On the over side [h.s]

Гвен Миллер

– Сильнее, – требует Гарри, сжимая грушу в руках, пока я бью по ней.

Я делаю, как было сказано, испытывая неимоверную боль в костяшках, ведь мои руки практически не имеют защиты. Гарри снова запретил надевать перчатки и вместо них обмотал мои руки эластичным бинтом.

– Ты бьешь как девчонка.

– Но я и есть девчонка, – пыхчу я, между ударами.

– В бою тебе никто не уступит.

– Черт! – рычу я и пинаю грушу.

– Выше подними ногу. Ты слишком сильно сгибаешь ее в колене, – Гарри приближается и обхватывает мое колено, выпрямляя его. – Теперь бей.

– Ладно, – я ударяю ногой верхнюю часть груши и несколько раз повторяюсь, чтобы проработать удар.

Гарри наблюдает за тем, как я пыхчу над грушей, избивая ее разными способами и поправляет меня, если я делаю что-то не так.

Я вся покрыта потом, черно-белый топ можно выжать и набрать целое ведро воды. Несмотря на то, что я собрала волосы в пучок на лбу, а также щеках немыслимое количество капель. Я уверена, что от меня исходит неприятный запах, но Гарри скромно умалчивает об этом.

Он сам выглядит не лучше - серая майка полностью покрыта потом и прилипает к нему, выделяя торс и шесть не сильно выпуклых кубиков. Свою челку он собрал в пучок с помощью маленькой резинки, чтобы она не лезла ему в глаза и завел ее назад, закрепляя черной заколкой. На нем также спортивные белые шорты и серые кроссовки.

Он измотан не хуже меня, потому что содействует в процессе и часто показывает, как правильно бить. Его силы на исходе, ведь мы занимаемся более двух часов, но с перерывами.

– Ты снова думаешь о чем-то постороннем. Ты должна сосредоточиться на цели, – подает он голос сзади.

– Я устала, – поворачиваю я голову к нему и подпрыгиваю, сильно ударяя стопой в верхнюю часть груши.

– Когда будешь драться с противником также ему скажешь?

– Нет, – я делаю очередной толчок, отчего груша отскакивает.

– С ногами достаточно. Руки нужно тренировать. У тебя с ними все плохо, – Гарри обходит грушу и обхватывает ее обеими руками, чтобы она перестала шататься. – Бей, – приказывает он.

Я киваю и, приняв нужную позу, раздираю кожу на костяшках вплоть до раздражения, отчего при каждом ударе шикаю. Я стараюсь не обращать внимание на жжение, сосредотачиваясь на местах, куда бью, но у меня плохо получается.

– Черт, тебе нужна практика, – видит Гарри, насколько все плачевно.

– Сейчас? – громко дышу я, уставившись на него.

– Нет, – качает он головой. – Но в следующий раз ты будешь драться лично со мной, – предупреждает он.

– Собираешься меня бить? – резко ударяю я кулаком по груше.

– Нет, тренировать, – говорит он. – Ты бьешь не так, – делает он замечание, останавливая меня.

– А как надо? – спрашиваю я, ежесекундно глотая воздух, который кажется очень тяжелым в этом помещении.

– Отойди в сторону, – просит он.

Я даю ему место, сделав несколько шагов назад и стираю тыльной стороной ладони пот со лба, пытаясь отдышаться.

Удивительно, что я стою на ногах и не потеряла сознание после такой сильной физической нагрузки.

– Поработаем над боковым ударом. Потом повторишь.

– Хорошо.

– Представь, что перед нами не груша, а человек, – начинает он инструкцию. – Мысленно найди точку. У тебя будет ровно секунда, – предупреждает он.

– Печень, – предлагаю я.

– Рука согнута в локте, взгляд в глаза и резкий удар, – говорит Гарри и бьет по груше, заставляя ее отскочить.

Он делает это настолько быстро, что я дергаюсь, не успев глазом моргнуть.

– Теперь ты, – отходит он от груши.

– Ладно, – я становлюсь в необходимую позу и ударяю быстро боковую часть груши. – Так?

– Почти. На сегодня все, – говорит он и плюхается на стул у столика, хватая бутылку воды.

– Ты меня отвезешь? – я сажусь напротив него и открываю крышку, прилегая к воде.

– Хочешь вернуться в отель? – спрашивает он и делает большие глотки, полностью опустошая бутылку.

– Не знаю. У тебя есть какие-то планы? – облизываю я губы, закрывая бутылку.

– Хочу посерфить, – кивает он, кинув бутылку в мусорку, что находится у двери и попадает прямо в нее.

– Возьмешь меня с собой? – улыбаюсь я.

– Тогда тебе придется остаться в моем доме, – ставит он условия, хитро улыбаясь.

– Ладно, но я запру дверь на замок, – суживаю я глаза.

– У меня есть ключи от всех дверей, – суживает он в ответ глаза.

– Хватит болтать, поехали, – цокаю я языком, поднимаясь со стула.

– Как скажешь, – хмыкает он.

***

Мы с Гарри принимаем душ — он в своей комнате, а я в своей, которую он мне выделил еще в прошлый раз. Я как всегда не беру с собой в ванную ничего кроме полотенца. И слава богу, что я имею сменную одежду, иначе мне не в чем было бы ходить, не считая потных лосин и топа.

Я избавляюсь от пучка, мою голову, а затем тело. Мне требуется чуть больше времени на процедуры, нежели Гарри, ведь у него нет таких длинных волос. В отличие от меня он не сушит голову, ведь ему все равно придется зайти в океан. Я лично не собираюсь больше намокать, так как это мои последние вещи.

Косметики у меня нет с собой лишь только блестящий бальзам и заколка, которой я прикрепляю передние пряди, заведя их назад к затылку.

Я расчесываю высушенные волосы и смотрю на себя в зеркало, убеждаясь, что выгляжу хорошо и только тогда выхожу из комнаты.

Гарри ожидает меня возле двери, опираясь на стену. Его волосы мокрые и вместо серой майки и белых шорт на нем черные плавки и черная футболка.

– Черный, – комментирую я и опускаю глаза на его ноги, увидев на правой черный носок, а на левой белый. – Что это? – издаю я усмешку.

– Я часто так делаю. Мне нравится, – пожимает он плечами.

– Ты странный, – я обхожу его, спускаясь по лестнице.

– Почему? – спрашивает он сзади.

– Ты закатываешь рукава футболки, непонятно зачем, а теперь еще носишь разные носки, – дохожу я до двери с рюкзаком и очками, которые нацепляю на голову.

– Могу дать вторую пару носков, если хочешь, – ухмыляется он, вынимая из тумбочки большое пляжное полотенце.

– Хочу, – подтверждаю я.

– Ладно, иди в машину, я скоро вернусь, – Гарри оставляет меня одну, закинув себе на плечо полотенце и быстрым шагом поднимается обратно по лестнице.

Я выхожу из его огромного особняка и нажимаю на кнопку у гаража. Дверь поднимается, и я проникаю внутрь, сев в машину.

На улице ярко светит солнце, что мешает смотреть вперед, поэтому я спускаю очки на глаза. Я закидываю сумку на задние сиденья и опираюсь локтем на подлокотник, когда Гарри появляется в поле зрения.

На его плече болтается желтое полотенце, под подмышкой он держит белую доску для серфинга с принтом «The Rolling Stones», ну а в другой руке у него носки.

Он открывает багажник, засунув туда доску с полотенцем, а затем забирается за водительское место.

– Дарю, – протягивает он мне свернутые носки.

– Спасибо, – забираю я их, и он трогается с места, выезжая из дома.

– У тебя скоро день рождение, – вдруг поднимает он тему, заставив меня повернуть к нему голову и взглянуть на него через очки.

– Как и у тебя, – усмехаюсь я и наклоняюсь, избавляясь от черных кед.

– Точно, – он выворачивает руль одной рукой, когда другой поправляет очки.

– И к чему ты говоришь о дне рождении? – спрашиваю я, поднимая ноги на сиденье и снимая свои носки.

– Хочу знать о твоих планах с сестрой.

– Никаких. Думаю, мы сначала пошопимся, а потом пойдем в ресторан или закажем кучу еды в номер, – я натягиваю разноцветные носки Гарри, которые оказываются не только длинными, но и не по размеру.

– Как-то скучно, – он на секунду смотрит на мои ноги и усмехается, видя насколько носки огромные.

– Плевать. А у вас с Паркер какие планы? – спрашиваю я и тяну носки вверх, отчего они доходят до середины икр.

– Вечеринка. Только не сразу, а через пару дней после дня рождения.

– Клево.

– Предлагаю объединиться и сделать тройное день рождения. Кучу денег сэкономим и не надо два раза звать всех.

– Хорошо, я согласна, – киваю я и опускаю ноги, надевая черные кеды.

– Ты выглядишь очень смешно и мило с моими носками, – делает он комплемент.

– Спасибо. Ты оказывается умеешь делиться вещами, – спускаю я немного стекло, чтобы ветер обдувал лицо.

– Это впервые, – говорит он.

– А со своей бывшей? – осторожно спрашиваю я.

– Нет, – коротко отвечает он.

– Надо же. Я значит первая, – улыбаюсь я, поворачивая к нему голову.

– Представь себе, – улыбается он, переключая передачу и немного ускоряется.

Мы доезжаем до пляжа, хотя могли до него дойти, ведь от дома Гарри он совершенно недалеко.

Сейчас обед - самое пекло. Людей на пляже очень много и большинство из них торчат в воде, нежели загорают на солнце. Я с собой ничего не взяла, а мне уже жарко, поэтому я не знаю, что делать. Я поджарюсь на солнце как сосиска в масле, если буду так одета.

– Пошли, я возьму нам в аренду шезлонги, – Гарри обходит «Рэндж Ровер» и открывает дверь с моей стороны, протягивая руку.

– Спасибо, – я принимаю его помощь и вылезаю из машины.

– Мы можем купить тебе купальник, если хочешь.

– О, не нужно.

– Ты боишься? – Гарри открывает багажник и вынимает оттуда полотенце с доской.

– Нет, я не хочу загореть и купаться тоже.

– Я возьму тебе футболку, – заявляет он, когда мы идем на пляж.

– Белую желательно, – соглашаюсь я.

– Хорошо, жди меня, я скоро, – он дает арендатору несколько купюр и нам предоставляют два шезлонга с большим зонтом, а затем уходит в пляжный магазин.

Я остаюсь одна и соединяю два шезлонга в один, расстелив длинное и широкое пляжное полотенце. Мне не хочется пачкаться и лежать на шезлонге без защиты. Я уверена, что тут их не протирают и поэтому необходимо принять меры предосторожности.

Я ставлю рюкзак возле себя и присаживаюсь, ожидая Гарри. Он возвращается быстро и в руках несет помимо футболки две банки колы и мороженое.

– Держи, – он отдает мне футболку и вишневую колу, а также упакованное мороженное.

– Ого, спасибо большое, – благодарю я, отложив колу с мороженным и преступаю переодеваться.

На мне сегодня нет лифчика, и я надеваю белую футболку поверх майки. После я вытаскиваю руки через бретельки из-под майки и стягиваю ее вниз. Я избавляюсь от обуви и носков, вытаскивая ткань, а затем расстегиваю пуговицу на шортах и остаюсь в одной белой футболке и черных трусах.

Но я нисколько не смущаюсь, ведь на пляже все ходят раздетыми и то, что теперь Гарри предоставляется взор на мои голые ноги и трусы никак не влияет на мое состояние.

Я слаживаю вещи и располагаюсь на шезлонге, вернув на глаза очки. Я поворачиваю голову к Гарри, что смотрит на мои ноги.

– Ты пялишься, – издаю я усмешку, открывая мороженое, облитое в шоколаде и кусаю его.

– Извини, – сглатывает он и отворачивается, опускаясь на свою часть шезлонга.

– Расслабься. Неделю назад я терлась своей задницей о твой член, так что сейчас менее постыдная ситуация, – спокойно говорю я, кушая вкусное мороженое.

– Я думал ты не помнишь, – он избавляется от обуви с носками и ложится.

– Я не хлестала водку, как Найл, чтобы ничего не помнить, – поворачиваю я голову к нему, когда наши предплечья прикасаются.

– Почему ты мне ничего не сказала? – он открывает свое мороженое и тоже кусает его.

– Потому что я была не в себе. И я не хочу знать, что ты думаешь обо мне после наших грязных танцев, – облизываю я губы и делаю еще один укус, охлаждаясь.

– Я терся о девушку, которая мне нравится. И ты вела себя вполне прилично. Я не думаю о тебе плохо, – дает он ответ, поедая лакомство, которое быстро тает.

– Тогда мне легче, – доедаю я мороженое и облизываю остатки на палочке.

– У тебя красивые ноги, – делает он комплемент, опустив глаза на нижнюю часть моего тела.

– А трусы тебя не впечатлили? – шучу я.

– Они тоже, – издает усмешку Гарри, съев свое мороженое. – Волны, мне пора серфить, – подмечает он и поднимается.

Гарри снимает очки, бросив их на шезлонг и стягивает футболку, привлекая мое внимание. Через очки он не видит, что я смотрю на него, поэтому я пользуюсь возможностью и разглядываю его впечатляющий голый торс с необычными и красивыми татуировками.

На его груди набиты два воробья, которые смотрят друг на друга. Под ключицей у него прикольная пальма, а на животе красивая и большая бабочка, которая идеально подходит в концепции с воробьями.

Я разглядываю его торс, не заметив выпирающего живота, лишь только шесть не очень больших кубиков, а также подтянутость кожи. На его руках выпирают вены, более сильнее выделяя татуировки, и я прикусываю нижнюю губу от вида.

– Теперь ты пялишься, – издает усмешку Гарри.

– Упс, – он меня поймал, поэтому нет смысла отрицать. – Оригинальные татуировки.

– Эскизы придумал я, а автором является Найл, – удивляет он меня своим ответом.

– Неужели? – приподнимаюсь я на локти.

– Да, Найл не только отличный карманник и игрок в покере, но и крутой художник, – берет Гарри под подмышку свою доску.

– Он все татуировки тебе набивал?

– Нет, я многие сам себе набиваю. А над теми участками до которых не могу добраться уже работает Найл.

– Круто, – хмыкаю я и плюхаюсь обратно на шезлонг.

– Не скучай, рыжик, – прощается Гарри и поворачивается, легким бегом добираясь до берега.

Я смотрю на рельеф его спины и вижу на позвоночнике татуировку, которая начинается у затылка и заканчивается на пояснице. Она длинная и тонкая с точками и волнистыми узорами. В ней точно нет скрытого смысла, простые линии, но очень красивые.

Гарри останавливается возле воды и прицепляет к ноге доску. Я тянусь к банке колы и открываю ее, наблюдая за ним. Он заходит в воду по колено, а затем ныряет.

Я приподнимаюсь, чтобы лучше видеть его, когда он вынимает голову и плывет все дальше к более большим волнам. Мои губы прижимаются к банке, и я отпиваю, когда Гарри добирается до нужной для него волны.

Он ловко взбирается на доску в считанные секунды и в буквальном смысле едет эффектно по волне.

Он хорошо держится, когда поток воды превышает его рост и добирается до него. Я приоткрываю рот, ожидая, что Гарри упадет в воду, но он остается на доске. Впечатляет.

Он держится до конца, а затем возвращается обратно в то же место и ждет следующий приход волн.

Я пью вишневую колу и не могу свести глаз с него. То, как он бесстрашно оседлал волну, вызывает восторг и удивление. Гарри должно быть давно занимается серфингом раз так легко смог устоять. Он буквально плыл по воде и был просто великолепен.

Ветер поднимается и очередные волны настигают океан. Парни и девушки снова становятся на свои доски, и Гарри делает тоже самое. Он осуществляет маневр и резко поворачивает на гребне волны, заставляя мой рот приоткрыться.

– О боже мой! – в слух говорю я, не веря собственным глазам.

Ему удается достигнуть высокой точки волны и плыть по ней до самого конца берега. Многие ребята тоже покоряют гребень и улыбаются друг другу, восторженное вскрикивая.

Гарри добирается до берега и трясет головой, избавляясь от лишних капель воды. Он отвязывает доску от щиколотки и, взяв ее под подмышку, возвращается ко мне полностью довольный.

– Ну как? – спрашивает он, положив доску на песок и усевшись на шезлонг.

– Ты был великолепен! Это было охренитильно! – впечатлительно говорю я, снимая очки, чтобы он видел мои восхищенные глаза.

– Рад, что тебе понравилось, – улыбается он и весь мокрый ложится на шезлонг, закинув одну руку под голову, отчего она сгибается в локте.

– Понравилось?! – пищу я. – Я в восторге!

– Спасибо, – усмехается он и тянется свободной рукой за своей колой, открывая ее.

– Научишь меня как-нибудь?

– Попробую, – он открывает колу и делает жадные глотки.

– Восхитительно. Очуметь просто, – не унимаюсь я, бубня себе под нос.

– Не так уж восхитительно в отличие от твоих ножек, – подмигивает он.

– Заткнись, развратник, – пихаю я его своим плечом.

– Вовсе нет.

– Ну ладно, мои ноги хороши, – я поднимаю одну ногу, немного сгибая ее и осматриваю.

– Задница тоже, – пьет он колу, и я вижу, как его глаза смотрят на открытый выпуклый участок.

– Я плюну в тебя колой, – говорю я на полном серьезе.

– Ладно, извини, переборщил, – поднимает он глаза на мое лицо.

– То-то же, – опускаю я ногу и допиваю колу.

– Как насчет катания на яхте? – предлагает Гарри.

– Сейчас?

– Почему бы и нет.

– Но только без угонов, – предупреждаю я. – И я заплачу, – я решаю остаться в белой футболке и натягиваю обратно только шорты с носками и обувью.

– Ну уж нет. Я мужчина - я буду платить, – Гарри натягивает на влажное тело футболку и обувается.

– Что за дурацкий стереотип? Я женщина, поэтому должна быть у плиты? – спорю я.

– Нет конечно.

– Ну вот и договорились, – я запихиваю в рюкзак майку и убираю весь мусор, выбросив его в урну.

– Окей, но это не будет дешево, – предупреждает Гарри, взяв полотенце и вытирая им голову.

– О, не переживай. Я вроде как миллионерша.

– Богатая рыжуля.

– Типа того.

Я закидываю рюкзак на плечо, а Гарри подбирает с песка доску, и мы идем, не спеша к причалу, возле которого вряд стоят различные лодки и яхты. Мы присматриваемся к ним и выбираем самую маленькую. Гарри договаривается с капитаном яхты, и я отдаю ему пятьсот долларов за два часа катания.

– Стой, я сделаю снимок, – я достаю айфон.

– Что? – Гарри поворачивается ко мне.

– Улыбайся, Стайлс, – говорю я.

Гарри улыбается, поднимая два больших пальца, когда стоит у причала и на заднем фоне видна яхта. Ветер дует в лицо, и я делаю снимок, разворачивая экран, чтобы он увидел, какое милое фото получилось.

– Пошли, – он никак не комментирует снимок и хватает меня за запястье, потянув на борт.

Мы залезаем на яхту с деревянным полом, и капитан заводит ее, отплывая. Мы отдаляемся от пляжа и через пару минут песка больше не видно и вокруг сплошной океан, слившийся с небом.

Я улыбаюсь от вида и подхожу к краю, усевшись на полу. Гарри опускается рядом, и мы молча наблюдаем за красотой природы.

– Мы можем уплыть далеко, и никто нас не найдет, – предлагает он настоящее безумие.

– Нет не можем, – качаю я головой и поворачиваю ее к нему.

– Почему? – хмурится он.

– Потому что нельзя так просто бросать все и поддаваться бредовым мыслям. Ты сейчас говоришь одно, но уже через пару минут передумаешь, – выдыхаю я.

– Я не передумаю. Я давно хочу сбежать от всего. Я не чувствую себя свободным, – говорит он с грустью.

– Но ты свободен. Никто тебе не указ. Ты делаешь все, что хочешь.

– Но я больше ничего не умею. Я не смогу жить обычной жизнью, как любой нормальный человек. Я привык выживать.

– Ты умен, Гарри. У тебя полно разных талантов, но ты их не замечаешь.

– Не уверен, – уводит он глаза прямо, когда они тускнеют.

– Ну а я в тебе уверена, – я опускаю свою голову на его плечо, отчего он вздрагивает.

– Почему ты во мне уверена?

– Потому что идиоты не способны на такие вещи, на которые способен ты. Выживание - труд, причем очень тяжелый.

– Ты веришь в меня? – вдруг спрашивает он.

– Да, – подтверждаю я, глядя на него.

– Спасибо, – благодарит он и поворачивает голову.

Его глаза такие прозрачные и светлые из-за солнца, зрачки сужены и бегают по моему лицу, когда рот слегка приоткрыт. Его волосы уже высохли и приняли типичную форму. Он выглядит очень привлекательно и из-за минимального расстояния я улавливаю его дыхание и запах табака с ванилью.

Яхта шатается благодаря волнам и ветру, который колышет мои волосы, но я вижу только глаза Гарри, что смотрят в мои. На мгновение мне даже кажется, что все вокруг остановилось.

– Может передумаешь и мы все-таки сбежим? – тихо спрашивает он, глядя на меня влюбленными глазами, только в моих нет того же.

– Нет, Гарри, – усмехаюсь я, чтобы не делать ему слишком больно.

Я искренне не понимаю его желания сбежать. Зачем ему исчезать, если он управляет собственной жизнью как вздумается?

Гарри не находится под контролем, он ни от кого не зависит. Он полностью свободен, но не считает себя таковым. Это странно, но на то есть причины, о которых он не рассказывает.

Глупо предлагать мне сбежать вместе с ним. Гарри знает, что я никуда не убегу и не оставлю сестру и свою жизнь. Но он все равно понадеялся на то, чему не быть никогда.

Наверное, ему припекло солнце, поэтому он несет весь этот бред о побеге. Тем более он утверждал, что ему нравится то, чем он занимается и главная причина - деньги. Так от чего ему сбегать? Возможно есть то, о чем я не знаю и это то, из-за чего Гарри хочет уйти.

– Прости, это глупо, – забирает он свои слова обратно.

– Я же говорила передумаешь.

– Дело не в этом. Я не передумал. Но ты не хочешь побега. Я просто подожду, – его глаза по-прежнему прикованы к моему лицу.

– Ты уверен, что выдержишь? – спрашиваю я.

– Уверен, – Гарри протягивает свою руку, растопырив пальцы. – К тому же, у нас есть прогресс.

– Да, есть, – я накрываю своей ладонью его и благодаря маникюру мои пальцы не кажутся короткими на фоне огромных пальцев Гарри.

– Ты красивая, – завороженно говорит он.

– Спасибо, но, не будь слишком романтичным. Я не люблю это.

– Ладно, извини, ты непривлекательная, – делает он серьезное выражение лица.

– Уже лучше, – говорю я, и мы смеемся. – Правда, прости, но для меня это перебор.

– Я понял и уважаю твое мнение. Но я не такой как ты и тебе тоже нужно уважать мое мнение. Компромисс, – напоминает он.

– Хорошо, но без лишних соплей.

– Идет, – смотрит он на наши руки.