16.1
— Я требую компенсации за твоё действие, — твёрдо заявила я. — И уж поверь, я не отступлю, когда кто-то позволяет себе такие вольности без спроса.
— Тогда я тоже ожидаю от тебя извинений, — неожиданно бросил Орион, и его слова прозвучали настолько неожиданно, что я рефлекторно приподняла бровь, выпрямляя спину на сидении. Этот поворот событий заставил меня на мгновение растеряться.
— И я ещё должна извиняться за то, что ты меня лапать вздумал? — повторила я с нескрываемым недоумением, наблюдая, как его челюсти вновь напряглись от последних слов. Орион не торопился отвечать, а вместо этого медленно скрестил ноги, сцепил пальцы рук в замок и пристально посмотрел на меня, словно оценивая каждую мелочь в моём поведении.
— Извинись передо мной должным образом за то, что избила мою охрану, незаконно проникла в мой дом без моего ведома или разрешения и напала на меня, когда я пришёл с работы, — размеренно продолжал он, слегка наклоняя голову вбок, словно подчёркивая важность каждого пункта обвинения. — Надеюсь, этих причин тебе достаточно?
Его слова обрушились на меня подобно удару. Широко распахнув тёмные глаза, я моргнула пару раз, тщетно пытаясь собраться с мыслями. Я буквально ощущала, как комок подкатывает к горлу, мешая выдавить хоть слово. Все аргументы казались слабыми и нелепыми, ведь Орион обладал острым умом и без труда видел сквозь любые отговорки. Было очевидно, что пытаться оправдаться сейчас — пустая трата сил.
Не находя слов, я лишь скрестила руки на груди, отвернулась и откинулась на спинку сиденья, бессильно кусая нижнюю губу от досады и раздражения.
— И я тоже имею полное право требовать компенсацию, — неожиданно заявил Орион, и я инстинктивно развернулась к нему, почти рывком дернув головой. Этот тигрёнок явно решил взять инициативу в свои руки и загнать бедную мышку в угол.
— Но прежде мне необходимо узнать, какую именно компенсацию намерена потребовать ты, — добавил он, сохраняя непроницаемое выражение лица и не отрывая от меня внимательного взгляда. Его глаза, казалось, изучали каждое моё движение, каждый мимолетный жест.
На несколько долгих мгновений я погрузилась в размышления. Что же требовать? Деньги? Они у меня уже есть, да и вряд ли это станет достойной компенсацией. Новый телефон? Пожалуйста, я вполне способна приобрести его самостоятельно. Но вот тут-то в голове и вспыхнула неожиданная идея, от которой я едва сумела удержать лёгкую улыбку.
Вспомнив тот случай, когда я дома листала страницы Википедии в поисках информации о Орионе, я вспомнила и его день рождение и наконец, решилась озвучить свою дерзкую просьбу:
— Через неделю у тебя день рождения, — начала я, намеренно задержав взгляд на его глазах. — И я хочу присутствовать на нём.
Мои слова ударили его словно гром среди ясного неба. Лицо Ориона сначала отразило искреннее удивление, но через долю секунды оно сменилось выражением откровенной ненависти. Брови нахмурились, глубоко прорезая лоб, а рот превратился в тонкую линию.
— Нет, — категорически отказался Орион, его голос был твёрд и лишён колебаний. — Я против.
— Как печально, — ответила я с лёгкой игривой улыбкой, чувствуя, как моя уверенность растёт. — Но, увы, тебе придётся согласиться, и к твоему сожалению, я готова принять своё условие.
— Ты хоть представляешь, какие люди будут присутствовать на моём дне рождения? Люди, которые знают обо всём и обо всех, а ты…
— Меня это ничуть не беспокоит, — отрезала я, не давая ему закончить фразу. — Признаюсь, я никогда раньше не бывала на мероприятиях, где собираются столь важные персоны. — Последняя фраза вышла с неохотой, словно я признавалась в чём-то постыдном. — И если ты откажешься, мне придётся отказаться от возмещения твоей компенсации, — добавила я, делая паузу для эффекта. — Более того, я вынуждена буду подать жалобу, сообщив, что ты позволил себе вольности. — Моя театральная жалость к нему выглядела особенно выразительно.
Я замерла, предвкушая его ответ. Орион тяжело вздохнул, словно сдаваясь после долгого сопротивления.
— Ладно, — неохотно проронил он, и на моём лице появилась широкая улыбка. С трудом удержавшись от радостного вскрика, я выбежала из машины, открыв дверь и направившись к Рику.
— Рик, можешь сесть, — сказала я, сияя от счастья. Рик посмотрел на меня так, будто хотел сказать: «Теперь ты ещё и командуешь?» — но всё-таки послушно занял своё место за рулём. Машина тронулась, и я, обернувшись, махнула Ориону рукой на прощанье. Он лишь отвернулся, и окно автомобиля медленно закрылось, оставляя меня наедине с чувством победы.
***
— Аврора! Наконец-то ты здесь, в университете, рядом со мной! — радостно воскликнула я, крепко обнимая подругу. Она ответила мне тем же, и наши объятия были полны тепла и радости.
— Да ладно, я всего лишь отсутствовала один день, — с улыбкой сказала Аврора, будто это была всего лишь мелочь.
Мы отправились в столовую, обнявшись, пока у нас еще было время для беседы. Столовая, как всегда, была полна шума и суеты.
— У меня есть для тебя новость, — сказала я, откусив кусочек пиццы. Аврора с интересом посмотрела на меня, ожидая продолжения.
— На день рождения твоего отца я буду присутствовать как твоя лучшая подруга и как его близкая знакомая, — добавила я, замолчав и внимательно наблюдая за реакцией подруги.
Ложка, которую Аврора только что поднесла к губам, замерла в воздухе. Шокированная, она положила ее обратно в тарелку, выпучив карие глаза. Не веря своим ушам, она тихо спросила:
— Ты серьезно?
Я быстро закивала, словно сама не могла поверить в то, что только что сказала.
— Как ты уговорила моего отца? — с искренним любопытством спросила Аврора, и я на мгновение замялась, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Не могла же я признаться, что фактически «угрожала» Ориону, чтобы он согласился? Это было бы слишком... откровенным.
— Ну, ты же знаешь меня, — ответила я, стараясь сохранить уверенность в голосе. — Я всегда стою на своём.
Аврора внимательно посмотрела на меня, словно пытаясь прочитать мои мысли, но затем решительно кивнула.
— Да, в этом ты точно права, — сказала она, зачерпнув ложкой суп и отправив его в рот. Её лицо стало серьёзным, когда она добавила: — Но... там будут важные персоны, которые знают друг друга в лицо. Ты же понимаешь, о чём я?
После этих слов Авроры я замолчала, обдумывая, что сказать дальше. В голове мелькали разные варианты, но ни один из них не казался достаточно убедительным. Наконец, я нашла выход.
— Тогда ты просто стой рядом со мной, — предложила я, стараясь говорить уверенно, — и в ухо будешь говорить, кто это такой. Так мы справимся.
Аврора удивлённо посмотрела на меня, словно не веря, что такой простой план может сработать. Но затем её лицо осветилось улыбкой, и она охотно кивнула.
— Слушай, Аврора, — я сделала глоток чая, чтобы успокоить нервы, — могу ли я обращаться к твоему отцу как «Орион»?
Аврора рассмеялась, словно этот вопрос был самым простым в мире.
— Конечно. Могла бы и не спрашивать, — ответила она, и я слегка посмеялась, чувствуя, как напряжение спадает.
— Кстати, ты телефон-то себе купила? — спросила Аврора, бросив взгляд на стол, словно ожидая увидеть там новое устройство. — Вчера Аза же его сломала...
— Купила, — ответила я, доставая из кармана новый телефон и помахав им перед подругой. — Еще утром.
Аврора улыбнулась, явно радуясь за меня.
***
Зайдя в аудиторию после звонка, мы сразу же увидели Азу, Перил и Лилю, которые сидели за своими партами и сверлили нас гневными взглядами. "Шрамы" на лице Азы магически исчезли, но я все еще помнила, как сдернула ее "шрам" и исцарапала лицо. Уловив ее взгляд, я усмехнулась.
Мы сели за свои парты, а сбоку от нас сидела троица, продолжая бросать на нас колючие взгляды.
В аудиторию вошел профессор Чарльз Мэнсон — самый молодой среди преподавателей факультета. Если остальные профессора были людьми зрелого возраста, где-то между сорока и пятьюдесятью годами, Чарльзу едва исполнилось двадцать шесть. Его светлые волосы были аккуратно подстрижены в стиле гранж, подчеркивая юношеский задор. В отличие от большинства коллег, предпочитавших строгие костюмы сдержанных оттенков, Чарльз выбирал одежду ярких и теплых цветов: абрикосового, бежевого с красноватым оттенком, цвета бобра. Казалось, его гардероб словно отражал внутренний свет, который исходил от молодого преподавателя.
Ему было присуще особое обаяние, ведь взгляд его голубых глаз, напоминающих ясное небо или прозрачную воду, притягивал внимание. Умный, доброжелательный и спокойный, Чарльз умел создать атмосферу легкости и непринужденности на занятиях, хотя никогда не забывал о профессиональном расстоянии между собой и студентами. Несмотря на свою молодость, он уже зарекомендовал себя как серьезный исследователь и талантливый педагог.
Подойдя к широкой доске, Чарльз окинул взглядом аудиторию, проверяя, все ли студенты готовы к уроку. Затем, погрузившись в рассказ о великих императорах прошлого, он начал лекцию. Профессор истории и обществознания, он мастерски владел искусством увлекательного повествования, заставляя даже самые сухие исторические факты звучать захватывающе.