Глава 10. Молитва?
Я не сводила взволнованного взгляда с первого и второго «брата», как выразился папа.
Только когда Али стал подходить к отцу, рядом с которым сидел Мерт, я поняла, что задержала дыхание. Встряхнув головой, я надеялась, что это хоть немного поможет успокоиться.
Но когда сам Мерт поднялся со своего места и начал приближаться к брату, я думала, произойдет нечто ужасное, даже собиралась разнимать их. Но ничего из этого не произошло: Мерт сам протянул ладонь для братского рукопожатия. Али долго смотрел на его протянутую руку, как и я.
Как только папа громко прочистил горло, Али словно проснулся и, тепло улыбнувшись, взялся за протянутую руку Мерта, крепко пожав ее, он улыбнулся, заставив меня облегчённо вздохнуть.
Мама сияла от радости, а папа сидел рядом и гордо рассматривал помирившихся друзей.
Но я чувствовала, что что-то не так. Не мог же Мерт так легко простить моего брата, когда он был так серьезен в своих последних словах насчет задетой чести. Пытаясь избавиться от необоснованных подозрений в сторону Мерта, я пыталась улыбнуться происходящему.
— Садитесь уже кушать, — едва сдерживая свою радостную улыбку, мама предложила Али сесть рядом с Мертом.
— Мам, ты видела время? Какой еще кушать? — шутливо спросил Али, восторженно улыбаясь.
В его глазах снова вспыхнул тот огонек, который потушила их с Мертом ссора. Он улыбался так искренне, как никогда за эти пять месяцев.
— Для долмы никогда не поздно, — произнес папа и протянул Мерту тарелку.
Мама даже вытащила итальянский сервиз для такого случая.
— Согласен, — улыбнулся Мерт, склонив голову.
Я, которая всё это время стояла у дверного косяка, наблюдая за всей картиной с улыбкой на лице, заметила взгляд брата. Он искренне улыбнулся мне и позвал за стол. Но, как я поняла, на дворе ночь, поэтому толстеть к предстоящей зиме я не желала, из-за этого отказалась от своих любимых долма. Как бы ни уговаривали родители, я не хотела, поскольку была уверена на сто процентов, что уроню тарелку или что-то более позорное. Поэтому я тихо села на диван и стала слушать уже общие с Али разговоры о футболе.
Мерт поделился, что не был доволен игрой его любимого клуба в прошлой Лиге чемпионов. Али добавил, что все клубы играли в скучный футбол «защищай ворота». Общее мнение сошлось на том, что Лига чемпионов показала недостойный футбол. Диванные эксперты все еще актуальны...
После того как Мерт поел немного долмы, у него позвонил телефон. Он сказал, что звонит мама. Затем добавил, что пора уходить, улыбнувшись всем, в том числе и мне, словно ничего не произошло, и направился на выход. Али пошел проводить его. Их долго не было, а мне стало интересно, о чём они болтали.
Я отпросилась в уборную и вышла в коридор. Вероятно, они болтали на улице, поэтому я не смогла бы ничего услышать, если только не осмелюсь открыть дверь и подслушать. А это слишком рискованно.
Не успела я об этом подумать, как дверь открылась и зашел Али с широкой улыбкой на лице. Я неловко улыбнулась в ответ, пока он вопросительно глядел на меня.
— Теперь осталось помириться со своей женой, и жизнь будет как плов, — пошутив, я рассмеялась, но Али закатил глаза и усмехнулся.
Как только он скрылся в гостиной, чтобы, вероятно, обсудить всё с родителями, я тихо вышла на улицу. Там было прохладно, поэтому, сильнее укутавшись в толстовку, я повернулась в сторону, в поисках знакомого силуэта, освещенного уличными фонарями. Увидев человека, отдаляющегося от нашего дома, я поплелась за ним. Я стала более уверенной, когда почувствовала одеколон Мерта и увидела его черную кожаную куртку.
Не знаю, как я себя выдала, но он вдруг остановился. Было бы ужасно, если бы я ошиблась и это оказался не Мерт. Самое время читать «Аятуль курси»?*
— Иди домой, пока никто не заметил твоё отсутствие, — внезапно сказал Мерт, настолько тихо, что я удивилась, как смогла его расслышать.
Глядя на его спину, облачённую в куртку, я тихо, как и он, произнесла:
— Надеюсь, ты ничего плохого не задумал.
— Думаешь, я могу? — спросил он, остановившись, а я осталась позади него.
Он повернулся, и его острые черты с хмурым выражением лица озарились светом уличного фонаря. Мерт остановился не настолько далеко и не близко. Достаточно, чтобы увидеть его равнодушный взгляд.
Он продолжал смотреть на меня и вдруг потянулся к карману куртки. Я с удивлением заметила, что он достал пачку сигарет. Вытащив из другого кармана зажигалку, он поджёг сигарету, поднёс её к губам и глубоко затянулся, выпуская густой дым, который казался особенно плотным в свете фонаря.
Что он пытается мне этим доказать? Что он кардинально изменился? Чтобы я держалась от него подальше из-за этого? Что?
Я с трудом сглотнула, когда он выпустил в воздух клубы неприятного запаха. Указательным и средним пальцем он отвёл в сторону зажженную сигарету и с вызовом посмотрел на меня.
— Почему...
— Что? — уверенно спросил он, выдержав мой презрительный взгляд.
С отвращением я смотрела, как он собирался затягиваться снова, но скрестив руки на груди, я более уверенно добавила:
— Почему не сказал, что придёшь?
— А я должен был?
— Перестань отвечать вопросами, словно всё еще обижен, — я хотела в конце добавить «как ребенок», но сдержалась. — Объясни всё нормально.
Не успела я закончить свою уверенную речь, как он возмущенно прервал меня:
— Я пришел мириться, и если ты не способна верить в мою искренность, это твои проблемы, не мои.
— А как же твои слова насчет задетой чести?
— Вижу, ты не рада нашему примирению.
— Почему мы тогда? — не осмелилась договорить я.
— Потому что я не хочу втягивать тебя в эту игру, — сказал он, снова выпустив дым от сигареты и заглядывая в мою душу своими темными глазами, которые отражали меня саму.
Скорчив недовольную гримасу, я махнула рукой перед собой, чтобы меня не стошнило от этого неприятного запаха.
— В какую?
— В не самую приятную, — сказав это, он протянул свободную руку и своими длинными пальцами щелкнул меня по носу, как делал раньше. Но в этот раз его пальцы холодные, как лёд, хотя моя реакция на это всё та же.
Не знаю, сколько времени мы так простояли, глядя друг на друга. Мерт не отрывал взгляда от моего лица, точнее, от моей недовольной гримасы.
— Надеюсь, ты более искренен, чем я думаю. И если ты собираешься обмануть всю мою семью, то тебе не поздоровится, понятно? — пытаясь звучать угрожающе с охрипшим голосом, я сделала шаг вперед, при этом умудрилась посмотреть на него сверху вниз, даже если он намного выше меня.
Его опущенные губы тронула едва заметная улыбка, когда он склонил голову вниз. Он снова затянул сигарету, когда я протянула руку и попыталась отобрать у него целую пачку, чтобы спасти воздух от удушающе неприятного запаха, или его от саморазрушения.
Прежде чем я успела понять, что происходит, он схватил меня за предплечье, но, к счастью, не за открытую кожу, а грубо притянул меня к себе, а затем так же быстро отпустил. Он склонился надо мной, сохраняя дистанцию, и его лицо стало более суровым, чем раньше. Затем он произнёс тихим, но пугающим голосом:
— Будь добра, не лезь не в своё дело, особенно если причиной стала ты.
Мерт даже не обернулся, продолжил свой путь как ни в чём не бывало. Он отдалялся от меня, пока совсем не исчез за поворотом, оставив после себя запах сигарет.
***
Завтрашний день после примирения Али и Мерта прошёл как обычно. Только на районе все были рады, что они наконец отбросили все разногласия и стали братьями. Хоть я и пытаюсь убедить себя в том, что Мерт был искренен, я никак не могу выбросить из головы его слова прошлой ночью. Как бы я ни занималась учёбой утром в три часа, после намаза, я не могла уснуть. Поэтому дождалась пяти утра, чтобы выйти и прогуляться. Сидя на скамейке, я уставилась на многоэтажку, которую заливало утренним солнечным светом.
Я поднялась и направилась к баскетбольной площадке, где высокие деревья отбрасывали тени. Несколько раз я попыталась забросить мяч в кольцо, но не смогла дотянуться до него, чтобы сделать данк. Поэтому, оставив все жалкие попытки, снова уселась на скамейку и заметила, что прошло всего десять минут...
Утомительно...
Я потянулась, достала телефон и проверила уведомления. Все вокруг, кажется, спали, поэтому я открыла IG*. Пролистав ленту, я заскучала и решила спросить у Алии, как прошла вчерашняя встреча с подругами. Интересно, познакомилась ли Иззи с Гёкче и Зейнеп?
Но Алии не было в сети, поэтому, выключив телефон, я осознала, что сегодня у меня будет плохое настроение из-за недосыпа.
Когда на часах стукнуло шесть без десяти, я решила вернуться и приготовить завтрак. Я поднялась по лестнице на пятый этаж и пыталась войти в квартиру, но услышала, как соседская дверь открылась. Обернувшись, я увидела Алису, которая, вероятно, ждала именно меня. Я не разговаривала с ней после той ночи, когда она наговорила лишнего. И даже не извинилась.
Как только у меня получилось открыть дверь своей квартиры, Алиса неуверенно заговорила:
— Я приготовила завтрак для нас, как раньше...
С недоумением посмотрев на неё, я пыталась принять добродушное выражение лица. Но у меня ничего не получалось. Я же говорила, что у меня плохое настроение, из-за чего я не способна улыбаться. И в этом не моя вина. Может, я и перекладываю вину на других, в то время как сама нуждаюсь в этом. Но это лишь доказывает, что я настолько люблю себя, что не могу плохо думать о себе.
— Сами, пожалуйста, Али дома нет, мне одиноко.
— Где он? — спросила я.
— Он на работе, — коротко ответила она и полностью распахнула дверь своей квартиры, прося, чтобы я зашла внутрь.
— Я не завтракаю, — ответила я и, натянув на лицо подобие улыбки, зашла в квартиру.
Прежде чем закрыть дверь, я услышала последние слова Алисы, которые заставили меня передумать.
— Мурлыта вчера родила.
Я повернулась к ней и серьезно спросила:
— Когда успела?
— Вчера ночью, поэтому Али не мог оставаться у ваших родителей.
Я поспешила зайти внутрь и проведать кошку и котёнка, которого должна была забрать, чтобы передать Марине через неопределенный срок. Я дала слово, вот и приходится сдерживать его. Тяжело вздохнув, я поплелась вслед за Алисой, которая радостно улыбнулась, как только я зашла к ним.
Их квартира не сильно отличалась от моей, особенно по планировке. У меня в квартире более пусто, поскольку я живу одна и не провожу там много времени, а у них — уютно.
В отличие от коридора в родительском доме, этот коридор довольно узкий. Комнаты здесь небольшие, но это придаёт им уют. В углах стоят растения, которые очищают воздух, на стенах висят плакаты с интересными надписями, а стеллажи заполнены книгами. Едва я вошла в гостиную, как моё внимание привлекла лежанка для кошек, которая расположилась на низком, но широком стульчике. В ней мирно спали маленькие котята, а рядом с ними лежала их мама-кошка.
Мурлыта не знала, что такое голод, это особенно заметно, если посмотреть на неё саму, и в особенности на её большое пузико и пухлые щечки, которые так и хочется потискать. Но по одному её взгляду было ясно, что это плохая идея.
Я присела возле них, стараясь не разбудить спящих комочков счастья, хотя сама Мурлыта, ответственная за этот беспорядок с котятами, давно проснулась и недовольно смотрела на меня, словно я виновата, что у неё теперь целых восемь котят. Что с ними вообще делать?
— Мы отвезли её к ветеринару, и роды прошли отлично.
— Это хорошо, — сказала я и встала, встряхнув платье, чтобы не мешало. На удивление самой себе, я спросила: — Вы помирились с Али?
— Пока нет.
— Никто из вас не собирается извиняться? — спросила я, чуть не добавив «Особенно ты», но воздержалась. На мои слова Алиса виновато склонила голову и почесала затылок. Я закатила глаза и устало добавила: — Господи, вы словно дети.
Минуту мы молчали, пока Алиса уставилась в одну точку, задумавшись, вероятно, над моими словами, а я с улыбкой смотрела на новое потомство Мурлыты.
— Так ты будешь завтракать? — спросила Алиса, привлекая мое внимание.
Я повернулась к ней и ответила:
— Зависит от того, что входит в завтрак.
— Пошли, — радостно сказала она, склонив голову в сторону кухни. В последний раз погладив недовольную Мурлыту, я последовала за ней.
Аромат стоял волшебный, ведь я не ужинала вчера. В воздухе витал запах тмина и тостов. В предвкушении идеального завтрака я села за стол и увидела тосты с авокадо и сыром. Рядом стоял чай, от которого исходил тот самый резкий аромат тмина.
***
Я сидела и слушала ненужные мне темы по литературе. Обсуждали первую новеллу «Кавалер Глюк» Эрнста Теодора Амадея Гофмана — человека, который преуспел и в литературе, и в музыке. Популярность ему принесли именно детские сказки.
Всю неделю мы лишь повторяли произведения Шекспира, которые проходили в школе. У меня были низкие оценки почти по всем предметам, поэтому мне пришлось выучить или повторить биографии всех великих поэтов и драматургов.
После лекций, где я переписала четыре листка тетради только про биографию какого-то Гофмана, я направилась к скамейкам возле школы. Усевшись на одну из них, я стала ждать Алию, которая, по идее, должна была быть здесь.
Проверив телефон, я убедилась, что там нет ничего интересного. И тут в моей голове всплыл весь разговор с Мертом, который состоялся прошлой ночью. Мне не хотелось вспоминать об этом, но я также понимала, что не думать совсем — значит тревожить себя. А чем больше думаешь о чём-то, пытаясь это забыть, тем больше сил вкладываешь в это. Нужно научиться отпускать ситуацию и не переживать из-за мелочей.
Глубоко вдохнув прохладный осенний воздух, я наблюдала, как пожелтевшие листья кружатся в воздухе и медленно опускаются на землю. Небо было затянуто тёмными облаками, предвещая скорый дождь.
В этот момент я была так поглощена прекрасной погодой, что не заметила, как рядом со мной села Алия. Она достала ноутбук и сказала, что готовится к следующей лекции, потому что вчера у неё не было на это времени, а ночью, видите ли, спать хотелось...
Я коротко кивнула и проверила телефон на наличие уведомлений. Странные исламофобские сообщения перестали приходить после того, как я заблокировала тот номер. Надеюсь, это был придурок Лэнден, который, по слухам, теперь торгует травкой. Его я больше не боюсь.
— Как думаешь, у нас есть шанс получить стипендию? — спросила Алия, неожиданно прервав мои размышления.
Она внимательно наблюдала за моей реакцией. Я не знала, что ответить, поэтому моё лицо, вероятно, отразило это.
— А ты хочешь?
— А ты нет?
Я пожала плечами, хотя ответ был очевиден. Мне нужна была стипендия, но шанс получить её был так же мал, как и возможность покорить Эверест. То есть вполне реально, если приложить колоссальные усилия, но, учитывая, что мы носим платок, у нас нет таких шансов. Мы даже не входим в десятку лучших учеников колледжа...
— Просто... — запнулась Алия и с грустным выражением лица добавила: — Это бы облегчило мою жизнь. Маме не пришлось бы работать на трёх работах.
Я задумалась о себе. Мама и брат ведь работают днем и ночью, чтобы обеспечить мне учебу здесь. Если бы и у меня была стипендия, это очень облегчило бы положение моей семьи тоже...
Ужасно, когда ты обманываешь себя ложными надеждами. От этого так больно... Но ещё хуже, когда ты не осознаёшь этого и продолжаешь жить мечтами о несбыточном.
Но это не про нас. Нужно лишь встать на молитву тахаджуд и после искренней молитвы быть убеждённой, что всё получится по воле Всевышнего.
—— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
*«Аятуль курси» - коранический стих имеет много благословений и используется от сглаза, порчи, а также для общей и всеобъемлющей защиты, для изгнания джинов (демонов) вселившихся в человека.
*Слэм-данк в баскетболе — это бросок в прыжке, при котором баскетболист одной или двумя руками забрасывает мяч в корзину сверху вниз.
*Сокращение "IG" может иметь несколько значений в англоязычной среде, в зависимости от контекста. В социальных сетях "IG" часто используется как сокращение от "Instagram", чтобы обозначить эту популярную платформу.
*Тахаджуд - это особая исламская ночная молитва, которая рекомендуется, хотя и не обязательна, для всех мусульман. Известная как лучшая среди добровольных молитв, Тахаджуд совершается после Иши (обязательной ночной молитвы) и перед Фаджром (обязательной утренней молитвой). После выполненного тахаджуда существует большая вероятность того, что мольбы верующего окажутся приняты Аллагьом. В данном случае речь идёт о последней 1/3 ночи.