Moonlight

═╬ ☽ ╬═

Темно-красные стены с резными узорами мутнеют и покрываются тонкой сизой дымкой. Небольшую комнату заполняет густой ароматный дым выдыхаемого через пухлые губы сладковатого настоя, приготовленного в пузатом кальяне специально для привередливого господина. Свет из окон не тревожит чувствительные глаза, скрываемый тяжелыми драповыми шторами с золотыми увесистыми шнурками. Расписной потолок поражает неуемной фантазией умелого художника, а пол застилают мягкие подушки, горой комфортной мягкости располагаясь около кушетки с расположившимся на ней неизменным посетителем.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Намджун? – черная шелковая ткань халата вкрадчиво шуршит по обивке кожаной тахты, скатываясь со смуглого округлого плеча, оголяя медовый бархат кожи. Гибкое тело приковывает взгляд, а короткая одежда, едва прикрывающая аппетитные ягодицы, не оставляет места фантазии, обнажая ключицы и открывая вид на длинные подтянутые ноги, заставляет завороженно следить за каждым движением его обладателя и тяжело сглатывать то и дело набегающую слюну. – Ты сначала делаешь, а уже потом думаешь. Если у тебя вообще есть, чем думать, – пухлые губы кривятся в презрительной гримасе, и Чимин с высокомерием смотрит на мужчину подле кушетки.

– Вышел сухим из воды и думаешь, что имеешь право унижать меня? – Ким не меняется в лице, только глаза недобро темнеют, наполняясь жестокой сталью. Пака подобный расклад не пугает совершенно, он даже не дергается от подавляющего потока силы, что колючими иглами ползет по коже, приказывая подчиниться. Как опрометчиво, ведь Чимин лишь с виду хрупкий и беззащитный, а на деле бьет не менее мощно, оставляя на лице гостя глубокую кривую борозду.

– А ты думал, я тебя по головке поглажу? – шипит разъяренной кошкой юноша и хватает мужчину за ворот камзола, подтаскивая ближе к себе. – Ты забыл наш уговор что ли? Забираешь себе мальчишку, Чонгук достается мне. Каким нужно быть идиотом, чтобы оставить свою подстилку на видном месте? И дурак бы догадался, где его искать, – Намджун сдувается мгновенно, кипит от злости, но поделать с ней ничего не может. Силы оказываются неравны, и приходится только беспомощно сжимать и разжимать кулаки, удерживая себя от желания накинуться на заносчивого мальчишку.

Признавать свою неправоту оказывается ой как нелегко.

– Я не рассчитывал, что он вообще вернется за ним, – раздраженно зарываясь пальцами в волосы, бросает Ким и поднимается с пола, принимаясь нервно мерить шагами задымленную комнату. От кальянных паров кружится голова, совершенно нечем становится дышать, и мысли как-то странно путаются. Что за дурь намешали леопарду – неизвестно, Чимин щурится довольным котом и облизывается томно, снова притягивая голодный неудовлетворенный взгляд и откровенно раззадоривая гостя провокационно оголенным бедром.

– Ну конечно ты не рассчитывал, – притворно-сочувственно вздыхает Пак, капризно дуя губы, а в следующий миг Намджун с низким рыком падает на колени, судорожно хватаясь за голову. – По-твоему, Чонгук ради минутной прихоти украл его из отчего дома? Было сразу очевидно, что он к нему неравнодушен, идиот! – стекло в дальнем углу помещения жалобно трещит и раскалывается надвое зигзагообразной линией, а Чимину приходится сделать глубокий вдох, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы. Ни к чему гневаться раньше времени. – Я больше тебе скажу, – задумчиво затягиваясь новой порцией дыма, лениво произносит леопард уже без прежней ярости, – наш король вытащил этого сопляка с того света, когда тот решил покончить с собой, – при этих словах Намджун испуганно вскидывает голову и не скрывает ужаса во взгляде, сверля недоверчиво и пытливо лицо Пака. – Да-да, не смотри на меня так, вы, два идиота, практически добились того, к чему я так долго стремился, и если бы не одна сука, – трубка в руке ломается пополам от воспоминаний заносчивого приближенного, – я бы сейчас нежился в объятьях короля, а не эта шлюха.

Чимин раздраженно убирает упавшие на лоб пряди и переводит высокомерный взгляд на преклонившего колени гостя. Он кажется сейчас настолько жалким, что сама идея сотрудничества с ним видится наиболее глупой и сомнительной затеей. Но на безрыбье и рак рыба, как говорится, а Намджун больше остальных заинтересован в том, чтобы вытащить Тэхёна из постели, которая ему не принадлежит. В их шатком плане не достает всего какой-то мелочи – продуманности, и в этот раз ошибаться уж точно нельзя, иначе последствия могут коснуться и его, Пака. Юнги и так уже недобро косится и смотрит с осуждением. Не хватало только, чтобы слухи дошли до нимир-раджа.

А ведь так все красиво начиналось после возвращения. Чонгук даже не смотрел в сторону подстилки, полностью отдавшись во власть заботливых рук того, кто действительно заслуживал внимания. И что в итоге? Шлюха снова нашла способ, как перетянуть одеяло на себя, надавив на жалость. Имей Чимин возможность, он давно бы уже подстроил несчастный случай, но, увы и ах, будто назло Мин повсюду ходит следом, вынюхивает что-то и следит за каждым шагом, явно чуя какой-то подвох. У Пака попросту связаны руки!

Оттого и приходится прибегать к сторонней помощи. А если делает кто-то другой, то и надеяться на должную осмотрительность и качество не стоит. Даже тот же Намджун, с виду смышленый и хитрый, умудряется сделать очевидную и банальную ошибку, решив, что спрятанный на виду у всех не будет найден. И дело здесь даже не в глупости природной, а в недооцененности сил противника, в данном случае короля, который ни за что не отдаст то, что решил присвоить себе. Если, конечно, не обернуть все так, что Чонгук сам устанет от новой игрушки и разочаруется в ней.

На губах Чимина снова появляется самодовольная улыбка победителя.

– Кажется, у меня появилась идея.

═╬ ☽ ╬═

Чуть больше месяца Тэхёну требуется для того, чтобы окончательно свыкнуться с собственным положением – не без помощи менестреля, конечно же – и наконец-то начать обживаться в теперь уже своей спальне, доведя ее до желаемого уровня уюта. Еще один, чтобы выбраться из кокона и пойти на открытый контакт. Он по-прежнему не особо интересуется королевскими делами, покидает пределы комнаты лишь тогда, когда ему заблагорассудится, и категорически отказывается видеться с королем, предпочитая его обществу тренировочную площадку на улице и компанию Хосока. Леопард, надо отдать ему должное, с вопросами не пристает, соглашается возобновить тренировки и постепенно вводит Кима в курс дела, знакомя с членами парда.

Все человеческие сплетни, догадки и помыслы меркнут перед одной простой реальностью: оборотни ничем практически не отличаются от людей, за исключением, разве что, звериной формы и пока еще неконтролируемых вспышек гнева. Но то стандартная процедура, через которую, если верить тому же Хосоку, проходят все новообращенные. Тэхён, может, не из их числа, но тоже старается учиться самоконтролю и пытается морально подготовиться к той боли, что неизменно сопровождает каждое превращение в леопарда, судя по истошным воплям из подземелий.

Думать о том, насколько это невыносимые муки, юноша не хочет, а потому старается избегать прямых разговоров на подобные темы, шаг за шагом постигая таинства мира оборотней и заводя первых в своей жизни друзей. Члены парда до безумия приветливы с ним, по крайней мере те, что попадаются на глаза. В числе оных как опытные чистокровные, так и едва достигшие периода созревания новички. Нелюдимые индивидуумы, открыто выражающие неодобрение или неприязнь, стараются держаться подальше и не особо-то горят желанием сближаться – в какой-то степени мальчик понимает их. Насильно мил не будешь, а всем сразу угодить просто невозможно. Не строят подлянок и на том спасибо.

Тэхён проявляет небывалый интерес к той жизни пушистого сообщества, о которой раньше даже и не догадывался. Тренировки леопардов совершенно не походят на обычные бои: здесь не просто отрабатывают приемы, поддерживают в тонусе мышечную массу, но и действительно учатся драться. Никогда раньше не считавший для себя необходимой потребность в снятии напряжения, он решает заняться самообороной, о чем и спешит сообщить заметно оживившемуся Хосоку, который предлагает все-таки начать с незначительных азов, опасаясь выпускать Кима в вольер для спарринга.

Наконец-то активная деятельность возвращает глазам Тэхёна блеск. Он занимает свой день полностью, отвлекаясь на мелочи, и у него попросту не остается времени на дурные мысли касаемо предательства брата и несправедливости короля. Покоя не дает собственная странная натура, которая, если верить одной из наставников, еще доставит ему проблем в будущем гормональными взрывами и болезненными течками, цикл которых пока что из-за нервных потрясений не нормализовался, не беспокоя на протяжении двух месяцев, но в дальнейшем обещал отыграться за пропущенные сроки.

Юноша погружается в штудирование учебников, чтобы разобраться в том, как так получилось, что он не просто родился с уникальными женскими особенностями, но еще и по силе приравнивался к нимир-ра (а это редкость даже среди женских особей) и находит в библиотеке неисчерпаемый источник информации, удовлетворяющий нескончаемый поток вопросов, а они неизменно появляются каждый раз, когда Ким приходит на тренировки и наблюдает за другими оборотнями, где, к слову, ни разу не удается застать Чонгука.

Единственное, что вызывает у него дискомфорт, это навязчивость незнакомого с понятием такта Хосока, который решает взять на себя роль миротворца, сует нос не в свое дело и всячески пытается вывести Тэхёна на откровенный разговор с намерением оправдать Чонгука. Выходит, кстати, из рук вон плохо, потому что молодой человек не горит желанием делиться подробностями личной жизни и лишь вкратце описывает ситуацию, не желая выбираться из раковины замкнутости, в которую сам же себя и запер когда-то.

– Это не судьба, это проклятые инстинкты. Зверь внутри меня видит в его звере идеального партнера для продолжения рода, добытчика и самую сильную особь. О чем ты вообще говоришь? – когда разговор заходит о судьбе и предназначенности, Ким не выдерживает. Терпение лопается мыльными пузырьками, а на волю выпускается копившийся в течение месяцев негатив, наконец-то найдя нужный выход. Хосок буквально напрашивается на скандал своими дифирамбами о распрекрасном нимир-радже, преследующем лишь светлые и далеко не эгоистичные цели в желании сблизиться с супругом.

Как бы не так.

– А ты сам, Тэхен, разве ничего не чувствуешь к нему? – вопрос застает врасплох и бьет по больному, сбивая с толку. Ким мгновенно теряется, закусывает губу стеснительно и опускает глаза, не зная, как ему быть.

О чувствах он старается не задумываться, потому что и сам не понимает тот клубок из негатива и животной тяги, который связывает его с Чонгуком, не оставляющим попыток наладить контакт. Будь то найденные у себя в комнате редкие книги в дорогих кожаных переплетах, роскошные наряды из нежнейших тканей, практически не ощущаемых на теле, или драгоценные украшения, как, например, длинная серебряная серьга в ухо с крестообразной подвеской из алмазов, Тэхён отдает их обратно, оставляя под дверью. Ему думается, что они ни к чему бесхребетной шлюхе.

Мальчик никогда не гнался за богатствами, а потому такое внимание претит, смущает и отталкивает. Складывается ощущение, что его пытаются купить, снова указывая на низкое положение. Возможно, то лишь домыслы униженного, но тот, кто потерял доверие однажды, с трудом доверится вновь. Он возвращает подарки, но зачем-то хранит неисчерпаемый поток рукописных писем с откровениями и полным отсутствием оправданий, раз за разом перечитывая их по ночам, вдыхая запах старого пергамента и задумчиво скользя по строчкам кончиками пальцев, ощущая под подушечками едва заметный оттиск слов. Король не умаляет своей вины и не пытается выйти сухим из воды, лишь бесконечно сожалеет и умоляет дать возможность поговорить.

Тэхёну кажется, что именно в письмах больше чувств, чем в сотне дорогих презентов.

– Хочешь сказать, что он вызывает у тебя только отвращение? – сердце болезненно сжимается, и Тэхён понимает, что не может ответить на данный вопрос согласием. Чувства, лелеемые к королю далеки от отвращения, но очень близки к реальной ненависти, подкрепленной обидой. – Да он сделал для тебя больше, чем Намджун, – сказанное уязвляет гордость, задевает неслабо, но Хосок по-прежнему не видит надвигающейся на него опасности в виде неудержимой ярости, что загорается в темных глазах мальчишки.

– Замолчи, слышишь? – переходит на крик Тэхён, поднимаясь с места и роняя стул. – Намджун он...

– Он твой брат и знатный мерзавец, – перебивает его Чон, ничуть не смущаясь повышенных тонов, будто намеренно провоцируя юношу, не способного толком держать себя в руках. То ли забава, то ли какая-то скрытая цель, подкрепленная нездоровыми мотивами. – Он возомнил тебя своей собственностью, а любовь строится на уважении, Тэхён, и свободе выбора, – наставления раздражают, Тэхён морщится недовольно и спешит собрать книги, не желая продолжать неприятный разговор. – Ты избегаешь Чонгука, потому что он сделал тебе больно, но попытайся понять...

– Понять? – голос срывается на окончаниях, свидетельствуя о намечающейся истерике. Ким хохочет, как ненормальный, с громким стуком роняя стопку из фолиантов обратно на стол. – Это я должен понять? – он говорит тише обычного, как-то недобро глядя на Хосока, подается вперед и смотрит с открытой неприязнью и недоверием, пытаясь разобрать, смеется ли над ним леопард в данный момент. – А когда хоть кто-нибудь начнет понимать меня? – с какой-то небывалой легкостью, мальчик поддевает угол стола и опрокидывает его прямиком на явно не ожидавшего такого развития событий мужчину. Чон отскакивает в сторону, чудом уворачивается от летящей в него тяжелой книги и мысленно уже сотню раз жалеет о том, что поднял неприятную тему. – Когда начнут считаться с моим мнением? – намеренно выделяя местоимение, практически кричит Тэхён, ударяя себя ладонью в грудь.

Чаша терпения переполняется, переливаются через край безграничная кротость и смирение, накапливаемый неделями гнев вырывается наружу ураганом, штормом, снося все на своем пути. Ким кидает в Хосока книги, переворачивает столы и даже не замечает того, как выходит из-под контроля собственная сила, полосуя острыми метафизическими когтями леопарда по груди.

– Или ты хочешь сказать, что все, что мне позволено в этом доме, это подставляться королю и рожать наследников? – мужчина не находится с ответом, вскидывает руки в примирительном жесте и тихо ругается себе под нос, когда рядом с ними разбивается на тысячи осколков стекло, пугая обоих и отвлекая от приоткрывшейся двери, впустившей в комнату объект обсуждения. Холодный ветер треплет шторы, раздувает волосы, врывается в помещение ледяным потоком и заставляет ежиться непроизвольно под напором сильных вихревых воронок.

Тэхён смотрит на блестящее крошево стекла и не может понять, как так получилось. Он пугается до смерти клокочущей в нем неудержимой силы и с ужасом осознает, что не может успокоить эту бурю внутри себя, самоконтроль трещит по швам, не справляясь с давлением, и лишь какие-то крохи самообладания останавливают мальчика от того, чтобы не сорваться окончательно, когда за спиной раздается до боли знакомый низкий голос:

– Оставь нас, – Ким вздрагивает испуганно и оборачивается мгновенно, встречаясь с темным затягивающим взглядом черных бездонных глаз. Сердце сбивается с ритма, словно спотыкается о невидимую преграду, а потом пускается в пляс, и Тэхён уверен, что его предательское бешеное сердцебиение сейчас слышит весь замок, потому что Чонгук смотрит в ответ. Смотрит неотрывно, жадно и в какой-то мере голодно, впитывая в себя недостающие детали общей картины и отмечая перемены во внешности юноши.

Ким снова обрезает волосы, избавляясь от длинных локонов и завитков, наконец-то прощается с бледностью и угловатостью. Округлившиеся щеки заливает румянец, и королю в пору бы самодовольно ухмыльнуться, ведь именно он является виновником чужого смущения, но Чон не позволяет себе и тени улыбки, боясь спугнуть такую удачу – Тэхён буквально пойман им врасплох, зажат в угол и лишен возможности сбежать сейчас, как делал это на протяжении двух прошедших месяцев. Позволить ускользнуть без лишних слов, значит, упустить единственный шанс объясниться.

– Я сказал, оставь нас, Хосок, – снова повторяет нимир-радж неуверенно переминающемуся с ноги на ногу где-то в стороне леопарду, и тот наконец-то отмирает, поспешно направляясь в сторону выхода и не спуская с обоих заинтересованного взгляда. Не секрет, что он буквально сгорает от любопытства и наверняка желает остаться здесь, дабы стать свидетелем обещающей развернуться драмы. Но Чонгуку не нужны лишние уши, этот разговор предназначен лишь для двоих.

Вместе со щелчком замка на двери в комнате снова воцаряется тишина, и неприятным липким киселем разливается неловкость, такая густая, что практически невозможно дышать и даже мыслить. Или тому виной вновь поднявший голову из недр метафизического туннеля леопард, учуявший родной запах? Катастрофически трудно сосредоточиться из-за присутствия нимир-раджа, невыносимо красивого и чертовски притягательно даже после случившегося.

Тэхён бегает глазами по комнате в надежде найти хоть какой-нибудь выход из сложившейся ситуации, но проблема заключается в том, что никакого выхода не существует. Есть только конфликт, мешающий им с Чонгуком нормально жить, океан недосказанности и обида, справиться с которой ой как непросто, несмотря на весь энтузиазм провинившегося. Король с каким-то отчуждением рассматривает погром и невесело улыбается, вспоминая свой собственный, а после наконец-то делает шаг навстречу, заставляя мальчика попятиться к единственному оставшемуся в живых столу.

– Говорите, – единственное, что произносит Чон едва слышно, но настолько властно и жарко, что весь гнев улетучивается как по мановению руки, будто какая-то невидимая сила вытягивает из Кима всю ярость, укутывая в одеяло из спокойствия и одухотворения. Тэхён неотрывно смотрит на Чонгука и понимает, что никакого чуда не происходит. Это он, король подавляет его негативные эмоции. Возможно, даже забирает их себе, дабы окружить юношу максимально комфортной атмосферой и избавить от неконтролируемого желания разрушить замок до основания.

Но единственное, чего хочется ему на самом деле – и в подобном страшно признаться – это прильнуть к крепкой груди и разреветься от бессилия.

– Что вы хотите услышать? – Тэхён пальцами впивается в столешницу и опускает глаза, не в силах выносить тяжелый внимательный взгляд, проникающий, кажется, настолько глубоко, что любая мысль предстает открытой как на ладони, обнажая душу.

– Все, – Чонгук останавливается подле него на достаточном расстоянии, чтобы не смутить окончательно и одновременно обозначить черту между ними. Она необходима, ведь больше всего на свете королю нравится то, как неподдельно искренне тело мальчика отзывается на его близость, элементарное присутствие, разрушающее любые возведенные барьеры. – Я хочу знать все. Зачем вы разгромили мою библиотеку, зачем до смерти напугали Хосока, разбив стекло, и почему избегаете меня на протяжении двух месяцев? – чем больше он говорит, тем ярче становится румянец на щеках Тэхёна, и тем сильнее нимир-ра кусает губы, невольно провоцируя супруга на импульсивный порыв попробовать их на вкус. – Расскажите мне о себе.

– Вы и так знаете обо мне все, – неразборчиво бормочет Ким, явно не желая поддаваться на провокации, но Чонгук игнорирует немой протест, проявляя несвойственную ему в таких ситуациях настойчивость, желая хотя бы немного разговорить мальчика и сблизиться на жалкие сантиметры в их бесконечной пропасти взаимного отчуждения.

– Я хочу услышать вашу версию, а не вашего тирана отца, – упоминание родителя действует, как катализатор. Тэхён мгновенно вскидывает голову и смело встречает неожиданно теплый взгляд. Это немного обескураживает, но злости не уменьшает, а потому нимир-ра хватается за нее, набираясь необходимой смелости для того, чтобы наконец-то высказать все в лицо хотя бы одному виновнику срыва.

– Вам не обязательно знать мое прошлое, чтобы узнать кто я, – Ким выпрямляется неожиданно резко и смотрит с отчаянным вызовом, будто Чон для него неприятель, враг, которому следует дать отпор. – Бесхребетная шлюха, бросающая тень на ваше доброе имя. Не думаю, что со мной стоит родниться и создавать благородное потомство, ведь в моих жилах течет самая грязная кровь, какую вам только доводилось видеть. Пожалуйста, не тратьте свое время, избавьтесь от меня и найдите себе достойного мужа, – он повторяет слово в слово речь отца, и Чонгук застывает изваянием, осознав, что Тэхён подслушал тот роковой разговор от и до. Вероятно, даже слышал не раз из уст самого барона. Королю плевать на прошлое, ведь и тогда, и сейчас ему видится лишь ранимый и беззащитный мальчишка, не способный опуститься так низко.

Как жаль, что нимир-радж позволил себе обмануться чужими нареканиями.

– Я выбрал вас не из-за вашей смешанной крови, – мягко возражает Чон, решаясь подойти вплотную. Тэхён напрягается, но отодвигаться не спешит – ему попросту некуда. И задыхается от того, как мужчина осторожно берет его тонкие ладони в свои, как согревает их легким пожатием и ласково гладит большими пальцами хрупкие запястья, расслабляя напряженные мышцы.

– Тогда зачем? – голос садится, буквы с трудом складываются в слова из-за спутанных мыслей и неожиданного прикосновения, от которого жар растекается по венам и становится совершенно нечем дышать. – Зачем вы мучаете нас обоих? Я не могу вас полюбить, потому что то, что осталось от моего сердца, не справится даже с обыкновенным чувством радости, что уж говорить о любви, – Тэхён пытается донести до упрямца простую истину и едва ли не плачет от легкого поцелуя в запястье, что обжигает кожу кипятком и пробивает тело на дрожь.

– Я должен попросить у вас прощения. Мне не стоило говорить вам тогда тех ужасных слов, ведь я не владел вашим сердцем, да никогда и не пытался. До сегодняшнего дня, – он пытается переплести с ним пальцы, но Ким не дается, вырывается и смотрит загнанной ланью, одним только взглядом стараясь передать все то отчаяние, что душит его прямо сейчас вместе со слезами, умоляя понять безмолвную мольбу остановиться и не разрушать мальчика окончательно, потому что второй раз восстать из пепла ему вряд ли удастся.

– Зачем вам это? Хотите посмеяться надо мной, унизить еще больше? Что ж, пожалуйста, в конце концов, вы мой муж и вольны делать со мной все, что вам заблагорассудится, – Тэхён выворачивается из кольца рук, предпринимает попытку уйти, но нимир-радж не позволяет, удерживает за запястье и заставляет снова взглянуть в глаза неизбежности.

Этой пытке словно нет конца.

– У меня нет желания вас унизить, – его взгляд серьезен как никогда и полон той порабощающей черноты, которой Ким никогда не умел сопротивляться должным образом. – Я хочу показать вам, какой на самом деле бывает любовь между такими, как мы. И вы прекрасно знаете, о чем я. Вы же чувствуете это, нашу связь, – Тэхён не просто чувствует. Он будто кожей ощущает черные перекаты нежнейшего меха, задыхается от мешанины любимых ароматов и тонет в теплоте бездонной радужки. Мальчик знает, почему так происходит, знает, что они оба принадлежат к тому редкому виду черных леопардов, но упрямо не хочет мириться с судьбой. Зверь внутри Кима чувствует родное существо, тянется всей душой, а вот Тэхён – нет.

– Это ничего не меняет, – с трудом проговаривает нимир-ра, и рука, сдерживающая его от ухода, безвольно опускается, давая возможность наконец-то покинуть комнату. Чонгук отворачивается, не желая видеть, как Ким исчезает за дверью. Но тот словно не решается сделать последний шаг, медлит, касаясь пальцами холодной деревянной поверхности, и боится обернуться. Боится, потому что, если увидит Чона прямо сейчас, уйти не сможет. Он молчит, кажется целую вечность, прежде чем произносит вслух то, что гложет последние дни все сильнее. – Я не был с ним тогда. Не был, но вы даже не соизволили спросить меня, сделав поспешные выводы, – с души будто камень падает, и Тэхён слышит позади себя судорожный вздох и, кажется, тихую невеселую усмешку. Мальчик не выдерживает, все-таки сдается и смотрит на короля. Сталкивается со взглядом, полным боли и такого безумного отчаяния, что захлебывается чужими чувствами, забывая, как дышать.

– Знаю, и я ненавижу себя из-за этого за нас двоих.

Из комнаты Тэхён практически бежит.