pain

" Вы ведь по кому-то скучаете? Глаза выдают вас. "

© Марк Леви

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤPOV Harry

Трибуны гудят, скандируя моё имя, это заставляет меня чувствовать себя раздражённо. Я никогда не любил и не мечтал о большом количестве внимания. Я всего лишь хотел делать то, что мне нравится и что хорошо у меня получается. Но меньше всего я хотел заниматься баскетбол. Но ведь это круто, да? Быть популярным, быть элитой и зависать с самыми классными ребятами школы и города? Это иронично.

Мой дедушка думает, что я начал заниматься баскетболом, потому что он в детстве прожужжал мне все уши о том, как много наград он заработал для школы, а потом и для университета. Но на самом деле, я начал заниматься баскетболом, потому, что она любила этот спорт. Она просто с ума сходила, когда я приходил к ней домой, мы садились на диван, её мама жарила нам оладьи, мы включали чемпионат мира. Она была безумной, странной, не такой, как все те девушки, которых я сейчас знаю. Она не гонялась за модой, красотой, не стремилась завоевать славу. Наоборот, она была скромной и очень забавной. Любила коньки, баскетбол и безумные вещи, в виде шубы фиолетового цвета или босоножек со стразами в виде жуков.

– Давай, Стайлс! Вперёд!

Эти крики раздражают меня. Потому что тут нет её голоса.

– И... Трёх очковый! - объявляет комментатор, когда я закидываю последний мяч в корзину.

С лица капает пот, я чувствую опустошение и желание закрыться где-нибудь подальше от этой толпы. Команда спешит в раздевалку, принимая поздравления от учеников. Я иду в хвосте, оглядываясь на трибуны, в поисках отца, но вместо этого встречаю взгляд серых, опустошенных, но в тоже время заинтересованных глаз. Лаванда тут же отводит взгляд, стягивая рукава своей толстовки и сжимая их в пальцах. Она выглядит такой одинокой, там, наверху трибун, куда свет почти не попадает.

Слишком много внимания для одной девчонки, Гарри...

– Отличный бросок, внук, - дедушка хлопает меня по плечу, и я вздрагиваю. Будто боясь, что кто-то может прочесть мои мысли.

– Я знаю, дед, - натянуто улыбаюсь и ухожу в раздевалку.

Нарочито долго стою под струями горячего душа, ожидая, когда все парни из команды уйдут. Кажется, проходит целая вечность, после того, как я выключаю воду и обматываю полотенце вокруг бедер. Ощущение чистоты - моё любимое. Это всегда навевает меня на мысль о нашем с ней первом сексе. Она вышла из душа, а я сидел на её кровати. Она была такой сексуальной.

Закрываю за собой дверь раздевалки, прислушиваясь к тишине школьных коридоров. На улице давно вечер, а я тут. Один. Но шагая по школьным коридорам, и вслушиваясь в тишину, я понимаю, что я тут вовсе не один. Из-за угла, между шкафчиками и женским туалетом доносится тихий плач, я бы даже назвал это воем. Медленно шагаю туда, и с приближением моих шагов к этому месту, плач становится все тише и тише.

– Эй, что случилось? - тут темно, я ничего не могу разглядеть, но я отчётливо слышу тихий-тихий вой.

– У-уходи...

– Кто это? - она заикается, и я не могу понять и определить по голосу.

– Иди , куда шёл, - её голос становится громче, я слышу в нем отчаяние и надлом.

– Я не собираюсь оставлять тебя тут одну, - я все ещё не могу понять: кто это, но голос кажется знакомым. – Выходи. Я напою тебя чаем, тут неподалёку есть кафе, у них...

– Проваливай, я сказала! - она кричит так звонок, и мне кажется в этом крики вся её боль. Боль всего мира, и в этот момент внутри меня ломается одна из защитных стен, которые я строил против самого себя.

– Ну ладно тебе... - я пытаюсь быть осторожным, приближаясь к ней. Она сидит на полу, прижав колени к груди. – Я не обижу тебя, я просто хочу помочь.

– А я хочу, чтобы ты отвалил, - она говорит тихо, но уверено, я опускаюсь перед ней на колени, и она прячет лицо в коленях.

– Как тебя зовут? - она молчит, но я не унимаюсь:

– Ты ударилась? Тебя кто-то обидел? Эй, Скажи мне...

– Чего ты хочешь? - в её голосе читается раздражение и смертельная тоска.

– Помочь...

– Мне никто не сможет помочь...

– Ты расскажи, а там посмотрим.

– Не могу.

– Почему?

– Ты от станешь от меня или нет?

– Скорее нет, чем да, - хочу дотронуться до её волос, но она будто чувствует это и резко поднимает голову. Её серые глаза наполнены страхом, а лицо измазано тушью.

– Привет, Лаванда, - собираюсь коснуться её плеча.

– Не трогай меня, - она отползает от меня в сторону.

– Слушай, я не знаю, кто напугал тебя так, но я не собираюсь обижать тебя. Я хочу помочь.

– Зачем? - она задаёт вполне разумный вопрос, но я не нахожу ответа. Ни внутри себя, ни в глубинах её серых глаз.

– Я... Не знаю... Просто хочу.

– Мне нужно на работу... - она отводит взгляд.

– Я отвезу тебя, но сначала, тебе нужно умыться, Фэйлин. - я не вижу цвета её лица, но по её смущенному взгляду ясно, что она покраснела.

– У меня... У меня болит... живот, ты бы не... мог...

– Конечно, - быстро поднимаюсь на ноги, протягиваю ей руку. С шумом вздохнув, Лаванда кладет свою ладошку в мою, и я тяну её на себя. Её лицо искажается гримасой боли, через секунду она быстро отступает от меня. Мы смотрим друг другу в глаза, пытаясь найти ответы на свои вопросы во взглядах, но это безуспешно.

– Я подожду тебя. - она кивает, убирая прядь, упавшую на глаза, и идёт в сторону женского туалета.

Стою, уставившись в темноту, и пытаясь распознать эмоции, которые бушуют сейчас внутри меня. Плач Лаванды, отчаяние и надлом в её голосе, вывели меня из колеи. Я не могу дать себе отсчет, почему я вообще остановился, почему подошёл, предложил помощь, хотя она была груба. Я разбил столько сердец, я видел столько плачущих и умоляющих меня девушек, что мне казалось, что ничего, не сможет меня впечатлить. Но Лаванда... Её глаза, голос.В ней нет ничего особенного. Она обычная, серая и даже не очень привлекательная... Но глядя на неё, мне кажется, что я смотрю в своё отражение, только в женском обличае.

Возможно, мои глаза не такие печальные, и я не так нелюдим, но если бы у меня была возможность, я бы вернул время вспять и стал бы такой, как Лаванда. Через пару минут Фэйлин выходит из женской уборной, и в её глазах читается стыд. Я не совсем понимаю чего она стыдиться, но смиренно жду, когда она подойдёт ко мне. Облокотившись о шкафчики, я изучаю её фигуру: высокая, с широкими бедрами, худыми ногами и маленькой грудью. Длинная шея, длинные чёрные волосы, заплетенные в косу, большие, тусклые глаза. Она обычная и веет от неё холодом, как от покойника. Но я почему-то не могу отвести от неё глаз.

– Я... Извини... За мою истерику, я...

– Все нормально, Лав, - она шокировано глядит на меня, и я ухмыляюсь, – У всех нас бывают минуты слабости... Но ты должна мне рассказать – почему плакала.

– Я ... Ничего особенного, так ерунда.

– Из-за ерунда не плачут, Лав.

– Не называй меня так... - она опускает взгляд, и я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться.

– Почему?

– Это звучит, как...

– Любовь? - я не могу сдержать смешка. Она кивает.

– Идём, Лав. Опоздаешь.

Лаванда неуверенно перелиствает радиостанции, но в итоге, услышав песню 5SOS - She look so perfect, она едва заметно улыбается и откидывается на спинку сиденья. Выбор песни меня напрягает. Эта песня всегда напоминала мне о ней. Я так и вижу её, танцующую под эту песню, в моей футболке и её кружевных синих трусиках.

– Все нормально? - Лаванда привлекает моё внимание, и я возвращаюсь в реальность.

– Да-да... Просто... Да. - сжимаю челюсть, а глаза Лав превращаются в маленькие щелочки.

– Кто она? - она так легко спрашивает, что мои руки нервно дергают руль, и она упирается руками в моё бедро, чуть ли не падая на меня. Наши взгляды на секунду сталкиваются, но Лав тут же отводит взгляд, резко отдергивая руку, словно обожглась. Зрительный контакт - не её фишка.

– Итак? - Она напоминает о своём вопросе, когда я снова сосредотачиваюсь на дороге.

– О чем ты?

– О девушке... О той, о которой ты думал, слушая песню... - нервно сглатываю. Откуда она знает?..

– Твои глаза выдают тебя, - она говорит тихо и даже грустно. Я останавливаю машину и глушу мотор. За окном ночь, и вывеска магазина, где работает Лав, ярко мигает.

– Ты не сказала мне что случилось – я не скажу, кто она. Лаванда молчит, устремив взгляд на красные огоньки вывески. Она кивает, открывает дверь машины.

– Спасибо, Гарри... Большое спасибо...

Она исчезает в темноте ночи. Её фигура появляется, освещённая красными огоньками, но я не вижу её лица. Лаванда загадочная, и интересна, как личность. Сильнее сжимаю руль, напоминая себе кто я. Самовлюбленный эгоист, купающийся в деньгах. Мудак, который грубит всем и каждому, который трахает, все, что движется. Пора выпустить пар. Набираю номер Эстель, напрягаясь, готовясь услышать её писклявый голос.

– Малыш, - мои уши, буквально, кровоточат от её голоса, – Я скучалааа.

А я нет.

– Да, я тоже... Ты уже спишь?

– Ну, я лежу в кровати, на мне розовое кружевное бельё... Приезжай, сними с меня его.

– Через 10 минут буду.

Бросаю последний взгляд на магазин, где Лаванда мило улыбается беременной девушке, упаковывая ее товар в бумажные пакеты. Её глаза тусклые, но лицо живое. Смотрю на её руки, на открытые участки запястий, и сердце сжимается. Её запястья истерзанны порезами: засохшая кровь, старые шрамы.

«Она больна», - напоминаю себе, жму на газ и удаляюсь от магазина.