III. Новый статус
Я проснулась от того, что услышала звук раздвигающихся штор. На секунду я испугалась так, что соскочила с кровати, едва не упав на пол, но, увидев солнечный свет и Чонгука, я тут же выдохнула и спокойно села, выпрямив спину. Сегодня Чонгук выглядел по-другому. Я не могу точно описать, какое впечатление у меня сложилось при его виде, но сегодня он был не таким, как вчера. Победная ухмылка и насмешливость уступили место гордыне, лицемерию, дьявольской красоте и необыкновенному холоду, который доносился до моих ног, и я почти ощущала терпкий привкус жестокости.
Он молча смотрел на меня, его карие глаза сегодня казались необычно тёмными. Я поняла, что если продолжу пялиться на него, то у меня по телу пройдётся дрожь, которую я уже не смогу потом унять. Внезапно ощущение страха вызвало во мне злость. Кто он такой, чтобы я его боялась? Если он причинит боль моему брату, я разорву его на кусочки, у меня хватит на это сил и смелости. Мысли о Сокджине заставляли меня не падать духом, хотя я не могла отрицать, что эта роскошная атмосфера комнаты, тот факт, что я пленница в заточении, и гордое превосходство Чонгука надо мной жутко давили. Я была не из тех бойких девчонок, которые могли бы вести себя как стервы и давать парням от ворот поворот. Со вторым я неплохо справлялась и без стервозного характера, но в целом постоять за себя не могла.
Моя доброта и душевность, которые больше всего во мне ценили родители, делали меня слабой, оттого я просто не могла грубым тоном голоса заставить людей подчиниться мне. А вот Чонгук был просто воплощением зла: коварность и хитрость, остроумие сегодня исходили от него электрическими волнами и ощущались почти физически. Мне же твёрдость характера всегда придавало беспокойство за близких. Ради них я была готова скандалить со всем миром и закрыть их от летящих стрел своей грудью. Именно это я сейчас была готова сделать ради Джина и не могла позволить какому-то ублюдку сломать меня.
— Идём, познакомиться кое с кем нужно, — Чонгук направился в сторону двери, я поспешила за ним, хотя разгоревшийся во мне ураган злости не собирался беспрекословно подчиняться ему. Сквозь сжатые зубы, выражая свою злость, я произнесла:
— В гробу мне это нужно, — до того, как я успела закончить фразу, Чонгук развернулся ко мне и оказался непозволительно близко. Я вспомнила сплетни однокурсниц: те были готовы что угодно отдать, чтобы оказаться с ним на таком расстоянии. Но наша с ним остановка вовсе не напоминала интимную. Моя злость и агрессия, его несдержанность и гнев вели между собой неустанную борьбу.
— В гробу? Я могу это устроить, — прежде чем я могла бы отреагировать, его рука взлетела вверх и перекрыла мне кислород, больно сдавливая. Я схватилась за его кисть обеими руками, пытаясь оттянуть от себя, впиваясь в его кожу своими ногтями. Я пыталась сделать вздох, мне казалось, что кислород находится в миллиметре от меня, но я так и смогла его достать. Чем сильнее я пыталась расцарапать ему руку, тем сильнее становилась хватка и разум кричал убрать руки, что я и сделала, свободно опустив их вдоль тела.
Хватка разжалась, и я не удержалась на ногах и рухнула на пол; перед глазами всё кружилось, я жадно глотала воздух, словно боялась, что сейчас его кто-то заберёт. Шея болела вместе с горлом, и вдыхать воздух через рот мне оказалось больно. Я попыталась успокоиться и сделала пару вдохов через нос. Стало легче, но голова всё ещё кружилась. Пережитый ужас, казавшийся мне на грани жизни и смерти, не укладывался в голове.
— Ещё есть желание пререкаться со мной? — его угрожающий голос оказался совсем рядом с моим ухом, щёку обдало горячим дыханием. Я ничего не сказала, так и не взглянув на него. Он встал с пола, и я поднялась вслед за ним. Не глядя на меня больше, он зашагал прочь, мне потребовались усилия, чтобы не отставать от его быстрого шага.
Он открыл деревянную дверь и вошёл внутрь. Я следом за ним. Мы оказались в маленькой комнате размером с нашу с Джином уютную кухню. Внутри сидели женщины и девушки почти такого же возраста, как и я. Что-то подсказывало, что до этого здесь кипел разговор, но как только мы вошли, на комнату опустилась гробовая тишина. Напряжение почти наэлектризовалось в воздухе.
— Знакомьтесь, ваша новая коллега Ким Лиён. Сора, выдай ей форму и график, после работы проводи её в новую комнату, которую я просил подготовить, — после сказанного Чонгук повернулся к ничего не понимающей мне. Посмотрел на меня с безразличием в глазах и прошептал так, чтобы услышала только я. — Удачи в первый рабочий день.
После этого он вышел, оставив меня в комнате, негромко хлопнув дверью. Я осталась стоять неподвижно, а все взгляды были обращены на меня. Никто не говорил, все молчали, но тут девушка, что сидела на небольшом стуле ближе всех ко мне, внезапно поднялась. Я подумала, что может, она хочет поздороваться или отпустить какую-то едкость, потому что я явно никому здесь не сдалась, но первое, что она сказала, заставило меня задрожать.
— Это господин тебе… Так шею изуродовал? — в её голосе слышался ужас вперемешку со страхом, и я так и не смогла понять, был то вопрос или утверждение. Я поднесла руку к шеи и дотронулась до места, где хорошо ощущались его пальцы, перекрывшие мне кислород. Удивительно, но дотронувшись, я ничего не почувствовала и молча опустила руку, наблюдая за шокированными взглядами девушек.
Самая старшая из них, на вид лет сорока, которую Чонгук назвал Сорой, молча поднесла ко мне зеркало. Оно было старым и немного пыльным, а его середину покрывали несколько трещин, но они не помешали мне разглядеть своё отражение. В горле появился приступ тошноты, а колени затряслись. Моя шея была красной, словно после ожога кипятком, а в некоторых местах проступали синяки, которые были похожи на разлитую по телу синюю акварель. Большой синяк с левой стороны уже практически почернел, словно кто-то оставил на мне размытое пятно фломастером. На моей бледной коже не столь тяжёлые синяки переливались сине-зелёным цветом, из-за этого кожа была похожа на недавно начавший разлагаться труп.
Я почувствовала, что меня сейчас вырвет и скрутилась пополам. Движения отдались взрывом боли в шеи, я простонала сквозь зубы, меня окружили сидевшие до этого шокированные девушки. Они что-то говорили, но я совершенно ничего не слышала. На меня повлиял стресс и шок недавно увиденного и пережитого ужаса, в конце концов, я просто свалилась на пол, потеряв сознание.