Жестокий романс

Клим Царевский



— Михалыч, доброй ночи. Я всего лишь на минуточку! Очень важное дело!

Макар обхватывает большими ладонями частокол моего высокого забора и повисает на нём.

Очень сексуально повисает.

Нижний край его спортивной куртки задирается, обнажая рельефный пресс.

— Все важные дела решаются в моём кабинете. Сейчас рабочее время окончено. Капитан Стрелецкий, вы можете идти домой, — отвечаю я, стоя в своём дворе и холодно разглядывая широкоплечую, длинноногую фигуру капитана.

— У нас в отделении везде уши. Михалыч, я быстро изложу суть дела, а потом вы просто дайте мне ответ.

Мне не хочется впускать Макара на свою территорию. Даже не по тому, что он начнёт обсуждать с коллегами мой дом, мои привычки и прочее, просто не хочу его впускать и всё. Какое-то плохое предчувствие, которое, как заноза поселилось в сердце и свербит.

Я открываю ворота и капитан Стрелецкий с такой радостью входит в мой двор, будто он пёсик, которого, наконец, впустил хозяин домой.

Осматриваясь и любопытно разглядывая интерьер и картины на стенах, Стрелецкий следом за мной входит в кабинет.

Он садится в кресло напротив моего рабочего стола, а я глядя на него, думаю о том, что он отлично бы смотрелся на картине Тициана. В роли Вакха или Фавна.

— Мрачновато у вас тут, но мне нравится, — констатирует Стрелецкий.

Я встаю у окна, сложив руки на груди и жду, когда выяснится, зачем нелёгкая принесла сюда Макара именно в тот момент, когда я собирался расслабиться в джакузи.

— Рюмашку коньячку не нальёте? — с невинной улыбкой спрашивает Макар. — Понимаете, товарищ полковник, очень я устал от этого дела с убийством мафиози!

А я уже заранее устал от общества капитана Стрелецкого.

Я подхожу к бару, достаю бутылку коньяка и две рюмки.

Наливаю Макару и себе.

Выпив, Стрелецкий блаженно вздыхает.

Кажется, он совершенно забыл, зачем сюда пришёл. На его лице разливается такое удовольствие, и мечтательность, что мне хочется врезать ему кулаком, чтобы сбить с него всю эту спесь!

— Макар?

— Да, товарищ полковник?

Стрелецкий смотрит на меня таким обожающим, влюблённым взглядом, что я просто начинаю сатанеть.

— Рассказывай, зачем пришёл!

— Ах, да. Вы только сразу не ругайтесь, пожалуйста, Михалыч. Я пришёл с чистосердечным признанием. Вы всё равно всё узнаете и вот тогда мне несдобровать.

— Звучит многообещающе, капитан.

— Сегодня ночью я сидел в баре. Ну, в своём любимом маленьком баре, где я обычно коротаю ночи, когда мне скучно дома. Я пытался разобрать пистолет за семь секунд, но, конечно же, у меня ничего не получилось... У меня даже за четырнадцать секунд с трудом получается.

— Короче, Макар!

По выражению лица Стрелецкого видно, что он оттягивает момент истины и рассказал бы мне ещё много чего, не относящегося к делу, но тянуть уже больше невозможно.

— Ко мне подошёл Дрого Цепеш и заявил, что знает, кто и зачем убил братьев Шелестов. Он сказал, что у него есть неопровержимые доказательства и даже видео!

— Видео? И как же он его сделал? Выглядывая из унитаза, что ли?

Рассмеявшись, Макар продолжает:

— Барон говорил всё это с таким видом, будто он действительно знает, кто убийца.

— Он это знает, потому что это он и есть? Заказал киллеру стариков, — усмехаюсь я и наливаю в наши рюмки ещё коньяка.

— Товарищ полковник, вы очень прозорливый человек. Я тоже так подумал. Барон предложил мне сделку. Я помогаю раскрыть убийство его друга Лучана Мареша, которого должны убить со дня на день, а он мне говорит, кто убил старых мафиози.

— Его друга должны убить со дня на день? Очень интересный поворот событий.

— Дело в том, что эту смерть ему предсказал Яромир Штормовецкий. Сам Барон с недавних пор, можно сказать, дружит с Яромиром. Поэтому верит в его предсказание.

— Кто такой Лучан Мареш?

— Мареш известный в Румынии кинорежиссёр. Кстати, очень неплохие фильмы снимает. Они даже побеждали на международных кинофестивалях. Сейчас Мареш находится в Москве на кинофестивале. Живёт в отеле в центре. Цепеш его предупреждал, чтобы он был осторожен, потому что ему грозит смертельная опасность. Но кинорежиссёр — это человек искусства, а, как известно, на алтарь искусства творческие люди готовы положить свою жизнь.

— Понятно. А тебе не приходило на ум, что Барон просто морочит тебе голову? Он ненавидит полицию и никогда не стал бы просить помощи у нас. Судя по всему, он что-то замыслил против тебя или против всего нашего убойного отдела.

— Да, товарищ полковник. Я думал об этом, но Цепеш поставил мне условие. Он сказал, что, если я откажу ему в поисках преступника, его люди убьют несколько полицейских, а все улики подкинут мне. Если я не хочу сидеть в тюрьме за убийство нескольких полицейских, то мне придётся помочь ему в этом деле.

— Каков подлец.

— Вот именно, Михалыч. А почему, собственно, вы думаете, что Дрого не может попросить меня помочь только потому, что он уверен в моих способностях? Всем известно, что это я помог раскрыть дело Черткова.

— Макар, ты по чистой случайности оказался в нужном месте и в нужное время. Твоих умственных способностей никогда не хватило бы, чтобы раскрыть дело о серийном маньяке. Тем более, Чертков хитроумный многоходовочник, который всё продумал до мелочей, и был уверен, что обезопасил себя от полиции навсегда.

— А вот Барон верит в мои умственные способности!

На лице Макара появляется обиженное выражение. Он по-детски выпячивает нижнюю губу и горестно вздыхая, выпивает коньяк.

— Интересно, почему Барон снюхался со Штормом? Они были лютыми врагами, Яромир неоднократно пытался ликвидировать Цепеша.

— О, ну это очень забавная история. Конечно, я не знаю, насколько она правдива. Её рассказал мне сам Барон. Дело было вот как: Максимилиан Шелест решил, что Ярый стал его врагом. Яромир стал лидером собственной мафиозной группировки, а Невский принялся параноить. Его люди поймали Штормовецкого и посадили в подвал в доме Невского. Видимо, его пытали и всё такое прочее. Но внезапно в подвале появился Цепеш и освободил Штормовецкого. Думаю, вы знаете, что Невский и Яромир любовники...

— Макар, давай без этих подробностей.

— Ну я же и говорю, они любовники, поэтому Ярый очень переживает за жизнь и здоровье Макса. Благодаря тому, что Барон освободил Яромира из подвала, он успел спасти жизнь Макса, загородив его от пуль. У этих мафиози всё всегда очень запутано. Они делят территорию, деньги, людей, женщин. Архип Палач ненавидит своего племянника Максимилиана. Он пришёл как раз в тот момент, когда на территории дома Невского происходила стычка двух группировок. Люди Штормовецкого явились, чтобы освободить своего лидера. Вы же помните, была большая перестрелка. Палач, воспользовавшись этим случаем, хотел застрелить Макса, чтобы тот не мозолил глаза. Он выстрелил, но под огонь попал Ярый. Закрыл собой Макса. Кстати, Невский тоже выстрелил в своего дядю. Короче, там была кровавая баня. Вот после этого Яромир и Дрого стали более лояльны друг к другу. Если бы Штормовецкий вовремя не вышел из подвала, куда его засунул его любовник, он бы не спас Макса и, возможно, Макс был бы уже мёртв.

— Какая романтическая лирическая история. Заклятый враг спасает своего врага, чтобы тот спас жизнь своего возлюбленного!

— Вот вы иронизируете, товарищ полковник, а всё так и есть, — вздыхает Макар и наливает нам ещё коньяка.

— Что будешь делать с предложением Барона? — интересуюсь я, когда мне и так всё ясно.

— Вы моё начальство, Клим Михайлович. Вы мне и скажите, что я должен делать? Отлично понимаю, что вы меня терпеть не можете, но ведь меня посадят. За убийства, которые я не совершал!

Да, всё-таки я переоценил Макара. Первый и последний раз.

Ему надо не Вакха или Фавна изображать. Макару подойдёт персонаж типа Ивана Дурака, Емели на печи и тому подобных добрых молодцев, которые могли только булавой махать, но умом и сообразительностью, увы, не отличались.

Посмотрев на Стрелецкого осуждающе, я, всё же, прихожу к выводу, что гнева и презрения моего он не достоин.

— Ну, что скажете, Михалыч? Я без вашего приказа, сами понимаете...

— Макар, ты сказал, что пришёл по важному делу, но, по сути, ты пришёл делить шкуру неубитого медведя. Если бы у тебя была хоть капля мозгов, ты бы понял, что убийство ещё несовершенно и вряд ли будет совершено. Так, какой же ответ ты хочешь от меня получить? Барон морочит всем голову. Мы отлично знаем, что он заядлый мошенник, аферист и просто человек, который любит стебаться над всеми. Возможно, он верит в какие-то дурацкие предсказания, но мы с тобой, Стрелецкий, верим в факты. Например, я верю только в свой пистолет и кулак. А теперь выметайся живо из моего дома и чтобы больше я тебя здесь не видел!

Макар растерянно вздыхает, встает, но прежде, чем выйти из кабинета, задает очередной идиотский вопрос:

— А если кинорежиссёра убьют, что тогда?

— Тогда и будем говорить, Макар.

— Зря я вас побеспокоил, товарищ полковник. Я же отлично знаю, что вы скажете. Я не могу заниматься расследованием другого дела, кроме дела об убийстве братьев Шелестов.

— Молодец, Макар.

— А знаете, Дрого мне предложил выкинуть какой-нибудь номерок, чтобы вы на меня окончательно обозлились и отстранили от этого дела. Всё равно у нас нет орудия убийства, улик, свидетелей. Ничего нет! Но если я помогу Барону, то, вполне вероятно, у нас всё это появится.

Поражаясь наивности Стрелецкого, я сопровождаю его по коридорам своего особняка на выход.

— Выпей успокоительного и ложись спать, Макар. Всё это чушь.

— А вы чем будете заниматься? Коксиком баловаться?

Я хватаю Макара за горло и бросив на стену, прижимаю к ней до хруста в позвонках.

— Держи свой язык за зубами, капитан Стрелецкий.

Я смериваю его ледяным взглядом, но к своему удивлению обнаруживаю, что в глазах Макара пляшут весёлые чертята. Моё нападение и бросок на стену совершенно не причинили вреда этому огромному мощному телу. Вероятно, для Макара это всё равно, что щекотка.

Когда уголки его губ начинают ползти вверх в соблазнительной улыбке, я начинаю понимать, что Макар заявился сюда не пудрить мне мозги с заморочками Барона.

Он пришёл сюда ночью под благовидным предлогом совсем для других целей.

Одним мощным толчком сломив моё сопротивление, Макар обхватывает меня за шею и прижимается горячими губами к моим губам.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но это всё равно, что оттолкнуть неприступную скалу. Наконец, я всё же отшвыриваю его от себя. Макар летит на стену, но увлекает меня за собой.

Ударившись спиной об преграду, он с такой силой притягивает меня к себе, будто передо мной скоростной поезд, не иначе.

Стрелецкий снова ловит мои губы своими губами. Жадно, с таким жарким неистовством и сумасшедшей страстью, что этот поцелуй ошеломляет меня. Его язык, большой, длинный, упругий проскальзывает ко мне в рот и заполняет его весь, заставляя невольно застонать.

Он делает внутри моего рта несколько ласкающих движений, очерчивает кончик моего языка, щекочет нёбо и выскальзывает обратно.

Всё это время я так усиленно сопротивлялся этим объятиям и проникновению в рот чужого языка, что даже вспотел.

— Ты совсем ебнулся?! Что ты делаешь?! — рявкаю я, отступив назад и в тот же миг пожалев, что не ударил его кулаком в лицо.

— Вы же сами сказали, Клим Михайлович, что я должен держать свой язык за зубами. Что я и пытаюсь делать.

Усмехнувшись, Макар облизывается и, отдав честь, покидает мою территорию, оставив меня в ярости и смятении чувств.