Сентимент | 18+

Сумки стояли у двери, готовые к переезду. Квартира была вычищена до блеска — я всегда наводила порядок, когда нервничала, а сегодня нервы были на пределе. Последний взгляд на пустые полки, на свернутый ковер, на голые стены. Это больше не было моим убежищем.

В дверь постучали. На пороге стояли Луиза и Юнос, пытаясь изображать бодрые улыбки, которые не доходили до их глаз.

— Ну что, архитектор, готова покорять мир? — Луиза бросилась меня обнимать так сильно, что у меня хрустнули ребра.

— Пока что просто Торонто, — я рассмеялась, возвращая объятия.

Юнос молча взял мою самую тяжелую сумку. Его взгляд был виноватым, но твердым. Мы еще не говорили о прощении, но между нами установилось хрупкое перемирие, выкованное общей болью и этим прощальным вечером.

— Я заказала пиццу с ананасами, твою любимую, в назидание всем будущим заграничным друзьям, — объявила Луиза, проходя в гостиную и оглядывая опустевшее помещение. — Боже, здесь теперь как в стерильной операционной. Даже призракам тут будет скучно.

Мы расстелили на полу старое ирландское покрывало — единственное, что я не упаковала, — и устроились, словно на пикнике среди руин моей прежней жизни. Луиза настойчиво рассказывала анекдоты, а Юнос молча разламывал куски пиццы и подкладывал мне самые сырные. В его жестах читалась все та же неуютная, колючая забота, к которой я уже привыкла за эти годы.

— Ты обязательно должна найти там какого-нибудчь красавца-канадца с ледорубом и оленем, — продолжала Луиза, играя расплавленным сыром. — И присылать фото. Много фото.

— В первую очередь я должна найти там работу, Лу, — поправила я ее, улыбаясь. — А оленей оставлю на десерт.

Наступила небольшая пауза, которую заполнил лишь отдаленный гул города за окном.

— Напишешь? — не глядя на меня, спросил Юнос, его голос прозвучал неожиданно громко в почти пустой комнате.

— Конечно, напишу, — ответила я. И в этот момент поняла, что это не просто вежливость. Я действительно буду скучать по этим двум сумасшедшим, по этому городу, по этим стенам, которые были свидетелями и моих самых горьких слез, и самого искреннего смеха.

Дорога в аэропорт прошла в легкой, натянутой болтовне. Луиза пыталась рассказывать смешные истории, Юнос поддакивал. Я смотрела в окно на знакомые улицы, которые уже через несколько часов станут просто воспоминанием.

На парковке аэропорта, пока Юнос выгружал багаж, Луиза отвела меня в сторону.

— Слушай, пока есть возможность сказать без его ушей... — она кивнула на Юноса. — У меня новость. Не знаю, вовремя ли.

— Всякая новость лучше, чем думать о том, как я сейчас сяду в самолет, — честно призналась я.

— Меня всю ночь тошнило, — Луиза скривилась. — И не из-за того дурацкого салата, что мы вчера ели.

Я уставилась на нее, медленно осознавая смысл ее слов. Воздух вокруг вдруг стал густым и тяжелым.

— Лу... Ты что, хочешь сказать...

— Да, — она выдохнула, и ее плечи опустились, будто с них сняли невидимый груз. — Я жду ребенка. Три месяца.

Я молчала, переваривая эту информацию. Луиза, всегда такая безрассудная и свободная, мать?

— Юнос знает? — наконец спросила я.

— Нет! — ее ответ прозвучал резко и испуганно. Она оглянулась на Юноса, который увлеченно пытался вытащить мой чемодан из багажника. — И он не должен знать. Пока.

— Но почему? Вы же... вы вместе. Он имеет право...

— И что я ему скажу? — ее голос дрогнул. — «Поздравь, у нас будет ребенок, но я не уверена, готова ли к этому»? Или «Давай поженимся, потому что так надо»? Ты же знаешь его, он тут же начнет строить планы, покупать коляски и искать квартиру побольше. А я... я даже не уверена, хочу ли я всего этого.

Она смотрела на меня умоляюще, и в ее глазах читался настоящий ужас.

— Я боюсь, — прошептала она. — Боюсь, что стану плохой матерью. Боюсь, что все испорчу.

Я взяла ее за руки, заставив посмотреть на себя.
— Лу, послушай меня. Этот парень только что прошел через ад, осознал все свои ошибки и готов на все, чтобы стать лучше. Он любит тебя до безумия. Ты думаешь, новость о том, что у вас будет ребенок, его испугает? Он будет самым преданным, самым заботливым отцом на свете. Он будет читать книги о воспитании вслух твоему животу, клянусь.

Я поняла. Этот момент был слишком хрупким, слишком нашим — ее, моим и Юноса, пытающегося залатать трещины. Впускать сюда такую огромную, новую реальность было страшно.

— Ты права, — мягко согласилась я, сжимая ее руки. — Скажешь, когда почувствуешь, что время пришло. И он... он будет счастлив. Я знаю.

Мы вернулись к Юносу. Он закончил возиться с багажом и теперь стоял, засунув руки в карманы, с тем самым виноватым и решительным выражением лица, которое стало для него привычным.

— Алия, — он начал, глядя куда-то мне в плечо. — Я знаю, что слова ничего не стоят. Но я хочу сказать это еще раз. Прости меня. Я исправлю все, что в моих силах. Буду рядом. Всегда.

Он был таким несчастным и таким искренним в своем раскаянии, что во мне что-то окончательно перевернулось. Вся тяжесть, которую я носила все эти недели, казалось, растворилась в холодном воздухе аэропорта. Он был моим братом. Моим глупым, запутавшимся, любящим братом, который совершил чудовищную ошибку и теперь пытался выкарабкаться.

Я не стала говорить. Я просто шагнула к нему и обняла его, прижавшись щекой к его грубой куртке. Он замер на секунду, а затем его руки сжали меня в ответ с такой силой, словно он боялся, что я исчезну.

— Дурак, — прошептала я, и голос мой дрогнул. — Ты все равно самый близкий человек для меня. Всегда им и был.

Мы стояли так, и это объятие было важнее всех слов прощения. Это было возвращение домой. Не в тот дом, что оставался позади, а в то чувство семьи, которое, казалось, было потеряно навсегда.

Луиза смотрела на нас, и по ее лицу текли слезы, но она улыбалась. Она положила руку на свой живот в почти незаметном жесте, и ее взгляд сказал мне все: «Смотри, все налаживается. Жизнь продолжается».

Когда пришло время проходить контроль, я обернулась на них в последний раз. Они стояли плечом к плечу, две половинки, которые, несмотря ни на что, нашли друг в друге опору. И между ними уже была тайна, маленькое будущее, которое скоро все изменит.

— Берегите друг друга! — крикнула я им.

— Лети аккуратно! — ответила Луиза, махая рукой.

Юнос просто кивнул, и в его глазах я прочла обещание. Обещание быть лучше. Обещание быть братом.

Я повернулась и пошла к своему новому началу. С сумкой, полной чертежей, с фундаментом на берегу озера в сердце и с неожиданным чувством легкой, горьковато-сладкой надежды. Пусть позади осталась боль. Впереди была жизнь. И я была готова встретить ее. Одна, но не одинокая.

Глава 53. Алия

Я сидела в зале ожидания, пытаясь сосредоточиться на книге, но слова расплывались перед глазами. Мысли были там, за стеклом, где остались Луиза, Юнос и призрак той жизни, которую я покидала. В ушах все еще звенела тишина после их прощания.

И вдруг этот звон был разорван. Сначала приглушенными возгласами, потом нарастающим гулом у стойки регистрации моего рейса. Какой-то мужской голос, грубый, прорывающийся сквозь попытки сотрудников аэропорта его успокоить.

«...всего пять минут! Черт возьми, я должен ей что-то сказать!»

Сердце провалилось в пятки, а затем выпрыгнуло в горло. Этот голос. Я узнала бы его из миллиона.

Я медленно подняла голову.

Итан. Он пробивался через кордон из двух охранников, его лицо было искажено отчаянной решимостью. Волосы растрепаны, на щеках румянец от мороза или ярости. Он не пытался драться, но его тело было напряжено, как у зверя в клетке.

— Мне нужно всего лишь поговорить с ней! Пять минут! — он почти кричал, его взгляд метнулся по залу и нашел меня. Наши глаза встретились. В его — буря. В моих, я чувствовала, — шок и леденящее предчувствие.

Охранники схватили его крепче под руки, пытаясь оттащить.

— Сэр, вы нарушаете правила! Если вы не успокоитесь, мы будем вынуждены применить силу!

— Алия! — он выкрикнул мое имя, и это прозвучало как раскат грома в гулком зале. Все взгляды обратились на нас. — Пожалуйста!

Что-то во мне сломалось. Эта картина — его унижение, его отчаянная попытка быть услышанным, его готовность на все ради этих пяти минут... Это был не тот холодный, контролирующий себя Итан. Это был человек, которого я когда-то любила. Тот, кто мог сойти с ума от чувств.

Я поднялась с места. Ноги были ватными. Я сделала несколько шагов к нему, чувствуя на себе любопытные и осуждающие взгляды других пассажиров.

— Я знаю его, — тихо, но четко сказала я старшему из охранников. — Дайте ему пять минут. Пожалуйста.

Охранник смерил меня оценивающим взглядом, потом посмотрел на Итана, который замер, тяжело дыша, не сводя с меня глаз.

— Пять минут, — буркнул охранник. — И только здесь, на виду.

Они отпустили его, отступив на пару шагов, но не спуская с него глаз.

Мы стояли друг напротив друга в центре всеобщего внимания. Воздух между нами трещал от напряжения.

— Я не мог отпустить тебя вот так, — выдохнул он, его грудь вздымалась. — После вчерашнего... после твоего подарка... я не могу.

— Итан, что случилось? — прошептала я, чувствуя, как дрожь поднимается изнутри.

— Ничего. И все. — Он провел рукой по волосам. — Я просто... я сел в машину, чтобы уехать, и понял, что если ты улетишь, и последнее, что ты услышишь от меня, будет какая-то... красивая, правильная речь о «когда-нибудь»... я сойду с ума. Потому что «когда-нибудь» — это ложь. Я не хочу «когда-нибудь». Я не хочу ждать. Я хочу сейчас. Я хочу бороться за тебя. За нас.

Он сделал шаг ко мне, и охранники напряглись.

— Я не знаю, изменит ли это что-то, но ребёнок всё-таки не от меня.

Моё дыхание перехватило.

- Сегодня утром, как только я отъехал от вашего дома, то получил сообщение от своего детектива. Я нанял его, сразу просто того, как увидел тест Вики. Я не верил, что всё могло произойти лишь от одного раза. Я был уверен в себе. Тогда я нанял детектива, который и раньше собирал для меня информацию, и которому я доверил бы свою жизнь. В прочем, так оно и вышло. - Итан выдохнул. - Сегодня он написал мне, что Викторию последние несколько месяцев видели в сопровождении одного из адвокатов из фирмы моего отца, и что у них какой-то роман. Я догадывался, что отец может что-то такое вытворить, ведь он никогда не перед чем не останавливался. Виктории установили прослушку в телефон и машину, чтобы были весомые доказательства, поскольку тест на отцовство делать еще рано, но мы можем и его сделать, если ты...

Я не дала ему договорить, потому что нескончаемый поток слов из его рта уже сводил меня с ума. Я накинулась на его губы в самом страстном поцелуем, потому что только что он кинул мне спасательную шлюпку.

Поцелуй оборвался так же внезапно, как и начался, под оглушительный рев последнего объявления о посадке. Мы стояли, тяжело дыша, лбами касаясь друг друга. Его руки сжимали мои плечи, мои — вцепились в складки его куртки. Мир сузился до точки, до этого вздоха между «было» и «будет».

— Я не полечу, — выдохнула я, и это прозвучало не как отказ, а как обет. Как самое простое и правильное решение в моей жизни.

Уголки его глаз смягчились, в них мелькнуло облегчение, смешанное с изумлением. Он кивнул, не способный вымолвить ни слова.

Охранники, наблюдавшие за этой сценой, переглянулись. Старший, снимая напряжение, раздраженно провел рукой по лицу.

— Ну, если вы не летите, тогда прошу вас освободить зону контроля. Решайте свои дела в другом месте.

Итан взял меня за руку, его пальцы крепко переплелись с моими. Он был якорем, не дававшим мне уплыть в море собственных эмоций. Мы молча повернулись и пошли обратно, туда, откуда я только что ушла навсегда. Каждый шаг по знакомому коридору чувствовался иначе. Тяжесть в ногах сменилась невесомостью.

Мы вышли в зал прилета, в царство встречающих, и первое, что я увидела, — две окаменевшие фигуры у стеклянных дверей. Луиза и Юнос не уехали. Они стояли и смотрели на нас, и на их лицах застыла смесь шока, недоумения и зарождающейся догадки.

Луиза первая пришла в себя. Ее взгляд перебегал с моих заплаканных, но сияющих глаз на наши сплетенные руки.

— Алия?.. — ее голос дрогнул. — Твой рейс... они объявили...

— Я не полетела, — сказала я, и губы сами растянулись в улыбку, широкую и беззаботную.

Юнос молчал. Его взгляд был прикован к Итану. В его позе читалась привычная готовность к защите, к конфронтации. Но потом он увидел Итана. Увидел его растрепанные волосы, разгоряченное лицо, его руку, сжимающую мою, как единственное спасение. Увидел не врага, а такого же измотанного, сломленного и внезапно нашедшего отдушину человека.

Итан сделал шаг вперед, все еще не отпуская моей руки.

— Ребенок Вики не мой, — произнес он четко и ясно, обращаясь больше к Юносу, чем к Луизе. — У нее роман с адвокатом из фирмы моего отца. У меня есть доказательства.

В воздухе повисла тишина. Лед тронулся.

Луиза ахнула, поднеся руку ко рту. Юнос медленно выдохнул, и его плечи, бывшие до этого напряженной линией, наконец-то расслабились.

— Вот черт, — тихо выругался он, качая головой. И впервые за много недель посмотрел на Итана без ненависти. Скорее с уважением. Потому что только что услышал не просто оправдание, а конец войны, которая истощала всех.

— Значит... — Луиза медленно подошла к нам, ее глаза блестели. — Значит, ты остаешься?

Я кивнула, и снова слезы подступили к глазам, но на этот раз они были сладкими. — Я остаюсь.

— Слава богу, — она обняла нас обоих, втиснувшись в наше объятие. — А то я уже представила, как рожу тут одного, а ты в Канаде чертежи какие-то будешь разглядывать.

Мы рассмеялись — нервно, с облегчением. Это был смех, смывающий остатки напряжения.

Юнос подошел ближе. Он смотрел на меня, и в его глазах я прочла не просто одобрение, а глубокую, братскую радость.

— Значит, так, — он хлопнул Итана по плечу, жесткий, но уже без агрессии. — Ты за ней пришел. Публично. Я это видел. С этого все начинается. Но если ты снова...

— Не начнется, — тихо, но с железной уверенностью перебил его Итан. Его пальцы сжали мои. — Никогда.

Юнос изучающе посмотрел на него еще секунду, а потом кивнул. Этого было достаточно. Перемирие было заключено.

— Так, — Луиза вдруг всплеснула руками, ее лицо просияло новой, дьявольской идеей. — Раз уж мы все тут собрались, и раз уж никто никуда не улетает... — Она обняла Юноса за талию и посмотрела на него с вызовом. — Пора тебе сказать новость, дорогой. Ту самую. Из-за которой меня тошнило не от салата.

Юнос нахмурился, глядя на нее с недоумением.

— Какую новость?

Луиза выпрямилась, положила его руку себе на еще плоский живот и, глядя ему прямо в глаза, сказала:

— У тебя будет ребенок.

Глаза Юноса расширились. Он замер, его взгляд метнулся с ее сияющего лица на ее живот и обратно. Он искал подвох, шутку, но нашел лишь безграничную правду.

— Луиза... — его голос сорвался. — Ты... серьезно?

— Абсолютно.

Он не закричал от радости. Не подбросил ее в воздух. Он просто опустился перед ней на колени, прямо на грязный пол аэропорта, обхватил ее за бедра, прижался лицом к ее животу и заплакал. Тихо, беззвучно, всем своим существом.

Итан отпустил мою руку, давая мне пространство, но я прижалась к нему, чувствуя, как нарастает новая волна счастья, чистого и всеобъемлющего. Я смотрела на брата, на его согнутую спину, на его дрожащие плечи, и видела в нем не того сломленного виной мужчину, а того мальчика, который когда-то мечтал о своей семье. Он нашел ее.

Луиза гладила его по волосам, улыбаясь сквозь слезы, и смотрела на нас, и в ее взгляде было полное, абсолютное счастье.

Итан обнял меня за плечи, притянул к себе и тихо прошептал прямо в ухо, так, что слышала только я:

— Видишь? «Сейчас» — оно всегда лучше, чем «когда-нибудь».

Я обернулась к нему, и мы стояли в самом центре этого хаоса — объятий, слез, новостей и прощаний. Мой самолет, наверное, уже отъезжал от трапа. Мои сумки, наверное, уже грузили в багажное отделение. А я была здесь. С фундаментом на берегу озера в сердце, с любимым мужчиной рядом, с семьей, которая только что стала больше.

Я была дома. Не в Торонто. Не в пустой квартире. А именно здесь, на парковке аэропорта. И это было самое важное путешествие в моей жизни — путь домой, длиной в пять отчаянных минут и одно признание.