(Не)настоящая любовь

 Царство демонов было омерзительно по своей натуре, но, как и везде, аристократы жили в роскоши. И пока другие жили в грязи, питаясь чем попало, высшая свита купалась в свете софитов. Многим, наверное бы, пришлась по душе жизнь в замке, но не Амону. Он был простым демоном для своего ранга. Научившись довольствоваться тем, что имел, инкуб не хотел большего. И оказавшись в обители Владыки, Амон не изменил своего мнения.

Дворец был великолепен, столько драгоценностей, шелков и красивых демонов — любому вскружили бы голову. Только вот Амон видел всё насквозь. Всё здесь было пропитано жадностью, кровью и похотью. Последнего здесь было в избытке.

Красивые девушки с первых дней пытались его убить, но Владыка понимал — умрёт он, сам уйдёт следом. Жёны Владыки были умнее и выжидали, подыскивая подходящий момент. Особенно была умна Изра — первая супруга демона, никого краше не найти в демоническом мире, как и по статусу та была равна Владыке. Она выделялась среди остальных жён и наложниц, это было видно невооружённым глазом. Амон сразу понял, что её нужно остерегаться. Одна её улыбка стоила тысячи капель яда.

«Первые дни во дворце были пыткой для меня. Баал пытался убить меня, но терпел поражение. Сдался он спустя несколько недель, когда не смог найти ничего, что поможет снять чары с нас. О, в каком отчаянии был демон, когда понял, что избежать смерти можно, лишь давая мне подпитываться от его тела. Ведь магия не позволяла брать на ложе никого другого».

«Сотни ночей были пройдены, но ни одна не смогла растопить его сердце».

— Не думай, что ты неприкосновенный, ничтожество, — главная наложница Мара с изогнутыми назад рогами, стояла с высокомерным видом. Её наряд ничего не скрывал — набедренная повязка чёрного цвета, с откровенными разрезами по бокам, босые ноги с цепочкой на одной и полностью голая грудь. Волосы были заколоты в красивый пучок, открывающий длинную аристократическую шею с вязью бус. — Придёт час, и Владыка выкинет тебя, и тогда тебе не уйти от меня.

— Мара, лучше отойди, если не желаешь гнева Повелителя, — юная девушка с тяжёлым колье на шее и фиолетовыми волосами, вынырнула из бассейна. Она была полностью голая. Она знала, что красива, чем пользовалась. Ходили слухи, что она делила постель с третьей женой Владыки. — Помнишь, что произошло с Ашао? Не стоит портить новую игрушку Владыки.

«Таких разговоров было море. И это был не самый обидный. Но эта девушка была единственной, что осталась в стороне, когда мне отрывали крылья и ломали пальцы рук».

Ворвавшийся евнух в покои наложниц был обычным делом, в последнее время. Амон отложил гуцинь в сторону, прерывая свою игру. Последнее касание к струнам было резким, отдавшимся громким эхом.

— Владыка ожидает в своих покоях, — большая часть наложниц, которые добились больших успехов до его прихода зло зашептались, планируя очередную пакость. Амон вздохнул и махнул рукой, показывая, что услышал. Время подпитки. Владыку не обошло стороной тоже, если без энергии Амон умрёт, то Баал потеряет свои силы, становясь на уровень обычных «червей».

«Их секс больше походил на... обыденность».

Знакомый евнух проводил инкуба до покоев, оставляя его одного возле высокой двери. Прошло столько ночей, но всё равно было неловко. Положив руку на ручку дверей, он потянул её на себя, отворяя. Слабый лунный свет озарял огромное ложе с чёрными простынями. Демона на ней не было видно.

«Читал как обычно у камина, с открытым окном, дурашка».

Владыка был в плохом настроении, Амон умел различать, наловчился спустя пару лет. Пройдя дальше в спальню, инкуб остановился возле кресла. Из-за чёрных волос не было видно лица демона, но Амон чувствовал нутром, что ночь сегодня не будет иной, возможно, даже хуже, чем предыдущие. На шее вновь появились новые укусы — следы наложниц или жён. Вновь провал. Попытка измены страшно каралась меткой на пальце Владыки — ужасная боль, словно тысяча игл втыкали под кожу. Видимо очередной эксперимент провалился.

— Что за тряпки на тебе. Я же говорил, больше не носить этот цвет! — Амон вздрогнул, не ожидая уже услышать чужой голос. Демон не любил белый цвет, и очень злился, когда видел его, но Амон продолжал его носить.

«Только так я мог слышать его голос».

— К чёрту.

Владыка тяжело встал, опираясь о кресло, и двинулся в сторону кровати. По пути стаскивая красный халат. Амон посмотрел на окно и взмахом руки затворил его, вспоминая, как Его Величество ночью зябко кутался в одеяло. Баал потушил свечи и задёрнул балдахин, подзывая к себе.

Залезая под балдахин, инкуб осторожно прикоснулся к демону. В прошлый раз ему вывернули руку, а всё из-за плохого настроения Баала. Но Владыка лишь смотрел тяжёлым взглядом. Под бликами луны его кожа казалась бархатистой и искушающей. Его сияющие глаза отражали свет луны и словно содержали в себе всю таинственность и загадочность этого ночного небесного тела. Вольно или невольно, его взгляд затягивал в свою глубину, открывая дверь в его душу, которая была настолько сильна и красива, как сама природа. Его голос был низким и утончённым, словно пение самого прекрасного соловья. Каждое слово звучало как музыка.

«Я всегда чувствовал его эмоции. И каждый раз он сильнее меня ненавидел, а я, наоборот, лишь сильнее начинал любить».

Все началось как обычно с поцелуев, ведь от них демон хоть на мгновение мог забыться из-за яда. Пальцы порхали, словно бабочки возле огня, боясь опалиться, но желая сгореть в маленьком солнце, что так приятно грело. Демон был порождением порока, таким же недосягаемым для Амона и простой обыденностью для многих желающих. Сколько поцелуев было сорвано с этих алых губ?

«Тысячи раз».

И.

Амону.

Всегда.

Будет.

Мало.

Их секс — обычная фикция. Без нежностей, которых так желал Амон, без утешающего шёпота, когда он бывает нужен. Всё было неправильно. С самого начала. Хотелось отмотать время, позволить себе умереть, лишь бы не мучить своего демона и не надеяться. Не просыпаться с мыслями в надежде услышать его голос больше одного раза за день. Демоны — это непостижимые существа, существующие в мире с тёмной энергией и силой. Они не испытывают эмоций, таких как любовь или привязанность. Их сущность заключается в жажде власти, разрушении и коррупции. Они используют свои способности, чтобы подчинять и губить других.

В демонической культуре нет места для любви, потому что она считается слабостью, которая отвлекает от истинных целей.

Однако стоит отметить, что в легендах можно найти случаи, где высшие демоны показывают некоторые человеческие черты, такие как ревность или зависть. Но это не означает, что они способны испытывать истинную любовь. Это лишь проявление их жажды власти и контроля. Были случаи, когда демоны выказывали боль и горе, испытывали чувство потери или даже сожаления. Они также могли любить и привязываться к определённым людям или местам.

Любой признак дружбы или привязанности к другим существам — лишь иллюзия или манипуляция по отношению к другим, что запутались в сетях.

Инкубы же, со своим особым даром, были способны ощущать любовь, что делало их уникальными и в некотором смысле слабыми среди своих собратьев. А не только похоть. Самые слабые из демонов и такой дар.

«Смешно».

Он понимал, что их «отношения» были только осколками.

Грудь высоко вздымалась, Баал загнанно дышал, и Амон губами ловил его вздохи. Звуки шлепков эхом отдавались в ушах. Лелея одну только мысль, что когда этому придёт конец, Баал убьёт эту поганую, ничтожную чернь. Он испьёт из чаши, полной крови, опустит его на самое дно. Этот инкуб ещё пожалеет, что родился на свет.

«Его телом пользуется инкуб, словно Баал секс-игрушка в увеселенном доме, а не Владыка демонов! Такого позора правитель никогда не испытывал. Хотелось забыться в нежных руках Изры, чтобы любое напоминание инкуба кануло во тьму, но он даже коснуться без боли её не может, как и любую другую девку. Баал не чурался и парней трахать, но те были одного с ним ранга и никогда им ещё не вертели, как какой-то девкой!».

Амону казалось, что каждый день его сердце всё больше и больше разбивается на кусочки, и он понимал, что уже не в состоянии скрывать свою боль от других. Всё в его жизни становилось серым, холодным и однообразным. Амон так устал от этого бесконечного цикла разочарования и больше не знал, как выбраться из этой череды адского круга.

Он нежно коснулся внешней стороны его бёдра, ощутив гладкую кожу и упругую плоть. Баал почувствовал прикосновение его пальцев к своему бедру, от этого ощущения по всему телу пробежала дрожь. Инкуб провёл рукой вверх и вниз по его бедру, прежде чем дотянуться до задницы. Амон нежно сжал одну половинку, вызывая тихий стон вырвавшийся из горла, когда два пальца раздвинули сжатую смазанную дырку, жадную до ласк. Зубы высшего демона впились в подушку в попытке сдержать хныканье. Однако дрожащие колени начали выдавать.

Медленно, но настойчиво Амон начал проникать глубже, заставляя высшего демона выгибаться и сжимать пальцы на простынях. Баал, чувствуя нарастающее напряжение, выгнулся, позволяя ему проникнуть ещё глубже. Он пытался сдержаться, но каждый толчок заставлял его терять контроль всё больше и больше. Властелин демонов всегда гордился своей стойкостью, но в этот момент он был всего лишь игрушкой в руках инкуба, его телом распоряжались против воли. Закусив губу, Баал почувствовал, как крик вновь рвётся наружу, смешиваясь с удушливыми стонами, что эхом отдавались в загнанных вздохах. Этот слабый инкуб безжалостно насаживал своего господина, заставляя его терять всякое достоинство среди простыней.

Амон вынул блестящие от масел пальцы, заменяя их своим членом, и одним толчком вошёл в Баала, который вскрикнул от неожиданной, но знакомой уже наполненности. Кровать мало-помалу скрипит по полу, и он следует за ней, толкая ещё резче и сильнее, пока она не упирается в стену.

Ноги Баала начали дрожать сильнее, и он почувствовал, что скоро не сможет сдерживать в себе накатывающий оргазм. Амон, будучи хорошо знакомым с телом своего господина, заметил все признаки его приближающегося пика и усилил свои движения. Он входил ещё глубже, ещё настойчивей, заставляя демона судорожно выгибать спину и издавать сдавленные крики, которые не успевали скрывать даже покусывание губы.

Баал не мог больше сдерживать себя, его хриплые стоны наполняли комнату, он всё сильнее впивался в простыни, надеясь, что этот ад скоро закончится. Крылья за его спиной дрожали, когда инкуб осмеливался дёргать за чувствительные места, поглаживая между крыльев.

И вот момент окончательного унижения настал. Баал не выдержал и, издав громкий крик, извергся, ощущая, как инкуб продолжает ритмично двигаться внутри него, доводя до кульминации.

Чувствуя, что скоро придёт к концу, Амон раскрыл нижние крылья и, наклонившись к чужим губам, начал вытягивать живительную энергию. Ощущая сокращение мышц внутри Владыки, инкуб зачем-то впился маленькими клыками в шею напротив, орошая подушку красными пятнами. Баал не издал и звука, лишь содрогаясь всем телом, кончил второй раз с приоткрытыми губами, не сдержавшись, разодрав простыни в отчаянном захвате.

Энергия, сокращаясь, полилась в магическое ядро инкуба, насыщая, подпитывая. Выходя из тела демона, он оставил Баала в полном изнеможении, его дыхание было прерывистым и тяжёлым. Инкуб поднялся с кровати, наблюдая за господином, который остался лежать в таком же положении, с закрытыми глазами и широко раскинутыми крыльями. Кончик его хвоста легонько ласкал бедро демона, как бы продлевая мгновения унижения. Властелин демонов, едва переводя дух, открыл глаза и встретил взгляд инкуба. В нём пылали смешанные эмоции — гнев, стыд и в то же время скрытое удовольствие.

Резким движением демон поднялся, стараясь вернуться к прежнему величественному облику, закидывая на плечи красный халат. Очнувшись от захватывающих эмоций, Баал вдруг обернулся к Амону и сказал с тенью угрозы в голосе:

— Убирайся, — прошептал Баал, его глаза налились яростью. Демон шагнул к инкубу, хотя его ноги едва держали его после пережитого.

Амон склонил голову, исподлобья поглядывая на Владыку, но не проронил ни слова. Его мягкие шаги не нарушали звенящей тишины, которая окутала комнату.