Глава 10
Юля
Даня, казалось, сошёл с ума. Он преследовал меня в буквальном смысле этого слова. Всё началось через два дня после нашей последней встречи. Милохин притащился в «ДаВинчи» и просидел до самого закрытия, требуя, чтобы его обслуживала только я. Девчонки уже начали подшучивать, мол, богатенький мажорик обратил на официантку внимание. Даже Марина Анатольевна это заметила, вызвала к себе и устроила разгром, будто я девятилетняя девчонка:
– Ты сюда для чего приходишь? Перед мужиками ноги раздвигать? – кричала она, покрываясь пунцовыми пятнами. Начальница и раньше не стеснялась в выражениях, повышала голос, но в последнее время её поведение переходило все границы.
– Марина Анатольевна, – попыталась возразить, как она подскочила из-за стола.
– Обслуживаешь теперь только ВИП-столики, поняла?
– Я не буду обслуживать Жданова, – спокойно возразила. И пускай на носу был Новый год, до него оставалась буквально полторы недели, а лишаться работы было бы не очень хорошо, но и унижаться перед ходячим кошельком я не планировала. Тем более кое-какие накопления у меня имелись, на месяц хватит.
– И не надо! Сама не подпущу к нему! Будешь других обслуживать. А к обычным клиентам ни ногой! Поняла? – на последнем слове голос у начальницы прозвучал с надрывом, словно она дергала за последнюю ниточку, в отчаянии пытаясь вылезти на берег.
– Поняла, могу идти?
– Проваливай!
С той минуты мне запретили обслуживать Даню. В какой-то степени я обрадовалась этому, а в какой-то… нет. Глупо, конечно, но его присутствие стало чем-то обыденным. Я уже привыкла, что он здесь и что мне не приходится заниматься другими столиками. Откровенно говоря, попадались ужасные клиенты: высокомерные, наглые, хамоватые, с влажными липкими взглядами. Каждый раз, обслуживая их, приходилось надевать броню и не пропускать через себя грязь, исходящую от людей.
Порой я возвращалась с работы настолько истощенной, что просто ложилась на кровать и обещала себе уволиться на следующий день. Диме ничего не рассказывала, понятное дело, ему и без того хватало проблем. На вопрос, не обижают ли, всегда отрицательно качала головой. Однако за последние пять дней, с появлением Милохина, усталость куда-то подевалась.
Да, я переживала, злилась, вспоминала выпускной, старая обида кусала сердце, но всё это было менее напряжно, нежели обычные клиенты. В конце концов, Даня не позволял себе лишнего, разве что пытался проводить меня домой или усадить за столик с очередным «Давай поговорим».
Я не планировала с ним разговаривать, попросту не видела в этом смысла. Прошлое должно остаться в прошлом, как бы за рёбрами не ёкало, не тянуло в обратном направлении. Я старательно себе напоминала, что не было никакой любви тогда у Дани. Но тут же задавалась вопросом, что же тогда было у него? Разве он не имел права на ошибку? Не имел права обижаться на меня, ту, кто публично предал его? В этом моменте я расходилась в собственных мыслях. Хотя до этого имела твердые убеждения.
Когда Милохину озвучили, что теперь его будет обсуживать другая официантка, он просто обошёл Алину, направляясь ко мне. Вот так запросто, словно я числилась в личных прислугах этого самовлюбленного мальчишки.
– Что это значит? – спросил он, вырастая передо мной. Мы стояли у барной стойки, и бармен Игорь, беседовавший с Олесей, с интересом наблюдал за происходящей картиной.
– Это распоряжение руководства, – спокойно ответила, не желая привлекать к себе ещё больше внимания.
– С чего вдруг? Простите, вас, кажется, Олеся зовут? – обратился Даня к администратору. Она растянула губы в улыбке, кивнув ему. – Почему эта девушка больше не будет меня обсуживать? С чего такие перемены? Она попросила?
– Дэн… – я оборвала себя, стараясь сдержать эмоции. – Я не просила, что вы. Клиент для нашего заведения – уважаемый гость. Мы всем рады.
– Тогда в чём дело?
– Простите, это распоряжение нашего начальства, – ответила любезно Леся. – Юлию перевели в зал вип-персон.
– Хорошо, где этот зал?
– Туда… там всё забронировано.
– Да у вас тут все столики постоянно свободны, что там забронировано? – я видела, Милохин злился. Откровенно говоря, мне и самой был не очень понятен тот факт, что Марина Анатольевна так резко запретила обслуживать Даню. Он вёл себя достаточно сдержанно, не создавал проблем, ничем не отличался от обычных клиентов. Разве что слухи могли дойти до начальницы, но, с другой стороны, она ведь даже не спросила ничего, тупо запретила, и всё.
– Простите… – блеяла Олеся, хлопая ресницами и пытаясь погасить нарастающий конфликт мнимой улыбкой.
– Ну да, тогда, может, мне написать на вас жалобу? Или… как насчёт…
– Лесь, я отойду, – сказала, не выдержав. Ещё жалоб не хватало.
Схватила Даню за локоть и силой потянула в холл, подальше от глаз. Он что-то буркнул себе под нос, но особо сопротивляться не стал. А потом вообще так посмотрел, что у меня едва ноги не подкосило. От него веяло коктейлем из цитрусовых с яркими акватическими аккордами, что создавало впечатление свежести.
Я уже и забыла, каково это – вдыхать любимый мужской парфюм, чувствовать лёгкое головокружение от случайных взглядов, неожиданных прикосновений. Моя уверенность с каждым днём медленно таяла рядом с Даней. Тем более он стал таким взрослым: на скулах появилась легкая щетина, которая чертовски ему шла, голос чуть огрубел, да и в плечах Даня стал шире. В таких парней сложно не влюбиться.
Мы остановились в проходе напротив гардеробной. Я отпустила его руку и отошла чуть назад, пока не уперлась лопатками в стену.
– Слушай… – пыталась подобрать слова.
– Это ты попросила?
– Что? Нет. Да и зачем? – удивилась я, не в силах отвести взгляд от его изумрудных глаз.
– Не знаю, может, думаешь, что так сможешь избавиться от меня. Слушай, Гаврилина, – он сделал шаг навстречу и теперь стоял слишком близко, интимно близко. Я сглотнула, ощущая, что начинаю смущаться.
– Моей начальнице не нравится такое, вот и всё. Не выдумывай лишнего. Мне без разницы кого обслуживать.
– Я скучал, – произнёс вдруг Даня, выбивая всего одной фразой весь воздух из легких. Броня, которую я возводила, в момент разошлась трещинами с громким треском, впуская ту теплоту, что предназначалась лишь одному человеку. И пусть в памяти до сих пор живо мелькали картинки, что ранили похлеще любого ножа, обманывать себя стало сложно.
– Девушки не смогли развлечь тебя? – мой голос потерял былую уверенность.
– Юль, я бы никогда и ни с кем, если бы… – Даня опустил виновато голову.
– Если бы что? Любил меня? – с губ слетел тяжелый вздох. – Всё в прошлом. Забудь и живи дальше. Если тебя мучает чувство вины, то…
– Меня много чего мучает, в частности, что не могу взять и прямо сейчас поцеловать тебя.
– Милохин! – я не выдержала, потому что такое выдержать попросту невозможно. Он говорил те самые слова, которые я ждала три года назад, он ворвался вихрем в мою жизнь, забыв спросить разрешения. – Мы выросли, мы пошли по разным дорогам. Мы…
– Мы должны были пожениться, – произнёс Даня.
Я замолчала, куда-то делись слова и весомые аргументы. Воздух между нами искрил, мы, вероятно, и сами искрили. Стук моего сердца разносился громким гулом в перепонках, я должна была взять себя в руки, оттолкнуть парня напротив, сказать грубые слова, сопротивляться, но искренне не понимала, как это сделать.
– Юля! Юлия! – долетел голос Леси. Она появилась как нельзя кстати, потому что иначе не знаю… я бы сломалась от слов, что обволакивали каждую клеточку. Я словно двигалась по краю пропасти, в которую могла сорваться в любой момент. Но нет! Больше подобного не случиться.
– Мне нужно работать, – прошептала, уходя в зал.
– Я буду ждать тебя, – кинул мне в спину Даня.
Я оглянулась, хотела сказать, чтобы не ждал и больше никогда не приезжал, но не смогла. Его красноречивый взгляд говорил слишком о многом, будто Даня планировал просидеть на пороге целую вечность, пока моё сердце окончательно не оттает.
Даня
Когда в один из дней, что теперь проносились то довольно стремительно, то, наоборот, текли вяло, мне пришло сообщение от Марины, я попросту впал в немой шок. Прошло чуть больше недели с нашего последнего разговора, и да, я откровенно забил на Леонову. Она осталась где-то в прошлом, став для меня фантомом, оставшимся лишь пустыми цифрами в телефонной книжке.
Однако воспитание и чувство такта мне не позволяли тупо продинамить Марину, как это делали многие парни с девушками, которых хотели бросить. Поэтому я решил прояснить ситуацию, ни к чему давать ложные надежды.
В этот вечер вместо ресторана поехал к Леоновой домой, предварительно позвонил, конечно, сообщил, что скоро буду.
Она ничего не спросила, лишь покорно согласилась. В этом была вся Маринка: такая до мозга костей податливая, спокойная, принимающая любые мои поступки.
Встретила Леонова в роскошном шелковом халатике с боевым макияжем и горящими глазами. Так женщины встречают мужей после вахты или долгой разлуки, готовые накинуться с порога. И Маринка была готова, она потянула ко мне руки, но я отстранился, понимая, насколько всё это неудобно и странно выглядит. Мне было не по себе находиться у неё дома, казалось, я предаю Юлю подобным поступком. И пусть Гаврилина не дала слабины, однако я считал своим долгом оставаться верным ей, верным собственным принципам и сердцу.
– Марин, я поговорить приехал, – закрыв за собой дверь, твёрдо озвучил.
– Ты пропал на неделю и… приехал поговорить? – она улыбалась, но создавалось ощущение, что Леонова нервничает, она даже взгляд отвела, что ей было не свойственно.
– Прости, что пропал.
– Заходи, чего стоишь в проходе?
– Да нет, я не думаю, что это хорошая идея, – произнёс на одном выдохе. Было немного… жаль её что ли. Пожалуй, из всех моих бывших, с Леоновой было проще всего, никаких проблем. Она реально достойна хорошего любящего парня, а не развлечения на одну ночь.
– Ч-что ты… не понимаю. Дань, в дверях не очень удобно разговаривать. Заходи, выпьем кофе, с шоколадкой, – Маринка откровенно кокетничала, наматывая на палец поясок от халата. Однако заигрывания выходили ломаными, натянутыми, немного нервными. Словно Леонова понимала, зачем я здесь и оттягивала момент.
– Слушай, я… я больше не приду.
– Ч-что? – она сглотнула, облокотившись о стенку. Между нами повисло напряженное молчание, от которого хотелось бежать и чем быстрее, тем лучше. Раньше как-то проще было расставаться с девушками: сказал два слова и прощай. Но с Леоновой иначе, с ней я себя ощущал виноватым что ли. Будто обещал положить к ногам золотые горы, а в итоге выдал лопату – копай сама.
– Ты – замечательная, и мне хотелось бы расстаться друзьями. Поэтому… я и приехал.
– Друзьями? – Марина прикусила нижнюю губу, затем подняла на меня глаза и улыбнулась. Однако улыбка получилась какой-то уж больно вымученной, обманчивой.
– Я не хочу тебя обижать.
– Что в наших отношениях не так? – спросила Леонова, затягивая и без того тяжёлое завершение разговора. Она ждала ответов, а мне казалось, если я дам их, окончательно сломаю её душу.
– Дело не в этом. Марин, – я вздохнул, привалившись плечом к дверному косяку. – Так сложились обстоятельства. Жизнь – она такая непредсказуемая.
– То есть… – Леонова говорила медленно, будто ей тяжело давался этот диалог. – Если бы не обстоятельства, ты бы сейчас обнимал меня и шептал всякие нежности?
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Правду.
– Правду? – повторил я.
– Да.
– Правда такова, что отношения всегда для меня делилась на два типа. Одноразовые и… – я задумался, понимая, что второй вариант относился только к одной девушке.
– Одноразовые отношения на одну ночь, Дань, – Марина не ругалась, не грубила, не повышала голоса. Но именно это давило, уж лучше бы закатила истерику, дала пощечину, не знаю, хоть что-то.
– Дело не в ночах. Прости. Я… мне лучше уйти, – и я развернувшись, дернул ручку двери, даже почти переступил порог, как услышал ответ Леоновой:
– Когда ты решишь вернуться, я сделаю вид, что этого разговора не было.
– Марин, я не…
– Пока, – она одарила очередной улыбкой, часто моргая, словно с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Я не стал ничего отвечать, решив для себя, что лучше поскорей уйти, оставить Леонову один на один со своими эмоциями. Мы разошлись честно, по всем правилам, никаких беспочвенных надежд и обещаний.
Однако на душе остался неприятный осадок, словно в невольно брошенной фразе был глубокий смысл, который я не уловил.