Моя ненависть

Весь оставшийся день после последней лекции я провела с мамой и папой. Мама заварила чай, поэтому мы сидели и болтали с тётей Зехре, которая ставила капельницу папе. Она дала ему противоаллергенные таблетки, и он заснул прямо на диване в гостиной. После инсульта он едва ходил, хотя его состояние улучшилось, но он всё еще передвигается только с посторонней помощью.

После того как мы выпили горький чай с сухофруктами, тётя Зехре ушла, а мама отправилась проверить, как себя чувствует папа. Её долго не было, и я пошла проверить и её. С улыбкой на лице я обнаружила, что она уснула рядом с ним на диване. Глядя на эту душевную картину, я пыталась запомнить все детали, потому что в будущем я буду ценить каждый такой момент.

Чтобы солнечные лучи не мешали родителям, я подошла к окну, задернула шторы и закрыла жалюзи. На улице сегодня было прохладно, поэтому на мне была толстовка с надписью «Любите меня» вместо зачёркнутого «себя».

Вернувшись на кухню, я прочла уведомление на телефоне. Это было сообщение от Алии, в котором она писала, что ей жаль, ведь меня не будет на встрече у Гёкче. Я же, наоборот, была рада, что у меня появился повод не идти.

С этими мыслями я закрыла глаза и погрузилась во тьму, которая длилась словно несколько минут.

Я проснулась от шума и, протирая глаза, приподнялась на диване в кухне, чуть не упав от резкого пробуждения.

— Что случилось? — хрипло спросила я.

Мама повернулась ко мне. Она стояла у плиты и помешивала что-то в кастрюле. Судя по тому, что через отодвинутые шторы был виден вечер, ужин, вероятно, был в самом разгаре. Или уже наступила ночь?

— Ты уже проснулась? — она улыбнулась и радостно сообщила: — У нас гости.

Я быстро прикрыла свои волосы капюшоном толстовки и вопросительно посмотрела на неё. Но она уже отвернулась к плите и продолжила готовить.

— Кто пришёл? — спросила я. — В столь поздний час, они не могли обойтись просто чаем?

Она снова повернулась ко мне, не скрывая улыбки. Я никогда не замечала, чтобы она была в таком хорошем настроении из-за гостя. Не то чтобы она была негостеприимной, просто обычно она ведёт себя иначе. Может, этот гость особенный?

— Мерт, — не успела она договорить, как я, широко раскрыв глаза от удивления, вскочила с дивана, до конца не осознавая своих действий.

Мама нахмурилась и неожиданно спросила:

— Ты не рада?

— А что он здесь делает? — спросила я, надеясь, что ничего плохого не произойдёт.

— Он пришёл, чтобы проявить уважение, как настоящий мужчина, — гордо сообщила она.

— Правда? — Я не могла поверить, что всё так просто разрешилось. Но почему Мерт ничего мне не сказал? Хотя он же пришёл к родителям, а не мириться с Али.

Не успела я как следует обдумать это, как мама шокировала меня своими следующими словами:

— И помириться с твоим братом.

Здесь что-то не так... Зачем ему мириться, если он только неделю назад прекратил общение со мной из-за этого? Неужели это было причиной?

Я села, пытаясь понять необъяснимые действия Мерта.

Он здесь...

Не может быть, чтобы он сожалел о своих словах. Он ведь был так решительно настроен против Али.

Пока я не увижу Мерта, я не поверю, что он действительно хочет помириться с моим братом. Он мог бы хотя бы сообщить мне, что простил его. Или он не хочет мириться именно со мной...?

Размышляя об этом, я надеялась, что всё будет как прежде. Что он снова будет лучшим другом моего брата, с которым у меня есть надежда на счастливый конец.

Прервав размышления, я подошла к маме и тихо спросила:

— Я могу поздороваться с Мертом?

— Конечно, не только можно, но и нужно. Но сначала отнеси тарелки, скоро будет готов ужин.

Я надела шарф на голову, а сверху накинула капюшон. Посмотрев в зеркало возле выхода из кухни, я убедилась, что всё надето аккуратно.

Глубоко вздохнув, я кивнула и направилась к двери, ведущей в гостиную, откуда доносились приглушённые голоса. Я готова вытерпеть неловкую встречу с Мертом, лишь бы понять, что происходит.

Но тут я задумалась...

Я ведь отказалась от встречи с подругами, потому что боялась увидеть там Мерта. А теперь он у нас в гостиной, куда мне нужно принести тарелки и встретиться с ним.

От предопределенного Всевышним не убежишь...

Коснувшись холодной ручки двери, я осторожно открыла её. Мерт, который сидел напротив, сразу же посмотрел на меня. Наши взгляды встретились, вызвав дрожь во всем теле, как бывало раньше.

Дыхание сбивалось, ноги не слушались, и я молилась, чтобы не уронить тарелки и не опозориться перед ним. Перед папой не так неловко, он бы просто пошутил в ответ.

Тяжело сглотнув, я опустила голову, не выдержав его взгляда. Вероятно, всё это время Мерт не сводил с меня взгляда, поскольку я чувствовала пристальное внимание к своей неловкой персоне.

Снова поймав на себе его глубокий взгляд прищуренных глаз, я вопросительно посмотрела на него в ответ. Тогда он прервал зрительный контакт и повернулся к папе, который шутливо спросил:

— Не хочешь поздороваться со своим братом?

Подняв брови вверх насколько это возможно после слов отца, я перевела взгляд на Мерта. Казалось, что он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

Что с ним не так? Он ведь говорил, что не сможет простить моего брата, и просил меня забыть о нём. А теперь он здесь сидит и ждёт его, чтобы помириться. Мне так и хочется спросить его, что происходит.

— Ты всё-таки решил помириться с Али? — не удержалась я.

Сначала Мерт улыбнулся, посмотрев на меня. Затем он склонил голову, когда отец наблюдал за ним. Размеренным и спокойным голосом он произнес:

— Я понял, что Али мой брат, ещё когда мы были детьми. Поэтому глупо ссориться из-за какой-то девушки.

Мне кажется, или он стал более дерзким? Но затем он дружески добавил:

— Я тоже рад тебя видеть, сестрёнка.

Мои брови сошлись на переносице, пытаясь скрыть обиду от его слов и взгляда. Казалось, ему было всё равно на происходящее. Особенно на меня.

Поэтому я развернулась и зашагала на кухню, закрыв за собой дверь, и увидела, что мама уже приготовила долму. Как ей удаётся так быстро их готовить? И почему это всегда так вкусно?

Но не суть, ведь скоро должен прийти Али. Я боялась, что Мерт не выдержит и начнёт махать кулаками, а Али примет вызов, и начнётся хаос.

— Отнеси и это, Сами, — сказала мама, прерывая мои мысли.

Она кивнула на красивую тарелку, полную вкусной долмы. Сама же она была занята итальянским сервизом, который только что достала. Рядом лежала хлебница с хлебом, а на другой стороне — сваренный рис, от которого поднимался ароматный пар.

Я быстро схватила тарелку снизу, чтобы отнести её в гостиную, и обожгла руку. Отдёрнув её, я прижала к себе, не переставая шикать на тарелку, словно она была виновата в моей глупости.

— Осторожнее, — сказала мама, подходя ко мне.

Я протянула ей ладонь, и она начала рассматривать её в поисках ожогов. Но я быстро забрала свою руку и взволнованно сказала:

— Всё в порядке, просто немного обожглась.

Мама улыбнулась и ответила:

— За это тебе двойная порция долмы будет.

Затем она взяла ту самую тарелку снизу и понесла её в гостиную.

Я бы улыбнулась в ответ на её слова, но осталась в шоке от её действий. Как она смогла унести раскалённую тарелку и при этом умудрилась не сморщиться от боли?

Пока мама уносила тарелку, я взяла кусочек хлеба из хлебницы, закинула в рот, чтобы отвлечься от своих мыслей. Затем я пошла за мамой, дабы помочь ей накрыть на стол.

Когда я вернулась в гостиную, то обнаружила, что всё осталось как обычно, только открытое окно создавало сквозняк. Из-за этого в лицо подул прохладный воздух, который был так необходим моим покрасневшим щекам.

Когда я закрыла дверь, всё это прекратилось. Однако мама, как обычно, беспокоилась, что папа может заболеть, поэтому бесшумно встала и закрыла окно, чтобы никто не заметил. Затем она с улыбкой села за стол, а я осталась стоять у дверного косяка, наблюдая за Мертом, который болтал с папой о футболе.

Мерт не изменился с последней нашей встречи. Едва заметная щетина на его остром и выраженном подбородке, ухоженные блестящие волосы, уложенные влево, черная атласная рубашка с оверсайз брюками, которые так подходили его образу.

Только сейчас я заметила, что он набрал мышечную массу. Стал гораздо выше и крупнее, чем бывал ранее до отъезда в Стамбул. Так же изменился его взгляд. Раньше его можно было сравнить с чем-то тихим и добрым. А сейчас его темные глаза постоянно щурятся, образуя хитрый кошачий взгляд, который мне определенно не нравился. Он так изменился, но в то же время остался прежним. Как такое возможно?

От разглядывания Мерта меня отвлёк звук открывающейся двери. Я повернула голову и увидела Али, застывшего на пороге. Он осмотрел комнату вопросительным взглядом, а затем громко поприветствовал:

— Ассаламу алейкум.