Тихая ложь

Я открываю ноутбук и нажимаю на значок электронной почты в правом верхнем углу экрана. Позвонить дону было бы проще, но при таком количестве людей в доме я не могу рисковать тем, что кто-то может подслушать. Я начинаю новое сообщение, ввожу адрес электронной почты, который дал мне дон, и перехожу к теме письма, набирая: Избранник альфы, глава первая.
Я переключаю внимание на текст письма, и мои пальцы летят по клавишам.
Дорогая Сильвия,
Надеюсь, у тебя все хорошо. Как и договаривались, я высылаю вам первый эпизод моего нового паранормального романа, который вы будете публиковать в своем интернет-журнале. Пожалуйста, посмотрите и сообщите мне свои мысли и предложения по улучшению.
С любовью,
Сиенна
Я добавляю несколько пустых строк, затем продолжаю печатать.
Холодной беззвездной ночью Джорджина впервые ступила на землю, принадлежащую Дариусу, альфе стаи волков Черной реки. Сердце бешено колотилось, едва ли не вдвое быстрее обычного, когда она прошла мимо своего нового товарища и вошла в логово, вырубленное в склоне горы. Шаги гулко отдавались от стен узкого коридора, который уходил все глубже и глубже, периодически прерываясь ответвлениями, ведущими к множеству пещер поменьше, расположенных вокруг нее. Логово было заполнено членами стаи. Она попыталась сосчитать их, но не смогла назвать точное число. Казалось, что все они живут в пределах логова.
Я на мгновение замираю, мои пальцы нависают над клавишами. Прошло почти три недели с тех пор, как я приехала в дом Драго, а я все находила причины не звонить дону. Сначала я говорила себе, что мне нечем поделиться, что рядом всегда кто-то есть или уже поздно звонить. Но час назад я получил от дона Аджелло сообщение, состоящее из одного слова: СИЕННА! Оно вспыхнуло на моем экране всеми заглавными буквами, и я не мог больше откладывать операцию.
Мои пальцы снова опускаются на клавиатуру, но взгляд блуждает по большой вазе на комоде, наполненной прекрасными сверкающими кристаллами. Я нашла ее на тумбочке, когда проснулась сегодня утром. Драго, видимо, заметил, что я люблю разноцветное стекло, когда мы были в магазине, и купил мне такие. Цвет кристаллов не такой насыщенный, как у шариков в супермаркете, но они огранены в форме маленьких бриллиантов, что делает их такими красивыми. Я переставила вазу на комод, где она будет видна, как только я войду в комнату, и поставила в нее свою коллекцию ручек и карандашей.
Я делаю глубокий вдох и снова смотрю на электронную почту, но на грудь словно опускается тяжелый груз. Отложив ноутбук в сторону, я встаю с кровати и подхожу к окну, выходящему на проезжую часть.
Кева стоит на краю лужайки, положив руки на бедра, и спорит с Йованом. Я улыбаюсь. Наверное, он забыл вызвать ремонтника, чтобы тот посмотрел на холодильник, который странно шумит последние несколько дней. Чуть правее Филипп и Драго садятся в машину Драго. Оба одеты в костюмы, видимо, едут на встречу. Я не часто видела своего мужа в костюме, может быть, раза два за все время. Ему он идет.
Перед тем как сесть за руль, Драго поднимает глаза в сторону моего окна, и наши взгляды на мгновение встречаются. Волна чувства вины захлестывает меня, когда реальность того, что я собираюсь сделать, снова обрушивается на меня. Я провожаю взглядом машину Драго, когда она отъезжает. Я остаюсь на месте, пока она не скрывается из виду, и только тогда возвращаюсь к ноутбуку.
Я продолжаю печатать, но привкус вкус во рту никак не проходит.
Вскоре после приезда Джорджины показалось, что стая столкнулась с новыми проблемами. Она не знала точно причин, но из тихих разговоров, которые ей удалось подслушать, следовало, что волки Черной реки начали враждовать с медведями Трансильванских холмов. Медведи жили на той же территории, что и волки, и оба претендовали на владение определенными охотничьими угодьями.
Пребывание Джорджины в стае волков Черной реки оказалось гораздо интереснее, чем она предполагала вначале.
Продолжение следует…
Мысли все еще бегут, я почти минуту держу мышь над кнопкой "Отправить", прежде чем наконец нажимаю ее.
Через десять минут звонит телефон. На экране высвечивается номер дона Аджелло.
— Сильвия, — говорю я, отвечая на звонок, — ты получила мою посылку, я полагаю?
— Посылку? — раздается в трубке мрачный голос Аджелло. — Трансильванские медведи?
— Это код, — шепчу я в трубку. — Трансильванские медведи — это румыны.
— Я не могу расшифровать твой бред, Сиенна. Начинай говорить.
Я опускаюсь на край кровати и вздыхаю.
— Здесь всем занимается Драго. Филипп, его второй помощник, следит за исполнением. Деньги они отмывают через клуб.
— Это я уже знаю. Что еще?
— У них какие-то проблемы с румынами. Я мало что поняла, только то, что Драго усилил охрану.
— У твоего мужа была крупная сделка на той неделе, когда вы поженились. Это как-то связано с румынами?
— Я не слышала никаких подробностей.
— А что это за бред был про пещеры?
— Многие из его людей живут здесь, в доме Драго.
— Сколько?
Я стискиваю зубы и запускаю руку в волосы. Мне кажется неправильным рассказывать ему все это.
— Сколько, Сиенна?
— Сорок восемь, — бормочу я.
— А сколько у него мужчин в целом?
— Я не знаю.
— Ну так узнай. Скорее, — приказывает он и обрывает звонок.
Я смотрю на телефон, который держу в руке, затем бросаю его на кровать и выбегаю из комнаты.
— Сиенна! — Елена зовет меня, когда я направляюсь через фойе: — Ты не могла бы…
Я игнорирую ее и врываюсь в парадную дверь. На улице немного прохладно, но я не возвращаюсь за курткой.
Несколько мужчин слоняются без дела перед огромным зданием гаража, в котором есть несколько отсеков для более чем дюжины автомобилей, расположенных слева от особняка, поэтому я поворачиваю направо и бегу к деревьям, подальше от всех. Кислый привкус во рту не покидает меня и с каждой минутой становится только хуже. Что сделает Аджелло с предоставленной мной информацией? Когда я соглашалась на этот дурацкий план, все казалось не так уж плохо. Но теперь…
Я назвала ему количество людей, которые живут здесь, в доме. Это, наверное, одна из наименее значимых частей информации. Не то чтобы дон планировал вторгнуться в дом Драго, но все же, я чувствую себя такой грязной, разглашая эту информацию.
Мне нравятся здешние люди, и мне кажется, что я их предаю. В большинстве дней, когда я просыпаюсь, Драго уже уходит, за исключением тех утренних часов, когда он тащит меня с собой на пробежку. Но это случается всего три раза в неделю. После этого он уходит, и мы редко видимся до обеда. Все книги, которые я привезла с собой, я уже прочитала, так что мне остается целыми днями писать в своем новом блокноте или помогать Кеве на кухне.
Если бы Ася увидела меня сейчас, она бы умерла от смеха. Не думаю, что дома жарила яичницу самостоятельно, только пару раз. Однако здесь я нахожу удивительно полезным заниматься кухней. В доме всегда много людей. Да, это может стать безумием, когда все говорят одновременно и сталкиваются друг с другом, но это весело. Раньше, когда были только Артуро, Ася и я, тоже было здорово. Но здесь… . Это одна большая, странная семья, и, несмотря на мою очевидную неопытность, я получаю еще большее удовольствие от этого хаоса. Трудно чувствовать себя одиноким, когда вокруг столько людей.
Они меня почти не знают, но среди них я не чувствую себя чужой. Когда на днях зашла на кухню, все еще потрясенная после встречи с собаками Драго, Кева приготовила мне горячий шоколад и потребовала, чтобы я рассказала, кто меня обидел, чтобы она отхлестала их по задницам. А вчера, когда я жаловалась, что нужные мне туфли распроданы в Интернете, Мирко услышал меня и сказал, чтобы я отправила ему ссылку по электронной почте, чтобы он "разобрался". Туфли пришли в тот же вечер.
А еще есть мой муж. Иногда я застаю его рядом, когда мне кажется, что его нет дома. Он наблюдает за мной, когда думает, что я не смотрю, но каждый раз чувствую его взгляд на себе. Его взгляд подобен легкому взмаху перышка, щекочущего мою шею. Каждый нерв в моей системе воспламеняется от осознания.
Я продолжаю играть, делая вид, что не замечаю его взгляда. Но я уверена, что он знает, что меня не одурачить, и видит мой блеф насквозь.
Тем не менее, Драго продолжает наблюдать за мной, словно пытается разгадать меня. Временами он напоминает мне горгулью, примостившуюся на огромной каменной стене. Он всегда наблюдает. И ждет. Не знаю, чего он ждет, но знаю одно: мне это нравится. Мне нравится волнение, которое возникает во мне, когда он рядом. И я люблю спать в его постели.
Но что он сделает, если узнает, что я сдаю его Аджелло? Не думаю, что он убьет меня. Может, он и глава преступной организации, но, если не считать инцидента с водопроводчиком, он не кажется мне жестоким человеком. До сих пор я не видела, чтобы он бил или даже кричал на кого-то из своих людей. Возможно, священник для того и нужен, чтобы избавляться от тех, кто ему противостоит, а не убивать их самому.
Полчаса я брожу по территории вокруг особняка. В конце концов, я оказываюсь на заднем дворе. Собаки Драго бегают в своем вольере, но, заметив мое приближение, прекращают игру и обращают на меня свое внимание. Когда я раньше останавливалась здесь, то всегда ожидала, что они начнут лаять, но они никогда этого не делали. Не делают они этого и сейчас. Они просто смотрят на меня. Как и их хозяин.
Обычно, понаблюдав за ними несколько минут, я ухожу, но в этот раз я делаю один неуверенный шаг вперед. Потом еще один. Самый крупный из них встает на задние лапы, упираясь передними в железную ограду. Осторожно подхожу к ограждению и подношу руку к морде собаки. Он немного обнюхивает мои пальцы, затем облизывает их. Я приседаю рядом с ограждением и протягиваю левую руку другой собаке, обнюхивающей мои брюки.
— Когда нам ожидать оплаты от русских? — спрашивает Кева и переворачивает страницу своей толстой старой бухгалтерской книги.
— Через два дня, — отвечаю я, подходя к обеденному столу и садясь напротив нее. — Какого хрена ты не даешь Мирко купить тебе ноутбук? Ты же не сможешь хранить в нем наши финансовые записи.
Она смотрит на меня через оправу очков.
— Я не собираюсь оставлять конфиденциальную информацию в каком-то электронном ящике, где к ней может получить доступ кто угодно.
— Есть такие штуки, как брандмауэры, Живка. Никто не сможет получить доступ к твоим материалам, если у тебя установлен такой брандмауэр.
— Да ну? Расскажи это Yahoo.
Я потираю виски и вздыхаю.
— Сиенна пришла на завтрак сегодня утром очень веселая, — говорит Кева, и на ее губах появляется небольшая улыбка. — Когда я спросила о причине ее хорошего настроения, она сказала, что ты оставил ей подарок. Вазу с разноцветными стеклянными кристаллами, которые так очаровательно сверкают.
— И, ей понравилось?
— Настолько, что я заглянула к тебе в комнату, чтобы посмотреть на это "стекло", которое ее так взволновало. — Она сняла очки и усмехнулась. — Ты знал, что твоя жена использует вазы из драгоценных камней стоимостью в полмиллиона долларов в качестве подставки для ручки?
— Они ей нравятся. Она может использовать их как ей угодно, — говорю я. — Ты не прислала мне сегодня ни одной фотографии.
— Не прислала? — притворно удивляется она. — Наверное, я забыла. Но ты бы видел ее сегодня утром, когда Йован вез ее в торговый центр. На ней были неоново-зеленые джинсы и желтая блузка с рюшами.
— Она надела их в пару к куртке цыпленка?
— Ну конечно. И желтые туфли на каблуках.
Я нахмурил брови.
— Ты должна была прислать мне фотографию.
— Или ты мог бы приехать сюда и лично убедиться в этом. — Она направляет на меня свои очки. — Тебе нужно перестать преследовать ее по дому, Драго.
— Она моя жена. Я могу преследовать ее сколько угодно.
Кева фыркнула.
— Недавно звонил Ковач. Он женится в воскресенье и приглашает тебя и Сиенну.
— Я не хожу на свадьбы, как ты прекрасно знаешь. Особенно на сербские. — Поход на вечеринку с живой музыкой и несколькими сотнями гостей, все из которых орут и поют в непрерывном ликовании, — это олицетворение гребаного ада для меня. Двух минут этого дерьма достаточно, чтобы превратить мой мозг в кашу.
— Может быть, ты сделаешь исключение? Просто заскочи на минутку?
— Нет.
— Жаль. — Она преувеличенно вздыхает. — Сиенна была бы в восторге.
Я откинулся в кресле и представил себе свою жену в центре этого безумия. Да, она была бы в восторге.
— Ковач упоминал о новой инвестиционной возможности, когда мы беседовали в последний раз. Может быть, мы заглянем к нему ненадолго. Поддержание хороших отношений полезно для бизнеса.
— Отлично. Не забудь взять Сиенну с собой, чтобы она купила платье.
Я приподнял бровь.
— Ты видела всю одежду, которая есть у этой женщины?
— Когда речь идет о женских нарядах, Драго, их никогда не бывает "достаточно".
Я закатываю глаза и киваю в сторону небольшого аквариума, установленного на угловой полке. Несколько оранжевых рыбок зигзагами перемещаются среди водных растений и других аквариумных декораций.
— Что это здесь делает?
— Сиенна купила его сегодня в торговом центре.
— Я не люблю рыбок.
— Знаю. — Кева уже потянулась за телефоном. — Сиенна была в восторге от них, но я скажу Йовану, чтобы он вернул аквариум обратно в магазин.
Я сжимаю челюсть.
— Просто оставь эту чертову штуку.
— Ты уверен? Я могу попросить его сделать это прямо сейчас.
— Никто не тронет ее рыбок, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — А где моя жизнерадостная женушка?
— Не знаю. Она не спустилась к ужину, и я решила, что она не голодна.
Кивнув, я встаю и выхожу из столовой, отправляясь на поиски своей жены. Сегодня утром я опоздал на полчаса на встречу с деловым партнером, потому что ждал, когда Сиенна проснется, чтобы увидеть ее реакцию на мой подарок. В конце концов, мне пришлось уйти, и это испортило мне настроение. Оно ухудшалось по мере того, как тянулись часы, потому что у меня было слишком много работы и я не мог заехать к ней домой, как стараюсь делать по крайней мере два раза в день. То, что Кева не прислала мне фотографии, стало вишенкой на торте этого ужасного дня, и я уверен, что ее отсутствие сообщений было целенаправленным.
В большой комнате отдыха на восточной стороне первого этажа полно народу, но Сиенны там нет.
— Кто-нибудь видел Сиенну? — спрашиваю я.
Более тридцати голов поворачиваются в мою сторону. За этим следует куча "нет".
Я отправляюсь на верхний этаж, но и там ее нет. Закрыв за собой дверь, возвращаюсь вниз. Кева смотрит на меня, когда я проскакиваю мимо нее и с такой силой распахиваю дверь на кухню, что она ударяется о соседнюю стену.
— Где моя жена?!
Четыре головы поворачиваются в мою сторону.
— Ее здесь нет, — говорит одна из девушек, чистящих столешницу.
— Я, блядь, не слепой. Когда ее видели в последний раз?
— Может, она еще на улице? — говорит Елена. — Я видела, как она выходила раньше, но это было около трех часов назад.
Я поворачиваюсь на пятках и бегу.
— Я не могу найти Сиенну, — кричу я Илье, стоящему у входной двери, и хватаю куртку. — Елена говорит, что видела, как она выходила на улицу. Вы с Рельей поищете в переднем дворе. Я займусь задним.
Выскочив на улицу, я первым делом направляюсь в гараж, если она вдруг туда забрела. Нет, она этого не сделала.
— Блядь! — Я бью ладонью по стене и выбегаю обратно.
Что, если Богдан узнал о нашем местонахождении и его ребята каким-то образом добрались до нее? Может она ушла. За пределы территории. Ушла! Или они все еще здесь, выжидают время, чтобы ускользнуть под покровом темноты. Охрана у нас надежная, так что далеко они уйти не могут.
Я меняю курс и ухожу в другую часть заднего двора. Там находятся собаки, поэтому я сомневаюсь, что они будут там, но на всякий случай надо проверить.
Мое внимание привлекает что-то желтое у забора. Наступили сумерки, и я не сразу понимаю, что это Сиенна, пока не оказываюсь на полпути к ней. Она стоит на коленях на земле рядом с вольером для собак, просунув руки в щели, и гладит Зевса по головке. Две другие собаки лежат рядом, прижав лапы к ее ногам.
— Иисус, блядь. — Я снимаю куртку и накидываю ей на плечи. Она все еще одета в свой прежний наряд, и эта рубашка слишком тонка для быстро падающей температуры. — Да что с тобой такое? Ты что, хочешь замерзнуть до смерти?
Я осторожно оттаскиваю ее от забора и просовываю ее руки в рукава своей куртки. Она даже не смотрит на меня, а просто прикована взглядом к собакам. Я поднимаю ее на руки и бегу к дому.
— Сиенна?
Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, сжимая, когда она зарывается лицом мне в плечо. Почему она ничего не говорит? Где эти язвительные замечания? Озорные ухмылки?
Я дохожу до входной двери и пинком открываю ее. Кева спешит через фойе к нам, но я направляюсь прямо к лестнице.
— Принеси мне чего-нибудь горячего, — кричу я. — Чай или какао. Сейчас же!
Когда я вхожу в нашу спальню, то усаживаю Сиенну в кресло у балкона, укутываю ее одеялом, затем приседаю у ее ног и начинаю снимать ее четырехдюймовые каблуки. На носочной части туфель — маленькие цветочки, как нельзя лучше подходящие для передвижения по мокрому газону и грязи.
— Moya blesava mila. — Качая головой, я растираю ладонями ее холодные ступни.
Через несколько минут дверь за моей спиной открывается, и Елена ставит на приставной столик поднос с большой кружкой чая и печеньем.
— Спасибо. А теперь уходи, — говорю я, не глядя на нее. Мой взгляд сосредоточен на лице Сиенны, которое абсолютно не выражает никаких эмоций. Единственный раз, когда я видел ее такой, был в клубе незадолго до нашего знакомства.
— Сиенна?
Она моргает, вырывает свои ноги из моих рук и кладет их на край сиденья, обхватив ноги руками.
— У меня была собака, ты знал?
— Была?
— Да. Его звали Бонбон.
Я не могу разобрать слов, но слышу тон ее голоса. Он странно ровный.
— Что с ним случилось?
— Он умер из-за меня. — Она наклоняется вперед и кладет подбородок на согнутые колени, глядя куда-то поверх моего плеча. — У него отказали почки, но я была слишком отвлечена пропажей сестры, чтобы заметить признаки. А когда заметила, было уже слишком поздно.
Я знал, что сестра Артуро пропала несколько лет назад, потому что в это время он был недоступен, разыскивая ее. Тогда и произошла вся эта история с Пизано. Я не знаю подробностей того, что случилось с девушкой, кроме того, что она пропала на несколько месяцев, а потом вышла замуж за парня из окружения Братвы. Но я могу себе представить, через какой ад пришлось пройти Сиенне и ее брату, не зная, жива ли их сестра.
— Но с твоей сестрой все в порядке? — спросил я, когда старая рана в моем сердце вновь открылась и ноет.
Глаза Сиенны встречаются с моими.
— Да. Ася чуть не умерла из-за меня, но теперь с ней все в порядке.
— Что ты имеешь в виду?
— Это не имеет значения. — Она быстро отводит взгляд. — Как их зовут? Собак?
Я поправляю одеяло на ее плечах и, не в силах удержаться от желания как-то успокоить ее, провожу тыльной стороной ладони по ее щеке.
— Большого зовут Зевс. Тот, что с темными лапами, — Юпитер. А третий — Перун.
— Названы в честь богов, — говорит она, удивляя меня. Зевс и Юпитер более-менее известны, а вот про старославянского бога Перуна мало кто знает. — Я, пожалуй, пойду спать, если ты не против.
— Сначала выпей чай.
Сиенна берет кружку, которую я ей протягиваю, и, допив чай, исчезает в ванной. Через пятнадцать минут она забирается в постель, прижимает к груди подушку и натягивает одеяло до самого подбородка.
Я сажусь в кресло и наблюдаю, как она лежит, не шевелясь, и размышляю о том, чему я только что был свидетелем. Судя по всему, моя жена не является ни маниакально счастливой, ни поверхностной, как она притворяется. Но я уверен, что, проснувшись, она будет вести себя как ни в чем не бывало и продолжать свой беззаботный фарс.
Сиенна поворачивается на бок, плотно прижимая к груди подушку, как она обычно делает. Я думал, что это привычка, но теперь, подумав, понимаю, что она делает это только тогда, когда я ухожу с кровати по утрам.
Я ругаю себя и качаю головой. Ни одна женщина не может так легкомысленно относиться к тому, что ее оторвали от привычной жизни и заставили жить в доме с незнакомыми людьми. Замуж за совершенно незнакомого мужчину. Тем более такую молодую, как Сиенна, которая уже пережила в своей жизни душевную боль. Ее родители были убиты, когда она была совсем маленькой, и я знаю, какую травму это оставляет. Затем была похищена ее сестра. И вот теперь это.
Драго, ты идиот. Я позволил ее беззаботному поведению одурачить меня. И вдобавок я старался держать ее на расстоянии, потому что знал, что она шпионит за мной для Аджелло. Одному Богу известно, что творится у нее в голове и что скрывается за этими улыбками, которые лишь изредка достигают ее глаз.
Встав с кресла, я разделся и подошел к кровати. Осторожно отодвигаю подушку, в которую вцепилась жена, залезаю под одеяло и обнимаю Сиенну, прижимая ее к себе. Она тут же зарывается лицом в изгиб моей шеи. Что-то в ее волосах царапает мой подбородок. Я немного откидываюсь назад и смотрю вниз, чтобы увидеть большую желтую заколку в форме бабочки на макушке. Вздохнув, я осторожно вынимаю заколку из ее волос и бросаю ее на тумбочку. Она вздрагивает, что-то бормочет.
— Ты не можешь спать с этим дерьмом в волосах, Сиенна, — говорю я и притягиваю ее ближе к себе.