Моя ненависть

Когда я шла домой, мне сразу же позвонил Али. Я по-прежнему обижалась на него, поэтому, коротко ответив, что встреча прошла более чем хорошо, продолжила идти, при этом широко улыбаясь. Точнее, направлялась к родителям.

Когда я только достигла крыльца своего дома и зашла в коридор, меня встретила мама. Я не смогла бы избежать ее многочисленных вопросов. Ответом стала моя радостная улыбка, заставившая маму облегченно вздохнуть.

Обнимая меня, она прошла в гостиную, где на диване сидел папа и смотрел в телефон, держа его на максимально близком расстоянии от лица. От этого я вся просияла, потому что всё возвращалось на свои места. Или это остатки эмоций после встречи с Мертом?

Мама отпустила меня, чтобы я могла поприветствовать объятием папу. На моем лице по-прежнему светилась счастливая улыбка, от которой я не могла избавиться. Приблизившись к отцу, я села рядом, привлекая его внимание.

— Самия, — прошептал он и развел руки в стороны для объятия.

Счастье от хороших новостей, безопасность от папиных объятий и гордый взгляд мамы заставляли меня пребывать в эйфории. Всё происходящее казалось нереальным, словно это было прекрасным сном. Однако одно осталось неизменным — мысли о Николасе.

После них приподнятые уголки моих губ опустились, превратившись в угрюмые и жёсткие линии. С трудом сглотнув, я задумалась о том, почему упоминание о нём вызвало у меня такие негативные эмоции. Всё просто: я чувствовала себя виноватой из-за своих слов и ощущала пустоту, когда вспоминала его лицо, на котором он пытался скрыть боль и обиду, вызванные моими словами.

В этот момент, когда счастливые эмоции исчезли, оставив после себя болезненный след, папа вдруг спросил:

— Ты счастлива, доченька?

Как и несколько секунд назад, я попыталась улыбнуться, но ничего не выходило. Немного отстранившись от его объятий, я посмотрела в его глаза. Он терпеливо ожидал ответа, а я не могла понять, действительно ли счастлива.

— Наверное...

Папа нахмурился, но не стал ничего спрашивать, лишь кивнул через некоторое время и, задумчиво поджав губы, уставился на стену. Нас отвлекла мама, которая принесла чай и поставила поднос со сладостями на стеклянный небольшой стол перед нами. Пока она наливала в чашки тёмный чай, я с интересом наблюдала за клубами пара. Однако мысли были далеко не здесь.

***

Наступил вечер, и я решила вернуться в квартиру. Когда я сообщила, что собираюсь пойти домой, папа запротестовал, сказав, что одной ночью нельзя выходить. Смирившись, я коротко кивнула, поскольку понимала его беспокойство. Когда мы буквально живем в стране, где таких, как мы, ненавидит половина населения, меры предосторожности необходимы. Поэтому я подождала Али, а перед уходом мама прочла мне длинную нотацию о том, что с Мертом мне теперь нельзя видеться наедине. Будут лишь халяльные встречи наподобие сегодняшней. Хотя общие семейные собрания, где мы встречались, стали исключением, потому что этого невозможно было избежать.

Мама еще сильнее обрадовалась, когда я сообщила ей дату, однако мысленно я поражалась своей превосходной идее об отчислении из колледжа.

Али, когда пришел, крепко обнял маму, бросая на меня любопытные взгляды. Затем поздоровался с папой и выпил чай, обсуждая его работу и последние новости из мира футбола. Брат по-прежнему создает приложения и игры, при этом говорил, что ненавидит эту работу. Но это было давно. Вероятно, он поменял свое мнение.

Однако я не стала долго задумываться над этим, разглядывая свои ногти, сидя на диване возле папы, и проигрывая в голове моменты сегодняшней встречи.

Я вместе с Али попрощалась с родителями и села в машину. За мной последовал брат и занял место у руля. Глубоко вздохнув, он крепко сжал руль. Машина завелась, я, устроившись поудобнее, стала смотреть на дорогу.

На улице было на удивление тихо, вернее, отсутствие дождя поражало. Прогноз погоды показывал дождь, но я совсем не доверяю ему. Это лишь вероятности, а не точные утверждения.

Из-за запотевшего окна я могла различить лишь мутные огни магазинов и многоэтажек. Протерев его тканью рукава черного свитера, я более отчетливо увидела людей, гуляющих в такой холод, многочисленные машины с включенными фарами и светофор, остановившийся на красном свете, призывая всех сделать то же самое.

Воздух в машине был приятным и тёплым благодаря маленькой печке. Я поднесла к ней свои замёрзшие пальцы и, наслаждаясь теплом, закрыла глаза и улыбнулась.

Мне осталось совершить намаз, сделать ночные процедуры и лечь спать в теплую постель. Всё налаживалось, от этого я незаметно прошептала про себя: «Альхамдулиллях».

— Всё действительно прошло хорошо? — повернулся ко мне Али, не прекращая следить за дорогой.

В ответ я уставилась на него, затем, прочистив горло, сказала:

— Я же говорила, что да.

— И ты не рада?

— Я пока не знаю, — ответила я, пожав плечами.

Он нахмурился и часто заморгал, глядя на дорогу, которая наконец-то освободилась от пробки, затем провёл рукой по волосам на затылке.

— Сами, я знаю, что это может быть сложно, но в жизни нет ничего легкого. Иногда ты должна страдать, затем улыбаться и быть счастливой. Не всё так просто.

— Я это знаю. Просто хотела с тобой поговорить, — убрав руки с маленькой печки, я откинулась на спинку сиденья.

— О чём?

— Обо всём.

— Например? — спросил он, бросив короткий взгляд.

— Об Алисе, о Мерте, о Гёкче, о Николасе... — я замолкла, когда поняла, что случайно произнесла его имя. Мне нужно перестать думать о нём.

— О ком? — обернулся ко мне брат и с недоумением посмотрел на меня.

Успешно проигнорировав его взгляд, я прикусила себя за язык. Теперь он будет спрашивать о нём.

— Я знаю только то, что Алиса сказала. Он заступился за тебя, когда ты подралась с одной из девочек на учебе, — он перестал бросать взгляды в мою сторону, но его внимание и слова были направлены прямо на меня.

Я усмехнулась и вопросительно посмотрела на него.

— Он просто заступился за меня, дралась я сама.

— Конечно, разбитая губа это подтверждает. Но ты уже пожалела об этом после маминой мази?

Вспомнив про эту «благоухающую» мазь, которую мама беспощадно наносила мне на губу, мгновенно скривилась. Не буду больше драться, только чтобы избежать ее ужасного запаха и неприятной консистенции.

Я посмотрела на него, изображая дрожь отвращения, и улыбнулась. Он последовал моему примеру и, покачав головой, вернул всё своё внимание на дорогу.

— Ты, наверное, не знаешь, Николас приходил к нам домой... — начала я, но брат быстро прервал меня:

— Знаю.

— Мерт сказал, что не знаешь.

— Мерту я говорил другое, — его слова заставили меня задуматься. Может, он просто не хочет говорить о брате бывшей невесты лучшего друга? — Я хотел бы преподать ему урок, но понял, что ты никогда в жизни не будешь сожалеть или прощать его. Тем более соглашаться на его тупые игры в мусульманина.

— Он вроде изменился, — сказала я, избегая его взгляда.

Али резко повернулся ко мне, будто ему послышалось. Я не осмелюсь его обвинять, ведь моё же предложение поразило меня не меньше, чем его реакция.

— Сами, не говори, что веришь ему? — когда ответом стала тишина, Али нервно протер лоб. — Запомни раз и навсегда, такие, как он, не меняются, чтобы он ни говорил, какие бы лестные слова ни использовал. Он псих, который не сожалеет о своих словах и действиях.

— Я знаю, — коротко ответила я, больше не желая продолжать эту неприятную тему.

По его мнению, я была дурочкой, которая может с легкостью обмануться на красивое личико и прекрасные слова от парней. Он забыл, что в десять лет я ударила соседского парня, выбив ему молочный зуб, когда он пытался поцеловать меня?

— Я не осуждаю тебя, просто предупреждаю, — оправдался он, заметив мою реакцию.

Я почувствовала облегчение и глубоко вздохнула, когда в салоне автомобиля воцарилась тишина. Однако она не продлилась долго, так как раздался звонок на телефон моего брата. Он взял трубку, не отрывая взгляда от дороги.

Судя по разговору, это была Алиса, которая ждала нас у входа в квартиру. «Она сказала, что не взяла ключи или потеряла их», — пояснил брат позже, когда мы уже подъезжали к нашему дому.

Разговоры с братом принесли мне облегчение, хотя я и не согласна с его словами. Каждый человек заслуживает второго шанса. И Николас не является исключением, даже если раньше я высказывалась против этого весьма решительно и даже дерзко.

На улице стояла темнота, но спать было ещё рано. Погода радовала: холодный ветер и мелкий дождь скрылись, а облака стали не такими плотными. Среди них можно было разглядеть луну, которая слегка светила, словно пытаясь спрятаться от посторонних глаз.

На лифте мы быстро дошли до своего этажа и увидели Алису, которая стояла перед входом в их с братом общую квартиру. На ней была куртка-пуховик с длинными рукавами, закрывающими ее ладони, и шапка розового цвета, прикрывающая половину головы. Её рыжие локоны ниспадали вниз, а на лице была улыбка, одновременно озадаченная и счастливая.

— Я была у родителей и забыла там ключи, — сказала Алиса, протерев ладони друг о друга.

— Сколько ты уже здесь? — обеспокоенно спросил Али у своей жены.

— Достаточно, чтобы замёрзнуть.

— Примерно? — улыбнулся он.

— Минут пять, — ответила она с широкой улыбкой на лице.

Брат усмехнулся и нежно коснулся кончиков её пальцев, задержав их на несколько секунд в своей ладони. Незаметно, чтобы не привлекать моё внимание. Но, к сожалению, я заметила и скривила лицо в отвращении. Хотя мне было радостно от того, как брат относится к своей жене. А ещё, если учитывать, что она беременна, было приятно наблюдать за этим милым жестом. У меня будет племянник.

Увидев мою реакцию на их «незаметные» нежности, Алиса закатила глаза. Али сделал вид, будто ничего не видел, затем открыл дверь квартиры, пока я направилась в соседнюю.

Они почти закрыли дверь, когда я прикрикнула:

— Постой!

Вопросительно нахмурив брови, брат остановился и, приоткрыв дверь, в то время как Алиса просунула голову в образовавшуюся щель, тревожно взглянул на меня.

— Можно кое-что обсудить с твоей женой? — шутливо спросила я, бросив взгляд на Алису.

— Конечно, — ответила она, подтолкнула своего мужа и вышла наружу.

Она приблизилась ко мне, не сводя вопросительного взгляда, словно тотчас хотела узнать, что происходит.

— Будете обсуждать, как прошла встреча с бывшим женихом Алисы и будущим женихом Самии? — пошутил Али.

— Было бы неловко, — скривилась я.

Алиса фыркнула и пожала плечами, но я заметила, как она напряглась. Пыталась сделать непринуждённое выражение лица, но получалось у неё так себе.

— Ладно, ключи всё равно у тебя, — сказал он и, улыбаясь, закрыл дверь.

— Что такое? — взволнованно спросила Алиса и мгновенно повернулась ко мне.

Вспомнив, что она беременна, я решила не мучить её и быстро прояснить всё. Мало ли что произойдёт.

— Не волнуйся, это не так серьёзно.

Теперь она смерила меня странным взглядом и, уперев руки в бока, прищурилась.

— Это связано с Ником?

— Откуда ты узнала? — удивилась я.

— Ты всегда какая-то застенчивая и отстранённая, когда упоминаешь его.

Я молча поджала губы. Не знала, что меня так легко могут прочесть по мимике и поведению.

— Что ты хотела узнать про него? — спросила она и, прежде чем я успела ответить, добавила: — Кстати, поздравляю с будущей помолвкой.

— Это только в четверг, — ответила я, на что она кивнула. — А насчёт Николаса, я просто хотела попросить у тебя его номер.

— Зачем? — снова нахмурилась она, но не выглядела категорически против, наоборот, казалось, она с радостью отдаст номер своего брата, даже если я не раскрою ей причину.

— Хотела у него кое-что спросить.

— Чтобы не грустил? Он ведь приходил к вам ради тебя, — без осуждения произнесла Алиса. Однако я уловила в её голосе нотки обиды за своего брата, хотя она старалась скрыть эти чувства.

— Да... — коротко ответила я.

Она безмолвно вытащила из кармана телефон. Нашла его контакт и продиктовала мне номер. Я быстро записала его и попрощалась с ней. Улыбнувшись, она кивнула и скрылась в своей квартире.

Не переставая смотреть на номер, я закрыла дверь за собой. Включила свет, осветив темный коридор, прошла в свою комнату и села.

Мне нужно было сохранить номер, чтобы написать ему позже, иначе я забуду. Память у меня как у рыбы. Даже хуже...

Название контакта я записала как «Николас».

Я долго не решалась написать ему. Точнее, мне хотелось извиниться за свои слова и поздравить его с двадцатилетием. Хотя в исламе и не принято праздновать дни рождения, вполне допустимо поздравлять человека с тем, что он прожил ещё один год. Конечно, без тортов и грандиозной вечеринки.

Я быстро привела себя в порядок, когда вспомнила о необходимости совершить ночной намаз. Умывшись и почистив зубы, я нанесла крем на лицо и ладони, после чего встала на молитвенный коврик.

Подняв руки, я произнесла: «Аллаху Акбар» — и, соединив их на груди, начала читать суру «Аль-Фатиха».

Через пять минут после того, как я завершила четырёхкратный намаз и двухракаатный ратибат-намаз, я произнесла дуа. В этой молитве я попросила Всевышнего исправить все мои дела и направить меня на истинный путь. Затем я неторопливо прочитала Коран, стараясь произнести каждое слово с особым вниманием и благоговением.

После всех ночных дел я легла на кровать и увидела, что еще рано. Протянулась всем телом и посмотрела на лежащего игрушечного осьминога. Я улыбнулась, воображая, как мой будущий племянник будет играться с этой игрушкой. Но заблевать её я не позволю.

Я рассказала Белинде, как прошёл мой день, а она, в свою очередь, поделилась своим. Всё было как обычно, но я никак не могла сосредоточиться. Мои мысли постоянно возвращались к номеру Николаса. Мне казалось, что через некоторое время я передумаю извиняться перед ним, но это чувство только усиливалось.

Набравшись смелости, я зашла в чат с ним и набрала одно-единственное вопросительное сообщение.

Самия: Николас?

Что, если я неправильно набрала номер и это окажется не Николас? Будет неловко осознавать, что незнакомый мне человек прочтет мои извинения. По крайней мере, для меня.

Я посмотрела, когда он в последний раз был в сети. Около получаса назад. Может быть, у него вечеринка с друзьями, поэтому он выпивший в хлам и не отвечает? Может, вообще спит?

Но неожиданно пришло уведомление от него. Мое сердце часто забилось, а ладони вспотели. Тяжело сглотнув, чтобы прийти в себя, я открыла его сообщение:

Николас: Странная?

Без моего согласия губы растянулись в улыбке. Однако я быстро смогла принять серьезное выражение лица и напечатать:

Самия: Я удалила твой номер, поэтому должна была убедиться, что пишу тебе.

Николас: Я даже не заслуживаю быть в списке твоих контактов?

Самия: Насчет этого... Прости за сегодня.

Я кусала губу, волнуясь, какой ответ я получу от Николаса. Может, он пошлет меня куда подальше за те грубые слова? Или просто проигнорирует? Тогда я почувствую себя такой дурой...

Николас: Уже простил, странная.

Я смущенно улыбалась, перечитывая его сообщение.

Через несколько секунд пришло его следующее сообщение:

Николас: Только если ты скажешь, что пошутила насчет бывшего жениха моей сестры, или как там его?

Он сделал вид, что не помнит имени Мерта, хотя я уверена, что он прекрасно его знает.

Самия: Нет, я не пошутила. Ну, то есть насчет того, кто лучше, я не знаю, если, конечно, вы оба не собираетесь продемонстрировать мне свои сильные стороны характера, чтобы я выбирала...

Николас: Мне не придется ничего показывать, ответ ведь очевиден.

Самия: Он старше тебя на четыре года. Думаешь, он тебя не уделает?

Николас: Он старый.

Я закатила глаза и напечатала новое сообщение:

Самия: Хватит его оскорблять. Я хотела извиниться, на этом всё. Спокойной ночи.

Николас: Я задам вопрос, прошу, ответь честно.

Я нахмурилась и была заинтригована, что же он спросит. Хотя до того, как пришло его сообщение, я поняла его содержание: о помолвке.

Николас: Ты согласилась на его предложение, отказав в моем?

С трудом сглотнув, я смотрела на экран телефона. Кажется, наш разговор закончится грустно, а начиналось так хорошо. Поняв, что можно обернуть всё в шутку, я напечатала:

Самия: Ой, мне нужно покормить своего игрушечного осьминожка.

Я думала, он отбросит напряжение и рассмеется. Но его ответное сообщение заставило меня прикусить губу.

Николас: Самия.

Самия: Что?

Николас: Ответь на вопрос.

Самия: А если я не хочу?

Николас: Тогда мне придется узнать об этом от третьих лиц. Я думал, ты захочешь сама ответить мне.

Самия: Хорошо. Я согласилась на предложение Мерта.

Он был в сети, но не отправлял новых уведомлений. Создавалось впечатление, что он просто сидел и перечитывал моё сообщение.

Самия: Николас? Приём?

Он начал печатать, а я облегчённо вздохнула, ожидая от него ответа.

Николас: Я понял.

Самия: Ты снова обиделся?

Николас: Нет.

Я закатила глаза.

Николас: На самом деле я понимаю тебя. С ним ты знакома с самого детства. Он помирился с твоим братом, лишь бы не давить на тебя. В то время как я сам не сделал ничего, кроме своих жалких слов и обещаний.

Я закрыла глаза, ощущая беспомощность и обиду, которую, вероятно, испытывал он сам. Мне было невыносимо думать, что мои слова причинили ему боль. Что со мной происходит?

Самия: Николас...

Николас: Но я повторю свои жалкие слова: чтобы ни произошло, ты можешь вернуться ко мне обратно и снова рассмотреть моё предложение.

Самия: Сколько будешь ждать?

Спросила я только для того, чтобы разрядить обстановку, полностью убеждённая, что он пошутит в ответ. Однако после следующего уведомления мне почему-то захотелось расплакаться...

Николас: Всегда.

—— — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Ратибат-намазы — желательные двухракаатные молитвы, совершаемые до и после обязательных намазов.