20 Глава
Даня
Яркие огни плясали в такт по лицам моих друзей, басы грохотали в ушах, сотрясая все мое тело.
Я сидел в ложе на удобном диване и смотрел, как неподалеку Женя, Егор и Олег танцуют с группой девушек. Артур, как и я, остался сидеть. Я думаю, ребятам достаточно было только глянуть на мое лицо, чтобы решить не оставлять меня одного в этот вечер. Как будто я был несчастный маленький ребенок.
– Эй, ну ты как? – проревел мне в ухо Артур.
Я поднял брови. Обычно Артур последний, кому может прийти в голову говорить о чувствах. Как раз наоборот. Мы с ним оба только крепчаем под натиском проблем. И так было всегда. Поэтому мы и лучшие друзья.
– Не смотри так. А то я начинаю за тебя беспокоиться.
Я почти не слышал слов, но взгляд его был достаточно красноречив. Когда я пришел к ним в клуб, всем было ясно, что со мной что-то случилось. Олег, не говоря ни слова, тут же сунул мне в руки стакан джина с тоником, но я до сих пор, час спустя, так к нему и не прикоснулся. Хотя желание залпом осушить этот стакан было велико. Может, это приглушило бы слова Юли у меня в ушах.
Это не моя работа – делать тебя счастливым, черт возьми!
Я мог понять ее гнев, у нее было право орать на меня. Поехать к ней – это короткое замыкание, которое я и сам потом не мог себе объяснить.
Я ненавидел эту ситуацию. Я ненавидел то, что в ту среду поехал не к ней, а к Олегу, и с тех пор не проходит дня, чтобы я не мечтал о машине времени, чтобы отмотать назад все, что тогда произошло. Ведь вместо того, чтобы поговорить с Юлей, я со своими друзьями продолжал жить по принципу «все забыть немедленно, чего бы это ни стоило».
Я отвернулся от Артура и уставился в стакан. Гремящей музыки было недостаточно, чтобы заглушить мои мысли, и некоторое время я боролся с собой. Я посмотрел на остальных. Олег и Женя танцевали с двумя девушками, а Егор неподалеку от них привалился к стене и прихлебывал свой напиток. Я подумал, стоит ли мне встать и пойти к нему. Казалось, что все мое тело налито свинцом. Даже нагнуться и отставить на маленький деревянный столик нетронутый напиток стоило мне почти всех моих сил.
– Вся моя проклятая жизнь идет под откос, – сказал я наконец. Не знаю, расслышал ли меня Артур. Помимо того, что музыка оглушительно гремела, внутри у него уже было какое-то количество алкоголя. Но его темно-карие глаза смотрели внимательно, когда я продолжил: – И я не могу с этим ничего поделать.
Кажется, он меня услышал, потому что немного подался ко мне, обнял за плечо и слегка пожал его:
– Ты делаешь то, что делал всю свою жизнь, нет?
– Что именно?
Уголки губ Артура скривились в мрачную улыбку:
– Ты оставляешь все по-старому. Если я и научился чему-то от тебя за последние годы, так лишь этому.
Я нервно сглотнул. Он продолжал:
– Всякий раз, когда я уже готов сдаться, я вспоминаю твою науку. В последние дни мне это сильно помогало.
Я снова посмотрел на стакан джина с тоником. И спросил себя, что означает «оставлять все по-старому» в моем случае. Забыть Юлю и делать вид, что ничего не было? Или бороться за нее?
– Я знаю, что в настоящее время на тебя много чего свалилось, но сейчас, вообще-то, тебе не мешало бы спросить, что в последние дни творится со мной, – сказал он.
Слова Артура заставили меня взглянуть на него.
– Что? – растерянно спросил я.
Он выдержал мой взгляд. Потом резко выдохнул и потер затылок:
– Ладно, ничего. Забудь. – Он встал и кивнул в сторону танцпола, где наши друзья тонули то в синем, то в фиолетовом свете. Движения их расслаблены, как будто их не касалась ни одна тревога в этом мире.
Сколько себя помню, мы всегда были большими мастерами по этой части: делать вид, что нам всё нипочем. Как будто жизнь – лишь игра, в которой ничто не длится долго и не имеет значения. В последние недели я понял, что мы предавались иллюзии. На самом деле каждый уязвим и каждому есть что терять.
Я отрицательно помотал головой, но Артур не признавал никакого «нет». Он схватил меня за руку, поднял с дивана и потащил на танцпол. Ребята нам обрадовались, расширили круг, чтобы мы могли к ним примкнуть. Я пытался какое-то время двигаться в такт, но ничего не получалось.
Я хотел было извиниться перед ними и объявить, что я все-таки ухожу, но тут кто-то, подтанцовывая, обнял меня сзади за живот. Я, нахмурившись, оглянулся – и увидел лицо Кати
– данюш! – крикнула она сквозь музыку, улыбаясь мне. Ее ярко рыжие волосы вились, обрамляя слегка разрумянившееся от танца лицо. Я без промедления отбросил от себя ее руку и ушел с танцпола, вернувшись в нашу ложу. Добравшись туда, я почувствовал себя выбившимся из сил. Я заказал себе воды и упал на диван.
Вид Кати подействовал как удар кулаком в солнечное сплетение. Воспоминания о том вечере в бассейне у Олега, которые я и без того таскал глубоко внутри тяжким грузом все двадцать четыре часа в сутки, вдруг снова обрели силу, и меня обдало волной тошноты.
Но я плохо знал Катю и не принял ее в расчет. Вскоре она явилась ко мне и села рядом, закинув ногу на ногу:
– Что это было за странное приветствие? – спросила она, прочесывая пальцами свои локоны.Глаза ее весело поблескивали. Она сидела так близко, что мы почти соприкасались. Она придвинулась еще ближе. Все мое тело закаменело, когда в нос ударил запах ее духов. – Я лишь хотела тебе сказать, что соболезную тебе в связи со смертью твоей мамы. Если хочется поговорить или что-то вроде того, я всегда для тебя открыта. – Она положила ладонь мне на колено, и ее рука медленно поползла по моей ноге вверх.
– Катя, прекрати, – сказал я твердым голосом и стряхнул ее руку. Сам при этом отодвинулся, строго глядя на нее.
– Я сделала что-то не так? – удивленно спросила она.
Я отрицательно помотал головой.
– Нет. Это я все делаю не так, – ответил я.
Катя повела бровью:
– Да что это с тобой?
Я пожал плечами, но ничего не ответил.
Она долго смотрела на меня, потом помотала головой:
– Да, раньше ты был лучше.
– Мне очень жаль, – произнес я. – Был, но больше не могу.
Она отодвинулась.
– Жаль, – сказала она, вставая. – С тобой всегда было так весело.
Она ненадолго замерла на месте, словно ждала, что я задержу ее. Но поскольку я не шелохнулся и тупо смотрел перед собой, она, ни слова не говоря, вернулась на танцпол.
Я откинулся назад и уставился на клубный потолок. Мне впервые бросилось в глаза, что там были маленькие огоньки, призванные, по-видимому, изображать звезды. Я машинально полез в карман брюк, чтобы достать портмоне. Я быстро раскрыл его и вытащил бумажку, спрятанную за моим удостоверением личности. В последние недели я избегал заглядывать в этот список – из страха, что он добьет меня. Я поднял эту бумажку вверх, поэтому маленькие звездочки с потолка чуть ли не просвечивали его. Пункт за пунктом я читал, что мы с Юлей тогда вместе написали. Я тяжело сглотнул и почувствовал, как першит в горле.
В моей жизни еще не было никого, кто бы так интересовался мной, как Юля. В моей жизни еще не было никого, о ком бы я думал первым делом, проснувшись утром, и чье лицо стояло бы у меня перед глазами, когда я засыпал. И не было еще никого, кто бы хотел осуществить мои мечты.
Все, что произошло, изменило меня. Я больше не был прежним. Но, если и осталось какое дело, за которое я хотел бороться, это была Юля.
С этой мыслью я покинул клуб.