтобы сначала защититься, а потом еще сильнее ударить. Спортивные штаны черного цвета и черный топ ничего не скрывают, а наоборот, они так и просятся, чтобы их обладательница стала загляденьем в глазах других. По этой причине Абу Бакр и смотрит на нее держась настолько тихо, словно боялась вздохнуть и спугнуть Лайлу, которая в свою очередь и не видит и не слышит его.
Но в какую-то секунду девушка останавливается и снимает наушники, чем настораживает парня. Она словно хочет его напугать и кричит со всей силой, опираясь на грушу. Видно, как трясутся ее плечи, а руки опущены вниз. Пронзительный крик покидает ее тело, но к ней никто не подходит и не попытается привести в себя.
— Лайла? — я смотрю на нее. Я смотрю в ее испуганные глаза и вспоминаю вчерашнюю ночь. Мои голубые глаза смотрят в ее прекрасные карие с такой пыткой, чтобы не показать всю любовь к ним, что я мысленно собой горжусь.
— Я сделаю то, что скажет мой отец. Его слово для меня закон. — и вот так эта кареглазая малышка ставит все точки над «i».