Глава 15
Как только он вышел из комнаты, я сорвалась, словно по команде. Слёзы обжигали кожу, было ощущение, что по щекам течёт не солёная вода, а раскалённая лава. Усталость накатила, подогнув колени, от чего мне пришлось сесть на кровать, чувствуя, что не могу больше стоять. Дыхание сбилось, я начала хватать ртом воздух. Меня душило чувство предательства. Мне лгали обо всём с самого рождения начиная с того, кто мой отец, в каком я положении, и заканчивая, оказывается, наличием моей души, которая находилась рядом со мной на протяжении целых трёх лет, тогда как многие не могут найти свою пару столетиями! Что я теперь должна делать? Как к этому относиться?
Я имею полное право на отказ от этой связи, так же, как и на согласие, и он будет не в силах на это повлиять. Но что я могу сделать после того, что он связал наши жизни клятвой? Я с горечью выдохнула, зарываясь лицом в ладони. Попыталась вытереть слёзы, но они текли уже сами по себе, оставляя мокрые дорожки, стекая, то к губам, то капали с подбородка. Я облизнулась и почувствовала яркий солёный вкус. Теперь я запомню его по-другому. Он будет напоминать мне душевную едкую обиду, которая сидит глубоко внутри, под разбитым куполом моих чувств.
Спустя какое-то время я всё-таки успокоилась. Обида отошла на второй план, и в голову полезли совершенно другие мысли. Он ворвался в самое адское пекло, которое только есть на нашей земле. Рисковал жизнью, чтобы дать мне шанс на существование. Сделал бы он это, если бы я не была его связующей частичкой? Если бы я была просто Айлой, а не наследницей Двора Льда? Стал бы он рисковать, будь я никем? Ни по статусу, ни по узам? Это, конечно, не многое меняет, но всё же важно. Я хотела быть уверенной, что что-то значу просто без какой-либо на то причины, но пока это останется для меня горькой загадкой.
В дверь настойчиво постучали, и я быстро занырнула под одеяло, прячась от посторонних глаз, выкрикнув разрешение войти. В комнату зашёл юноша, в обоих его руках были вёдра, полные воды, от которых клубился густой пар.
– Прошу прощения. Правитель отжал приказ наполнить купель.
Я кивнула, позволяя парню выполнить свою работу. Оказалось, в коридоре стояло ещё несколько вёдер. Он благополучно расправился со своими обязанностями, поклонился и быстро выбежал, не смея бросить взгляд в мою сторону. Я выдохнула. Мог бы и сам позаботиться об этом, а не заставлять мальчишку бегать с водой по всему дому, — пробурчала я себе под нос. Хотя я же сама сказала, что не хочу никого видеть. Хоть тут он придерживается нормам морали. Я скорчила гримасу и высунула язык, повернувшись в сторону двери, представляя на её месте Коула.
Нужно было начинать шевелиться. Я слишком долго провалялась, если продолжу, то вставать придётся с чьей-то помощью. Пока поднималась с кровати, закружилась голова, хорошо, что было за что ухватиться, иначе бы прочесала дорожку носом по полу. Да, всё-таки яд — неприятная штука. И как меня угораздило влипнуть в такое положение? Я сморщилась от отвращения к самой себе, но уже благополучно дошла до пункта назначения.
Ванна почти до краёв была наполнена водой. На полочке рядом я обнаружила несколько рядов склянок с различными жидкостями. Интерес превысил здравый смысл, и я принялась их изучать. Открыла первую попавшуюся и меня окутал запах апельсиновой корки — это были масла для ванны. Да что же такое! Он даже тут меня преследует! Я раздражённо закрыла её и спрятала в самый конец. Я порылась ещё немного, но больше всего моё внимание привлекли ароматы груши, персика и кислого яблока. Остановилась на последнем и добавила его в воду. Повернулась к зеркалу и не узнала своё отражение.
На меня смотрела девушка, потрёпанная, помятая, с красными опухшими глазами. В них бездонная печаль, которая водоворотом утягивает за собой на самое дно. Я перевела взгляд на повреждённое плечо. Рана практически затянулась, но скорее всего, останется шрам.
Такие ранения никогда не исчезают бесследно, даже при нашей врождённой способности исцеляться. Я выдохнула и направилась к воде, на ходу снимая нижнее бельё. Аккуратно забралась в ванну, опускаясь в приятное тепло по грудь. Тело тут же обдало приятной истомой, освобождая мышцы от зажимов. Я наконец-то расслабилась, и боль отступила. Тепло, приятный аромат и тишина уводили в чувство блаженного покоя. Закрыв глаза, я еще долго пролежала в воде, наслаждаясь временным умиротворением. Она мягко обволакивала, снимая напряжение и усталость.
Смыв непрошенные мысли, злость и обиды, я вышла из ванны, ощущая себя легче и спокойнее. Обернулась в мягкое белое полотенце, которое по длине было таким большим, что вполне могло заменить мне маленькое платье. Вернувшись в спальню, я смутно начала осознавать, что этот мерзавец снова оставил меня без одежды. Кажется, кто-то обещал мне новый гардероб, но, видимо, слова свои держать не хочет. Я задумчиво постучала пальцем по подбородку и бросила взгляд на большой массивный шкаф. Один уголок моего рта поднялся, и я с особым энтузиазмом распахнула его двери.
Там висели вещи Коула. Я порылась по вешалкам, ощупывая каждую ткань, ища подходящую, и наткнулась на дымчато-чёрную рубашку на серебряных пуговицах. В этом хотя бы можно спокойно разгуливать, в отличие от полотенца.
Рубашка была настолько нежной, что едва ощущалась на моей коже и заканчивалась на мне чуть выше колен. Я словно опустилась в объятия пушистого облака. Единственная вещь, которая меня одновременно раздражала и притягивала это то, что от неё исходил его запах. Но, ничего, как-нибудь переживу. Я всё ещё зла и обижена на этого идиота.
Развернувшись к шкафу спиной, обнаружила, что на столе стоит поднос с закрытым блюдом и чашка ароматного чая и до меня дошли его пряные нотки. Странно. Разве это стояло здесь, когда я проходила мимо, или я настолько увлечена своими проблемами, что не заметила? Я нахмурилась, совершенно уверенная в том, что минуту назад этого здесь не было. И снова интерес меня перевесил, и я решила посмотреть, что же там лежит. Отложив крышку в сторону, я ахнула. Булочки с малиной! Ну что ты за мерзавец такой? Как на тебя злиться и умиляться твоим же поступкам одновременно? Рядом лежала сложенная записка и небольшая белая роза с капельками росы. Я потянулась к бумаге и раскрыла её. На ней расположились строчки аккуратного ровного почерка, которые я принялась читать.
" Дорогая Айла.
Прошу прощения за всё, что я сделал неправильно, и прошу тебя дать мне шанс исправить ошибки. Я принял много нехороших решений не только по отношению к тебе. Я признаю свои тайны и враньё гадким поступком и испытываю отвращение к себе. Такой, как я, недостоин тебя. Но я готов меняться. Ради одной твоей улыбки я паду на колени, подставлю грудь для удара, даже, если это будешь ты. Я хотел признаться тебе, но всё зашло так далеко, что я уже не знал, как выбраться из этого порочного круга. Я не позволю свершиться пророчеству, если ценой всему будет твоя жизнь. Я лучше сгорю дотла с этим миром, чем позволю принести тебя в жертву. Я больше не вижу жизнь без тебя. Я знаю, что ты вольна выбирать, что не заставлю тебя остаться. Но я бы даже не рискнул подумать о том, чтобы принуждать тебя. Я лишь прошу о прощении своей скверной, прогнившей души.
Надеюсь, ты хорошо отдохнула, и ванна пошла тебе на пользу. Желаю тебе приятного аппетита.
P.S. К сожалению, твоё бельё и вещи задерживают, поэтому тебе придётся походить так.
Уверен, тебе не привыкать, и это не вызовет проблем.
Я бы с огромным удовольствием присоединился, но думаю, что ты, не только дерзкая, но уже свирепая, всё ещё готовая порвать меня на куски.
Со всей своей искренностью, навеки твой, Коул».
Я пробежалась по строчкам ещё раз, перечитывая их снова и снова. Поджав губы, скомкала письмо и бросила его в сторону. Присев за стол, начала судорожно барабанить пальцами по толстому дереву. Захотелось сбросить с себя чувство нарастающего беспокойства. Моё внутреннее метание совершенно выбивает меня из колеи. Этот придурок ещё и масла в огонь подливает со своими сладкими, искушающими речами. Я знаю, что импульсивна. Что скоро перестану злиться и обдумаю всё до тончайших мелочей. Но пока не готова дать ему послабление. Да и в принципе не знаю, как ко всему относиться. Мне определённо нужно время.
Из раздумий меня вернул потрясающий аромат свежеиспечённых булочек. Стоило вдохнуть эту смесь выпечки с нотками малины, как во рту сразу появился нежный сладкий вкус, который растекался по языку. От переизбытка гастрономических ощущений у меня заурчало в животе, призывая мою бестолковую голову поскорее накормить своё истощённое тело. Больше не в силах ждать, я принялась лакомиться завтраком.
Пока жевала, мысли периодически снова залетали в голову, как бы я ни пыталась от них отвлечься. Он запомнил то, что мне нравится. Никто никогда в жизни не знал мои предпочтения. Да что уж там, всем было глубоко плевать. А в последние годы и вовсе приходилось перебиваться тем, что попадёт под руку. А Коул... Это ещё сильнее бьёт по моему сердцу. Его поступки по отношению ко мне и эта гнетущая ложь...
Я знаю, что должна быть благодарна за его самоотверженное спасение моей вечно попадающей в неприятности задницы, но не могу себя пересилить. Сделав глоток чая, повернула голову к окну и с рваным вздохом прикрыла глаза. Пора это прекращать. Сколько можно терзать себя размышлениями и метаться из стороны в сторону? Это всё равно ни к чему хорошему не приведёт. Я только больше закроюсь в себе и буду мучиться в самых потаённых глубинах своей души.
Завтрак был особенно вкусным. Не знаю, что на это повлияло. То, что именно Коул об этом позаботился, или то, что после такого истощения я была уже дико голодна, но мысленно я сказала ему спасибо и слегка улыбнулась. К сожалению, улыбка быстро сползла с моего лица, а следом за ней накатило чувство тревоги и тошноты. Я металась между своими чувствами. Мне было больно. Это предательство, стало для меня больнее, чем от собственной матери. Она была давно для меня потеряна. Но Коул, он был для меня всем. Он стал для меня и надеждой и светом. И в один миг, благодаря принятым им решениям, он стал для меня моей самой главной ошибкой, ведь моё сердце при каждой мысли о нём предательски сжималось в тугие тиски.
Нахмурившись, я почувствовала укол в груди, который меня изрядно ужалил, и я поняла, что не могу больше отсиживаться, поэтому пошла на поиски хоть кого-то. Обойдя все возможные комнаты, я так никого и не нашла. У меня осталось только одно единственное предположение, где все могли находиться, поэтому я направилась прямиком туда.