Глава 19
Юля
На следующий день всё утро я крутилась перед зеркалом. А потом позвонила мама. Разговор с ней настолько огорошил, что я даже выронила расческу и забыла её позже поднять. Так и смотрела на своё отражение в зеркале, хлопая ресницами, подобно игрушечной кукле, которую завели на пульте управления.
«Мы с Мотей съехали от твоего отца», – вот и всё, что звучало в моей голове. Слишком громко, подобно барабанной дроби. Быстрые удары палочками, удары по моей нервной системе, по вискам, что пульсировали не в состоянии принять новость. Нет, я, вроде как, всю жизнь мечтала услышать эту фразу. Даже представляла, как буду помогать матери с переездом и, возможно, деньгами. Но теперь она её озвучила, пришло время ликовать и прыгать до потолка, я же стояла истуканом напротив зеркала в спальне и не могла пошевелиться.
Родители больше не вместе. Мама собрала вещи. У неё хватило смелости закрыть дверь в тот мир, где кроме серости и бесконечных холодных дождей ничего не было. Я должна гордиться ей, но вместо водопада чувств ощущала опустошенность и лёгкое шоковое состояние.
Это сказалось и на моих приготовлениях к свиданию: любимое платье молочного цвета не нашла, а новенькая косынка, которую я купила буквально в прошлом месяце, испачкалась. Когда только я умудрилась поставить на ней пятно? Подводка для глаз неожиданно закончилась, а румяна я попросту разбила.
Злость накатывала, мне казалось, мир сговорился, и все против свидания с Даней. А ещё слова мамы. Они продолжали отдаваться эхом, словно звучали из колонок по всей квартире. Я никуда не могла от них деться.
– Где вы будете жить? Хотите, приезжайте… – сумбурно говорила я в трубку, прижимая динамик к уху.
– Не переживай, Слава обещал помочь. А пока мы остановимся у него. Он сказал, квартира всё равно пустует. Юль, жизнь изменится, вот увидишь.
Моя мама и брат будут жить, пусть и временно, но в той квартире, где вырос Даня. Они будут жить у человека, которого ненавидит отец. У судьбы довольно своеобразное чувство юмора, однако. С другой стороны, в какой-то степени с сердца упал груз. Дядя Слава – хороший, надежный. Уверена, он искренне хотел помочь моей маме.
Я сидела на краю кровати, смотрела на свои сцепленные в замок руки и пыталась понять: какой будет новая жизнь моих родных. Переживания, конечно, накатывали, но я запретила себе думать о плохом.
Если не верить в то, что завтра всё наладится, можно окончательно увязнуть в болоте собственных эмоций. Мы не увязнем! Мы будем подставлять лицо встречному ветру, расталкивать руками колючие ветви деревьев и улыбаться, даже если упадем, даже если будет очень грустно и невыносимо тяжело.
Нужно всегда верить в лучшее.
Даня позвонил в пять вечера. Он ждал меня у подъезда, поэтому я поспешила накинуть пальто и поскорее закрыть за собой дверь. Сегодня должен быть замечательный вечер, пусть на мне и не самое любимое платье, а косынка не подходил под цвет верхней одежды. Главное ведь то, что у нас внутри, а не то, во что мы одеты.
Выскочив на улицу, я сразу поежилась, было довольно прохладно. Наш город на юге славился теплыми зимами, а иногда и дождями. Редко когда температура опускалась ниже десяти градусов, наверное, поэтому я привыкла носить не сильно теплые вещи, как это пальто. Кто-то бы надел его только осенью, но меня вполне устраивало оно и в декабрьский месяц.
Удивительно, но в последнее время зима радовала нас несвойственным ей снегом. С неба падали довольно пушистые снежинки, шестилучёвые, как говорил Даня. Хотелось даже вытащить телефон и сделать снимок, запечатлеть их падение. Однако я решила отложить эту идею на другой день.
– Я заждался, – сказал Даня, когда подошёл ко мне. Вытащил вдруг из-за спины горшок с комнатным растением. Оно напоминало маленький кустик с махровыми бутонами розового цвета. Я растерялась, не зная, как и реагировать. Нет, цветок был прекрасен, настолько, что хотелось поставить его на самое видное место и, просыпаясь каждый день по утрам, видеть первым этот цветок и вспоминать Даню. Подарок был приятным и в то же время неожиданным.
– Это…
– Да, тебе. Я сначала хотел подарить букет роз, но потом решил, это так банально. Кто дарит на первое свидание розы? Все дарят! Скукота же, – Милохин улыбнулся, а мне показалось, будто снег перестал падать с неба, и стало гораздо теплей.
– Поэтому ты выбрал азалию?
– Я искал маргаритки, твои любимые, но мне сказали, в это время года они не цветут. Обещали привезти в мае или июне. Мы обменялись номерами, – с нескрываемой гордостью заявил Милохин. Он походил на ребёнка, пришедшего за похвалой. Смотрел таким взглядом, неподдельным и по-человечески искренним, в котором можно было увидеть блеск золота.
Моё сердце ёкнуло, оно почему-то всегда ёкало, стоило только Дане растянуть губы в улыбке и сказать подобную глупость.
– Буду ждать лета, – я взяла цветок, обхватив горшок руками и прижав к себе. Растение было невысоким, но настолько красивым, что невольно притягивало мой взор.
– Тут рукой подать до лета. Будем ждать вместе. Поехали?
В ответ я кивнула. Мы сели в теплый салон Даниной машины, там играла приятная лирическая композиция и пахло хвоей. Горшочек поставили на заднее сиденье, Милохин даже пристегнул его ремнями безопасности. Я тихо прыснула, наблюдая за столь забавной картиной. Он что-то наказал цветку, будто бы растение могло ослушаться.
Сев на свое место, Даня не спросил у меня, куда поедем. Он просто нажал на педаль газа, и автомобиль отозвался, начав движение. Мы ехали не очень быстро, я сжимала в руках сумку, иногда тайком поглядывая на Милохина. В профиль он выглядел ещё старше и мужественней. Скулы стали острей, на них появилась легкая щетина. От ребёнка, который засыпал со мной на одной кровати в детстве, не осталось и следа. Мы оба выросли. Но прошлое до сих пор невидимой нитью связывало наши судьбы.
Проехав несколько улочек, Даня свернул в сторону канатной дороги, однако мы не остановились рядом, проскочив мимо вагончика, что курсировал до вершины горы.
– Куда мы едем? – робко спросила я, разглядывая пушистые ели. На них лежал снег, казалось, их нарядили к будущему празднику, до того нарядно и ярко выглядели деревья.
– Сейчас припаркуемся на нижней площадке.
И в самом деле, напротив новомодного ресторана мы свернули на парковку. Летом здесь всегда много машин, сложно найти место. Да и в выходные дни люди приезжают, подышать чистым воздухом, полюбоваться местными видами на горы. Сейчас же на стоянке было приличное количество свободных кармашков. В один из таких мы и завернули.
Даня вышел первым, он опередил меня и, совсем как джентльмен из старых романов, открыл мне дверцу.
– Спасибо, – коротко улыбнувшись, я кивнула и выскочила на улицу. Щёлкнули замки, погасли фары. Мы пошли вдоль тропинки, что уводила от парковочной зоны. Снег продолжал падать, а звук наших шагов в тишине звучал отчётливо громко.
– Снег так забавно хрустит под ногами, – выдохнув клубы теплого пара изо рта, я опустила голову, всматриваясь в дорожку, на которую падали снежинки.
– Напоминает детство, – сказал Даня. Он шёл совсем близко, держа руки в карманах парки, наши плечи едва не соприкасались, однако между нами всё равно оставалось расстояние. Мне хотелось бы сократить его, а может, и ощутить тепло Даниных пальцев, которые бы легли по-хозяйски на мою ладонь. Однако я сама не решалась взять его за руку, а он почему-то не делал первых шагов.
– А мне напоминает печенье.
– Печенье?
– Ага, оно также хрустит.
– А через пару дней снег будет напоминать, вероятно, Айс-латте, – усмехнулся Милохин. И мне стало жаль, что по прогнозу обещали повышение температуры. У нас в городе всегда так: день идёт красивый пушистый снег, напоминающий зимнюю сказку, а на другой выглядывает солнце, и под ногами образовываются огромные лужи.
– Ужас, что за сравнение? – шутливо произнесла я.
– Ладно, тогда… что приходит тебе на ум, когда скажем… – он провёл указательным пальцем по нижней губе, задумчиво вглядываясь в вечернее небо. Я тоже подняла голову, а там сплошное чёрное покрывало и луна, которую почти не видно за тучами.
– Не придумал?
– Луна! Что ты думаешь, когда смотришь на луну? – Даня взглянул на меня, словно заранее знал ответ. В свете уличных фонарей, что разносили тусклое освещение вдоль аллеи, глаза парня, шагающего рядом, напоминали вечернее море. Когда подходишь к пляжу, всматриваешься вдаль и почти ничего не видишь. Но находясь рядом с морем, разве обязательно его видеть? Я закрыла глаза, голос Дани напоминал шум прибоя, того самого моря, которое глубокой ночью почти не разглядеть. Покой, оседающий на плечи, покой, благодаря которому можно выдохнуть от усталости будних дней. Мне всегда нравился звук разбивающихся о камни волн. Мне всегда нравился Данин голос. Он успокаивал.
– Ожидание, – произнесла тихо я и открыла глаза. Мы остановились на тропинке, вокруг не было людей, только белые снежинки, что оседали крошкой на землю и нашу одежду.
– Ожидание? Что ты имеешь в виду?
– Есть легенда, что солнце и луна должны быть вместе. Каждый день они ждут встречи друг с другом, и каждый день она не наступает, – я вытащила руку из кармана пальто, пальцы немного свело от холода. Всё же эта вещь не особо подходила для подобных зимних прогулок, нужно было надеть пуховик.
Повернув ладонь лицевой стороной вверх, я подставила её под падающие снежинки. Они кружили и таяли, а я продолжала смотреть на них и думать об ожидании, о встрече, которая ещё вчера казалась мне чем-то невозможным, как, наверное, встреча луны и солнца.
– Но у них одно небо, разве судьбой им не предначертано быть вместе? – ответил задумчиво Милохин. Я ощущала его взгляд на себе, долгий, смирённый и очень теплый, будто луну только что сменило солнце, и пришла пора весны. От этого взгляда у меня горели скулы, и начали дрожать коленки. От этого взгляда внутри я расцветала, подобно первому подснежнику.
– Думаешь? Дело в небе? – я посмотрела на Даню, а он улыбнулся.
– Нет, конечно, нет, – деловито заявил Милохин. Он вдруг потянулся к моей ладони, в которой уже скопилось достаточно влаги от снежинок, что, то и дело таяли, соприкасаясь с кожей. Я не заметила, в какой момент мы с Даней соприкоснулись лбами, а затем и кончиками носов. Лишь горячее дыхание, обжигающее мои потрескавшиеся от мороза губы, напомнило, что всё это не сон. Вот он – Даня. Мой Даня из детства. Стоит рядом. Держит мою руку в своей ладони, как и тогда, три года назад, он готов отдать себя, не прося ничего взамен. И я… я ведь тоже готова на это. От подобных мыслей внизу живота разлилась волна щемящей нежности.
– А в чём тогда?
– Дело в тебе.