Безногий - не урод
Колеса ходят. Монстр с неба. Никогда. Неделя. Океаны из глаз. Узкоглазые драконы. Серебристый звук колокольчика. Пончики с глазурью. Черная мантия. That's right!
Судьба. Кто-то верит, кто-то нет. В чем смысл веры в неё, если человек имеет выбор? Может, наш выбор изначально сужден... Места, в которых пошаркали твои ноги. Люди, которых ты встретил, улыбаясь, или злобно нахмурившись. Возможно, пропускаешь мимо внимания, не замечая, их существования. Целый год дышишь ровно одному человеку, после определенных обстоятельств, он станет до боли родным. И уйдет, так и не узнав, сколько ложек сахара ты положишь в чай. Зарождается ассоциация о том, что может, всё это запланировано. Но все, же у нас всегда при себе есть выбор. Из многочисленных выборов строится судьба. Выбор между шоколадным и сливочным пончиком, выбор между черным и розовым, выбор между жизнью и смертью.
Ты частичка того места, где ты в данный момент находишься. Ты нужен тому месту. Если покинешь, оно уже не твое место. Пространство и время проносятся вместе с тобой. Они всегда с тобой. Если почувствуешь, что время летит, значит, ты тоже летишь с ним.
***
Женщина среднего возраста замешкалась в прихожей. Её тёмная кожа чуть побледнела от волнения. Слегка сжимала приоткрытый конверт в руке.
Сэм сидел, и смотрел на детей, которые бегали за мячом. Писклявые голоса, истощенные худые тела... Ворчанье матерей, у которых испачкали мячом недавно вешанное бельё.
Вдруг ему показалось, что радостно кричащие дети начали плакать. Лоб покрылся холодным потом. Его поглотило то воспоминание.
***
Был мирный полдень, когда они ворвались в деревню, которая располагалась в барханах Ирака. В деревне находилась группа террористов, которая взорвала их оружейный склад.
Банальный закон мести.
Начались поиски зловещей группы. Деревню охватили шум и крики в ужасе. Представители мужского пола кинулись спасать семьи. Везде слышалось имя Аллаха. Женщины читали сура, обнимая Коран.
Они трое зашли в дом. Брайан, Кумар и Сэм. На Сэма набросился у входа с ножом мужчина, что он еле успел уклониться. Брайан нацелил курок автомата. Сэм даже не успел ему покричать «не надо».
Выстрел.
Безжизненное тело рухнулось грохотом. Нож звонко упал на пол. Женщина в парандже в отчаянии накинулась на Сэма, схватив нож. Она была так ловка, что Сэм выстрелил, не замедлив. Женщина с вытаращенными глазами, громко всхлипнув, рухнула. Её последнее слово было «Аллах». Сэм тогда убедился, насколько религия велика. А что же ему оставалось делать? Реакция самообороны.
Её дети, как маленькие щенки забились в угол. Увидев безжизненные трупы родителей, они накинулись на них, громко рыдая. Сэм больше не хотел там оставаться. Ведь он чудовище перед детьми. Отобрал у них самых близких людей. Маленький смуглый мальчик впивался в него глазами, полные ненависти.
Он вышел наружу. Вокруг творился хаос. Душераздирающие крики женщин и детей. Валяющиеся трупы вокруг. Сэм видимо себя переоценил, добровольно присоединяясь к армии Соединенных Штатов. Он был не готов к такому зрелищу. Его стошнило, что пошатнулся, сжимая автомат. Тот всё еще был горячим после выстрела.
- Приятель, мы должны дальше искать. Идем, - к нему подошел Брайан. Его голос был почти не слышен, словно с конца туннели доносился.
- Оставь его. Пусть успокоится, - это был Кумар.
- Фостер если узнает, что Сэм не выполняет команду, ему это не понравится. И вообще он к черту припёрся, если не умеет убивать людей! - язвительно бросил Брайан.
Вдруг его последние слова заглушились громким грохотом. Подобно тому, что громадное чудовище приземлилось с неба.Сэм сначала подумал, это наказание со стороны Аллаха, как в таких ситуациях Он отправлял свой кар. Он много раз слышал подобные случаи от отца. В семье отец проповедовал Ислама. Но мысли Сэма были заняты другим. Он просто хотел почувствовать на шкуре армейскую жизнь. Но сейчас настал момент. Хотя он далеко не верил рассказам отца, но сейчас видит всё своими глазами. Он уставился на гиганта, который поглощал всё вокруг.
Это был вертолёт.
- Сэм!!! Сэм!!!
- Уноси свою задницу оттуда!!!
Голоса звенели в ушах. Сломанный вертолет, как пораженный динозавр, приближался, уничтожая всех вокруг. В этот момент Сэм увидел себя со стороны. Ужас в глазах, неподвижное тело. Умерший пилот, был не в курсе от того, что он и его железная «птица» превращали в пух и прах всё вокруг. Пилот умер. Его минуты истекли. Его не беспокоит то, что он заберет с собой всех...
Животный ужас охватил. Сэм начал судорожно шагать назад. Кумар его схватил за спиной, и выпали в сторону. Сэм помнит как они падали. Сзади ударил сильный импульс жары. Вертолет взорвался.
Темно.
- Сэм!!!
Эхо. Десанты его окружили. Он почувствовал, как на его тело что-то давит. Это был Кумар. Он хотел его скинуть с себя, но тело оставалось неподвижным. Глаза наполнились алым светом. Кровь.
- Он жив!
Когда открыл глаза, Сэм увидел белый потолок. Воспоминания прошедшего рокового дня частичками промелькнули в сознании. В горле была пустыня. В палате царила мертвая тишина, кроме пищания медицинских аппаратов. Его охватило желание встать, но тело, будто не принадлежало ему. Несмотря на это, нервно попытался хоть присесть. Сорвав с рук капельницу, облокотился. Ниже груди и спина невыносимо покрылись болью. Сэм безвольно закричал в агонии. В палату ринулись медсестры и доктора. Сэм, сопротивляясь к боли, продолжал попытки хоть присесть. Множество рук схватило его. Он почувствовал, как его тело поглощает белая простыня. Сопротивление было безрезультатно. Он был слишком слаб. В руку воткнулся шприц, затем Сэм начал падать в бездну. Крики перемещались. Громкий всплеск, когда окунешься в воду. Вода, в глубине сознаний.
Позже Сэм узнал, что его спас индус Кумар. За месяц они стали товарищами. Кумар поступил авантюрно. Ведь простые товарищи никогда не бросаются спасать, пожертвовав собственной жизнью. Но это жизнь войны. Тут авантюризм совершается каждодневно. Всё банально. Никчемность жизни и неизбежность смерти...
Позже узнал подробности. Кумар покрыл его своим телом, что Сэм получил легкие ожоги. А Кумар сгорел почти до неузнаваемости.
Он узнал еще подробнее. Но тут его шарахнула молния. Узнал о своем состоянии. Состояние овоща. На нижние конечности попали осколки вертолёта, что повредили нервный сосуд, который отвечал за движение ног. Он, закрыв глаза, слушал свой приговор. Приговор остаться всю жизнь никудышной тряпкой.
После выписки Сэм вернулся на родину. В ЮАР. Там с горем ждали его мать-вдова и сестра-подросток...
В стране царствовала бедность. Его пожирала мысль быть обузой для семьи, которая еле обеспечивает себя крошкой хлеба. Лучше бы умер.
***
На плечи ложились теплые руки матери. Это вышвырнуло его из тех роковых воспоминаний. Сэм медленно обернулся. Мать задумчиво наблюдала за играющими детьми.
- Если хочешь присоединиться к ним, могу устроить.
- Мама, не притворяйся... Это теперь невозможно, - Сэм резко отвернулся.
Послышался резкий грохот двери. Звон ключей.
- Ноэль пришла. Ужин будет через час... - она замешкалась. - Я принесу, - направилась к двери.
- Я спущусь.
Мать застыла на пороге. Не вымолвив ни слова, спустилась по лестнице. Низким голосом с Ноэль начали разговаривать. Та о чем-то язвительно проворчала, затем последовал еле слышный голос матери.
Сэм по старой привычке попытался встать. Но эти ноги, ничем не отличающиеся от брокколи. Тяжело простонав, снова рухнулся. Истерично ударил колеса коляски. Ноги не ходят. Колеса ходят.
***
Никогда... Это слово подобно смерти. "Никогда" имеет негативный парадокс. Оно описывает вещи, которые не возвращаются, исчезли и сгорели дотла.
Никогда не обнять родителей. Никогда не увидеть лазурное небо и улыбку матери. Никогда не услышать сладкие мелодии искусства. Никогда не дотрагиваться бархатных щек. Никогда не почувствовать тепло земли...
***
В комнату зашла Ноэль. Она принесла ужин. Лицо кислое. «Она подросток. Им это свойственно», - подумал Сэм. Он наблюдал за каждым движением сестры. Как ни странно, заметил, как она выросла за это время. Чуть волнистые угольно-черные волосы свободно струились по плечам, темная медная кожа. Стала чуть выше. Стала настоящей леди. Заметив, как за ней наблюдают, Ноэль метнула холодный взгляд.
- Как дела? - тихо произнёс брат.
- Пойдёт, - она собиралась покинуть комнату. Тут же выглянула из-за двери мать.
- Дети, у меня сегодня ночное дежурство. Детка, приглядывай за братом, - она обращалась к Ноэль.
- Но... мам! У меня сегодня встреча с друзьями! Я им обещала!
Сэм не смог увидеть её выражение лица. Явно оно было искаженным.
- Если с ним что-нибудь случится? - пискнула мать.
- Мама, он же не может ходить, что с ним может произойти!?
Мать, вытаращив глаза, быстро перевела взгляд на Сэма. Он не подавал вида. Непроницаемое лицо, внутреннее смирение с тем, что ты неполноценный и обуза для семьи.
- Он твой брат! Как ты смеешь говорить такие вещи?! - мать приподняла руку дать ей пощечину. Темная кожа обрела бледный оттенок. Круглые глаза вытаращились еще больше.
- Не надо! Пусть идет! Я сам справлюсь! - Сэм злобно прошипел. Все стихли. Словно его присутствие только заметили. Сэм, развернув коляску, направился к окну. Начал бессмысленно смотреть наружу, как он делает это в последнее время.
- Вы пойдете вместе или останетесь дома. Выбор за вами, - мать вышла, громко хлопнув, за собой дверь.
***
Бледные фонари тускло освещали тропинки парка. Энергичные подростки плясали, бросаясь экспрессивными жаргонами. Словно ночь принадлежит только им.
Ночь - время молодых. Целый день, укрываясь в своих логовах, обретают энергию только тогда, когда темнота царит по всем уголкам земли.
Кейптаун как никогда был красив. Блики ночных фонарей, яркие вывески многочисленных заведений. Как долго Сэм не был в объятиях родного города. Вдохнул ночной воздух: пахнуло гарью, дымом от автомобилей и счастьем молодых людей. Он закрыл глаза. Вдруг разум шарахнул резкий крик. Знакомый голос.
Ноэль.
Сэм начал нервно искать сестру. Толпа дружно посмеялась. Он скатил коляску так быстро, что преодолел сразу метров пятьдесят. Увидел Ноэль, которая сопротивлялась одному парню, но в то же время кокетливо смеялась. Его никто не взял во взор. Парень с обольстительной наглостью скользил по превосходствам сестрёнки. Сэм не выдержал.
- Убери свои мерзкие лапы! - со злобными нотками произнёс он угрожающе.
- Оу, кто тут у нас? Отважный спаситель хрупких девок? - позже добавил: - в коляске, - парень неприятно захохотал, обнажая серебристые брикеты. Большие глаза прищурились. - Куда прёшь, старина?
Ноэль притворялась, будто не знает его. Это поразило Сэма на провал.
- Ноэль, если не ошибаюсь, это твой брат? - одна из её подруг чуть наклоняясь, пыталась распознать лицо. Сэм не перевёл взгляд с парня, который уже угрожающе приближался.
- Никакой он мне не брат. Я его не знаю. Мой брат умер на войне в Ираке. Я вам не говорила? - Ноэль бессовестно бросалась тяжелыми словами, которые каждое за каждым задевало Сэма. Но он был занят парнем, который уже явно собирался врезать ему. Армейские навыки самообороны не подвели, что он успешно поставил блок. От внезапного поворота ситуации, парень громко заорал, схватив свое запястье.
- Черт, терминатор что ли?! - еще добавив ярких выражений, кулаком резко помахал по его лицу. Сэм не сопротивлялся.
Мир настолько несправедлив, что полноценные шествуют над неполноценными. Молча смириться с наказанием судьбы?! Хотя справедливость тут очень кстати. Это расплата. Горькая расплата за то, что он таскает с собой на спине тяжелый груз. Слёзы невинных детишек. Они заслуживали? Служить стране и убивать невинных людей. Парадокс. В одном лежит и доброта и грех.
«Бей меня. Сильнее. Лучше убей. Я заслуживаю», - Сэм мысленно говорил парню, зажмурив глаза. Вдруг ему показалось, что его бьет тот смуглый мальчик с острыми глазами.
Удар в челюсть. Мир закружился. Сэм почувствовал холодный асфальт под собой. Его охватило жуткое желание воссоединиться с сырым асфальтом. Пусть все смертные растопчут. Пусть все плюнут в лицо. Он проклят невинными слезами сирот.
***
Сэм наблюдал за детьми снаружи. Зайчики солнечного луча нежно ударяли в чуть побледневшую темную кожу. Его успокаивали их беззаботные смехи. Представил, как дети в Ираке тоже так смеются. В глубине души Сэм прекрасно знал, что это не так.
Они плачут. Рыдают, уткнувшись в мертвые тела матерей. Они отныне презирают весь мир. Они никогда не станут улыбаться. Их заберут в приют. Как остальные дети в приютах, они не ждут своих матерей и отцов. Когда их смерть очевидна, нет смысла их ждать. Когда всё очевидно, нет смысла верить и ждать. Они ждут свое совершеннолетие, когда наконец выйдут оттуда, и идут навстречу к свободе. К суровой жизни. В ту первую ночь, когда у них всё забрали, они молча клялись отомстить.
Сэм не шокируется, когда к нему в дом ворвется тот смуглый мальчик с автоматом. Он не убьет его. Он знает что, это просто. Он притащит его мать и сестру. Прострелит их перед ним. Он знает что, так будет справедливо. Справедливость мести. Но мать и сестра Сэма чем это заслужили?! Опять парадокс...
- Ты наверно меня ненавидишь? Но ты имеешь права на это. Это было мерзко, - сзади послушался голос Ноэль. - Нам надо... кое-что сказать тебе.
Сэм не заметил, как сзади стояла и мать. Она беззвучно подошла и потянула мятый конверт. Видимо, помялся из-за того, что его без конца читали, не веря, что там внутри написано. Сколько раз сжимала его мать, не осмеливаясь, дать его Сэму.
Лицо матери выглядело обеспокоенным. Глаза вышли из орбиты. Скрыла дрожащие руки назад.
Сэм не отрывая взгляд, взял конверт. Почитал, и поставил на подоконник. Продолжал смотреть в окно, словно и не прочитал письмо. Мать резко присела рядом.
- Штаты оценили твои упорство и патриотизм. Сэм, пожалуйста, прими это предложение. Так будет всем лучше.
- Ты же знаешь наше ничтожное состояние. Они о тебе позаботятся. Нам будет легче обеспечивать себя.
- Ноэль, прекращай! - мать злобно метнула взгляд дочке.
- Но, мама, не делай вид, будто это не так! Скажи прямо или я сделаю! - Ноэль истерично преодолела полкомнаты, и остановилась сзади Сэма. - Ты обуза! Обуза для нас! Ты бесполезный овощ, который ничем не занимается, кроме как пялиться в окно! Когда-нибудь тебе дойдет, что ты испортил мою жизнь?! Из-за тебя я не могу даже побыть с друзьями! Из-за тебя мама работает целыми сутками! Ты последний эгоист! Тебе не жалко нас?!
Пронзительный, полный боли голос Ноэль оборвала пощечина матери. Рывком покинула комнату.
- Если я за неделю не найду работу, то можешь меня отправить в дом инвалидов, - заговорил Сэм невероятно спокойным голосом.
***
Ограничение. Стереотипы. Во всём видим лимит. Границы возможности. Рамки приличий. Срок. Человечество привыкло определять периоды. Диеты с понедельника. Ждать пятницу. Целый год своего дня рождения. Может, мы благодаря этому, достигали всех краткосрочных целей. А сколько людей сочилось кровью из-за того, что не достали денег главе банды за три дня. Сколько больные раком ждали смерти, в период, который приговорили доктора. Девять месяцев ждать чуда под сердцем. Всё законно. Закон периода. Закон определенности.
***
- Прости, сынок, обращайся, пожалуйста, через месяц. Очередь. Ты ведь знаешь, в стране кризис. Негодуем. Все хотят ремесла. Все хотят кормить семью, - сиплый старик в клетчатой коричневой рубашке проворчал.
Сэм уже понял - отсюда нет толку. Закатил коляску подальше от окошка.
- Сынок, ты не расписался и не оставил номер! - прокричал старик, и покрылся кашлем.
Ноэль, закатив глаза, принялась толкать коляску.
- Ну и кто тебя возьмёт таким? Безработица в стране. Ты вместе с ногами и ум потерял! - Ноэль ускорила скорость.
- Ноэль, дай мне маркер и картон.
Коляска внезапно остановилась. Обходив, Ноэль пристала прямо перед ним.
- Что? - она выглядела ошарашенной. На лице была скорченная гримаса, которая свойственна подросткам. Молодым лицам. Вместо того, что украсить его невинной улыбкой, подростки часто прибегают к меланхолии, создав серую, унылую гримасу. Искаженные от истерики лица. Мокрые щеки. Злобные зрачки. Вот что увидишь у них. Начальная стадия жизни, а они уже сыты по горло.
- Я сказал, достань мне маркер и картон, - чуть замедлив, добавил: - пожалуйста... - в последнее время он боялся задевать сестру. Та будто на иголках ходила: если чуть надавить, в пятки вонзились бы иголки.
- Откуда мне достать их? И... и что ты задумал вообще? - растерянно маячила глазами, будто поблизости лежали маркер и картон.
- Напишу туда, что ищу работу.
- Ты свихнулся, - Ноэль задумчиво покачала головой.
- А что мне остается? Ты же видела в Центре для Поддержки Инвалидов километровая очередь, - нервно ответил Сэм, чуть повысив голос.
Не ответив, она поплелась в ближайшую торговую лавку. Долго о чем-то спорила с исхудалой продавщицей. Бросаясь матами, вернулась с клочком картона и красным маркером.
- Вот что значит, этот чертовый кризис! Мне пытались продать этот остаток коробки и еле пишущий маркер! Чёрт!
Сэм, молча, принялся писать текст со словами: ИЩУ РАБОТУ. СДЕЛАЮ ЧТО УГОДНО. НЕ ХОЧУ БЫТЬ ОБУЗОЙ ДЛЯ СЕМЬИ. Поверхность картона была настолько извилистой, что буквы вышли корявыми каракулями.
- Оу, какие люди!!! - кто-то пропел издалека.
- Чёрт возьми, только не это! - Ноэль быстро обернулась.
Сэм узнал их. Это та самая дружная толпа. Друзья сестры и автор его лиловых синяков на теле.
- Ноэль, что он тут потерял? Ты с ним знакома? Он тебя преследует? - нервно тараторил уличный гангстер. Он судорожно помахал краем футболки. Из ремня торчала засунутая серебристая пушка.
Ноэль не успела вымолвить слово, перебил голос Сэма.
- Спасибо, мисс, за то, что помогли мне добраться. Нет необходимости помощи.
Ноэль в момент уставилась, затем еле вытянула фальшивую улыбку.
- Ну, что, народ, какие планы? - спросила она, быстро повернувшись к друзьям.
- У Камерун ожидается жаркая вечеринка! - кудряшка улыбнулась пухлыми губами.
- Эй, что тут у нас? - гангстер, быстро прочитав надпись на картоне, хохотал омерзительным смехом, обнажая серебристых брикетов, как у Lil Wayne. - Тебе уже разонравилась профессия «отважный супермен в коляске» после моих яростных кулаков? - он продолжал хохотать в конвульсиях.
- Оставь его, Клайд. - Сэм перевел свой взгляд на сестру. Явно не ожидал защиты с её стороны.
- Что, покатала его на этой тачке, уже предпочитаешь безногих красавцев?
- Эй, Клайд, пошли к Камерун! - кудряшка волочила его прочь. Следом попятилась Ноэль, заглядывая через плечо.
***
Растрепанная улица. Загорелые темные лица. Словно зловещий кризис прошелся темным туманом, оставив глубокую унылость. День рождения Нельсона Манделы. Кризис дал себя знать. Внедрил в усталые сознания добыть хоть крошку для истощенных детей, а не пировать в разноцветных прикидках. Будто он довольствовал забытым лидером. А ведь люди были всегда эгоистами. У них всё в крайних случаях. У них всё на черный день. У них всё «только, если». Оставить их в пустыне без воды, без пищи, они перегрызут друг друга. Жизнь-то слаще. Слепой авантюризм к лицу, если пытаются сохранить её.
По тротуару понеслись множество спешащих людей. За день Сэм увидел разных личностей. Разных глаз. Равнодушные. Глаза, полные жалости. Глаза, полные удивления. Вероятностей было ничтожно на счёт предложения работы. Некоторые подбросили ему пара железных монеток. Сэм сначала обрадовался, что принесет домой хлеб за эти монетки, и обрадует Ноэль и мать.
Вдруг заметил, как плачет маленькая девочка в белом платье. Она умоляла купить ей шоколад в кондитерской лавке поблизости. Мать её яростно обругала, и волочила по тротуару. Люди знали, что во время негодований в стране эффективно торговаться едой. Еда ведь жизненный спаситель. Люди ни в коем случае не откажутся от еды. Любой ценой достанут, хоть отобрав жизнь у кого-нибудь. Вот мистер Тракс, хозяин обувного магазина, перешел на кондитерскую сферу рынка.
Сэм не выдержал плач девочки. Его тут же охватило то зловещее воспоминание.
- Мэм, вот возьмите, и купите ей шоколад, пожалуйста, - он протянул все монетки, которые ему подбросили. Самообман, что может таким образом искупить свою вину перед сиротами в Ираке. Девочка пряталась за женщиной, лишь одним глазом заглядывая. Слёзы наполнились. Глаза словно озеро, что вот-вот выльется через край. А сколько океанов Сэм заставил выливаться вот так?
- Не обращайте внимания, ей всё равно, что мы еле находим себе поесть. Шоколадки захотелось! - женщина стиснув локоть дочки, возобновила шаги.
- Но она совсем крошка. Купите ей, - не отступил Сэм.
- Я вижу деньги вам нужнее, - она скользила взглядом по его безжизненным ногам. - У вас тоже есть семья, наверное. Тем более, сейчас кризис.
- Да пошел этот чертовый кризис! - он сорвался. Уже был сыт по горло словом «кризис», будто это означало слово «смерть».
Надоедливость актуального события. Люди улавливают поток происходящего, и целый день разные реплики жужжат в их устах. Все внимания обращены к нему. Разные версии. Разные преувеличения. Каждый по-своему хочет решить проблему. Маленький дефект бытия - всему виновата актуальная проблема.
Девочка испугалась, и сжала руку матери. Женщина тоже не на шутку испугалась. Попятилась прочь.
***
Седьмой день. Дедлайн. Без результатов. Каждый день поджариваться под раскалённым солнцем. Каждый день надоедливые мимо проносящие работники офиса. Некоторые возвращаются с коробкой в руках, уныло свесив голову. Сокращение коснулось почти всех офисных интровертов. Каждый день жужжания и жаркие обсуждения выходов от кризиса. Каждый день отчаянные обвинения правительство. Каждый день уговоры матери насчет дома для неполноценных в США.
Сэм по-прежнему сидел возле кондитерского магазина «Truck's». Полдень. Солнце стоит в зените. До заката остались семь часов. До заката или же до последнего дня на родине... Семь дней. Семь часов.
Когда уже не происходит то, что ты желаешь, остается лишь верить в чудо. Оно либо случается в последний момент, либо пройдет мимо. Вот такое некое чувство зарождалось у него внутри.
«Как это всё сопливо», - с этой мыслью Сэм начал крошить краешку картона. Вдруг перед ним встала какая-то тень. Он не поднял голову. Подумал, очередное благотворение. Очередная монетка.
- Эй, Сэмюель! - это был мистер Тракс, владелец кондитерского магазина. Круглое лицо потемнело и поливалось потом. От него пахло ванилью и шоколадом. Пряность этих запахов заставила Сэма хоть как-то отреагировать на мистера Тракса. Он поднял голову, и прищурился. - Не мог бы ты убраться отсюда?
Сэм лишь замолчал.
- Я понимаю, тебе нужна работа... Я тебе мог бы предложить работу, - Тракс замешкался, каждое слово, стягивая как жвачку. Сэм вытарашил глаза, в надеждах, что всё-таки чудо свершилось. - Но понимаешь... - кондитер бегло скользил взглядом по ногам и по коляске Сэма. Сэм тут же понял. Конечно. - Не знаю как это, но уже неделю у меня клиенты поредели. Может... это ты... как-то мешаешь. Найди себе другое местечко, парень.
- Это же кризис, мистер Тракс, - он сам начал использовать это зловещее слово. Блестящее!
Мистер Тракс некоторое время молчал, приглаживая фартук. Медленно начал возвращаться в свой магазин, чтобы пялиться весь день в окно и вздрагивать каждому звуку колокольчика над дверью. Это Сэм так подумал. На самом деле его коляску волочили по тротуару, куда подальше от магазинов, чтобы не мешал клиентам с картоном на руке и с усталым, унылым видом.
***
- Вы уверены, что они используют английский язык? - молодой двадцати четырёхлетний парень поправил шнурок белых кроссовок, сидя на корточках.
- Уверен. История гласит о том, что они были в колонии Британии до 1961 года, - Дастан Байманов смотрел в упор на Болата, тот уже встал слегка вздохнув. - Русский язык в Казахстане, то же самое.
- Я хотел сказать, в некоторых местностях сохранились обычаи и родной язык, - Болат глядел куда-то вдаль. Его густые брови нависли над темными глазами, словно густой лес на берегу темного озера, затаившее в себе тайны темной стороны, словно омут адских творений.
- Будешь сидеть здесь! - слышался возмущенный крик мужчины, что невольно заставило маячить в сторону источника крика. Они, пожав плечами, оглянулись. Дастан возмущенно перебирая свои чуть поседевшие волосы, произнес:
- Видишь, как обращаются с неполноценными, - отчаянно вздохнул.
- Если не ошибаюсь, везде так, профессор. Люди всегда злоупотребляли своей возвышенностью, пока самим не шарахнет в лоб фатальный случай.
- Слушайте, Болат, мой желудок заурчал что-то. Заглянем куда-нибудь поесть.
- Я бы с радостью, но мистер Бэкер ждет нас завтра с новым ментором. Надо действовать.
- Не понимаю, два дня скитались среди бараков. В стране кризис, безработица, думают, что мы их заберем в плен?!
- Узкоглазые мы, - неожиданно захохотал Болат. - Узкоглазых драконов боятся все! Во всех пластмассовых изделиях пестрятся их имена!
- Очень смешно! У вас-то глаза изящные. Я знаю, все пеняете на меня. Лучше, вам сегодня самим отправится в поисках ментора?
- Вы что, профессор?! Шутка мимолетная, - Болат надел гримасу серьезности. - Их можно понять. Мир охватила животность - продажа людей. Что же, мы и на такое способны.
Профессор Байманов глубоко задумался, глазами впился в того молодого парня в коляске. Тот сидел, нервно сжав кулаком край перламутровой футболки. Их разделял всего лишь пятнадцать метров, но, видимо, парень был слишком занят своими мыслями, что ничуточки не обращал внимания на двоих. Сзади послышался ворчливый голос старой женщины. Она с акцентом быстро пролепетала что-то возмущенно, что Болат толком не сообразил, о чем она говорила. По лицу было явно, что им не рады.
- Все же, я одобряю ваше заманчивое предложение насчет перекуса.
Профессор послушно тронулся с места. Кажется, он тоже чуть получил испуг от ворчанья женщины в старом голубом платье.
- Зайдем туда, - Дастан увидел на обочине тротуара пеструю вывеску Truck's и рисунки всяких кондитерских изделий.
Колокольчик над дверью издал серебристый звук. В нос резко ударил пряный запах ванили и шоколада, что голова закружилась. Слегка полноватый мужчина быстро поднял голову из-за витрины, где обрамлялись аппетитно выглядящие торты.
Болат на английском поздоровавшись, подошел к витринам. Профессор Байманов, лишь кивнув, следовал за Болатом.
- Что предпочитаете, профессор? - Болат не заглянув, спросил полушепотом.
- На твое усмотрение, Женисов.
- Дайте, пожалуйста, три штуки пончиков с глазурью и с таким же количеством с клубничным сиропом.
Продавец молча принялся упаковывать. Заглядывал на них с неким подозрением.
- Я вас не видел? Вы случайно не были возле овощной лавки?
Мысленно быстро переводив сказанное, Болат на секунду две таращился на него. Он вспомнил: это мужчина, который кричал на парня в коляске. Внутри что-то екнуло, проснулась некая неприязнь к нему.
- А что, собственно, с тем парнем стряслось? - спросил Болат, не выдавая негативного отношения к нему.
- Да он бестолковый парень. С ума сошел, и ищет работу. Живет недалеко отсюда. Недавно был на войне в Ираке, в итоге вернулся безногим. По словам матери, ему предлагали устроиться в дом инвалидов в штатах. Он упрямый ублюдок ищет работу, несмотря на свое состояние овоща. Сидел возле моего магазина, пугал моих клиентов. Выгнал: мои клиенты - мои деньги, всё такое, вы меня понимаете...
- Не понимаем, - Болат, схватив бумажного пакета, оставил три купюры долларов. - Идемте, профессор.
Продавец, вытаращив глаза, в момент уставился, позже заглянул на оставленные деньги. Серебристый звук колокольчика.
- Что вы понимаете, азиаты. Хотя спасибо за оплату больших денег, - он с довольным лицом повертел зеленую купюру.
- Что это сейчас было, Женисов? - уже на улице Байманов в недоумении спросил.
- Профессор, вам всё же стоит научиться английскому языку. Ведь вам скоро придется работать с разными людьми.
- Это мои заботы, молодой человек. Теперь объясните, о чем вы говорили?
Болат объяснил всё до точки. Дастана это сильно возмутило.
- Я сейчас ему самому ноги оторву! - Дастан собирался войти в кондитерскую.
- Профессор, не стоит так расставлять дела! Мы не на родине, в конце концов.
- Слушайте, вы мне указываете вечно! - глаза Дастана злобно вспыхнули.
- Думайте рассудительно. Извините за мои некоторые неуважение в вашу сторону, но меня осенило замечательной идеей!
Темные глаза Болат а горели, что он явно довольствовал положением.
- Ну, так чего ждете, Женисов? - по голосу Дастана можно было узнать, что пламя гнева уже остыло.
- Дело в шляпе, профессор. Уверен, мистеру Бэкеру это понравится, - Болат позитивно шагал, лучезарно улыбаясь. Байманов выглядел довольным, что слегка насвистывал. Местные жители и продавцы в лавках неодобрительно сверлили взглядом. Их, видимо, взбесило то, что два туриста-азиата радостно шагают по их тротуару с довольным лицом.
- Пришли поиздеваться над нашим положением! Так издевайтесь, столько влезет! - это была та самая женщина в синем платье из овощной лавки. Лицо Болата вдруг исказилось.
- Куда он делся?
Дастан не успел рот открыть, Болат поплелся в сторону овощной лавки, где недавно сидел тот парень.
- Мэм, извините, вы не знаете, куда направился парень, который недавно сидел здесь? - он обратился к женщине, к той самой продавщице овощи. Она в ответ фыркнула. - Скажите, пожалуйста, мы хотели ему предложить работу. Скажите, где он живет? Вы знаете? - Болат произнес каждое слово так четко, побаиваясь, что она может не понять.
- Оставьте в покое бедного мальчика. Его место в доме для инвалидов. Хотите, чтобы он вам рабствовал. Ну, уж нет! - её исхудалое тело так напряглось, что ключицы торчали из-под темной кожи.
Болат понял, что толку от неё нет.
- Профессор, ждите меня здесь, - он бросил взгляд на Дастана, который стоял, стиснув бумажного пакета, с вопросительным выражением.
Не замедляя, Болат пошагал обратно.
- Обязательно научусь английскому, а то одним небесам известно, что до сих пор творится, - Дастан почувствовал ледяной взгляд на себя. Это была продавщица. - Good afternoon, - вспомнил школьное знание по английскому. Хоть что-то знает. Но он выглядел весьма глупым. Женщина не ответила.
Холодный звук колокольчика.
Кондитер вначале удивился, увидев снова Болата.
- Если вы за сдачей...
- Где он живет? - Болат сразу перешел к делу.
- Простите?
- Тот парень... в коляске.
- А-а-а Сэмюель...
- Я у вас не спросил его имя. Скажите, пожалуйста, где он живет?
- Зачем вам он нужен? Если вы насчет работы, то зря стараетесь. Он бесполезен.
- Будьте любезны, просто скажите, где он живет, - Болат стиснув зубы, израсходовал последние капельки терпения. Всё же сохранил уважение. Четыре года обучения в Британии и натура национальности сделали свое дело. Британская вежливость. Казахское терпение.
Он объяснил, как можно добраться до местожительства Сэма. Кондитер был рад просто тому, что у него не потребовали сдачу. Фанатизм бизнесмена к деньгам. Несчастных лишних двух купюр. Услуга к услугам. Баланс.
- Профессор, мы идем за ментором!
От быстрого возвращения Болата Дастан вздрогнул. Бумажный пакет зашуршал.
- Вы узнали? Откуда? Почему не взяли меня с собой? Хотя это вы тут знаток английского, - Байманов улыбнулся.
- Если бы взял, вы источнику информации оторвали бы ногу, - Болат весело потянул мелодично. Байманов хотел что-то высказать, но Болат остановился у рухлядного дома.
- Это здесь.
***
Чудо не свершилось. Какой же Сэм, все-таки, был эгоистом. В то же время нытик. Все люди правы. Мать. Ноэль. Мистер Тракс. Его место в доме для инвалидов. Зачем пихаться в жизнь, где полноценные люди живут своими жизнями? Жизнь разделилась на разные виды. Что же, значит его жизнь в коляске. Всё же, он не хочет оставить родину, семью. Но есть ли в этом смысл, если и родина и семья отвергают, отчуждая свое дитя? Будто они перестали узнавать. В их памяти только Сэм, который бегает за мячом, который ходит и перескакивает ступени лестницы. Но он отныне ползает и крутит колеса коляски. Он чужой. Старый Сэм умер, когда доктора приговорили ему диагноз.
В конце концов, почему не умер в тот момент? Его охватила странная ненависть к Кумару, который с гордостью лежит под землей, выручив товарища. Если бы тот не прикрыл своим телом, Сэма тоже забрала бы смерть. Но судьба пожалела его, оставив в числе живых, при этом больше сделав положения хуже, забрав ноги. "Почему вечно списываем на судьбу, если у нас есть право выбора? Что же судьба заиграла злую игру, а я выбираю. Выбираю смерть".
Вокруг всё перестало двигаться. Будто находилось в вакууме. Смятение. Значит это Смерть, откинув свою извивающуюся черную мантию, злорадно улыбаясь, приближалась к своей жертве. Она где-то рядом.
Это чувство. Неопределенное. Мало волнуют мирские дела. Если попытка убить себя потерпит поражения, охватит ужас. Ужас о том, что ты мог бы это сделать. Неизбежные ужасные последствия. Жуткий эгоизм. Но этот момент еще был далеко от Сэма. Он был слишком смелым, чтобы осознать последствия. Храбрость, чтобы отдать свою жизнь ангелу смерти. Храбрость, даже если многотонный грузовик раздавит тело и вляпает об асфальт, словно лепешку. Храбрость, даже если, сбросив себя с крыши, можно оказаться в луже крови в обнимку с сырым асфальтом, превратив все двести штук костей в порошок. Храбрость, даже если желудок опрокинется и отвергнет отчаянно кучу таблеток, защищая организм. Храбрость даже если бронх может сжаться как шланг, не пропуская ни единого грамма воздуха. Но смерть Сэма может даже порадовать. Скорбят неделю. Месяц. Год. Забудут, как тусклые, старые фотографии на чердаке. Натура человека не имеет совести. Хотя он до боли близкий, но был обузой. В глубине души почувствуют некое облегчение. Облегчение о том, что больше не стоит о нем заботиться. В ужасе осознают, что это их родной человек, но спрятанное эго танцует мамба от радости, что груз с плечи спал. Да, это то, что почувствуют Ноэль с матерью.
Сэм покрутил коляску вперед. Колеса содрогнулись от резкого спада с обочины тротуара. Виднелась громадная фигура грузовика. Приближался, будто за рулем сидела, ухмыляясь, Смерть. Чуть-чуть, и она заберет его, окутывая своими угольными крыльями. Или же налепит на асфальт, оставив мокрый след алого цвета.
***
Болат смело зашагал через парадный вход. Дом уныло навис. Он был подобен спящему чудовищу, устало зевнув, уставился на двоих. Послышался хриплый звук песни Боб Марли. Болат вдруг обнаружил, что Дастан Байманов всё еще торчит у входа. Он невольно куда-то взглянул, и резко покрылся ужасом. Весь бледный, словно бумага, уронив пакет с пончиками, рванул со всех ног. Хотя он достиг пятидесяти лет - лет совершенства индивида, ловко побежал в неизвестном направлении. Судя по его поведению, Болат осознал серьезность ситуации.
- Профессор? - он два раза шагнул неуверенно, и тут же рванул следом Дастана. Картина перед глазами заставила ужаснуться. Сигнал грузовика, как рев динозавра, опрокинул парализованное сознание Болата. Дастан успел стащить коляску Сэма, но Сэм, крича крутил колеса вперед. Сопротивлялся. Дастан покрылся черным потом. Грузовик смерти вот-вот раздавит их. Болат незамедлительно присоединился к профессору.
Жители шумно столпились, наблюдая за происходящим. Но никто из них не пытался помочь. Люди всегда воспринимают плохо. Даже эта борьба между жизнью и смерти казалась им, будто эти азиаты пытались Сэма убить, и подталкивают его под грузовик.
Болата оглушил рев грузовика. Он был слишком близок. И что их жалкая жизнь на этом заканчивается? Он сильно ударил в лицо Сэма, что тот рухнул неподвижно.
Секунд. Может и треть секунды. Миг. Меньше даже чем моргание глаз. Кто-то просто моргнул, а кто-то успел хвататься за жизнь. Импульс воздуха их скинул на два метра. Глаза покрылись потом, голубое небо помутнело, как грязный пруд. Болат почувствовал плитки тротуара, впивающиеся в ребра. Он даже думать не хотел, как выглядят размозженные тела профессора и Сэма.
Зажмурив глаза, шумно застонал. Послышался топот множества людей. Голоса, полные ужаса и акцента. Перед закрытыми веками багровый цвет от солнца резко потемнел. Нависли люди. Он отчасти понял некоторые слова. Коляска. Поднять. Вода.
Прерывистое дыхание перевелось. Но ужас не собирался покинуть. Руки, оцепенев, нависли в воздухе, как лапы собаки. Болат медленно опустив их, положил на грудь. Сердце нарывалось, словно разъяренный лев в цепи. Кто-то медленно поднял его голову. Собрав всю смелость, он приоткрыл глаза. Над головой нависли два громадных глаз, полные страха. Это была девушка.
- Воды? - дрожащий голос получился хриплым.
Тело ныло, от резкого врезания в асфальт, хотя обошлось без особых повреждений. Не ответив, Болат резко поднялся. Искал профессора. Тот лежал, жадно глотая воду. Невероятное облегчение - увидеть, как пьет воду профессор, вместо того, что стаскивать его тело с трассы по частям. Переводив дыхания, Болат увидел Сэма, лежащего на колени у той молодой девушки. Коляска разлетелась, и лежала в стороне, будто опечалилась, что никто ей не обращает внимания.
Грудь Сэма судорожно вздымалась. Жив. Разбитый нос сочился кровью. Ведь удар в нос спас их от внезапной смерти.
Все многозначительно сверлили взглядом. Болат пошатнулся. Все тут же его схватили. Это было слишком. Передозировка чувств. Это слишком, кого-то не давать когтям смерти. Ведь смерть превосходствует над людьми. Борьба с ней была великой.
***
Болат проснулся от взгляда, который буравил его. Резко раскрыл веки, дверь с негромким хлопком закрылся. Прежде чем закрыться, он успел уловить за дверью большие карие глаза. Комнату охватил тусклый свет от ночника. За окном шествовала ночь, раскинув свои черные волосы на небесное царство. Сколько времени промчалось, едва ли было различимо. Шторы медленно покачивались от слабого ветерка. Вечер был шумным. Кишел суетой, криками и ревами автомобилей.
В комнате лежал он один. Место профессора мрачно пустовало. Дверь приглушенно пропускала бормотанья. Болат взял стакан воды с тумбочки, и залпом осушил его. Всё тело сжалось. Осознал, что они находились в доме Сэма.
Приглушенные голоса тут же стали ясными, когда он начал спускаться по лестнице. Его первым сверкнул тот самый взгляд карих глаз. Это была девушка лет шестнадцати или семнадцати. Хрупкое тело. Волнистые волосы. Медная кожа.
Профессор Байманов сидел на кресле, и с трудом перечитывал листки ознакомления. Пытался объяснить. Это и улыбнуло Болата.
- Ох, Женисов, вы меня спасли! - профессор резко встал с кресла. Женщина примерно с возрастом Дастана почти отлетела с дивана, начала благодарить за недавно совершенный благой поступок. Болат лишь кивнул. За ней неподвижно сидел Сэм, опустив глаза: они изучали узоры на коврике. Едва успокоившись, женщина поплелась на кухню принести что-нибудь перекусить.
- Как вы? - Болат еле стянул, будто все навыки английского языка отлетели вон. Сэм не ответил. Покрутил коляску вперед, и остановил у окна.
- Спасибо. - Ледяной тон. Он был явно не рад, что будет дальше жить. Болат даже понял причину.
- Это не от жалости. Или можно и так сказать. Но мы... вы подходите нашей работе... И...
- Я не ищу работу, - перебил его Сэм. - Я завтра собираюсь в США, в дом инвалидов. Хотя это не ваше дело. Но я вам благодарен. - Последние фразы были холодны, будто это был лишь сарказм. Разбитый нос явно заболел, и он осторожно покрыл ладонью.- За нос тоже.
- Да он неблагодарное чудовище! - звонкий голос сорвался, сполоснув, словно клинок, напряженную тишину. Дастан тихо пробормотал что-то под нос: видимо, это было про незнания английского языка. - Людям спасают жизнь, предлагают работу, а он... - Ноэль перевела яростный взгляд на Болата, и тут же стихла. Изящные брови Болата поплыли вверх. - Извините, - вся пунцовая она покинула комнату.
- Не обращайте внимания. Ох уж эти подростки... будто под ногами шипы. Надавишь - в пятки вонзаются, вот и срываются, - с приятным голосом, слегка посмеялась женщина, уже вернувшаяся с двумя тарелками на руках.- Присядьте. Кофе, чай? - смущенно покрылась краской. - Извините, но кофе нет дома. Если хотите, я мигом сбегаю...- она начала тянуться к двери, пока не остановил Болат.
- Не стоит утруждаться, мэм. Перейдем сразу к делу.
***
Постой. Может, это и есть чудо, которое заглянуло в последние моменты? Ведь оно любит это. Как глупая девочка, наигравшись по-издевательски, в конце преподносит награду за терпения и надежду. Сэм не слушал мать. Да и он всегда пропускал мимо её агитации. Но она в чем-то провинилась? Сэм думать не хотел. Прекрасно знал, какой он упрямый ублюдок. Предложение было заманчивым, но он собирался в неизвестные края. Мать тараторила рядом о предстоящих возможностях, сидя на корточках.
Азиат с изящным английским навыком и красивым личиком терпеливо ждал. Со стороны он казался вовсе и не азиатом с манящими глазами. Он просто был хорошим человеком с мудрым выражением. Дастан проклинал себя за незнания английского, что выглядел смешно и мило. Но седины в волосах не выдавали его. Сэм долго глядел на них. Чем сгнить в приюте неполноценных, лучше отправиться в неизвестность.
- Когда отправимся?
- That's right!!! - слетел Дастан весело. В комнате воцарилась тишина, и недоуменные выражения. Его присутствия будто только заметили. - Что-то неправильно? - взглянул на монитор гаджета, - Правильно, that's right!
Тишину взорвал незнакомый смех. Это был Сэм. Мать не заметила, как закатываются слезы. Ведь это его единственный смех за два года. Когда истинное счастье настанет, даже мелочь начинает радовать.
Болат присоединился следом. Все дружно посмеялись. Сэм отрезал смех, когда в комнате не было кого-то. Ноэль. Она тоже посмеялась бы. Её всегда веселил смех Сэма.
***
- Отлично поработали, парни. То что, нужно...
- Спасибо, мистер Бэкер. Взлетаем утром.