Путь К Мечте

На следующий день, когда в столовой царила сонная тишина, нарушаемая лишь приглушенным звоном приборов, дверь с оглушительным хлопком распахнулась, впуская вихрь по имени Бан Чан. Он, словно ураган, пронёсся между столиками, пока не замер у стола своих друзей, огласив все пространство громовым криком:

– ХАН ДЖИСОН, ТЫ СРОЧНО НУЖЕН МНЕ ПО ОЧЕНЬ ВАЖНОМУ ДЕЛУ!

Джисон, мирно наслаждавшийся обедом, от неожиданного вопля Чана едва не подавился куском. Ещё секунду назад он блаженствовал, а теперь, благодаря своему неугомонному другу, задыхался. Минхо, сидевший рядом, тут же пришёл на помощь, хлопая его по спине и поднося воду. Когда же Джисон, наконец, справился с приступом кашля и смог перевести дух, он, повернувшись к Чану, проворчал:

– Чан, это что-то настолько срочное, что не могло подождать, пока я поем?

– Никак нет! Это напрямую касается твоего… любовника, – с неудачной игривостью протянул Чан, выделив последнее слово. Эхо этого слова прокатилось по столовой, заставляя головы поворачиваться и взгляды застывать на компании Джисона.

Слово "любовник" прозвучало как удар хлыста, мгновенно пробудив в Минхо яростную, обжигающую ревность. Кулаки его сжались до хруста, костяшки побелели. Джисон, понятия не имея, о каком любовнике идёт речь, лишь закатил глаза, источая неприкрытое раздражение.

– Полагаю, это не настолько важно, чтобы я не мог сначала поесть. А уж потом разберусь с этим… любовником, – вслух произнёс он, а про себя добавил: «Если этот любовник вообще существует».

– Думаю, это не терпит отлагательств, так что живо подними свою задницу и марш за мной, – почти приказным тоном отрезал Чан.

– С какой стати я должен это делать? – тут же взвился Джисон, в его голосе засквозило возмущение.

– Я сказал, это не ждёт, так что прекрати упираться. Пошли давай, – не унимался Чан, его терпение, казалось, лопнуло.

– Нет. Я не сдвинусь с места, пока не покончу с обедом, – отрезал Джисон, словно сталь.

Чан закатил глаза, а затем, недолго думая, резко обхватил Джисона за талию и выдернул из-за стола. Джисон вскрикнул от неожиданности, возмущенно дернувшись, когда ощутил сильные руки Чана на себе. Чан, не давая опомниться, стал подталкивать его к двери. Возмущённые возгласы Джисона привлекли внимание Минхо, который, увидев руки Чана на талии возлюбленного, ощутил, как волна ревности окатила его снова. Он прожигал их взглядом, пока дверь не закрылась за ними, и лишь тогда остальные вернулись к прерванной трапезе.

***

Как только дверь столовой захлопнулась за Джисоном и Чаном, Минхо, снедаемый ревностью, почувствовал, как яд заполняет его душу. Мысль о том, что Джисон сейчас находится в компании какого-то «любовника», чье дыхание недостойно касаться воздуха, которым дышит Хан, терзала его. Он не понимал, как Чан мог позволить этому типу приблизиться к его сокровищу. Отсутствие Джисона рядом лишало его возможности сосредоточиться на чем-либо, и обед превратился в пытку. Резко вскочив со своего места, он оставил поднос с недоеденной пищей и, словно одержимый, направился к выходу, чтобы мгновенно покинуть эту клетку, где его возлюбленного нет рядом.

***

Едва покинув столовую, Чан увлёк Джисона за собой, словно течением, в укромный уголок, где стены могли хранить их тайны. Оказавшись в относительной изоляции, Чан выпустил талию Хана из плена своей руки, скрестил руки на груди и, пронзая взглядом, словно рентгеном, произнёс:

– Ну вот мы и наедине. И наконец мы с тобой можем спокойно поговорить.

– Что тебе от меня нужно? И зачем понадобился этот фарс с любовником? – потребовал Джисон, не скрывая раздражения.

– Во-первых, мне бы хотелось понять, что за представление ты разыграл вчера во время моего звонка. Во-вторых, мне требовалась веская причина, чтобы вытащить тебя оттуда, не вызвав лишних вопросов, – объяснил Чан.

– То есть, ты ворвался в столовую, прервал мой обед, только чтобы поболтать со мной? И ради этого же придумал небылицу о любовнике, чтобы я, сломя голову, побежал за тобой? – возмущение Джисона вспыхнуло с новой силой.

– Именно. Так что за спектакль был вчера? Конечно, я предположил, что рядом мог быть Минхо, но всё же… С чего вдруг этот игривый тон в разговоре со мной?

Джисон вздохнул, словно выпуская пар, а после сдался:

– Да, Минхо был у меня. И я прекрасно понял, кто звонит. Просто захотелось немного помучить его ревностью. Поэтому и говорил с тобой так, будто ты не друг, а некто особенный, – признался Джисон, поясняя мотивы своего вчерашнего представления.

– Скажи, зачем тебе понадобилось терзать его ревностью? Неужели недостаточно, что между вами и так пробежала тень раздора? – Чан подпер подбородок рукой, вперив в Джисона испытующий взгляд.

– Вообще-то, у меня есть веская причина, чтобы подлить масла в огонь его ревности. Да и помирились мы лишь формально, осадок ещё остался, – уклончиво ответил Джисон.

– И что же это за причина, заставляющая Минхо корчиться от ревности, которую ты так умело разжигаешь?

– Скажем так, он сам кузнец своего несчастья. Сам дал понять, как легко может отмахнуться от меня, когда мне нужна была его помощь, – с горечью в голосе проронил Джисон, вспоминая ту обиду, что заставила его отгородиться от любимого.

– Что? Ты хочешь сказать, Минхо отказал тебе в помощи? – изумленно воскликнул Чан.

– Представь себе! Отказал, когда я всего лишь хотел провести с ним немного времени перед отъездом. Он не захотел меня выслушать, а в тот же день я узнал причину его спешки и холодности. Просто отмахнулся, сказав, что занят, и ушёл, словно ничего не произошло.

– Невероятно! Никогда бы не подумал, что Минхо способен отказать тебе, он же обычно бросает все дела ради тебя. Сложно поверить, что он действительно мог проигнорировать твою просьбу, – не унимал удивления Чан.

– И тем не менее, он это сделал, – с тяжёлым вздохом подтвердил Джисон.

– И именно поэтому ты решил его игнорировать?

– Я принял это решение, когда узнал истинную причину его отказа. Ему ещё повезло, что я вообще ответил на его сообщения после возвращения, иначе бы я продолжал его игнорировать до скончания времён, – отрезал Джисон.

– Теперь понятно, почему ты вдруг стал игнорировать его, – с легкой грустью в голосе произнёс Бан Чан, и вздохнул, словно смирившись с неизбежным. – Ладно, пойдём по классам.

– Из-за тебя я остался голодным, и теперь мне придется страдать до конца уроков! – с напускным негодованием воскликнул Джисон. Надувшись, он отвернулся от Чана и направился к своему классу, словно обиженный ребёнок. Чан лишь устало вздохнул, и, проводив взглядом удаляющуюся фигуру Джисона, поплёлся в свою аудиторию.

***

Время словно застыло в классе Феликса и Хёнджина в отсутствие учителя. Одни ученики, погружённые в собственные миры, рассеянно занимались делами, другие же безмятежно дремали, склонившись над партами. В эпицентре этой сонной тишины, Хёнджин и Феликс, словно неразлучные спутники, делили одну парту и экран телефона Хёнджина. Феликс, удобно расположившись головой на плече Хвана, с нежностью следил за происходящим на экране, в то время как Хёнджин, краем глаза ловя каждый жест и полуулыбку возлюбленного, украдкой касался его волос невесомыми поцелуями. В ответ Феликс одаривал Хёнджина лучезарной улыбкой или незаметным касанием щеки.

Но их идиллию нарушило появление девушки, той самой, что недавно приглашала их на свою вечеринку.

– Феликс, Хёнджин, привет! Надеюсь, вы не забыли, что в эти выходные я устраиваю вечеринку, и вы оба приглашены, – прозвучал её голос.

Нехотя оторвавшись от своего занятия, Хёнджин и Феликс обернулись к ней. Хёнджин, с трудом сдерживая недовольство, промолвил:

– Да, я помню о твоей вечеринке. Не стоит мне об этом напоминать, – в его голосе чувствовалась явная неприязнь, вызванная воспоминаниями о том, как эта девушка навязчиво оказывала знаки внимания Феликсу.

– Отлично! А ты, Феликс, помнишь о вечеринке? – с явным изменением в голосе спросила она. В тоне, обращённом к Феликсу, сквозила неприкрытая радость, словно её сердце жаждало именно его присутствия на предстоящем торжестве.

Услышав обращенное к нему имя, Феликс мысленно закатил глаза. Миг наедине с Хёнджином, казалось, уже был в их власти, но вторжение девушки, напомнившей о вечеринке, грубо оборвало этот хрупкий момент. С трудом сдерживая раздражение, Феликс процедил:

– Я помню о вечеринке. И буду признателен, если ты не станешь повторять это слишком часто. Постоянные напоминания утомляют.

В голосе его звучало лишь слабое эхо недовольства. Девушка восприняла его слова с двойственным чувством. С одной стороны, её радовало, что Феликс не забыл о приглашении. С другой, просьба не напоминать так часто вызвала тревогу. В глубине души она боялась, что Феликс передумает. Желание убедиться в его присутствии вновь забурлило, но теперь, когда рядом был Хёнджин, пришлось упомянуть и его. Осознавая, что оба парня не в восторге от её настойчивости, девушка почувствовала неловкость. Решив, что лучшим решением будет оставить их, она пробормотала извинения за беспокойство и поспешно вернулась к своей парте. Хёнджин и Феликс проводили её взглядом и, обменявшись короткими взглядами, вернулись к прерванному занятию в телефоне.

– Как думаешь, она ещё долго будет терзать нас упоминаниями об этой вечеринке, или, напротив, постарается до самого дня забыть о её существовании? – прошептал Хёнджин, едва заметно приобнимая Феликса за талию.

– Не знаю, – вздохнул Феликс. – Но мне совсем не хочется, чтобы она снова мельтешила перед глазами, словно назойливая муха, напоминая о вечеринке, на которую я и идти-то не горю желанием. Буду ей бесконечно благодарен, если она оставит эту тему в покое. Иначе мне придётся срочно выдумать неотложные дела, которые чудесным образом не позволят мне посетить её праздник. – Феликс легкомысленно пожал плечами и, убедившись, что одноклассники увлечены своими заботами, лукаво улыбнулся. Он быстро чмокнул Хёнджина в щеку, а затем коснулся его руки, покоящейся на его талии, и вновь прильнул головой к плечу любимого, продолжая наблюдать за экраном телефона Хвана. Хёнджин, тронутый поцелуем, расплылся в улыбке и тоже погрузился в свой телефон.

***

После инцидента в столовой Минхо едва дождался звонка. Как только пронзительный звук возвестил о начале перемены, он, словно одержимый, схватил Джисона за руку и вытащил его из класса, будто спасаясь от невидимой погони. К счастью, в спешке он не сбил никого с ног.

Оказавшись с Джисоном в укромном коридоре, где редко ступала нога, Минхо отпустил его руку и, прижав к стене, навис над ним, словно хищник, готовящийся к прыжку. Впиваясь взглядом в глаза напротив, он прошептал:

– Наконец-то эта перемена! Я думал, не дотяну до конца урока, – выдохнул он с облегчением, а затем, сменив тон на строгий, добавил: – А теперь я требую объяснений!

– Объяснений чего? – невинно поинтересовался Джисон, явно не понимая, что вызвало такую бурю.

– Не прикидывайся, будто не знаешь, о чём я, – голос Минхо дрогнул от напряжения.

Джисон закатил глаза и, сложив руки на груди, огрызнулся:

– Во-первых, откуда мне знать, чего ты вдруг от меня требуешь? Во-вторых, я что, телепат, чтобы читать твои мысли и понимать, почему ты выдернул меня из класса, как ошпаренного, сразу после звонка?

– О каком любовнике говорил Чан в столовой? И как давно этот любовник одолевает тебя, раз Чан чуть ли не под ручку готов тебя к нему сопроводить? – в голосе Минхо сквозила смесь недовольства и ревности.

Услышав причину недовольства возлюбленного, Джисон мысленно закатил глаза, про себя отмечая, что в будущем отомстит Чан-хёну какой-нибудь колкой шуткой в игре. Затем, с лукавой улыбкой, произнёс:

– Неужели боишься, что Чан перейдёт на его сторону? И с легкостью променяет дружбу с тобой на общение с моим "любовником", которому будет помогать завоевать моё сердце?

От одного только слова "любовник" Минхо вновь захлестнула волна обжигающей ревности. С трудом сдерживаясь, он был готов сию же минуту вступить в схватку с любым, кто осмелится виться вокруг его Джисона.

А тот, наблюдая за бурной реакцией возлюбленного на упоминание воображаемого соперника, едва сдерживал желание прильнуть к его губам и одним поцелуем унять терзающую ревность. Но, понимая, что Минхо еще не заслужил такого проявления нежности, Джисон подавлял свой порыв, чтобы не выдать отсутствие какого-либо "любовника".

– Кто он? — приказным тоном потребовал Минхо, в голосе которого звучала неприкрытая ревность.

– Неужели хочешь устроить показательную драку прямо здесь и сейчас? — промурлыкал Джисон, нежно коснувшись рукой волос любимого.

– Я не намерен мириться с тем, что какой-то наглец пытается отбить тебя у меня. А тот факт, что Чан ему в этом помогает, лишь подстегивает моё желание преподать ему урок, чтобы он больше не смел приближаться к тебе и даже смотреть в твою сторону, — с пылом произнёс Минхо.

– Похвально, конечно, – протянул Джисон вслух, – но что-то мне подсказывает, подраться с ним тебе не светит. – Мысленно же добавил: «Да и соперника такого не существует в природе, да и вряд ли кто сравнится с тобой, глупый. Ты один здесь такой – в моём сердце, единственный, кого я готов любить до безумия».

– Это ещё почему? – нахмурился Минхо. – Неужели он настолько труслив, что боится со мной схлестнуться?

– Нет, думаю, ему просто это неинтересно, – Джисон вдруг подозрительно сладко облизнул нижнюю губу. – Может, он и так уверен, что я по уши влюблён.

Услышав эти слова, Минхо стиснул кулаки до побелевших костяшек, а затем обрушил один из них на стену с такой силой, что штукатурка осыпалась, едва не оставив вмятину. Джисон, вздрогнув от неожиданности, зажмурился. А Минхо, не говоря ни слова, резко подхватил его под ноги и взвалил на плечо.

– Эй! Отпусти! – возмутился Джисон, болтаясь на плече любимого. – Я тебе не мешок с картошкой, чтобы меня вот так таскать!

– Если понадобится, будешь мешком, – фыркнул Минхо. – Так что сиди тихо и радуйся, что я великодушно согласился тебя покатать. – И в завершение шлепнул его по заднице.

– С какой стати я должен радоваться? И вообще, руки прочь от моей попы! Немедленно поставь меня на пол! – Джисон начал колотить Минхо кулаками по спине.

– Если ты сейчас же не прекратишь колотить меня по спине, я снова буду наказывать твою восхитительную задницу, – проворчал Минхо, в его голосе сквозила игривая угроза.

– Нечестно! – запротестовал Джисон и, развернувшись, впился зубами в мочку его уха.

– Эй, больно же! – воскликнул Минхо, отвесив Джисону ощутимый шлепок. На этот раз гораздо сильнее, чем прежде.

– Ли Минхо! Прекрати! Мне тоже неприятно! – обиженно буркнул Джисон и отвернулся, надув губы.

– Ничего не могу с собой поделать, она так и манит, – ухмыльнулся Минхо и вновь шлепнул его по аппетитной попке.

Джисон закатил глаза, всем своим видом демонстрируя полное безразличие к его выходкам. Он словно растворился, превратившись в невидимку для назойливого Ли, продолжая висеть на нем. Заметив резкую перемену в настроении Джисона, Минхо встревожился.

– Джисон, ты чего молчишь?

В ответ – лишь тишина. Джисон продолжал упорно игнорировать его присутствие, и Минхо начал по-настоящему нервничать.

– Ну, скажи хоть что-нибудь! Я не вынесу этого молчания, – взмолился он.

– Это твои проблемы, – отрезал Джисон, продолжая дуться.

Услышав этот ответ, Минхо понял: любимый вновь надулся. Замерев на мгновение, он принялся лихорадочно искать способ развеять его печаль. Внезапно решение созрело в голове, и загадочная улыбка тронула его губы. Продолжая держать Джисона на плече, он решительно двинулся вперёд.

– Эй, ты куда меня тащишь? – воскликнул Джисон, осознав, что его несут в неизвестном направлении.

– Поднимать тебе настроение, – лукаво ответил Минхо, не переставая улыбаться. Джисон, понимая, что его мнение здесь ничего не значит, лишь тяжело вздохнул, втайне надеясь, что у Минхо ничего не выйдет. Пусть обида ещё погостит в его сердце.

***

В классе, Сынмин, склонившись над раскрытой книгой, бормотал что-то себе под нос, усердно повторяя материал, в то время как Чонин, незаметно поглядывая на друга, лихорадочно списывал что-то из телефона в тетрадь. Он был настолько поглощён своим занятием, что казалось – мир вокруг перестал для него существовать. Но их уединенную атмосферу нарушило появление девушки – той самой, что недавно, под предлогом общего задания, настойчиво пыталась завладеть вниманием Сынмина. Её предыдущие попытки разбились о его занятость, и вот, она снова здесь, полная решимости добиться своего.

Подойдя к их парте, она произнесла, запинаясь, с робкой надеждой в голосе:

– Сынмин, привет. Ты наверняка помнишь меня? Я подходила к тебе в библиотеке… Я надеюсь, у тебя найдётся время, чтобы мы наконец смогли… заняться нашим заданием?

Сынмин, недовольный прерванным чтением, неохотно оторвался от книги и посмотрел на неё. Чонин же, до этого момента полностью сосредоточенный на своём телефоне, не обратил на её появление никакого внимания.

– Вообще-то, если ты не заметила, я сейчас очень занят, – отрезал Сынмин с неприкрытым раздражением. – Сосредоточиться на… общем задание, как ты выразилась, никак не получится.

Услышав голос друга, Чонин вздрогнул и поднял глаза. Заметив рядом с Сынмином ту самую девушку из библиотеки, он невольно сжал кулаки, представляя, зачем она снова появилась рядом с Кимом. Ревность, как ядовитый цветок, вновь распустилась в его душе.

– Я вижу, ты читаешь, – настаивала девушка, не желая отступать. – Но, может быть, чуть позже ты сможешь уделить время нашему заданию?

Сынмин закатил глаза, мысленно проклиная свою невезучесть и пытаясь придумать, как от неё отделаться. Чонин, услышав её настойчивые слова, ещё сильнее сжал кулаки, так, что сломал ручку, которой только что что-то писал в тетради.

Словно хищник, утверждающий свои права, Чонин коснулся левого плеча Сынмина, лениво свесив руку с его изгиба. В голосе зазвучали зловещие нотки:

– Сомневаюсь, что сегодня Сынмин будет в твоём распоряжении. Он уже пообещал мне помощь в одном деле. Так что, боюсь, твоим надеждам не суждено сбыться, – с самодовольной уверенностью произнёс Чонин, прожигая девушку презрительным взглядом.

Её лицо исказилось от растерянности, она не могла понять, что за неотложное дело могло возникнуть у Сынмина. Тот, почуяв шанс избавиться от назойливого внимания, тут же подхватил игру Чонина.

– Да, Чонин прав, я действительно обещал ему помочь. Сегодня мне будет не до твоих заданий, – с деланой серьёзностью подтвердил Сынмин.

– Неужели никак нельзя перенести? – не сдавалась девушка, отчаянно цепляясь за ускользающую надежду.

– Увы, никак, – отрезал Чонин. – Сынмин сегодня занят. Придётся смириться. – Он одарил её лукавой улыбкой.

– Но может быть, есть хоть какой-то выход? – продолжала настаивать она.

– Наши планы не подлежат пересмотру. Так что советую тебе поискать развлечения в другом месте и не мешать нам, – почти приказным тоном заключил Чонин.

Маска очарования соскользнула с лица девушки, как позолота с обветшалой статуи, обнажив неприкрытую грусть. Тень разочарования омрачила её взгляд. Чонин, напротив, ощутил тихий триумф, словно сорвал созревший плод с древа предосторожности. В его сознании вспыхнул план – оградить Сынмина от назойливого внимания, возвести невидимую стену между ними. Сынмин же, внутренне ликовал, посылая Чонину безмолвную благодарность за избавление. Побежденная, девушка отступила к своей парте, унося с собой осколки разбитых надежд.

Чонин, убедившись, что опасность миновала, непринужденно скользнул рукой в карман, пряча телефон. Тетрадь захлопнулась, и его голова доверчиво опустилась на плечо Сынмина. Сынмин, освобождённый от навязчивого внимания, вновь погрузился в учебники. Даже тяжесть чужой головы на плече не могла нарушить его сосредоточенность, не могла разрушить хрупкий мир сосредоточенности.

***

После всех уроков, когда школьный коридор выплескивал учеников на волю, к теплу и домашнему уюту, Феликс был вынужден задержаться. Учитель, с мягкой улыбкой и твёрдым взглядом, попросил его об одолжении – привести в порядок кабинет. Феликс, не желая нажить неприязнь педагога, согласился. Теперь он, словно прилежный пчелёнок, трудился в опустевшем классе. Пыль, словно серый флер, исчезла с поверхностей, доска вновь сияла чистотой, а цветы, напоенные влагой, тянулись к свету. Оставалось лишь вымыть пол, и Феликс, вооружившись ведром и тряпкой, принялся за дело. Аромат свежести медленно заполнял класс, и он, погружённый в работу, не заметил, как тишину прорезало чьё то присутствие. Когда до завершения оставались считанные метры, чья-то рука вдруг крепко сжала его запястье. От неожиданности сердце подскочило к горлу, готовое вырваться криком, но тут же над ухом прозвучал знакомый, ворчливый голос:

– Долго ещё возиться будешь? Я уже измаялся, дожидаясь тебя.

Феликс облегчённо выдохнул и, обернувшись к своему парню, чей недовольный вид слегка смягчился при виде его, с укором произнёс:

– Хёнджин, ну зачем так пугать? Я чуть инфаркт не получил!

– Прости, не хотел напугать, – с виноватой дрожью в голосе пробормотал Хёнджин. – Просто я измаялся, ожидая тебя.

– Ты… ты всё это время ждал меня? – в голосе Феликса прозвучало неподдельное удивление.

– Да. Не хочу брести домой в одиночестве. Вот и ждал. Но ты так долго возился, что я начал волноваться. Пришёл сюда, а ты, поглощённый уборкой, и не заметил моего появления, – с легкой обидой проворчал Хёнджин.

– Хёнджин, я должен был закончить уборку. Потому и задержался. И вообще, почему ты решил меня дождаться? Не лучше ли вовремя вернуться домой, чем торчать здесь без дела?

– Ну, вообще-то, у меня есть причина, по которой я задержался. И эта причина – ты.

– Ты серьёзно ждал меня?

– Да.

– Зачем?

В ответ Хёнджин стремительно прижал Феликса к холодной стене. Нависнув над ним, он нежно коснулся его губ своими. Феликс, словно вспыхнув, ответил на поцелуй, пальцы его рук зарылись в тёмные волосы возлюбленного. Ощутив ответное тепло, Хёнджин углубил поцелуй, обнимая Феликса за талию, прижимая его всё крепче к себе, словно желая растворить в объятиях, слиться в одно целое.

Но, увы, их воздушный поцелуй не мог длиться вечно. Когда кислород иссяк, они, тяжело дыша, отстранились друг от друга. Хёнджин прильнул к шее Феликса, жадно вдыхая его неповторимый аромат, и крепче сжал его талию в объятиях. Феликс в ответ обвил руками его спину, утопая в тепле любимого тела. Так, в безмолвном объятии, они простояли долго, пока за окнами не сгустились сумерки. Лишь осознав, как надолго они задержались в школе, они спешно закончили мыть пол, убрали инвентарь на место и вместе покинули опустевшую территорию.