Кодекс предателя

Цитата: «Ты для меня как идеально собранная бомба - красивая, опасная, и я не знаю, какой провод перерезать, чтобы не взорваться». - Хёнджин, пытаясь разобраться в своих чувствах.

Воздух в лимузине на обратном пути был густым и неловким. Феликс сидел, прижавшись к своему окну, и смотрел на мелькающие огни города, но не видел их. Внутри него бушевал ураган из противоречий.

Его щёки всё ещё горели от близости Хёнджина, от того, что тот сказал. Слова «ты чертовски привлекателен» и «не только для Чана» звенели в его ушах навязчивым, сбивающим с толку эхом. Он трогал свои губы, куда Хёнджин чуть не прикоснулся, и чувствовал странное, щемящее сожаление, смешанное с чувством вины. Он любил Чана. Любил его всей душой, преданно и яростно. Так откуда же это предательское любопытство? Это смутное возбуждение от чужого, такого откровенного желания?

Хёнджин, сидевший напротив, смотрел на него изучающе. Его собственные мысли были не менее хаотичны. Обычно он чётко разделял: братья - это братья, любовницы - это любовницы. Феликс всегда был в категории «брат + любовник лучшего друга = руки прочь». Но сейчас эта простая схема дала сбой. Он ловил себя на том, что замечает, как свет играет в длинных ресницах Феликса, как обнажённый участок его шеи призывно пульсирует... И это сводило его с ума. Это было неправильно. Опасно. Но чертовски заманчиво. Он хотел его не как Чан - не для нежности и защиты. Он хотел его с какой-то первобытной, почти разрушительной страстью. Сорвать с него эту невинность, посмотреть, что скрывается под ней, и, возможно, найти там что-то такое, что заставит его самого забыть обо всех правилах.

- Ты слишком тихий, - наконец нарушил молчание Хёнджин, его голос прозвучал хриплее, чем обычно. - Думаешь, как рассказать Чану, что его лучший друг чуть не трахнул тебя у него на глазах?

Феликс вздрогнул и резко обернулся, его глаза полые.
- Я не... я не скажу ему! Это же ничего не значит! Ты же просто... пофлиртовал.

Хёнджин горько усмехнулся.
- Малыш, то, что я хотел сделать, сложно назвать флиртом. Это было бы больше похоже на объявление войны. К счастью для всех, я вовремя одумался. - Он посмотрел в окно. - Не забивай голову. Забудь.

Но Феликс не мог забыть. И Хёнджин тоже.

В этот момент зазвонил телефон Феликса. На экране светилось имя «Чан❤️». Сердце Феликса ёкнуло от вины и тоски. Он ответил, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
- Привет...

- Всё в порядке? - голос Чана был спокойным, но в нём угадывалась лёгкая усталость. Фоном были слышны звуки аэропорта. - Соскучился. Что поделываешь?

- Всё хорошо, - Феликс постарался вложить в голос как можно больше тепла. - Был ужин. С Хёнджином. Вернулись уже.

- С Хёнджином? - в голосе Чана мелькнула лёгкая, едва уловимая тень удивления. - Ну, хорошо. Хоть не один сидел. Он тебя хорошо покормил, надеюсь? Не кормил бургерами с кетчупом?

Феликс почувствовал, как по спине пробежали мурашки.
- Нет, нет. Рыба. Очень вкусная.

- Отлично, - Чан помолчал. - Скучаю по тебе. Завтра вернусь. Рано утром.

- Я тоже скучаю, - тихо сказал Феликс, и это была чистая правда. Ему до боли хотелось, чтобы Чан был здесь, чтобы его объятия развеяли этот странный, неприятный туман в его голове.

Они поговорили ещё пару минут о пустяках. Чан рассказывал о делах, Феликс слушал, ловя каждый его звук. Когда звонок прервался, он почувствовал облегчение и очередную волну стыда.

Хёнджин наблюдал за ним, его лицо было невозмутимым, но в глазах читалось сложное выражение - понимание, досада и та самая, неистребимая, запретная искра.

---

Тем временем в апартаментах Минхо царила совершенно иная атмосфера. После взрыва страсти воздух был наполнен паром и запахом геля для душа. Они стояли под сильными струями почти обжигающей воды, смывая с себя пот, следы зубов и запах секса.

Джисон, прислонившись лбом к мокрой плитке, стонал от удовольствия, пока Минхо мылил ему спину жёсткой мочалкой.
- Боже, ещё левее... да, вот там... чёрт, у тебя руки не из плеч, а из другого, не менее полезного места растут.

Минхо хмыкнул и шлёпнул его по мокрой заднице.
- Меньше болтай, больше наслаждайся.

- Ага, - Джисон обернулся, его лицо было раскрасневшимся от пара, а глаза блестели озорно. - Это ты в постели такой молчаливый, а тут вдруг разошёлся.

Минхо наклонился и закусил его мокрое плечо, заставляя того вздрогнуть и запищать.
- Заткнись. Или я приму это как приглашение на второй раунд прямо здесь.

Джисон засмеялся, но подчинился, закрыв глаза и отдаваясь потокам воды и прикосновениям Минхо. Была какая-то невероятная интимность в этом молчаливом мытье друг друга. Это было даже более обнажающе, чем сам секс. Это был момент заботы, почти нежности после бури.

Когда они, насухо вытертые, в одних низких спортивных штанах, развалились на кухне, поедая разогретый в микроволновке рамен прямо из кастрюли, наступило comfortable молчание.

- Не думал, что ты так можешь, - с полным ртом лапши сказал Джисон, пиная Минхо ногой под столом.

- Что? Готовить? Да, я многогранен, - с серьёзным видом ответил Минхо.

- В душе придурок, за столом придурок, - усмехнулся Джисон. - Я про... ну. После. Не убежал сразу, делая вид, что ничего не было.

Минхо отложил палочки и посмотрел на него. По-настоящему посмотрел.
- Я не собираюсь убегать. - Он сказал это просто, без пафоса. Как констатацию факта. - То, что было... это было не просто «переспать». И ты это знаешь.

Джисон замолчал, играя палочками. Его ухмылка сползла, сменившись на более серьёзное выражение.
- Да. Знаю. - Он вздохнул. - Чёрт. Это усложняет всё.

- Ничего не усложняет, - Минхо снова принялся за еду. - Просто означает, что теперь ты мой проблемный щенок. И я буду с тобой груб, требователен и, возможно, временами невыносим. Но я никуда не денусь.

Джисон посмотрел на него, и в его глазах было что-то новое - не просто влечение или азарт, а начинающее прорастать доверие. Осторожное, колючее, но настоящее.

- Ладно, - он кивнул, и его ухмылка вернулась, но стала softer. - Но если ты будешь невыносим, я буду кусаться. Предупреждаю.

- Ожидаемо, - фыркнул Минхо.

Они доели рамен в тишине, их босые ноги соприкасались под столом. Снаружи был огромный, опасный мир, полный врагов, сложных решений и прошлых ошибок. Но здесь, на кухне, за дешёвой лапшой, было своё маленькое, только что рождённое пространство - неуклюжее, колючее, но своё. И это было именно то, что им обоим было нужно.