Глава 4.
В ушах звоном отдавались звуки бурных голосов и обсуждений вперемешку с ненавязчивой рождественской мелодией, ходившей веселым звучанием по украшенному холлу. Множество знакомых и не очень мне людей окружали меня, толпились у столиков с закусками и напитками и натянуто улыбались друг другу. Такой была ежегодная рождественская вечеринка в особняке моего дяди Алессандро Барбаросса, всем известного как Дон Диаволы и глава нашей Семьи. Эта вечеринка была частью его статуса и была показушной, это знали многие. Громадная ель, достававшая своей верхушкой до высоких потолков особняка, украшения на ней из золота и стекла. Блюда, приготовленные самыми лучшими поварами Сицилии, и невероятно дорогой алкоголь, который разливали пару официантов, проплывающих между гостями.
Вечеринка была в самом разгаре, когда мой взгляд внимательно проходился по каждому углу холла, где я могла бы найти Томмазо. Когда спустя время мне все же не удалось найти его, я проскользнула из холла прямо на задний двор особняка через французские двери. Я очень хотела отыскать Томмазо и поговорить с ним. Из-за каникул, начавшихся у меня в университете накануне Рождества, Томмазо больше не нужно было ездить со мной в университет каждый день, и дом я не покидала в последнее время, поэтому мы увиделись спустя долгое время, только когда отправлялись в Палермо на рождественскую вечеринку.
Гуляя по саду на заднем дворе, я забрела за деревья яблонь, где среди роз висели качели. Будучи маленькими, мы с моей кузиной Габриэлой и Леей играли здесь в теплые дни. И сейчас я нашла здесь Томмазо. Он сидел на качели, не качаясь, но покуривая сигарету. Увидев его, я мягко улыбнулась и остановилась напротив него. Он тоже заметил меня, несмотря на темноту, что окружала нас, но реакции на мое появление не последовало. Томмазо смотрел на меня, однако его взгляд словно проходил через меня.
— Томмазо, — я сделала шаг к нему, уловив запах дыма, окружившего четкие линии лица моего телохранителя. Я собиралась остаться здесь с ним, ощущать холод и разделить с ним это молчание в ночи. Мне очень хотелось сейчас сделать большее, чем просто пофлиртовать с Томмазо и развязать ссоры с подколами.
Уже больше года я учусь на врача, и все это время Томмазо беспрерывно находится рядом со мной. Он защищает меня, а его присутствие поддерживает меня, пусть он сам не знает об этом. Я привязалась к нему, начинаю скучать до безумия, если мы не видимся, и ничего не могу сделать, ведь он упорно продолжает сопротивляться моим попыткам быть к нему ближе.
Не обратив внимания на суровый взгляд Томмазо, я сделала пару широких шагов и села с ним рядом, плечо к плечу, на медленно зашатавшуюся качелю. Томмазо тут же выбросил сигарету, даже если не докурил ее до конца. А потом его голова повернулась в мою сторону, и я поймала его взгляд. Не серьезный или предупреждающий бежать. Он был уставшим и... мягким?
— Знаешь, — тихо и осторожно решила начать я, сделав глубокую паузу. — Я соскучилась по тебе.
Губы Томмазо сжались в линию. Понимала, что сказала лишнее, но мне хотелось поделиться правдой. Хотелось рассказать ему все, о чем я думаю. Не только потому что стала ощущать к нему нечто большее за последнее время, но и потому что чувствовала себя одиноко.
Учеба в университете занимала меня почти все время из-за сложности мною выбранного факультета медицины, однако я не могла не заметить, как отдалились от меня отец и брат, постоянно занимаясь решением проблем с врагами Диаволы и помощью в поисках моего кузена Донато, который сбежал не так давно из Сицилии, и никто не знал, где он сейчас и жив ли вообще.
Моя кузина Габриэла, которую, казалось, я теряла, ведь не только из-за моей учебы, но и ее личных трагедий и переживаний наше постоянное общение через интернет становилось менее активным и веселым. Лея тоже стала отдаляться, став какой-то опустошенной и потерянной и готовясь к возможной помолвке с моим кузеном Эннио. Оставался только Томмазо, да и он был рядом со мной не по своей воле. Никогда не думала, что я так сильно привязана к своим родным и как мне нужно их внимание и присутствие рядом.
— Не говори так, Тизиэна, — сказал Томмазо так, словно произношение каждого слова было ему не по силам.
— Но это правда, — выдохом сорвалось с моих губ.
Мои пальцы опустились на юбку моего платья и неосознанно сжали мягкую красную ткань. Я чувствовала себя странно сейчас. Не могла флиртовать с Томмазо, игриво улыбаться и подшучивать, словно больше не имела возможности вести себя так с ним. Будто это было неправильно.
Резко опустив ткань платья, моя ладонь легла на деревянную поверхность качели, и я придвинулась ближе к Томмазо. Я боялась и не хотела испортить этот момент, чтобы Томмазо, как всегда, прогнал меня, как назойливую девочку. Он видел меня именно такой, и сейчас, сделав шаг к нему, я хотела показать, что не такая, никогда такой не была, и если он считает, что я не заслуживаю его, мне придется переубедить его в обратном. Мне нужен был Томмазо. Прямо сейчас. Как мужчина. Как любимый мужчина, которого я желала, и если он не мог или не хотел действовать, это сделаю я, показав ему все, что чувствую.
Томмазо не шевелился, внимательно следил за каждым моим движением. Я держала его взгляд, видела в темных глазах глубину, словно океан чувств, которые он не мог себе позволить показать. Но мне он мог. Томмазо мог показать и рассказать мне все. Мне лишь нужно добиться этого. Его доверия и расположения. Не хотелось играть с ним, просто дать нам обоим этот шанс, как глоток кислорода, которого так не хватает и который на самом деле может заставить нас задохнуться в пучине соблазна.
Но я придвинулась ближе. Мое колено уперлось в колено Томмазо, а лица оказались на минимальном расстоянии друг от друга. Я чувствовала его дыхание на своих губах, что обжигало не только мои губы в ответ, но и давало реакцию всему телу — гореть от предвкушения и опасности. Я прекрасно понимала, что может произойти, если нас поймают. Однако отступать не собиралась.
Моя ладонь взлетела, и с сомнением я положила ее на бедро Томмазо. Привстав, я оказалась ближе к нему и чувствовала, как наши губы соприкоснулись незримыми нитями энергии, но до нашего первого поцелуя было далеко. Я ждала, что он оттолкнет меня, заставит прекратить, но Томмазо молчал. Не смел опускать взгляд на мои губы, а смотрел прямо в глаза, словно ждал и, может, даже хотел, чтобы я сделала то, к чему это ведет.
— Томмазо, — с тяжелым вдохом я произнесла его имя, словно хотела пробудить его от странного ступора. Может, он не осознает, что произойдет прямо сейчас.
Мой взгляд скользнул на его губы. Сколько раз я думала о них. Не раз представляла, как они жадно целуют мою кожу, оставляя ожоги страсти, как каждое их прикосновение отпечатывается в моей памяти навечно. Тогда-то я и услышала голос Томмазо, который не сразу вывел меня из навязчивых мыслей.
— Это будет ошибкой Тизиэна, за которую я поплачусь, — мягко возразил он, и его голова наклонилась набок. Не потому что он хотел лучше рассмотреть мое лицо, а чтобы стать от него дальше.
Я привстала сильнее, сделав своей опорой бедро Томмазо, на которое опиралась моя ладонь. Приблизившись, я почти отчаянно и с невыносимым желанием посмотрела на него и умоляюще прошептала.
— Прошу, Томмазо, — он наконец нахмурил свои брови, но не потому, что злился, а как будто не понимал. — Я прошу... Поцелуй меня.
Он отрицательно покачал головой и устало прикрыл веки. Я не хотела быть навязчивой, но моя настойчивость не позволяла мне уйти. Мне нужен был он. Прямо сейчас, чтобы освободиться, чтобы почувствовать удовольствие, трепет и снять с себя эту усталость.
Может, для Томмазо это никогда не станет чем-то большим, как я этого хотела, но его прикосновения ко мне и губы смогли бы спасти меня. Я была почти двадцатиоднолетней девушкой, взрослой девушкой, которая нуждалась в ласке и внимании мужчины. Но меня никто никогда не целовал по-настоящему, никто никогда не касался меня, и я оставалась девственницей. Однако я устала терпеть запреты своего папы на отношения и его отказы найти мне мужа. Он не понимал, что я не могу навсегда остаться запертой от любых мужчин одинокой девственницей.
— Один поцелуй, и мне станет легче, — прошептала я, обдавая лицо Томмазо своим дыханием. Он больше не пытался отвернуться от меня, но и не пытался быть ближе.
— Ты не остановишься на поцелуях, я знаю, — утвердил он.
— Мы остановимся, как только ты скажешь, — заверила я.
Томмазо молчал. Это стало для меня ответом, пока он снова не заговорил.
— Уверена, что я смогу остановиться, когда будет нужно?
Мое дыхание стало прерывистей. Эти слова дали моему телу обратный сигнал. Действовать, пока не стало слишком поздно. Жар по всему телу сгущался внизу живота и медленно опускался между ног. Томное предвкушающее чувство переполняло меня, и я была готова утонуть в нем. Утонуть в Томмазо и не останавливаться с ним ни на чем.
Обе мои ладони упирались в его бедра, и я полностью встала с качели, наклоняясь к нему. Томмазо не переставал смотреть мне только в глаза, ничего не предпринимая. Я не до конца понимала, хочет ли он этого, но я бы уже не отступила.
Вдруг тишина вокруг стала еще тише, если такое было возможно. Из особняка больше не доносились звуки, словно они просто перестали существовать, зато мы оба услышали шуршание, доносившееся откуда-то из кустов неподалеку. Я замерла, подняв взгляд с лица Томмазо, и осмотрелась вокруг. А вот он зашевелился. Обхватив мои запястья, Томмазо отодвинул меня от себя и встал.
Его рука скользнула под черную кожаную куртку, где висела его кобура с оружием, и, кивнув мне, двинулся к кустам. Кивок Томмазо значил, что мне нужно идти следом за ним и держаться рядом.
Редкий свет из окон особняка помог слегка осветить кусты, но когда Томмазо осмотрел их, понял, что никого нет. Выругавшись, он повернулся ко мне.
— Возвращайся внутрь и продолжай веселиться на вечеринке, — это был приказ, и я не стала спорить. Тем более что я была слишком возбуждена, по-настоящему как никогда, и спор с телохранителем только сильнее раззожет во мне эти ощущения.
По дорожке я пошла к особняку и чувствовала жесткий взгляд Томмазо, прожигающий мою спину. Обняв свои плечи, потому что вдали от Томмазо только сейчас почувствовала настоящий холод, я обернулась и увидела только его тень среди деревьев и глаза. Глаза его словно горели и следили внимательно за моей удаляющейся фигурой, чтобы некто, кто, похоже, подсматривал за нами, не появился рядом со мной и не посмел тронуть. Томмазо всегда был и будет тем, кто стоит у меня за спиной и оберегает мою жизнь ценой своей. И пусть это просто было его работой, для меня это всегда значило нечто большее.
***
Лея Гоцци бродила по холлу, приветственно кивала людям, которые здоровались с ней, и невзначай поправляла рукава-фонари своего платья. Такое же блестящее платье было сегодня на Тизиэне, только красного цвета, когда у Леи оно было зеленым.
Тизиэна, не ожидая увидеть на подруге такое же платье, удивилась, но быстро улыбнулась. Лее повезло, что Тизиэна или не подозревала, или ей было все равно на то, что подруга детства стремится подражать ей во всем и может бессовестно копировать ее. Начиная с фасона одежды и цвета, заканчивая манерами и некоторыми фразами. Но Лея делала это все не просто так. Когда-то ей надоело быть за спиной всеми любимой и обожаемой Тизиэны, и когда-то она подумала стать как подруга или даже лучше, чтобы выйти из ее тени.
Не сказать, что получалось так, как планировала Лея. Все еще внимание, любовь, лучшие подарки и возможности доставались одной Тизиэне, и девушку это изрядно раздражало. Особенно когда часто о ней говорили как о лучшей подруге Тизиэны, словно у нее не было собственного имени. Лучшая подруга детства забирала у Леи все. Она даже иногда мысленно смеялась, что однажды Тизиэна вовсе может украсть у нее любимого мужчину.
Эту забавную мысль Лея приняла серьезно, поэтому все еще молчала и не говорила подруге, с которой делилась когда-то всеми тайнами и секретами, о незнакомом мужчине, которого она встретила в тот день на вилле Барбаросса, когда спешила в комнату к Тизи.
Мужчина с невероятной энергетикой, к которому она чувствовала неземное притяжение, столько времени продолжал покоиться в ее мыслях. Однако Лея понимала, он мечта, которой не суждено было сбыться. Реальность ударила по ней и заставила на время позабыть о мужчине своей мечты, когда перед ней неожиданно появился Эннио Барбаросса.
Парень лет четырнадцати, кузен Тизиэны, который когда-то симпатизировал Леи и казался ей смешным. Раньше, когда она сама была помладше, возможно, это было правдой, но сейчас любая улыбка и смущенный взгляд были наигранными.
Отец Леи заметил неравнодушие Эннио Барбаросса к своей дочери и провернул все так, что через несколько лет, когда Эннио достигнет совершеннолетия, Лея Гоцци может достаться ему в жены.
Лея не разделяла интересов отца, но знала, что должна согласиться на этот брак, чтобы влияние ее семьи за счет брака с Барбаросса выросло. Да и чтобы отец был доволен ею и перестал бы уже в кое-то веке ставить ей в пример Тизиэну.
Она делала вид, что так же заинтересована в Эннио. Но люди, которые знали об этом, а это было известно почти всем в Диаволе, преувеличивали и твердили о том, что Лея безумно влюблена в Барбаросса, и пускали различные слухи. Она понимала, что какие бы чувства она ни скрывала к другому мужчине, больше не сможет отказаться от союза с Барбаросса.
Этот брак стоял на ней клеймом, а она сама была в клетке правил. Лея не Тизиэна, которая могла жить свободно, не ждать, что ее выдадут замуж насильно или что какие-либо правила семьи коснутся ее. Тизи была особенная, и Лея со своей жизнью в золотой клетке не могла не завидовать подруге.
— Привет, Лея, — с воодушевлением произнес Эннио, осматривая девушку с ног до головы завороженным взглядом. — Ты восхитительно выглядишь.
Лея смутилась. Отчасти это было не игрой. Она не так часто получала комплиментов от мужчин, поэтому каждое приятное слово про нее оставалось в памяти надолго. Но она не была настолько шикарна, как длинноногая Тизиэна со своей невероятно привлекательной, по-настоящему женственной внешностью, чтобы иметь признания всех мужчин. Лея утопала в этих мыслях вновь и вновь.
— Не хочешь прогуляться со мной по саду? — сделав внушительный шаг к девушке, спросил Эннио.
Лея на мгновение замялась. Идти с Эннио Барбаросса в сад ей не хотелось, но и отказывать было неправильно, когда папа ждал от нее полного подчинения правилам, по которым играли в их мире. Оставаться для Эннио главной целью и единственной важной девушкой для него. Однако Лея решилась соврать, поступив так, как хотелось ей самой.
— На самом деле я искала папу, — Лея прошлась взглядом по холлу, словно правда искала отца. — Мне нужно было с ним поговорить, прости.
И пока Эннио думал над ответом, она проскочила мимо него и скрылась среди людей. Лея чувствовала себя странно и неоднозначно. Чувства неуверенности и стеснения себя преследовали ее, и она не могла от них убежать.
Но она могла попробовать. В гардеробной у входа Лея прихватила свое белое пушистое болеро и незаметно для всех проскочила на задний двор. Она не стала уходить в глубь сада. Видела, как Тизиэна проскочила туда, и несложно было догадаться, что она могла обжиматься там со своим черствым телохранителем. Лея предполагала, что Тизиэна могла позволить телохранителю забрать свою девственность, переспав с ним и наплевав на брак. Девушка вовсе не понимала, как подруга могла влюбиться в такого грубого и хмурого мужчину.
Лея прогуливалась по дорожкам, окруженным газоном, когда услышала быстрые шаги у себя за спиной. Она резко остановилась, а ее дыхание замерло на секунду, чтобы прислушаться к звукам вокруг, но сердце немедленно забило быстрый ритм, звуча прямо в ушах. Напугать Лею было просто. Возникает вопрос, как сама она могла влюбиться в хищника. Возможно, потому что еще не знала, насколько он может быть опасен.
Шаги становились все ближе, и Лея нашла в себе силы обернуться, поняв, что звуки идут из-за спины. Резко обернувшись, девушка столкнулась с широкой мужской грудью. Крик тут же вырвался из груди, глаза расширились от страха, а ноги подкосились, не в силах держать ее. Несчастное болеро, которое Лея придерживала на своих плечах, упало на сырую после дождя землю, пачкаясь в грязи.
Крик заглушила огромная ладонь, которая прижалась к ее маленькому личику. Вторая рука мужчины поймала ее за запястье и не специально притянула к себе так, что их тела прижались друг к другу. Мужчина слышал, как из груди девушки выскакивает сердце, и с какими глазами, почти наполненными слезами, она смотрит на него.
Он только зашипел, приказывая ей быть тише. Лея больше не кричала, протяжный звук застыл в горле и перемешался с комком страха внутри. Через тьму ночи ей удалось не сразу узнать мужчину перед собой, но когда она разглядела черты лица, которые однажды рассматривала с благоговением, смогла унять дрожь в теле и прикрыть веки, запрещая застывшим в глазах слезам выйти наружу. Это был он. Тот самый мужчина, который околдовал ее сердце и что был недоступен ей.
Мужчина, поняв, что Лея больше не закричит, отпустил ее и отступил на шаг, возвращая дистанцию. Он наклонился, поднял с земли пушистое болеро и протянул девушке. Та приняла его, опустив виноватый взгляд. Думала о том, что была невероятно глупой, испугавшись.
— Не хотел напугать вас, — она услышала его голос.
Карие широкие глаза уставились на мужчину в удивлении. Его голос успокоил Лею, словно приласкал, как маленького котенка. Она неуверенно забрала свое болеро из его рук, благодарно улыбнувшись.
— Я испугалась вас, как маленькая девочка, — нервный смешок вырвался из нее, когда, глядя на болеро в своих руках, Лея заметила грязь на вещи.
— В сравнении со мной вы и правда маленькая девочка, поэтому не страшно, вы не виноваты, — успокаивающе ответил мужчина, глядя куда-то поверх головы Леи.
Вернее, самой девушке его голос все еще казался успокаивающим, даже если был строг и в нем чувствовалась невероятная власть и контроль.
Лея не до конца поняла, имел ли мужчина в виду лишь предполагаемую разницу в их возрасте или разницу в их росте и размере. Девушка выглядела словно только родившийся котенок на фоне мужчины, походившего на сильного, невероятно большого, опасного льва. Однако она не побоялась продолжить с ним разговор, совершенно не чувствуя опасности.
— А вы помните нашу первую встречу? Мы с вами уже виделись однажды.
Лея заметила, как морщина блеснула между темными бровями мужчины, словно он часто и долго напряженно о чем-то думает. Сейчас он стал прикидывать, где и когда мог видеть девушку, как показалось Лее. Мужчина все еще задумчиво что-то изучал вокруг, внимательно вглядываясь во тьму и ни разу не посмотрев на Лею. Отвечая, он перевел свой властный взгляд на девушку, глядя на нее сверху вниз.
— Я видел вас задолго до того дня, как мы столкнулись, и знаю про вас больше, чем вы думаете, — голос мужчины был загадочным и заставил мурашки пробежаться по телу девушки.
— Мне кажется, что я видела вас и раньше, но вот уже сколько времени, думая о вас, не могу вспомнить вашего имени и фамилии, — призналась Лея, случайно проболтавшись, что думала о мужчине каждую свободную минуту. — Какую должность вы занимаете в Диаволе?
Он сделал шаг ближе к ней, смотря прямо в глаза. Сейчас Лея, словно осознав, поняла, что взгляд темных глаз мужчины стал предупреждающим, посылающим по ее телу импульсы в виде знака бежать.
— То, что вы не знаете и не можете вспомнить, к лучшему, — хрипло заговорил он. — Не пытайтесь вспомнить или думать обо мне. Я предпочитаю оставаться в тени и не привлекать внимание.
— Вы привлекли мое, — жалостно сорвалось с губ Леи.
Ей не хотелось слушать, как мужчина перед ней, которого она уже пустила в свое сердце, говорил это, подтверждая факт того, что Лее не суждено быть с ним. А она так часто мечтает о нем перед сном и в любой удобный момент, как глупая девочка. Она хотела, чтобы ее слова как-то повлияли на мужчину, пусть она и скажет слишком много, и это будет ошибкой, но она должна попробовать. Тизиэна никогда бы не отступила и, как в случае со своим телохранителем, получила бы свое любым способом. Так чем же хуже была Лея?
— Это была случайность, — мужчина покачал головой, устало прикрыв веки, и Лея заметила его густые черные ресницы. Отметила то, насколько он был идеален и что она не могла упустить его. — Пройдет время, и вы забудете, Лея.
Услышав свое имя из его уст, девушка не могла продолжать смирно стоять. Рука с болеро опустилась, и она сделала шажок к мужчине, настойчивый и почти требовательный.
— Знаю, что не забуду вас, — почти уверенно произнесла она. — Никогда я еще не испытывала нечто подобное.
— У вас еще будет опыт, в этом уверяю, но мы вынуждены признать очевидное, — мужчина говорил завуалировано и не договаривал, что еще сильнее притягивало Лею к нему.
Он был тайной. Мужчина из тени, чье имя она не помнила, хотя знала многих людей Диаволы. Даже если он не занимал важный пост в Семье, ей было нужно узнать. Разгадать этого мужчину и стать частью его тайны.
— Вы знали, что ваш образ таинственного мужчины привлекает больше внимания, чем, по вашим словам, вы бы хотели получать? — Лея боялась слов, которые выходят из нее.
В них звучала и обида, и разочарование, словно она пыталась что-то доказать. Доказать, что не хуже Тизиэны, которая добивается всего, чего захочет, имеет все и всеми любима. Лея ничем не хуже, и она докажет это. Она имеет такое же право говорить и вести себя как захочет, и не только Тизиэне позволено быть такой.
— Странно, что вы не боитесь быть сейчас со мной здесь, — голос мужчины, ставший менее успокаивающим, вывел ее из мыслей. — Не думали, что я могу совершить с вами ужасные вещи здесь, наедине, во тьме, где вас никто не услышит?
— Вы бы не... — Лея хотела ответить, но усомнилась.
Слова мужчины имели смысл. Он был жестоким убийцей, мафиози, это Лея знала точно. Не воспользовался бы он шансом с маленькой девушкой, появившейся на его пути среди пустого темного сада.
И вдруг Лея поняла. Она не должна быть здесь. Слишком долго ее нет, и слишком много подозрений, которых ей не хотелось, могло возникнуть.
В мгновение она отступила от мужчины, посмотрела на него последний раз, запоминая в памяти каждую деталь его внешности, и, пройдя мимо, ушла, возвращаясь внутрь.
Праздник продолжался. Она заметила Тизиэну где-то вдалеке. Видела Эннио, который улыбнулся ей. Мужчины, который пугал, притягивал и завораживал, не было. Вернее, он был здесь, но его накрывала тень. Он не покажется, пока не придет время, и он чувствовал, что оно близко. И знал, что Лея Гоцци не забудет его, как он никогда не сможет и не оставит Тизиэну. Этим тайный мужчина и Лея были похожи. Никогда не забудут тех, кого поселили в своем сердце, вход в которое был непростым, но кому-то невероятно повезло.