«Кровь и Яд» [18+] Книга 1: "The Venom Trilogy"

«Каждой клеточкой души я почувствовала твое присутствие. Это страшно и приятно одновременно.»  ©M.A.S 

     ***Автор

     Атеш вытащил из кармана бархатную коробочку, раскрывая её с нервным ожиданием, взгляд его был напряжённым, но искренним.

     — Ты выйдешь за меня? — спросил он, а его голос дрожал, как будто надеясь на то, что она ответит.

     Хавин смотрела на кольцо, и глаза её наполнились недоумением. Она не могла сдержать смешок, держа себя в руках, хотя внутри бушевал шторм.

     — Что это такое? — её голос был холодным, будто ледяным ветром. — Ты издеваешься над мной, Атеш?

    Атеш опешил, его взгляд сбился, он не ожидал такого ответа.

     — А что не так? Кольцо, как кольцо! Что тебе ещё не устраивает, госпожа Хавин? — его тон становился всё более раздражённым, словно не понимая, что пошло не так.

     — Плевать я хотела на твое кольцо. Я не выйду за тебя! Теперь тебе понятно? — её слова были резкими, как нож, она разворачивается, готовая уйти.

     Атеш в панике схватил её за локоть, не желая отпускать.

     — Хавин, постой! Постой, я сказал! — его голос был полон отчаяния.

     Хавин резко оттолкнула его, её глаза блеснули гневом.

     — Руки прочь! Не смей ко мне прикасаться! — она почувствовала, как его хватка болезненно сжалась, и её гнев переполнил чашу.

     — Что? Что ты от меня хочешь? — её слова звучали как вызов, как последняя капля, что переполнила чашу терпения.

     Атеш не мог понять, как она могла так поступить. Он не сдерживался, его голос дрожал от бессилия.

    — Что хочу? Ты совсем спятила? Я звоню, ты не поднимаешь, пишу, не отвечаешь, ищу встречи, но не могу найти! И вот сейчас, когда я делаю тебе предложение, ты отказываешься? Как мне всё это понять?

     — Понимай как хочешь, — её крик был глухим эхом, отражением её душевной пустоты.

     — Хавин, не своди меня с ума! Что, чёрт возьми, происходит? Что ты пытаешься сделать? Ответь! — он был на грани, руки тряслись от разочарования.

     Хавин не сдерживалась. В её голосе зазвучала холодная решимость.

     — Не кричи на меня! Не смей орать! Что происходит? Что я пытаюсь сделать? Я бросаю тебя, Атеш! Всё. Между нами всё кончено. Теперь ты понял? — она смотрела в его глаза, и её слова были последними.

     Атеш, как будто потеряв рассудок, схватил её за плечи, его пальцы сжались, и Хавин почувствовала, как боль пронизывает её.

     — Ты не можешь. Слышишь? Не можешь просто так бросить меня! — его голос был почти звериным, ревущим.

     — Отпусти! — она выкрикнула, пытаясь избавиться от его хватки.

     Только в этот момент раздался грубый голос сзади.

    — Отпусти её! — громкое, решительное слово разрезало воздух.

    Хавин вздрогнула, и её глаза, полные страха, встретились с ним.

     — Яман? — её шёпот был едва слышен.

     Яман, полный ярости, шагнул к Атешу, схватил сестру и оттащил её, не щадя силы. Его кулак встретился с лицом Атеша с такой силой, что тот едва не потерял равновесие.

     — Ты кто такой, чтобы прикасаться к моей сестре? — его голос звучал как удар грома, и он снова врезал ему по лицу.

     — Яман, не надо! — Хавин вцепилась в его руку, пытаясь остановить брата. — Перестань. Прошу… — её глаза наполнились слезами.

     Яман не успокаивался, но, услышав её слова, он замер, всё же отпустил Атеша, отпихнув его в сторону.

     — Убирайся, Атеш. Уходи и больше не появляйся! — она взглянула на него с холодной решимостью.

     Атеш, отряхиваясь, вытирая кровь с губы, снова поднялся. Его глаза горели яростью.

     — Это ещё не конец! Я тебя никому не отдам! — его голос звучал как клятва, но в нем уже не было уверенности. Яман рявкнул в его сторону.

     — Яман! — снова взорвалась Хавин, пытаясь удержать брата. — Всё, хватит. Успокойся.

    Яман в ответ только прокричал:

    — Что от тебя хотел?

    Хавин вздохнула, покачав головой, опустив взгляд.

     — Ничего. Он как всегда приставал ко мне, а я его отшила.

     Яман посмотрел на неё с тревогой.

     — Если он ещё раз сделает что-то подобное, ты мне скажешь!

     Она кивнула, слегка улыбнувшись, и они пошли вместе.

     — Яман? — тихо произнесла Хавин, когда они отошли от того места.

     — Ммм? — его ответ был мягким, но полным заботы.

     — Я люблю тебя.

     — И я… — он обнял её, чувствуя, как его сердце наполняется благодарностью и любовью. — Я тоже очень люблю тебя, сестра.

      ***Ягмур

     Холодная осень неожиданно пришла в Стамбул, и хотя уютные свитера и теплые кофты согревали тело, душа оставалась в какой-то пустоте. Я сидела в аудитории, и взгляд сам собой устремился к окну. Снаружи ветер развевал безжизненные листья, осенние деревья стояли как старики, вытянутые к небу, а на земле в перемешку с грязью валялись потускневшие, уже поблекшие листья, будто мир решил поддаться унынию.

    Преподаватель что-то объяснял, но я едва его слышала. Мои мысли снова возвращались к нему — к тому незнакомцу. Али Имран. Его голос, его взгляд, его теплые касание… Почему я всё ещё думаю о нём? Почему его образ не покидает меня? Я не понимала, но почему-то не могла забыть.

    Глубокий вдох, и я попыталась снова сосредоточиться. Слушала преподавателя, как будто все это время в голове не было ни мимолетных мыслей, ни пустоты. Взяла ручку и начала записывать, сдерживая внутренний хаос.

    Вдруг почувствовала лёгкий удар по плечу. Это была Ферайе.

    — Может, мы сегодня пропустим пару? — её голос звучал как предложение приключения.

     — О, да, и кто будет готовиться к предстоящей сессии? — я с улыбкой начала собирать свои вещи.

     — Один вечерок с пиццей и сериалом вместо книг и конспектов точно не повредит, — её голос был полон задора.

     — Нет, я занята! — я закатала глаза, пытаясь скрыть улыбку.

     — Чем? У тебя даже парня нет! — Ферайе фыркнула и подмигнула.

     — Ты знаешь, есть кое-что важнее, чем парень, — я с сарказмом посмотрела на неё. — Когда я думаю о нем, сердце бешено колотится, руки трясутся, а говорить просто не могу…

     — Правда? И кто это? Кто он? Я его знаю? — её глаза уже загорались любопытством.

     — Его зовут… экзамен.

     — Ах ты, хитрюга! — Ферайе ударила меня по плечу.

     Не успела ответить, как к нам подошла девушка. Мы обе взглянули на неё. Высокая, изящная, с плавными движениями, как статуэтка. Её бордовые волосы ниспадали на плечи, а лицо — словно вылепленное искусным мастером. Мелисса Коч. Мы с Ферайе обменялись взглядами — в университете её знали все, а её семья… их знал весь мир.

     — Извините, я не мешаю? — её голос был мягким и манящим, как звук арфы.

     — Нет, что-то случилось? — я поинтересовалась, хотя уже догадывалась, что за этим стоит.

     Мелисса протянула нам две пригласительные.

     — Я хочу пригласить вас на мой день рождения. Он сегодня вечером, буду рада видеть вас, — она улыбнулась так, что невозможно было отказаться.

     — Извини, но мы не сможем прийти, — начала я, но была перебита Ферайе.

     — Конечно, Мелисса! Мы придем! Спасибо за приглашение! — она лучезарно улыбнулась, и та улыбка.

     Мелисса обрадовалась и, с сияющим лицом, ушла.

     — Ты с ума сошла? Почему ты согласилась? — я не могла сдержать удивление.

     — Что? Отказаться некрасиво, — Ферайе пожала плечами, будто это было самым естественным делом. — Ничего страшного, если мы пойдем, не переживай!

     — Ничего страшного? Это день рождения дочери самых богатых людей страны, Ферайе! Как по-твоему, что мы подарим этой наследнице? — я была готова взорваться от смешанных чувств.

     — О Боже, Ягмур, ты права, она — дочь самых богатых людей страны, и ей, наверное, ничего не нужно, — Ферайе задумалась. — Но подумай, может, это шанс попасть на такую тусовку? Одно из тех событий, которое случается раз в жизни!

     — Но Ферайе… — я всё ещё не могла поверить.

     — Всё, решено! — она приняла бойцовскую позу. — Сегодня в шесть выходим, не спорь! Ты пойдешь со мной. Отказов не принимается!

     И вот, как всегда, мне не оставалось ничего, кроме как поддаться её энтузиазму и согласиться.

     ***Ягмур
                                          
    — Напыщенный индюк! — раздражённо бросила Хавин, швырнув сумку в угол так, будто в ней лежали все её несбывшиеся мечты.

    — Что на этот раз? — лениво спросила я, даже не оборачиваясь. Каждый день одно и то же: Хавин и её извечная драма с боссом.

     — Всё не так! Говорю — не так, молчу — не так, бегаю — слишком быстро, стою — слишком медленно. Кажется, даже дышу я неправильно! — она закатила глаза и рухнула на диван, словно великий мученик нашего времени.

     — Может, вы уже начнёте встречаться, а? — я наконец взглянула на неё, приподняв бровь. — Ну правда, у вас идеальная «любовь-ненависть».

     — Ты серьёзно? Ты вообще слышишь, что я говорю?! — Хавин посмотрела на меня так, будто я предложила ей прыгнуть в Босфор зимой.

     — И слышу, и вижу. Особенно, как у тебя глаза начинают блестеть, когда ты о нём рассказываешь, — я ухмыльнулась. — Он тоже на тебя так смотрит?

     — Да, с таким выражением, что хочется удавиться, — простонала она, картинно падая на подушки и закатывая глаза.

     — Разве это не любовь? — я рассмеялась, поправляя волосы. — Ну, как я тебе?

     Хавин наконец заметила, как я выгляжу, и даже приподнялась, чтобы получше рассмотреть.

     Я стояла перед ней в светло-розовом платье, которое мягко обволакивало мою фигуру, лёгкая ткань струилась вниз, а игривые рюши на плечах и боках добавляли нежности. Платье казалось невесомым, как облако, но внутри меня всё сжималось — от волнения или от сомнений, сама не знала. Я медленно провела пальцами по золотым серьгам в форме бантиков с жемчужными каплями — они были такими лёгкими, что я почти их не чувствовала, но холод от металла заставил меня вздрогнуть. На запястье поблёскивал браслет с розовыми камнями и сердечками — подарок, который я так и не смогла выбросить. Рядом с ним — другой, с клеверными узорами, словно оберег. Волосы, слегка накрученные в мягкие волны, были собраны в полу-хвост и перевязаны лентой в тон платью. Этот аккуратный бант казался мне символичным — слишком правильным, как и я сама, пытающаяся удержать всё внутри, когда так хочется вырваться за границы. Высокие бледно-розовые босоножки добавляли мне роста и заставляли держаться ровнее, будто даже они напоминали: «Ты должна быть идеальной».

    — Ты куда собралась такая? На бал к Золушке? — спросила Хавин, приподнимаясь и оглядывая меня с ног до головы. — Или решила найти принца и украсть у меня шанс первой выйти замуж?

     — На день рождения однокурсницы, — я поджала губы, будто это была самая скучная новость в мире.

     — У кого спросила? — подозрительно прищурилась она, включив режим «старшая сестра 80-го уровня».

     — Мама разрешила, расслабься, не хмурь бровки, а то ещё морщины появятся, — я улыбнулась, специально демонстрируя ямочки на щеках.

     — Кто она? С кем пойдёшь? Когда вернёшься? Паспорт взяла? Прививку от дураков сделала? — Хавин обрушила на меня целый шквал вопросов, и я даже открыла рот от удивления.

     — Ты серьёзно? Я ещё не ушла, а ты уже в панике! — я закатила глаза. — Ты её не знаешь.

     Хотя, честно говоря, шанс, что Хавин не знает Мелиссу Коч, был такой же маленький, как шанс, что я полюблю математику. Учитывая, что сестра до сих пор общалась с нашей тётей, которую я, мягко говоря, недолюбливала, вполне возможно, что она знала и Мелиссу, и её любимую марку духов.

     — Пойду с Ферайе, вечеринка будет в каком-то модном клубе в Левенте. Расслабься, в девять вечера буду дома как пай-девочка, — я схватила маленькую сумочку и перекинула её через плечо. — Ладно, мне пора! Пока!

     — Ягмур, прошу, будь осторожна! — взмолилась Хавин. — Ничего там не пей, кроме воды! И с парнями не знакомься! Особенно с теми, кто слишком красив!

     — О боже, Хавин! — я рассмеялась, уже натягивая пальто. — Какой алкоголь? Ты же знаешь, я не пью! А с парнями... ну, разве что если он пообещает сделать за меня домашку.

     — Я серьёзно! На таких вечеринках случается всякое! — она подняла палец, будто я была восьмилеткой, а не взрослой девушкой.

     — Не волнуйся, я в порядке! — я наклонилась, чмокнула её в щёку и направилась к двери. — Если что, позвоню... или нет. Зависит от настроения.

     — Ягмур! — крикнула она мне вслед. — Береги себя! И если что-то случится, сразу звони! Я буду ждать!

    — Конечно, мамочка! — я усмехнулась, уже выбегая навстречу Ферайе и такси.

     — Ещё и шутит! — пробормотала Хавин, явно закатывая глаза.

     Но я знала, что за её «контрольным» тоном скрывается любовь и беспокойство об мне.

        ***Имран

     Черная Lamborghini Aventador медленно подъехала к роскошному зданию с неоновой вывеской «Elite», сверкающей в темноте словно драгоценный камень. Этот клуб был известен не только в Стамбуле, но и далеко за его пределами — место, где вечеринки превращались в сплетни, а случайные встречи меняли судьбы.

    Дверь автомобиля плавно открылась, и я вышел, выпрямляясь в полный рост. Привычная уверенность скользила в каждом моем движении. Охранник, несмотря на внушительный вид, тут же опустил взгляд и кивнул, мгновенно узнав меня.

     Я молча прошел мимо, не обращая внимания на очередь из желающих попасть внутрь — их взгляды были полны зависти и благоговения. Внутри громко играла модная музыка, басы пробирали до самых костей, а свет переливался, создавая атмосферу вечного праздника. Толпа танцующей молодежи казалась живой мозаикой — дорогие платья, брендовые костюмы, украшения, которые стоили целое состояние. Я усмехнулся, наблюдая за этим балом тщеславия, и направился к барной стойке.

     Роскошь буквально пропитывала воздух. Всё здесь было идеально: кожаные диваны глубоких оттенков, хрустальные люстры, мерцающие в полумраке, зеркальные стены, в которых отражалась каждая деталь. Каждая ваза, каждая деталь и даже мраморный пол — всё это было частью тщательно продуманного образа элитного мира, где богатство не прятали, а демонстрировали с гордостью.

     Это место — как и все они — лишь очередная витрина для тех, кто привык мериться состояниями и властью, — подумал я, присаживаясь у бара.

    Я провел взглядом по залу, выискивая среди множества лиц свою сестру, которая сидела с подругами, смеясь и перекидываясь шутками. Её искренний смех был чем-то редким в этом мире, где улыбки обычно были натянутыми, а слова — тщательно отрепетированными. Я на секунду улыбнулся, но быстро убрал это выражение с лица и снова огляделся.

     Elite — клуб, где вершилась своя, особая политика. Сюда приходили не просто ради веселья. Для простых смертных это место казалось бы раем, но на самом деле — это была арена. Попасть сюда практически невозможно. Уйти отсюда без последствий — ещё сложнее.

     Сегодня здесь собралась так называемая «золотая молодежь» и те, кто владел их судьбами — родители, магнаты, политики, которые сейчас, вероятно, обсуждали многомиллионные сделки этажом выше, под звуки дорогого шампанского и тихих, но острых реплик. 

     Я знал, зачем сюда приходят. Всего три причины.

     Первая — самая простая. Потанцевать, развлечься, насладиться компанией тех, кто привык к жизни без границ. Вечеринки, которые длились до рассвета, были лишь способом забыться, сбежать от реальности и утонуть в роскоши.

     Вторая — более коварная. Матери, чьи семьи не могли похвастаться древними родами или миллиардными состояниями, приводили сюда своих дочерей. Каждая из них мечтала о браке с кем-то из «наших». Их улыбки были ослепительны, платья — безупречны, а взгляды — полны надежды. Они знали, что даже случайная встреча с кем-то вроде меня могла стать шансом, который изменит их жизнь.

     Глупо. Смешно. И немного жалко, — подумал я, делая глоток и чувствуя, как прохладный алкоголь обжигает горло.

     Но была и третья причина — редкая, но самая опасная. Прийти сюда можно было и потому, что… заставили. Давление семьи, необходимость показать лицо, договориться о чём-то важном или… выполнить чей-то приказ. Я слишком хорошо знал этот мир, чтобы верить в случайности.

     Интересно, сегодня кто-то здесь по собственной воле? Или все мы — лишь марионетки в чьей-то игре? — я усмехнулся про себя, замечая, как взгляд одной из девушек задержался на мне.

     Она не была первой. Но я давно перестал считать, кому я интересен по-настоящему, а кому — лишь как «Али Имран Коч». В этом мире всё имело цену. Даже любовь.

     А я? С какой целью пришёл я? — мелькнуло в голове. Но ответа я не знал. Или, возможно, просто не хотел признавать.

     — Господин, что будете заказывать? — с вежливой улыбкой обратился ко мне бармен, явно узнав, кто перед ним.

    — Виски со льдом, — спокойно ответил я, наблюдая за его реакцией.

     Парень слегка замялся, нервно взглянул в сторону и, понизив голос, добавил:

     — Прошу прощения, господин Али Имран, но… господин Халид строго-настрого запретил подавать крепкий алкоголь. Особенно сегодня. Но если вы хотите… я могу сказать парням, и они… — он замолчал, понимая, что оправдания передо мной не помогут, и с опаской ждал моего решения.

     Я лишь кивнул, ухмыльнувшись про себя.

     Конечно. Отец и здесь всё контролирует. Как же иначе?

     Это было даже забавно. Мой отец — Халид Коч — человек, который управлял не только бизнес-империей, но и всеми, кто так или иначе пересекал путь его семьи. Для него власть была не просто инструментом, а воздухом, без которого он не мог существовать. Его влияние простиралось далеко за пределы Турции, и никто не осмеливался ему перечить.

     Даже стакан виски в клубе должен пройти через его одобрение. Браво, отец. Теперь я почти чувствую себя подростком, которого лишили вечеринки.

     Я оглянулся по сторонам. Даже здесь, среди громкой музыки и пьяных улыбок, незримая рука Халида Коча сжимала всё и всех. Он мог позволить своей «принцессе» — моей сестре — смеяться и танцевать, но каждое её движение, каждое слово и каждый человек рядом с ней — всё это находилось под его незримым, но всевидящим взглядом.

     Он, конечно, не скажет ей «нет» в лицо. Это было бы слишком просто. Но зачем отказывать напрямую, если можно контролировать всё её окружение? — с лёгкой усмешкой подумал я. — Дружишь с неугодными? Значит, они исчезнут. Хочешь выпить? Увы, бармены вдруг «забудут» про алкоголь. Влюбишься в неподходящего? Ну, до свадьбы он точно не доживёт.

     — Всё в порядке, — наконец бросил я бармену, откинувшись на спинку барного стула. — Мне даже интересно, до какого градуса можно дойти, чтобы это не вызвало гнев моего отца. Может, закажу сок? Или молоко? Хотя… уверен, он и количество льда тоже регламентировал.

     Бармен нервно усмехнулся, не понимая, шучу я или нет.

     Контроль — его любимое слово. Он всегда был мастером в этом искусстве. Даже сейчас, находясь за сотни километров отсюда, он держит нас на коротком поводке. Любопытно, боится ли он, что его «идеальные дети» выйдут из-под контроля? Или просто не умеет иначе?

    Я провёл пальцем по краю пустого бокала и бросил быстрый взгляд на сестру, которая, похоже, ни о чём не догадывалась. Она смеялась, болтала с подругами, наслаждаясь вечером. Принцесса в золотой клетке. Тонкой, изящной, но всё же клетке.

     А я? Я же не собираюсь оставаться в этой клетке вечно. Или… уже привык?

     — Господин Али Имран, — бармен вернулся с бокалом. — Ваш заказ. Безалкогольный виски. Простите, это всё, что мы можем…

     Я рассмеялся вслух, привлекая несколько удивлённых взглядов.

     — Безалкогольный виски? Серьёзно? — я покачал головой. — Если увидите моего отца, передайте ему, что у него отличный вкус… в тирании.

     Бармен поспешно кивнул, не рискуя смеяться вместе со мной, и отошёл.

     Я сделал глоток. Приторно. Пресно. Как и всё, что проходит через фильтр Халида Коча. Но ничего. Его власть велика, но не бесконечна. И однажды… даже самые крепкие стены рушатся.

     Я снова оглянулся.

    Вечер был «прекрасен».

    Вокруг меня сновали идеальные марионетки в дорогих костюмах и дизайнерских платьях, натянуто улыбающиеся друг другу и произносящие ровно те слова, которые от них ждали. Очередной приём, очередная дань нелепому ритуалу светской жизни.

    Неужели я действительно должен получать от этого удовольствие?

     Какой интерес притворяться, что меня волнует последний слух о новом романе сына какого-нибудь нефтяного магната? Или что меня впечатляют рассказы о коллекции яхт «уважаемого» господина, который не смог бы заработать и на собственный галстук, если бы не «удачно выбранные родители»?

     Плевать.

     Я вырос в этом мире. Я видел его изнутри. Деньги здесь — это не просто средство, это кислород. Без них ты никто. Но смешнее всего, что даже обладая миллиардами, ты всё равно остаёшься пустым. Деньги — не гарантия свободы, они всего лишь красиво оформленная клетка. Впрочем, клетка из чистого золота — тоже клетка, не так ли?

     Я наблюдал за ними, за их пустыми разговорами и фальшивыми улыбками, и всё больше ощущал ту глухую, почти физическую боль внутри. Они бы с радостью поставили себя выше меня, но… увы.

    Сын самого могущественного человека в стране — это вам не просто «очень богатый парень». Это титул, это клеймо, это безмолвное напоминание: вы можете сколько угодно корчить из себя богов, но мой отец — тот, кто пишет законы для вашего «рая».

    Ирония.

     Только вот забавно, что я никогда не просил быть «избранным».

     Здесь всё было театром. Даже законы природы нарушались — побеждал не сильнейший, а тот, кто умел прогибаться под ветер. В этом мире не было правды. Ни любви, ни искренности, ни даже простой человеческой честности. Только деньги. И власть. Власть, которую я унаследую, нравится мне это или нет.

     Вон тот мужчина в углу — усмехается, хотя шутка была отвратительной. Но, ах да, шутил его начальник. А значит, нужно смеяться, иначе завтра можешь оказаться за бортом. Тут нет случайных людей. Но и настоящих людей тут тоже нет.

     Этот мир ломает. Медленно. Изящно. Убивает всё человеческое и превращает тебя в пустую оболочку. Здесь обещают сказку, а дарят кошмар с золотой каймой. Добро пожаловать в высшее общество.

    Отсюда не выходят. Да и не пытаются.

     А я? Я всего лишь наследник трона. Как же тошно.

     Я сидел за небольшим столиком, лениво вращая в руках бокал с янтарной жидкостью.

    Виски, стоивший дороже, чем месячная зарплата большинства людей в этой стране, на вкус был ровно таким, каким и выглядел — горьким, обжигающим, с неприятным послевкусием, от которого хотелось скривиться. Но я давно научился проглатывать неприятное, даже не морщась.

     В этом мире никого не волновало, что ты чувствуешь на самом деле. Слабость здесь была роскошью, которую я не мог себе позволить. Люди вокруг меня — улыбчивые, милые, «дружелюбные» — скорее бы вонзили тебе нож в спину, чем спросили, как ты поживаешь.

     Я снова покрутил бокал в руке, наблюдая, как жидкость медленно стекает по стенкам, и усмехнулся. Забавно, как что-то настолько дорогое может быть настолько отвратительным. Как и всё в этой комнате, впрочем. Но кого это волнует? Моё отвращение? Мои чувства?

    Они бы скорее обсуждали стоимость моего костюма или размер моего состояния. Я вздохнул, сделал глоток и почувствовал, как горечь разливается по горлу.

     Идеально.

     Эта горечь — единственное, что я сегодня чувствовал по-настоящему.

     Flashback Имран 20 лет

     — Отец… — я поцеловал его руку и, как по обыкновению, поднёс ко лбу. Чувствовал, как его холодная кожа касается моей, и на мгновение эта простая, но наполненная значением деталь разбудила во мне какую-то беспокойную лёгкость. Она тут же исчезла.

     — Мой сын, — голос отца был строг и полон того самого достоинства, которым он всегда обладал. Он похлопал меня по плечу, но в этом жесте не было привычной теплотой, только весомость власти. — Сегодня тебе исполнилось двадцать. Ты взрослый мужчина, и ты прекрасно справляешься со своими обязанностями.

     — Я стараюсь… Знаю, я не идеальный сын, но всё же, я стараюсь быть достойным сыном для тебя, — произнёс я тихо, ощущая, как эти слова не заполняют пустоту, а лишь ещё больше подчёркивают её. Я видел, как отец внимательно наблюдает за мной, и от этого напряжения становилось невыносимо трудно дышать.

    — Дай мне, — сказал он, обращаясь к своему человеку. Тот вручил ему бархатную коробочку, и на мгновение мир вокруг замер. — Дай мне свою руку, — Я колебался, не зная, готов ли я принять тот путь, который мне предлагали. Но затем, чуть ли не машинально, я протянул свою руку.

     Отец с лёгкостью открыл коробку, и в его руках оказался перстень — серебряный, с черным рубином, инкрустированным гравировкой рода Коч. Это кольцо. Я знал его значение. Оно было символом силы, власти, всего, что я должен был взять на себя.

     — Отец, это… — я замер на мгновение, не зная, что сказать. Я чувствовал, как кольцо весомо опускается на мой безымянный палец правой руки.

     — Да, пришло время дать тебе его, — голос отца стал глубже, звучащим как приказ. — Ты прекрасно знаешь, что это кольцо означает.

    Я кивнул, ощущая тяжесть момента. Как бы я ни пытался убежать, как бы не хотел, я знал, что это был уже не просто жест — это было начало. Начало того пути, который был определён за меня ещё до моего рождения.

     — Помни, Имран, ты сын Халида Зайна Коча, сын самого сильного человека в Турции! Ты мой сын! Помни и не забывай это никогда! — его слова пронизывали меня, словно острые иглы, заставляя чувствовать вес каждого из них.

     Я взглянул на кольцо на своём пальце, ощутил его тяжесть и поверил в его символизм. Он стал частью меня. Я стал частью этой семьи. И, несмотря на то, что я никогда не просил этого, я должен был принять свою роль.

    — Да, я помню. И буду помнить всегда! — клятвенно сказал я, чувствуя, как эта клятва окутывает меня, как она становится моей клеткой. Как бы я ни пытался вернуться назад, уже не было пути.

     Я стал рабом этой клятвы.

Конец Flashback.

     — Что с тобой? Ты же не любишь пить, — Арда сел рядом, вырывая меня из мрачных мыслей.

     — Так, вспомнил своё двадцатилетие, — ухмыльнулся я, взглянув на свой перстень. Чёрный рубин сверкал в свете, как ироничное напоминание о том, что я так старательно пытался забыть. — В тот день я в последний раз видел отца. Он приехал на полчаса, поздравил меня и уехал… А потом я не видел его семь лет. В тот день я как маленький ребёнок спрятался в комнате, пока все веселились, пили и танцевали. Никто не заметил моего отсутствия…

     — Не говори глупости, — заметил Арда с лёгкой усмешкой, — я заметил, и сидел у твоей двери до самого утра.

    Я взглядом искал ответ в его глазах, но знал, что тот никогда не подведёт. Он был рядом, всегда был рядом, как тень, не отворачивающаяся.

     — Да, ты всегда был рядом. Это всегда был ты, — повторил я, и в голосе моей горечи было что-то особенное, что только он мог понять. Снова горькая ухмылка, но с оттенком усталости. — А знаешь, что меня больше всего огорчает? Мой отец… Герой всей нации. Пример для подражания. Человек, ставший отцом для сирот, домом для бездомных, братом для кого-то, другом для другого, третьим опорой, четвёртым защитником и скалой… А для меня он кто, Арда? — я посмотрел на него, не ожидая ответа, хотя сам на самом деле не знал, зачем я это спрашиваю. — Почему для целей страны, даже за её пределами, он становится спасителем, героем, защитником, а для меня нет? Он строит мечети, фонтаны, дороги, источники, благотворительные фонды, школы, университеты, музеи… и ещё миллион других вещей. А для меня он не стал отцом? — я почувствовал, как слова вырываются, как кипят в груди, и с каждым из них мне становилось легче и больнее одновременно. — Для того, чтобы быть мне отцом, ему не нужно было тратить миллиарды долларов, ему нужно было всего лишь обнять и защитить. Вот и всё. Но тогда, почему он этого не сделал? Почему он отослал меня в изгнание? Это я виноват? Или же он? Эти вопросы вот уже восемнадцать лет не дают мне покоя…

     Я поднёс стакан к губам, готовый сделать глоток, чтобы хоть немного затушить этот огонь, но как только янтарная жидкость коснулась моего рта, Арда резко отобрал его из моих рук.

     — Тебе не нужно это, Имран, — сказал он, ставя стакан подальше, так что я не мог достать его. Его взгляд был твёрдым, но с каким-то сочувствием в глазах. — Тебе нужно не пить, а поговорить. Ты слишком долго держишь это в себе.

     Я посмотрел на него, и тут, между нами, в той тишине, что повисла, я понял, что он прав. Слова звучат в голове, пока не выходят наружу. А потом — становятся грузом, с которым невозможно жить.

     — Да, я же и не успел. К тому же это безалкогольный виски, — сказал я и рассмеялся.

     — Безалкогольный? — Арда сделал глоток и тут же сморщился, как будто попробовал что-то невыносимо горькое. — Что за гадость?

    — Отец запретил алкоголь, — пояснил я, чуть улыбаясь. Арда снова скривился, как будто это было его личное оскорбление.

     — Ладно, забудь про это, — махнул он рукой. — Лучше давай поговорим о чём-нибудь другом. Например, как твои отношения с Хавин?

      — Почему ты вспомнил эту сумасшедшую? — я с подозрением посмотрел на него, а он лишь приподнял бровь.

     — Ну, скажи честно, у вас с ней что, роман? — прищурился Арда, и в его голосе появился игривый оттенок.

     — Ага, «ненависть и смерть» называется, — саркастически ответил я. — Эта девушка ненормальная. Её характер даже мертвеца выведет из себя!

     — Тогда почему ты её ещё не уволил? — недоумевал Арда, наклонив голову, будто я делал что-то абсолютно нелепое.

     — Не знаю, — без всяких объяснений ответил я. — С ней моя жизнь хотя бы не такая скучная.

     Арда хмыкнул и бросил взгляд, полный сомнений.

     — А может, ты просто влюбился? — ухмыльнулся он, глядя на меня так, как будто знал всю правду.

     — Не неси чушь, — я с облегчением вздохнул, поднимая бокал. — Ты серьёзно думаешь, что я буду влюбляться в эту… бурю эмоций?

     — Ах, ну да, конечно, — Арда засмеялся, и я тоже не удержался от улыбки. Этот парень был способен превратить даже самые мрачные моменты в повод для смеха. — Так ты на самом деле просто не можешь удержаться от её ярких выходок, а?

     Я покачал головой и скривил губы в лёгкой улыбке. Жизнь действительно иногда приносила неожиданные повороты.

     — Если честно, мне нравится другая девушка. Но вот не могу найти её, — сказал я, неожиданно вспомнив Ягмур.

     Она пришла в мою жизнь так внезапно, что до сих пор не могу забыть её, её взгляд, её улыбку. Это было что-то большее, чем просто встреча.

     Я обвёл взглядом комнату, но как-то бессознательно снова вернулся к выходу. И вдруг моя душа пропустила один удар, когда я увидел её. Она стояла у двери, и её платье, нежное и лёгкое, будто отражало всё, что я чувствовал. Ягмур. Это было как внезапный удар молнии — она была там, прямо передо мной. Я не мог отвести глаз. Всё остальное исчезло, оставив только её. Она была рядом, и это заставило моё сердце снова затрепетать, несмотря на боль, которая не отпускает.

     — Куда ты так смотришь? — Арда заметил моё внимание и последовал за взглядом. Я не мог оторваться.

     У входа стояли две девушки, одна из которых была в нежном резвом платье, а другая — в персиковом. Я знал, что это была Ягмур. В её глазах снова был тот огонь, который я помнил. Это было как возвращение в какое-то другое время, в тот момент, когда она стала частью моей жизни.

    Они помахали кому-то и направились к моей сестре, но для меня мир остановился, оставив только Ягмур.

     — Кто это? — Арда посмотрел на меня, но я не смог ответить. В голове было только одно имя.

     Я встал без раздумий, почувствовав, как всё вокруг меня начинает терять значение. Я не мог просто сидеть, наблюдать. Что-то внутри меня взорвалось. Арда пошёл за мной, но я уже не обращал внимания.

     — А вот с ней жизнь кажется уже не такой горькой и жестокой, — бормотал я себе под нос, не замечая, как мой голос наполнился тоской. Ягмур. Она была как спасение, как долгожданная передышка в этом мире, который уже давно поглотил меня.

     ***Ягмур

    — Девочки, я так рада, что вы пришли! — Мелисса с восторгом подпрыгивала, едва не сбивая всех с ног.

     — Прими этот скромный подарок от нас, — я вручила ей маленькую коробочку, её глаза засияли от любопытства.

     — Могу открыть? — с нетерпением спросила она, и я кивнула.

     Мелисса вскрыла коробочку, и её улыбка стала ещё шире, когда она увидела подвеску в форме сердца. Я мгновенно почувствовала неловкость, будто подарок не был достаточно важным.

     — Знаю, это не такой большой подарок, но… — я замялась, пытаясь оправдать себя.

     — Можешь надеть её мне? — Мелисса прошептала, словно это было самое важное на свете. Я растерянно кивнула. В её реакции было что-то искренне трогательное, и это заставляло меня улыбаться.

     — Девочки, это очень красиво! Мне честно понравилось. Спасибо, — сказала она, обнимая нас с Ферайе.

     Мы с Ферайе немного растерялись от такого излишнего внимания, но всё-таки обняли её в ответ.

     — Мы ради, — сказала я и сделала шаг назад, но вот тут случилось нечто невероятное: я чуть не упала, если бы не сильная мужская рука, которая мгновенно поддержала меня за талию. — Боже! — выдохнула я, пугаясь не столько падения, сколько того, что меня коснулся мужчина. Я почувствовала, как его дыхание рядом стало частью этого момента.

     — Ну, привет, Ясноглазка, — голос был знакомый до боли, и внутри всё ёкнуло.

     Я повернулась, и мои глаза расширились от шока.

     — Ты? — в шоке произнесла я, и сердце, казалось, застыло.

     — Ну да, это я! — Имран сдержанно засмеялся, его улыбка была широкой и яркой, словно он не мог не наслаждаться моментом.

     Я, даже не осознавая, как, попыталась вырваться, но он удерживал меня с такой лёгкостью, что я снова почувствовала его присутствие в каждом сантиметре тела.

     — Осторожней, — тихо произнёс он, сжимая мою талию чуть сильнее. — Ты же упадешь.

     — Отпусти! Отпусти меня сейчас же! — раздраженно сказала я, пытаясь вырваться, но он лишь кивнул и аккуратно отпустил. — Что ты тут делаешь? — я освободилась от его хватки и поправила платье, чувствуя, как внутри меня всё начинает переворачиваться.

     Имран склонился в сторону Мелиссы и задумчиво посмотрел на неё.

     — Что я тут делаю? — он прищурился, будто задавая мне вопрос, но затем направился к ней и обнял её за плечи. — Я пришёл на день рождения… к своей сестре.

     — К сестре? Он твой брат? — одновременно спросили мы с Ферайе, и от удивления наши глаза стали ещё шире.

     — Да, он мой старший брат, — сказала Мелисса, гордо поправляя волосы.

     — К тому же родной! — добавил Имран с лёгким сарказмом, усмехаясь.

     — Чего вы так удивляйтесь? И ещё, что более важно, вы знакомы? — спросила Мелисса, переводя взгляд с него на меня.

    Я чуть не закашлялась, пытаясь отвести взгляд. Было странно, что мы снова встретились именно так. Всё, что я себе представляла, не имело отношения к тому, что происходило сейчас.

     — Да, мы знакомы, сестрёнка, — с легким жестом целуя её в макушку, сказал Имран и затем посмотрел на меня. Я не могла удержаться и от отвела взгляд.

    Внутри меня снова закрутилась буря эмоций, и несмотря на все попытки скрыться, я поняла, что этот момент станет решающим.

     — Эй, ромашка, как дела? — к нам подошёл парень с ухмылкой. — Не верится, что нашей маленькой ромашке уже двадцать! Но знаешь, ты всё ещё крошка, — он игриво потянул Мелиссу за щёку.

     — Арда! Я не ребёнок! — Мелисса топнула ногой, сердито надувая губы.

     — Ребёнок-ребёнок! — Арда засмеялся и чмокнул её в макушку. — С днём рождения, малышка!

     Щёки Мелиссы мгновенно вспыхнули. О да, это было слишком очевидно. Я встретилась взглядом с Ферайе, и мы обе еле сдержали смешок.

     — Кто-то влюблена… — прошептала Ферайе, и мы тихонько прыснули, как заговорщицы.

     Я хотела ещё немного понаблюдать за этой сценой, но, почувствовав на себе чей-то настойчивый взгляд, медленно повернулась… и столкнулась глазами с Имраном.

    Он. Смотрел. На меня.

     Нагло. Откровенно. Даже не пытался скрыть это. Янтарные глаза, словно лучи прожектора, приковывали меня к месту. Серьёзно? Мы так будем играть?

     Я нервно поправила волосы, делая вид, что меня абсолютно не волнует его внимание. Но чем больше я старалась его игнорировать, тем сильнее чувствовала, как сердце бешено колотится.

     Ну хватит! Ещё немного, и я расплавлюсь прямо тут.

     — Мне… в уборную! — выпалила я, поспешно отводя взгляд и делая шаг назад.

     — Ага, конечно, — протянул Имран, ухмыляясь так, словно читал мои мысли. — Удачи там… долго не теряйся, Ясноглазка.

     Ясноглазка? Ну уж нет, господин «Я-тут-самый-обаятельный», не дождёшься!

    Я поспешила уйти, чувствуя, как спина горит под его взглядом.

     «Почему, ну почему он так действует на меня?!»

     Я вышла из уборной и уже собиралась вернуться в зал, когда услышала напряжённые голоса. Я замерла, спрятавшись за стеной, неосознанно задержав дыхание.

    — Лале, стой! — парень догонял девушку, которая упрямо шла вперёд, не оборачиваясь. — Прошу, остановись! — Он схватил её за запястье, заставив замереть.

     — Чего тебе, Синан?! — голос девушки дрожал от гнева и боли. — Зачем ты ударил его?

    — Потому что он лапал тебя, Лале! — Синан тоже повысил голос, в котором слышалось отчаяние. — Я не мог просто стоять и смотреть!

     — А я просила о помощи? — её глаза сверкали от обиды. — Нет! Так зачем ты это сделал?

    Я сглотнула. Быть свидетелем чужой ссоры — не то, что мне хотелось бы, но и уйти сейчас уже поздно. Я просто осталась стоять, сжимая в руках телефон, как будто он мог меня защитить.

     — Потому что ты моя! — Синан резко развернул её к себе, его голос срывался. — Никто не смеет к тебе даже прикоснуться!

     Я вздрогнула вместе с Лале. Эти слова… они были одновременно пугающими и до боли знакомыми. «Ты моя…» Я уже слышала их когда-то. И знала, как они ранят, если произносятся не тем человеком.

     — Я твоя? — Лале горько рассмеялась сквозь слёзы. — Забавно, я и не знала, что принадлежу кому-то. Особенно тебе, Синан.

    — Лале… — он выглядел сломленным.

     — Что «Лале»? Ты уходишь к другой, а теперь приходишь и говоришь, что я твоя? Ты женишься на ней! Ты оставил меня на пол пути, ради этого брака! — она плакала, и в её голосе звучала боль, которую я слишком хорошо понимала.

     Я прижалась к стене сильнее, чувствуя, как внутри что-то сжимается. Её слова били по мне, словно я слышала свою собственную историю. Он тоже выбрал не меня, ушёл в прошлое, оставив моё сердце разбитым.

     — Прости… — Синан опустил голову. — Прости меня, Лале… Мне правда жаль.

     — Жаль? — Лале горько улыбнулась, почти беззвучно всхлипнув. — Жаль не сшивает разбитое сердце, Синан. Ты похоронил меня заживо.

    Она сделала шаг вперёд и тихо, но жёстко добавила:

     — Подними голову. Смотри на меня.

     Он медлил.

     — Я сказала, подними голову! Ты же Синан Коч. Почему же теперь склоняешь её перед обычной девушкой?

     Я ахнула про себя. «Коч?» Значит, он тоже из этой семьи? Брат Мелиссы и… Имрана? Мир действительно слишком тесен.

    — Потому что ты не обычная, Лале, — голос Синана дрогнул. — Ты — та, кого я люблю.

    — Любишь? — Лале покачала головой. — Тогда почему на твоём пальце ее кольцо?

     — Ты знаешь, что я вынужден быть рядом с ней. Этот брак вынуждены. Я люблю тебя.

     — А она знает, как сильно ты меня «любишь»? — с сарказмом спросила Лале, утирая слёзы.

     — Не надо так, — Синан провёл рукой по волосам, будто пытаясь удержать себя. — Ты знаешь, как мне тяжело.

     — Ты ревновал её? — с обидной выдала она, Синан качает головой. Смеётся.

     — Это глупости. Она меня не интересует! Ипек... она..

     — Поэтому, ты разбил бокал в руке, когда Фырат обнимал ее? — Синан посмотрел на свою раненную руку. — Ты что-то чувствуешь к этой девчонке! Ты ее ревнуешь!

     — Лале. 

     — Уходи, — вдруг прошептала Лале.

     — Что? — он замер.

     — Уходи, Синан. Или я уйду с этой вечеринки, и ты не узнаешь, что со мной.

     Он несколько секунд стоял, глядя на неё, затем сжал кулаки и ушёл, не обернувшись.

     — Идиот, — прошептала Лале.

    Я осторожно вышла из укрытия и подошла к ней.

     — У тебя тушь размазалась, — сказала я, протягивая ей платок.

     Лале удивлённо посмотрела на меня и осторожно взяла платок.

     — Спасибо… Я Лале, — тихо сказала она.

     — Я — Ягмур, — улыбнулась я. — Не буду спрашивать, что случилось. Всё равно не скажешь правду, даже если захочешь.

     Лале удивлённо посмотрела на меня, потом улыбнулась сквозь слёзы и кивнула. Мы больше ничего не сказали. Я просто оставила её одну, зная, что иногда молчание — лучший способ помочь.

     Я свернула за угол и с разбега врезалась в кого-то — точнее, впечаталась как в стену. Подняла взгляд… Высокий, широкоплечий, с холодным взглядом и выражением лица «кто-разбудил-меня-в-6-утра?» — Синан Коч. Тот самый парень, с которым недавно ссорилась Лале.

     — Ты что, слепая?! — гаркнул он так громко, что я вздрогнула. — Не видишь, куда идёшь? Глаза разуй!

     «Отлично… ещё один гений коммуникации», — подумала я, тряхнула головой и выровняла осанку. Он хотел скандал? Прекрасно.

     — Слепая, да? Ну, если я слепая, то ты, с этим своим двухметровым ростом, мог бы хотя бы заметить меня! — выпалила я, скрестив руки на груди.

     Синан прищурился и, склонив голову набок, усмехнулся: — У меня и так настроение — хуже некуда, так что не играй на моих нервах, коза!

     — Коза? — переспросила я, удивлённо вскинув бровь. — Ты серьёзно?

     — Да. Коза, овца, корова… Могу продолжить, если хочешь, — с насмешкой произнёс он, сложив руки в карманы брюк.

     Я медленно вдохнула, чувствуя, как закипаю: — Ну, знаешь что, «мистер Быкующая Гора», если я коза, то ты — лузер! Высокий, но всё равно лузер! А теперь отвали с дороги, бычара! — я демонстративно оттолкнула его плечом и пошла дальше.

     — Чокнутая! — донёсся его возмущённый голос за спиной.

     Я обернулась и, сузив глаза, бросила: — Сам такой!

     — Ненормальная! — прорычал он, развернувшись к выходу.

     — Придурок! — прошипела я и, закатив глаза, пошла прочь, слыша, как он что-то бурчит себе под нос.

    «Отлично, теперь в этом клубе трое Кочей, и все — источник моих проблем», — подумала я, нервно усмехнувшись.

     Я только подошла к столу, как Ферайе тут же накинулась с вопросами:

     — Где ты была, Ягмур? Мы тебя везде искали!

     — Да так, встретила одного идиота с ограниченной версией мозга, — я пожала плечами и краем глаза заметила, как Имран внимательно на меня посмотрел.

     — Ты в порядке? — его бархатный голос был слишком мягким для этого вечера.

     — Абсолютно, — кивнула я, заставляя себя улыбнуться.

     — Так-так, смотрите-ка, кого я вижу, — послышался за спиной ядовитый голос. — Это же наша старая знакомая из торгового центра… Заморажка!

     Я повернулась и, конечно же, увидела Йшим — ту самую высокомерную выскочку. Господи, что за день?

     — Ты? — раздражённо выдохнула я.

     — Да, я! А у тебя какие-то претензии? — сложив руки на груди, она смотрела на меня так, будто собиралась стереть с лица земли.

     — Терпения мне, — я сделала глубокий вдох, про себя считая до десяти.

     — Вы знакомы? — спросил Имран, переводя взгляд с меня на Йшим.

     — К сожалению, да, — я натянуто улыбнулась. — И что тебе опять надо? Не устала разбрасываться своим ядом?

     — Удивительно, — Йшим картинно вздохнула. — Ты выглядишь как безденежная золушка, а дерзишь, будто у тебя акции нашей компании.

     — Йшим, — голос Имрана прозвучал как предупреждение, но она лишь закатила глаза.

     — Ох, девочка, — я ухмыльнулась. — С твоими мозгами ты ещё много чему удивишься.

     — Ты намекаешь, что у меня нет мозгов? — она повысила голос, привлекая внимание окружающих.

     — Нет-нет, мозги у всех есть, — я покачала головой. — Просто, знаешь, не все смогли разобраться с инструкцией. Видимо, ты её потеряла сразу после рождения.

    Йшим залилась ядовитым смехом, но её глаза метали молнии.

     — Смотри, «деревенская розочка», не прыгай выше головы, а то приземлишься так, что мозги… хотя, какие мозги? — она сделала паузу, наслаждаясь своей «шуткой». — По твоей дешёвой одежде и обуви сразу видно, из какого ты слоя общества. Не думаю, что твоё место здесь. Среди нас.

     — Йшим! — голос Имрана был уже не предупреждающим, а угрожающим. — Перестань!

    Я взглянула на него, потом снова на неё. Спокойно. Без эмоций.

     — Ты права, — я улыбнулась, наблюдая, как её самодовольное лицо на секунду искривилось от удивления. — Моё место действительно не здесь.

     Йшим уже было расплылась в улыбке, но я не дала ей насладиться моментом.

     — Моё место там, где люди знают, что такое мораль и ценности, а не играют в «богатеньких злодеек» с комплексом принцессы.

    — Йшим, ты перешла все границы! — Имран сорвался на крик. — Что это за поведение? Ты вообще понимаешь, что несёшь? Это мой гость! Как ты смеешь?

     — Имран…— её голос задрожал, страх ясно читался в глазах.

     — Что «Имран»? — он резко встал, и Арда тут же удержал его за плечо. — Как ты смеешь так разговаривать с моими гостями? Ты забыла, что такое воспитание?

     Я посмотрела на Йшим с лёгкой ухмылкой.

     — Расслабиться, господин Имран, — я медленно поднялась, — не трать свои нервы на это.

    Я наклонилась к Йшим и, чуть понизив голос, добавила:

     — А тебе, принцесса, не стоит рассуждать о морали, когда у самой её нет даже в проекте. Идём, Ферайе, — я взяла подругу за руку. — Мелисса, ещё раз с днём рождения.

     Когда мы уже почти вышли, я оглянулась и с усмешкой бросила Йшим:

     — И да, с таким характером, как у тебя, я бы давно утопилась. Удачи.

     ***Имран

     Я выскочил вслед за Ягмур, чувствуя, как внутри всё кипит. Её быстрые шаги звучали в моей голове громче музыки, доносившейся из клуба. Проклятье, куда она пошла?

     — Ягмур! — крикнул я, но она даже не обернулась. Чёрт, как же я ненавижу, когда меня игнорируют. Особенно она.

     Я ускорил шаг, почти бегом догоняя её уже у дороги.

     — Ягмур, стой! — голос сорвался, а дыхание сбилось. Плевать. Я должен её остановить.

     Она обернулась медленно, словно давая понять, что ей глубоко безразлично всё, что я хочу сказать. Взгляд — холодный, острый, пронизывающий насквозь. Этот взгляд словно выжигал во мне дыру, и я ненавидел себя за то, что мне не всё равно.

     — Слушаю, господин Имран? — её голос звучал отстранённо, почти равнодушно.

     Господин Имран…

     Чёрт возьми, как же я ненавижу, когда она так меня называет. Между нами была какая-то невидимая стена, и каждое её слово делало её выше.

     — Давайте я отвезу вас? — выдохнул я, стараясь не выдать, как сильно меня задел её тон.

     — Не нужно, — коротко ответила она, а её подруга, Ферайе, уже тормозила такси.

     — Давай, Ягмур! — позвала её подруга, и сердце сжалось. Нет. Так просто я тебя не отпущу.

    Она потянулась открыть дверцу, но я схватил её за руку. Кожа обожгла мою ладонь — тёплая, мягкая. Я почувствовал, как она замерла на долю секунды, но тут же отдёрнулась.

     — Ягмур, — голос сорвался, выдав истинные эмоции. Чёрт, только не сейчас. — Прости за поведение Йшим. Пожалуйста… Позволь мне вас отвезти.

     Её глаза… Этот взгляд заставил меня застыть. Такой холодный, такой равнодушный. Словно я пустое место. В тот момент я забыл, что хотел сказать. Всё, что я знал — это то, что не могу позволить ей просто уйти.

     — Я сказала, не нужно, — тихо, но отчётливо произнесла она. — Мы знаем дорогу до своего дома.

     Она села в машину, и прежде чем дверь захлопнулась, бросила:

     — Прощайте, господин Имран. Надеюсь, мы больше никогда не встретимся, даже случайно.

     Я стоял посреди дороги, тяжело дыша, словно только что пробежал марафон. Моё сердце бешено колотилось в груди не столько от бега, сколько от тех слов, что Ягмур бросила мне, уходя.

     «Надеюсь, мы больше никогда не встретимся…»

     Эти слова, холодные, резкие, как лезвие ножа, застряли в голове, эхом отдаваясь в висках.

     Я сжал кулаки, пытаясь удержать ту бурю эмоций, что рвалась наружу. Злость, вина, беспомощность — всё смешалось внутри, создавая невыносимое давление. Я смотрел вслед уезжающему такси, понимая, что упускает что-то важное… её.

     — Чёрт! — выругался я, откидывая голову назад и закрывая глаза. — Нет, Ягмур, ты ещё не избавишься от меня так просто… Мы ещё встретимся. Я не позволю тебе исчезнуть.

     — Из-за какой-то нищебродки ты наорал на меня?! — громкий, раздражённый голос Йшим вырвал меня из мыслей.

     Она подошла ближе, высокомерно вздёрнув подбородок, её ярко-красные губы скривились в презрительной усмешке.

     — Кто она такая, чтобы ты так со мной обращался?!

     Я шагнул к ней, и Йшим, несмотря на всю свою дерзость, невольно отступила на шаг, чувствуя.

     — Кто она? — мой голос был тихим, но в этой тишине звучала такая угроза, что даже шум машин показался далеким и незначительным. — Она человек, Йшим. — я приблизился ещё на шаг, заставив её прижаться спиной к холодной стене. — Человек, не кукла, не вещь, которой можно помыкать. И наша гостья, подруга моей сестры. А ты… — я ткнул пальцем ей в плечо, не отводя от неё пронизывающего взгляда. — Ты попыталась унизить её. Но на самом деле унизила саму себя… и меня. Всех нас.

     Йшим открыла рот, чтобы что-то сказать, но я не дал ей и шанса.

     — Я ожидал от тебя чего угодно, но не этого. Ты думаешь, что твои деньги и фамилия дают тебе право смотреть на людей свысока? Ты ошибаешься! Деньги не делают тебя лучше. Впрочем, как и умнее, — саркастично добавил. — Ты разочаровала меня, Йшим… И, знаешь что? Мне плевать на твою обиду. — мой голос стал ледяным, словно сквозь него пробирался зимний ветер. — Исчезни с глаз моих… пока я действительно не потерял терпение.

     Я развернулся и пошёл обратно к клуб, оставив Йшим стоять посреди улицы, униженную и ошеломлённую. Я шёл, глубоко дыша, но в голове была только она…

     Ягмур.

     Её холодный взгляд, её гордость, её пронзительные слова. Я знал, что эта девушка не просто так вошла в мою жизнь… и теперь она уже не выйдет из моих мыслей.