X. Но он брат мне...
Примечание: В оригинале игрой, в которую Джин проиграл Лиён, были гонки. В данной версии гонки изменены на покер.
— Ты всё проиграл, Сокджин. Бизнес, последние деньги, собственную душу. У тебя ничего не осталось. На твоём месте я бы сейчас ушёл домой, чтобы не остаться на улице без копейки, а зная тебя, ты, не задумываясь, поставил бы сейчас свою квартиру и последний кусок хлеба.
— Заткнись, ублюдок. Я без тебя разберусь. Дай мне возможность отыграться. Последний раз.
Сокджин на экране выглядел плохо. От него через телефон несло перегаром.
— Как же ты отыграешься? У тебя ничего нет для новой ставки.
Чонгук выглядел так уверенно, словно рыбка наконец-то попалась в его сети, которые он долгое время упорно расставлял, и вот наконец-то ему удалось перехитрить добычу.
— Чего ты хочешь от меня?
— А вот это правильный вопрос.
Чонгук, сидящий за покерным столом, придвинулся ближе и наклонил корпус так, чтобы оказаться на одном уровне с рядом сидящим Джином. На его губах расплылся хитрый оскал, а затем он отчётливо, но немного тихо произнёс:
— Твоя сестра. Если ты проиграешь, малышка Лиён будет жить у меня три месяца. Если ты выиграешь, я верну тебе всё, что ты проиграл и добавлю сверху.
— Нет, — рука Джина, лежащая на покерном столе, сжалась в кулак, казалось, ещё немного и он ударит по столу, но он этого не сделал.
— Давай же, Джин, соглашайся. Чего тебе стоит, а? Вдруг именно в эту секунду удача вернётся к тебе, и ты окажешься сказочно богат. Ведь я добавлю сверху столько, сколько ты сейчас представить себе не можешь.
Джин замешкался, было видно, что он разрывается между сладкими словами, желанием испытать удачу и разумом. Отдать сестру было для него дикостью, и я хотела сейчас вслух закричать: «Не делай этого! Ты проиграешь». Но всё, что я могла, так это как прикованная следить за тем, что происходит на экране и сжимать в руках ткань ночнушки от нервозности.
— Хорошо. Договорились.
Запись остановилась. Чонгук убрал телефон. Я сидела и сверлила глазами пустоту. Как легко это было сказано. «Хорошо. Договорились». Как будто речь шла о продаже дивана, старой мебели. Как будто не о живом человеке, как будто не было того большого риска проиграть. Как будто не было и меня, сестры, которую Джин так любил, к которой приходил за помощью, за советами. Но тут я одёрнула себя. Я только что увидела своего брата и в то же время чужого человека. То, каким он был дома, и то, каким на этой записи — два разных человека. И последнее казалось мне горькой правдой, а первое — сладкой ложью. Я его не знаю. Не знаю его пороков, не знаю, на что он способен. Едва ли ставка — худшее, что он мог сделать.
Я поднялась с пола, а вот Чонгук моему примеру не последовал. Своей спиной я ощущала его прикованный ко мне взгляд, который оседал на моей коже почти физически и словно высасывал из меня жизнь. Я прошлась по комнате, лениво, почти безразлично обвела её взглядом, а потом мне захотелось выплеснуть свои эмоции. Я схватила вазу со столика и с размаху бросила её в стену. Бьющийся звук оглушил меня, разлетающиеся осколки застыли перед глазами. Я схватила с пола один из них и полоснула себя по венам на руке. Чонгук хотел броситься ко мне, но я перехватила осколок и приставила его к вене на другой руке. Кровь струилась по коже.
— Не подходи! Сделаешь ещё шаг, и я повторю то же самое, что и до этого.
— К чему этот цирк, Лиён? Я перевяжу тебе вены раньше, чем приедет скорая! Сейчас же брось это и подойди ко мне. Пока я не разозлился ещё больше.
Безысходность моего положения убивала меня. Я выронила осколок, руки безвольно повисли вдоль тела, слёзы заливали моё лицо. Но громких рыданий не было. Чонгук сделал ко мне два шага и остановился. Словно боялся, что я выкину что-то ещё. Не видя перед собой даже его сердитого лица, я, не веря самой себе, не веря тому, что увидела на его телефоне, произнесла куда-то в пустоту, обращаясь как бы к самой себе, к своему сознанию, к своей судьбе, которая нещадно отправила меня сюда, поставила крест на моей жизни:
— Но он брат мне…
Чонгук сделал выдох, затем уже более спокойно подошёл ко мне. Взял в руку моё запястье с перерезанными венами и сжал его в своей ладони. Кровотечение немного стихло, он помог дойти мне до кровати, а потом я потеряла сознание, не помня, как мне перевязывали руку.
***
— Лиён, Лиён, смотри, вон там твоя бабочка с золотыми крылышками! — мальчик указывал пальчиком на летающую в небе бабочку, при свете солнца её крылья блестели и казалось, что отливали золотом.
— Сейчас поймаю! — платье развевалось на ветру, светлые локоны раздували потоки воздуха, а потом ногу обдало болью, как кипятком.
— Ай! Больно! — раздалось детское хныканье, мальчик подбежал к сестре и опустился возле неё.
— Опять упала, Лиён, ты как всегда. Ладно, не плачь, я сейчас вернусь.
Мальчик исчез в высокой траве, и хотелось закричать, чтобы он не уходил. Детскому сердцу здесь одному было как-то страшно и не по себе. Подул холодный ветер, в небе закричали птицы.
— Вот, сейчас легче станет, — к разбитой коленке мальчик приложил зелёный листик травы, затем убрал, подул на рану и снова приложил листик. Девочка вытерла свои слёзки и снова посмотрела на брата.
— Что это?
— Подорожник. Он лечит раны, сейчас я тебя вылечу. Давай помогу подняться, чего ты на песке сидишь?
Мальчик помог сестре подняться и, крепко держа её за руку, повёл по дороге подальше от места игр. Девочка прихрамывала, но улыбалась: она была рядом с братом, она была счастлива.
Я лежала на кровати в слезах, кусая зубами кусок одеяла, заглушая рыдания. Я была одна, Чонгук ушёл после того, как мой порез был обработан его медсестрой. Образ брата не выходил у меня из головы, я не могла поверить, что он это сделал.
Воспоминания из детства и видео из телефона мешались одно за другим, и я уже не могла в какой-то момент отличить одно от другого. Порезанное запястье, как назло ныло, ещё сильнее заставляя меня разозлиться на проклятье судьбы. Мне было жарко и холодно одновременно, я была раздавлена и убита окончательно. Я в жизни себе никогда не могла представить, что однажды меня разобьёт на кусочки не насильник, который подверг меня такому унижению и физической боли, что любой другой человек на моём месте уже давно не захотел бы жить, а собственный брат. Человек, с которым я провела восемьдесят процентов своей жизни, просто убил меня в один день. В один миг. Не задумываясь обо мне, как о чём-то живом ни на секунду. Он просто сделал ставку. Он проиграл мою жизнь.
— Но он брат мне…