Моя ненависть

Я нахмурилась, заметив, как он обиженно улыбается мне. Тяжело вздохнув, я опустила голову.

— У тебя сегодня день рождения? — тихо спросила я, не поднимая головы, однако глаза были устремлены на него.

Николас усмехнулся и отвел взгляд, чтобы не встречаться с моим озадаченным выражением лица.

— Наверное, я не заслуживаю этих двадцати прожитых лет.

Сказав это, он прошел мимо меня, чуть коснувшись своим плечом моего. Даже когда я повернулась на его уходящую спину, он не произнес ни слова.

Я должна была радоваться, что он наконец отстал от меня, но почему меня мучает чувство вины? На самом деле я просто нагрубила ему из-за своего плохого настроения, когда он, улыбаясь, ждал меня на холоде целых два часа, чтобы, вероятно, сообщить, что у него сегодня день рождения.

Он поступил гораздо хуже меня, так почему же я должна чувствовать вину из-за него? И самый главный вопрос: означает ли его уход, что он окончательно отстал от меня? Что он больше не будет приходить к моим родителям и забудет обо мне? Навсегда?

Словно прочитав мои мысли, Николас обернулся на полпути. От неожиданности я приняла серьезное выражение лица, чтобы он не увидел мои истинные чувства.

Даже отсюда я замечала, как он заставляет себя улыбнуться, затем, словно ничего не произошло, чуть прикрикнул:

— Увидимся завтра, странная.

Неосознанно я почувствовала, как мои напряженные плечи облегченно опустились, а сама я улыбнулась. Тот факт, что он настолько тверд в своих обещаниях, что никакие мои слова не заставляют его отказаться от них, умиляет. Интересно, что он во мне нашел?

Пока я размышляла об этом, дождь становился всё сильнее. Поэтому мне пришлось насильно переставлять ноги, чтобы не промокнуть до ниточки. По пути я обдумывала свои слова и свое ужасное поведение. Даже если я старалась убедить себя, что он заслужил всё это, я не могла смириться с тем, что он, возможно, заслужил и мое прощение.

Неужели я думаю об этом на полном серьезе?

Надеюсь, что чувство вины быстро покинет меня, поскольку я не должна сожалеть из-за сказанной правды. Даже если сегодня день его рождения.

По пути в свою квартиру ничего не произошло. Алисы и моего будущего племянника не было, поэтому я приготовила себе обед — яичницу вперемешку с помидором, натертым на терке. Не забыв сказать «Бисмиллях», я начала есть свой калорийный обед.

Одиночество больше не давило на меня, поскольку я нуждалась в нем, чтобы навести порядок в собственной голове. В конце концов, бессмысленные и тревожащие меня мысли прекратились, однако на смену им пришло сожаление о словах, сказанных Николасу.

Тяжело сглотнув, я решила выйти подышать свежим воздухом. На удивление, дождь стих, и казалось, что облака рассеивались, намекая на скорый приход затерявшегося солнца. Серые мокрые деревья больше не наклонялись в сторону от ветра.

Я прошлась по баскетбольной площадке рядом с нашим местом жительства. Затем мне всё это надоело, захотелось обратно в свою теплую уютную квартиру. Но прежде чем я это сделала, телефон завибрировал от уведомления.

Оно было от Гёкче, которая снова настаивала на встрече. Мне хотелось кричать от раздражения, однако я додумалась вместо этого отказаться.

Но все возражения исчезли из головы, когда она сообщила, что ждет меня возле поля с Мертом.

Мне с трудом удалось проглотить комок в горле, стараясь сохранять спокойствие и ясность мыслей. Но ответ оставался прежним. Мне не хотелось ни с кем встречаться. Но наконец узнать, что задумал Мерт, казалось мне хорошим решением. Стиснув зубы, я ответила утвердительно.

Если Мерт ясно скажет мне, что передумал мстить моему брату, и поклянется в этом, я, конечно, буду очень рада. В будущем я смогу забыть все его слова, как он забыл о моих. Мы будем жить счастливо, как раньше часто фантазировала об этом.

Однако остаётся вопрос: как быть с Николасом? Он так ждёт, что я соглашусь стать его невестой. В то же время он обещал ждать меня столько, сколько нужно, если через некоторое время я пойму, что ошиблась, выбрав «не того».

Чтобы избавиться от этих мыслей, я направилась на встречу с Мертом и его сестрой.

***

До мини-поля я дошла довольно быстро, однако по-прежнему боялась подойти ближе, чтобы поздороваться. К тому же я не могла понять, ждут ли меня там, на одной из скамеек.

Я срывала кутикулы и кусала губу, фантазируя, какими последствиями обернётся эта встреча. Тщательно обдумывала слова, чтобы поприветствовать их и вести с ними разумный диалог. Это так сложно, лучше бы не соглашалась.

Вдруг неожиданно позвонил телефон, отвлекая меня от мыслей. Я мерила шагами тропинку возле мокрой асфальтовой дороги, где проезжало минимальное количество машин. Я быстро взяла трубку и поднесла к уху, рассмотрев имя брата.

Али: Ты вообще где? — спросил он шутливо, словно хотел извиниться за прошлый разговор. Однако мне было грустно лишь из-за того, что мы стали меньше видеться и общаться исключительно по телефону.

Самия: А зачем тебе? — отстранённо ответила я.

Али: Гёкче ведь написала тебе встретиться, так они уже ждут. Невежливо опаздывать, — осознав, что ему тоже сообщили о непонятной встрече, я нахмурилась и закрыла глаза.

Самия: Зачем всё это устраивать? — сказала я и неуверенным шагом направилась на поле.

Али: Это халяльная встреча, Сами, даже если ты знаешь Мерта с самого детства, он всё равно настоял на этом.

Самия: Халяльная встреча? — переспросила я.

Али: Да, — выдохнул брат.

Чтобы встретиться со своим будущим партнёром, нужен свидетель, контролирующий обстановку, поэтому будет вполне уместен мой скорый вопрос:

Самия: Ты будешь свидетелем?

Али: Я на работе, — снова эта фраза. Но я не стала перебивать его или убеждать, что от работы можно отпроситься, чтобы просто сесть и поговорить со мной. — Гёкче будет присутствовать как свидетель, поэтому я согласился на это. Прошу, Сами, не натвори ничего глупого.

Самия: Так у меня не было выбора с самого начала? — я усмехнулась, в то время как в груди кольнуло обидой.

Али: Перестань упрямиться и прими достойное решение, которое обрадует всех нас.

Самия: Не меня, — я сбросила трубку, не позволив ему отреагировать на слова в порыве гнева.

Крепко сжимая ладони в кулаки, я убедила себя, что мне не стоит беспокоиться и тревожиться из-за Мерта. Если он и использует меня, чтобы причинить боль моему брату, то пусть оно так и будет. Пусть я буду жертвой, чтобы всем жилось хорошо, а Мерт наконец забыл про свою месть.

Однако, чтобы я ни думала, не переставала нервничать, и это усиливало бешеный ритм сердца, оглушающий даже моё дыхание. Вместе с волнением я трепетно ждала, когда же смогу посмотреть ему в глаза. Врёт ли он или говорит правду. Замышляет ли он за моей спиной что-то коварное, или я просто преувеличиваю. Ведь глаза никогда не лгут. Его глаза никогда не лгут.

Прошло примерно пять минут. Я уже подходила к мини-полю, когда заметила две фигуры: одну на скамейке, а другую — мужскую — на самом поле. С каждым шагом я видела их всё отчётливее.

Гёкче помахала, заметив меня, и встала со скамейки. На другую мужскую фигуру я старалась не смотреть.

Когда я уже подошла к ней, то увидела, как Гёкче широко улыбается. Мне стало не по себе, что я, вероятно, выгляжу как человек, которого привели на казнь.

— Ассаламу алейкум, Самия, — поприветствовала Гёкче и буквально протянула меня для приветственных объятий.

— Ваалейкум ассалам, — прошептала я, неловко улыбаясь.

— Прости, что стала часто беспокоить тебя, но для этого есть веская причина, — сказала она, хотя не выглядела виноватой.

— Ничего, — произнесла я настолько тихо, будто обращалась к самой себе.

Она посмотрела на противоположную сторону поля и улыбнулась, вероятно, увидев брата. Я не хотела поворачиваться, но осилила это упрямство и обернулась, сразу увидев Мерта, стоящего на другой стороне поля: он смотрел на нас. Но я даже отсюда чувствовала его пристальный взгляд, который старалась игнорировать. Однако быть равнодушной к сухости в горле и дрожи в руках не смогла.

С тяжёлым вздохом я наблюдала, как Мерт начал шагать в нашу сторону, становясь всё ближе, пока не открыл калитку, ведущую на поле, и не вышел. Он подошел к нам и в знак приветствия просто кивнул. Я лишь отвела взгляд, пока Гёкче лукаво смотрела на нас.

— Я посижу на скамейке, вы можете прогуляться, — подмигнула она и попыталась сесть обратно. Мне захотелось её ударить, но причина была такой же загадочной, как взгляд Мерта, которым он смотрел на меня, когда я изредка поворачивалась в его сторону.

Всё-таки пришлось посмотреть ему прямо в лицо. Я ожидала усмехающегося или равнодушного взгляда. Однако ничего этого не отражалось на его лице. Только беспокойство и тревога. Я не знала, с чем это связано, и даже не хотела знать, ведь внутри всё буквально кричало, настаивая, чтобы я наконец спросила, что происходит и почему он решил поступить так, не позволив мне сделать нормальный выбор. Вернее, почему не рассказал мне первой, а только после этого другим. Если бы я отказалась, мы бы могли мирно уладить этот вопрос, поскольку никаких слухов не было бы. А теперь на районе только об этом и говорят. Наверное, он этого и хотел.

Я стояла без движения, и Гёкче, заметив это, засомневалась и, вероятно, хотела спросить, что случилось, однако я быстро произнесла:

— Хорошо.

Я пошла в сторону дома, точнее, в сторону магазина. Мерт шел позади меня некоторое время, словно был моей тенью, пока не поравнялся со мной и тихо спросил:

— Пойдём в магазин? — его голос был настолько глубоким и тихим, что я сначала не узнала его.

В ответ я лишь кивнула, чтобы он отстал от меня. Мягко говоря, мне было неловко с ним. От этого боль в груди становилась всё сильнее, вернее, осознание того, что мы превратились в незнакомцев.

Прикусывая внутреннюю сторону щеки, я услышала новый вопрос от Мерта:

— У тебя нет вопросов ко мне? — казалось, его обеспокоенность сменилась заинтересованностью, словно он пытался угадать, какой может быть моя ответная реакция.

Собрав все мысли воедино и проигнорировав волнение и тревогу, я произнесла:

— Ты сделаешь со мной то же, что и с Али и твоей сестрой?

Он замолчал, и я в этот момент подняла на него вопросительный взгляд. Мое сердце бешено колотилось, так что даже показалось, будто Мерт прислушивается к его сумасшедшим ударам. Я просто боялась услышать его ответ.

— Нет, — беззаботно ответил он, словно этот разговор ничего не значил для него.

Внешне он не подавал признаков лжи, и мне снова захотелось поверить ему, но тревожность и сомнения, которые глубоко засели во мне, не исчезли.

— Ты не веришь мне? — спросил он.

— Не очень.

— Я не сделаю тебе больно, Сами, — в его голосе слышались отблески боли, словно он не мог поверить, что я могла так подумать о нём.

— Но почему именно сейчас?

— А почему бы и нет? — задал он встречный вопрос, бросив короткий взгляд.

Мы шагали достаточно медленно, чтобы была возможность задать друг другу вопросы. Даже если происходящее было дозволено по исламу, мне всё казалось чем-то неестественным и неправильным.

— Я слышал, что Николас был у вас. Насколько я понимаю, Али не был в курсе, поэтому не сообщил ему об этом.

— Николас? — нахмурилась я.

— Я не хотел, чтобы ты согласилась на брак с ним, — тяжело сглотнул он.

Он растирал ладони, вероятно, чтобы согреть их. В целом его знакомое лицо почти не изменилось. Появились тёмные круги под глазами, а на высоких скулах заживали синяки. Тёмные кудри аккуратно спадали на лоб, создавая образ, который трудно было не узнать.

Он шагал рядом со мной, пока я хмурилась, а новый вопрос так и вырывался наружу.

— Поэтому всё это происходит?

— Всё это? — не понял он.

— Точнее, помолвка, — ответила я, неловко скривив губы.

Поняв смысл моих слов, он коротко кивнул, переставляя ноги.

— Ты бы согласилась на предложение Николаса? — неожиданно спросил Мерт, который минуту молчал, засунув ладони в карманы кожаной куртки. Он повернулся ко мне, пристально наблюдая за моими движениями. Его темные глаза выражали боль, а брови опущены, будто он ожидал отрицательный ответ.

Что не так с этими парнями?

— Нет, — ответила я.

Я не знала, правда это или нет, но Мерт, казалось, поверил мне и слегка улыбнулся. Мысль о том, что помолвка может стать спасением для наших семей, не могла не радовать. К тому же я знаю Мерта с детства и, судя по тому, как его взгляд заставляет трепетать бабочек в животе, я всё ещё влюблена в него. Если он не совершит того, что я представляла себе в самом страшном сценарии, то нет никаких причин отказывать ему и не быть счастливой в ожидании помолвки. Всё наладится, мне остаётся только принять это.

Однако почему мысли упрямо возвращались к Николасу? Почему мне стало плохо от того, что ему может быть больно от моего решения? Почему мне не наплевать на него?

Когда-нибудь на мои вопросы будут получены ответы? Или я лишь стремлюсь упрямиться, скрывая свои чувства? Впрочем, неважно.

Мы по-прежнему шагали к магазину, но в какой-то момент свернули обратно. Вернее, я свернула, и объяснила это тем, что мне нельзя в магазин. Мерт не стал задавать вопросы и молча согласился. Вероятно, тоже не хотел идти, поэтому мы молча вернулись обратно к Гёкче.

Она даже удивилась, когда увидела нас. Вероятно, не ожидала, что мы вернемся так рано. А мне было грустно оттого, что с ним у нас нет больше никаких тем для разговоров, никаких шуток. Словно мы забыли, кем были друг другу. Теперь стали чужаками. Надеюсь, со временем это исправится, и мы будем счастливы, как раньше.

Мерт кивнул Гёкче и направился обратно в поле, словно больше не мог находиться рядом с нами. Точнее, со мной и Гёкче одновременно, будто мы были с ней врагами. Не знаю, что он надумал про нас, но мы не были такими.

Наблюдая, как Мерт уткнулся в телефон, изредка бросая взгляды в нашу сторону, было неловко и тоскливо одновременно. Заметив между нами напряженность, Гёкче, улыбаясь, прояснила:

— Он немного изменился после того, что произошло. Надеюсь, он вернется к доброму, улыбающемуся Мерту.

— Я тоже, — грустно произнесла я. — Нам всем просто нужно время.

Гёкче активно покивала и повернулась к Мерту.

— Ну что ж, тогда я пойду, — произнесла я, поджав губы.

— Хорошо, но скоро мы обязательно придем сватать тебя, — прозвучал ответ.

— Скоро? — удивилась я.

— Через дня три, планируем прийти в среду, Мерт тоже будет.

Я тоскливо кивнула, однако меня посетила гениальная мысль, развеяв всю мою прежнюю тоску в прах. Быстро устремив взгляд на улыбающуюся Гёкче, я прокашлялась.

— Я в среду не смогу, — быстро проговорила я.

— Когда сможешь?

— В четверг, — произнесла я, стараясь казаться беззаботной, хотя прекрасно осознавала, что именно в этот день у меня запланировано важное мероприятие в колледже. Если меня там не будет по веской причине, которая будет таковой только моим родителям, я могу без проблем отчислиться. А родители не станут долго злиться или корчить разочарованные лица. Вернее, мама. Она смирится, если моя помолвка пройдет прекрасно, учитывая, что ее целью является сплоченность между нашими семьями.

Можно уже называть себя гением?

— Я так счастлива, что все снова будет как прежде.

— Да, — улыбнулась я теперь более искренне, поскольку была переполнена гордостью за свой план. — Кстати, я хотела спросить...

— Да, конечно, слушаю, — сказала она и указала на скамейку.

Мы присели, а я, поправив шарф на голове, спросила:

— Почему ты согласилась выйти замуж за Арду?

После моего вопроса она тяжело вздохнула, вероятно, не хотела говорить об этом. Поэтому я сделала вид, что ничего не спросила. Если это личное и она не хочет отвечать, то пусть не отвечает.

— Я просто предложила Арде прийти засватать меня, — беззаботно ответила она, словно говорила о прогнозе погоды.

— Что? — я округлила глаза, совсем не ожидая такого поворота событий. — Арда просто согласился?

— Да, но сначала его планом было заставить ревновать Зейнеп, потом всё пошло не по плану... — она не докончила свои слова и замолчала, улыбнувшись.

— Что произошло?

— Мы влюбились, — произнесла она. — Мы не виделись и не совершали ничего запрещенного по исламу. Всё равно мой брат был бы против свиданий без свидетелей. Это произошло так неожиданно, между нами словно промелькнула искра, когда он пришёл свататься. Как принято, он выпил мой солёный кофе и ушёл.

— Бедный, — искренне улыбнулась я, и на этот раз это получилось совсем неосознанно.

— Зато ушел широко улыбаясь, — усмехнулась она.

Тишина продлилась около десяти секунд, прежде чем я прервала её.

— А ты не боялась, что он отменит всё из-за Зейнеп?

Она пожала плечами и уставилась в пространство, словно размышляя над моими словами. А я следила за её мимикой и движениями, но не нашла ничего, что утверждало бы обратное её словам. Кажется, она и правда счастлива.

— Не отменил, — посмотрела она на меня. В её темных глазах появилось что-то вроде восхищения, но, когда произносила следующие слова, закатила глаза. — Зейнеп даже убеждала его отменить всё, потому что, видите ли, ревновала.

С недоумевающим взглядом и всем своим видом я повернулась к ней. Затем вопрос сорвался с моего языка, прежде чем я осознала что-либо.

— Разве она не влюблена в Мерта?

— Влюблена. Но не хотела упускать Арду, если вдруг ей захочется жениться на нём. Мой жених был как запасной вариант, если мой же брат откажет ей.

— У меня сейчас голова взорвётся, — сказала я. — То есть она хотела либо твоего брата, либо твоего жениха?

— Всё так запутано, — улыбнулась она.

Я всё еще была в шоке от услышанного. Но одно осознала четко: Зейнеп сошла с ума. Мне даже не хочется думать о ней или осуждать ее, поэтому я перенаправила все свои мысли на Мерта. Вспомнив о нём, я подняла голову, всё это время ощущая чей-то пристальный взгляд, который оказался взглядом Мерта.

Он сидел на противоположной скамейке. Нас разделяло поле, однако я даже отсюда ощущала его чувственный взгляд. Теперь он улыбался, вероятно, наблюдая, как мило я общалась с её сестрой. У нас с ней были теплые, но странные отношения. Зато не было никакого напряжения. Надеюсь, и с Мертом это пройдет.

Теперь я счастлива, поскольку медленно всё налаживается. Глядя на него на другой стороне, я широко улыбнулась, как это делал он.

Меня ждет счастье с Мертом, и я готова к этому.

Однако меня по-прежнему убивают мысли о Николасе.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

*Халяльная встреча – знакомство с кем-либо с намерением жениться или выйти замуж дозволенным образом, которое не пересекает границы разрешенного в исламе. То есть, если парень с девушкой касаются друг друга, целуются, спят друг с другом, даже с целью вступления в брак, то, это является харамом, следовательно это запрещено. В таком случае ваше намерение вступления в брак значения не имеет, так как до никаха подобными вещами заниматься запрещено. Дозволенное свидание в данном контексте означает встречи с намерением лучше узнать друг друга для потенциальной супружеской жизни.