2 глава.
— Тогда сыграйте мне мелодию... Мелодию таинственного леса, где ветер поет между деревьями, что за собой скрывают тихую заводь с русалками, м? Говорят, что только бродячие музыканты могут исполнить эту мелодию, не зная ее названия, но понимая о какой именно мелодии идет речь лишь по ассоциации.
С трудом верилось, что музыкантша сможет сыграть эту мелодию. Ни одна певичка, что была возле этого особняка, не могла понять о чем же идет речь, что за мелодия. Он слышал ее всего лишь три раза и каждый раз она звучала так непохоже не прошлые, словно в ней было что-то новое и она жила подобно лесу, который появлялся в мыслях екая. Эту мелодию казалось знала лишь одна она, уже далекая, недоступная и все так же прекрасная…
— Дея!
Мирасаки заметил ее из окна комнаты на первом этаже. Уборка была заброшена, а сам он уже стоял подле красивой и молодой женщины, что бережно держала корзинку с темно-розовыми ягодами. Волосы растрепались, платок небрежно упал на шею, а глаза сияли, словно звезды. Она быстро приподнялась на мысках, оставив легкий поцелуй с привкусом малины, и вручила ему корзинку.
— Ты говорил, что леди Олдрейн очень любит малину. У меня ее полно, а сын не особо ест, решила порадовать ее.
Она продолжала улыбаться, даже когда говорила, такая милая, прекрасная, похожая на фею, Дея, и он был очарован, и не смея даже слова сказать…
Незнакомка внимательно выслушала требования к своей музыке и загадочно улыбнулась, теперь уже мягко и без былого издевательства в её чертах.
По одному описанию было понятно, что мелодия носила скорее личностный характер для этого мужчины. Была чем-то до боли знакомым, либо забвенным, далёким и навевающим тоску. В одном лишь тоне голоса, которым он произнёс свою просьбу, читалось очень многое. Будучи человеком, который путешествует от точки к точке, без маршрута, целей и направления, лишь с парочкой инструментов в руках, встречаешь многих людей. Начинаешь чувствовать их души, находясь рядом и лишь слушая их голоса. Каждый из них становится особенным ключом. Даже если доселе не доводилось встречаться, одно лишь лёгкое подрагивание в голосе могло рассказать о человеке практически всё... Громкость, тембр, уверенность или робость, манера речи...
— Не возьмусь.
Фраза резко прозвучала, разрезая тишину, установившуюся пока ёкай витал в облаках. Это заставило его ресницы слегка дрогнуть, резко возвращая в реальность, и глянуть на музыкантшу слегка опечаленно.
Отказ сыграть ту самую мелодию был Сетте уже привычен и не вызвал ни малейшего возмущения.
— Не знаю, какой полоумный сказал вам эти слова. Но, видимо, он никогда не сталкивался с настоящей музыкой. Нельзя повторить исполнение одной и той же мелодии дважды. Оно никогда не будет одинаковым. В особенности, если её играют разные люди.
Мирасаки пребывал в глубокой задумчивости, слушая теперь монолог девушки.
Ни одна из тех талантливых музыканток, что встречались демону, так и не выполнила этой просьбы, а если и пыталась, то музыка превращалась в орудие пыток, не подчиняясь нежеланному проводнику. Мелодия Деи на самом деле была особенной. Она была неповторима, юная дева пред ним была права.
Выражение лица незнакомки сменилось более спокойным и умиротворенным. Ребячество и весёлость стерлись из её черт, уступая место вдумчивости и рассудительности. Она провела вниз по струнам, слегка прикрывая глаза и вслушиваясь в звучание, прежде чем переместить руку с ладов на колышки и прокрутить один за другим, проверяя, как изменяется звучание.
Гитара не была расстроенна совсем, но что-то в её протяжном пении будто бы не подходило. Выбивалось из общей гармонии.
— А как я вижу, вы ищете чего-то определённого. Возможно, рыщете в поисках ностальгии. Возможно, пытаетесь найти что-то похожее или даже идентичное. Но ничего у вас не выйдет. Ваше представление всегда будет отличаться от того, что могут вам предложить. Ну... Или от представления того человека, отражение которого вы пытаетесь услышать в мелодии.
Она выдерживает небольшую паузу, ещё раз проводя рукой по всем струнам поочерёдно. Всё равно не сходилось. В чем же было дело. Но звучало более-менее сносно. Её пальцы вновь пробежались вниз, останавливаясь на определённых позициях и зажимая барре, резво пробегая по грифу, подыскивая нужные ноты. Но без звука. Чисто интуитивно.
— Я никогда не смогу её повторить. Да и не имею никакого желания, — говорит она ещё раз, беззаботно пожимая плечами, — Но я смогу показать вам то, как я вижу эту картину своими глазами. Музыка для меня — отражение души. Потому, подражать другим людям в своём исполнении — всего лишь попытка убежать от самого себя. Жалкая, к тому же.
Подобное предложение прозвучало перед этим особняком впервые спустя 7 лет. Даже сама сущность дома словно замерла вместе с Мирасаки, подчиняясь его чувствам. Они ждали, ждали, когда девушка коснется слегка растроенных струн и смотрели на нее во все глаза, Мирасаки и особняк заодно с ним.
"Я забыл спросить ее имя" — скользнула поздняя мысль.
Но девушка не даёт времени мужчине ответить на свои слова, начиная играть и лаская слух загадочной, слегка грустной мелодией. Мелодией той самой ассоциации, которую ему посвятила Дея.
"Ты мой лес, Мирасаки, темный и таинственный, что в тебе скрывается — не узнать даже мне, хахаха" — смеялась она, перебирая струны дорожной арфы.
Эта мелодия, что цвела под чуткими пальцами музыкантши, оказалась той самой.
Тёмной, далёкой. Тихой и слегка напряжённой из-за неизведанности и лёгкого страха. Будто ветер пробегался по нежной коже, оставляя после себя неприятную дрожь, ощущение чьего-то присутствия, наблюдения.
До того момента, как не наступает момент кульминации, которая буквально звучит так, будто завеса таинственности наконец была снята, прогулка по лесу приводит к этому особенному месту — прекрасная заводь. Ветер срывает эту завесу, предоставляя взгляду вид на изумительное место, наполненное сказочным и по истине захватывающим дух веянием. Момент эйфории проходит, и на смену возбуждённого любования новым местом приходит его осознание. Тихое журчание воды, прохлада, которая теперь лишь щекочет чувствительную кожу и заставляет слегка поежиться, и приглушенное пение, доносящееся из глубины заводи. Вместо того, чтобы жадно впитывать в себя красоты и бегать по округе, рассматривая всё, что попадётся на глаза, теперь хочется лишь затихнуть, сливаясь с окружением. Чтобы не спугнуть.
Прелесть этого места была не в его запоминающихся видах. А в умиротворении и свободе, которая наполняла твои лёгкие с каждым сделанным вздохом. Потревожить её — значит сделать так, что вся эта красота исчезнет, ускользнет сквозь пальцы. И ты никогда более не сможешь насладиться красотой ею.
Никогда.
Девушка словно сама стала мелодией, вливая в нее частичку себя, проникая в душу Мирасаки, которая сейчас была этой музыкой, что рвалась вслед за ней. Екай стоял перед ней в смятении, забыв о контроле. Словно завороженный, он вплотную приблизился к музыкантше, пальцами с когтями прикоснулся к волосам и слушал, слушал и слушал, как она играет, как она буквально управляет им.
История закончилась, когда ладонь медленно приглушила струны, Ила открыла глаза, молча глядя перед собой, и пытаясь сама пропустить через себя всю ту бурю эмоций, которую сама же и воспроизвела с помощью своей музыки. Она словно зачарованная стояла и смотрела будто сквозь демона, не замечая, что он прожигал ее взглядом желтых глаз и бережно гладил мягкие волосы, пока его мысли были очень далеко, но уже не рядом с Деей. А рядом с...
— Ила! Где тебя носит, черт побери? — послышался чей-то раздраженный крик.
Мгновение единения снова была разрушено. Мирасаки отдернул руку и поспешно сделал два шага назад, при этом прикрыв музыкантшу собой. Она что-то пробормотала про то, что это кто-то из ее группы, но екай все также продолжил стоять рядом с девушкой, пока кричавший не оказался рядом с ним. Это был рослый парень, но не выше Мирасаки, скорее ниже его.
Смуглый, кучерявый, явно на эмоциях.
А еще пьяный.
— Вы кто такой и зачем вам эта милая леди? Вы знакомы?
— Знакомы? Ты в городе спроси, кто не знаком. За день охмурила стадо зевак, которые не прочь поглазеть на неё развратный вид. А теперь разгуливает. Вся такая важная, вертит хвостом да грудью отсвечивает. Смотри, как бы тебя на мешочек серебряников не развела, она та ещё прохвостка.
Мужчина отпивает ещё глоток своего пойла из бутылки, вытирая рот рукавом. Премерзкое зрелище.
Мужчина был весь всклокоченный, его одежда была в дорожной пыли, да и сам он выглядел так, будто и не пытался держать себя в более-менее приемлемом виде. В общем…
Типичный пьяница, коих в округе — пруд в пруди.
Мирасаки ничего не ответил на его слова, и лишь нахмурился, сжимая руку в кулак. Даже он не позволял себе подобных речей, хоть и был крепок на словцо и никогда не скрывал этого.
Та самая Ила, которую сейчас так рьяно проклинал этот несуразный мужчина, выглянула из-за плеча демона, слегка сконфуженно смотря на то, как тот закрыл её собой. Ещё пару минут назад, казалось, он будто насмехался над ней, и даже снисходительно посматривал свысока. Чего не скажешь теперь. Она всё никак не могла взять в толк, что вызвало подобную перемену. Но жаловаться девушка не стала, ровно также, как и переживать, слыша пьяные выкрики из-за спины мужчины, что стало вызвало немалое удивление у самого ëкая.
Демонстративно она поднялась со скамейки и медленно убрала гитару в чехол, будто оттягивая время для того, чтобы собраться с мыслями и успокоиться. Этот пьяный монолог явно её раздражал. И теперь внимание грубияна переключилось на саму девушку, за отсутствием ответа со стороны беса.
— Ила, проклятая ты потаскуха! Уже успела хахаля себе найти, как я посмотрю? Быстро ты.. Хотя, чего стоило ожидать от кого-то вроде тебя. Вечно кружишься со своим бубном, танцуешь свои шлюховские танцы.
Мужчина, казалось, вовсе не замечал присутствие перед собой Мирасаки и лишь продолжил нести свои бредни. Он стал ближе подходить к парочке, слегка шаткой походкой и протирая рот рукавом от смеси слюней и алкоголя.
Поведение выпившего мужчины вызвало негодование у екая. Он уже чуть было не замахнулся, чтобы угомонить раззадорившегося пьяницу, в слепом желании защитить музыкантшу — влияние звучавшей мелодии все еще не отпускало его — ему нужно было больше, еще больше, слушать и слушать — это была зависимость.
Но его порыв остановила Ила, одним лишь прикосновением к его плечу и лёгкой улыбкой. Это был немой жест к тому, чтобы Мирасаки не ввязывался, и он прекрасно это понял, но отступать тоже был не намерен.
Вопреки этому, девушка не дала что-либо сделать, шагнув вперёд, навстречу мужику и оставляя демона позади.
— Не подходите к нему, пожалуйста, — обронил было демон и потянулся, чтобы схватить девушку за запястье, но его даже не выслушали, а пальцы соскользнули с гладкой ткани рукава её платья.
— Ой, посмотрите. Вышла из укрытия. Может и для меня тогда станцуешь? В моей комнате в трактире так одиноко...
Мужик, было, протянул руки к Иле, но та замахнулась и прописала звонкую пощёчину покачивающемуся пьянице. Такой силы, что у того остался яркий красный след на щеке. Он было оскалился, но его схватили за шиворот расстегнутой рубахи и хорошенько встряхнули.
— Чего раскричался, я здесь, рядом стою. А ты народ пугаешь. Нехорошо получается. Из-за своей выпивки последние мозги растерял.
Проговорила она низким голосом. По тону было заметно, что она очень напряжена. То ли для того, чтобы не закричать, то ли из-за того, что не хочет показывать слабину. Всё её тело твёрдо, словно камень, а выражение лица уже более не такое дружелюбное или умиротворенное. Холодный расчёт играет внутри её зрачков, а глаза сужены в изучающем выражении.
Ила с отвращением отпускает мужчину и слегка отталкивает его в тот момент, когда он уже было потянул руки, чтобы навредить ей. Из-за толчка пьяница слегка покачивается назад и с трудом удерживает баланс. В следующую секунду на неё замахиваются. К счастью, девушка успевает остановить эту неумелую попытку твёрдой хваткой на кулаке нападавшего и слегка наклоняя голову, избегая удара. Мужик еле на ногах стоял, о какой драке могла идти речь вообще.
— Это лицо для тебя неприкосновенно. Забыл? Я делаю вам деньги с его помощью. Ты-то своей мордой не поторгуешь. Так что будь добр, держи руки при себе, — хватка на руке пьяницы ослабевает, и тот вырывается, уже готовясь вновь сыпать проклятия.
— Да чтоб ты сдохла. Тебе повезло, что Аджит подобрал тебя тогда. И что до сих пор держит с нами. До сих пор не понимаю, почему он это делает. У тебя, в отличие от нас, есть дом, куда можно вернуться, — мужчина вновь сжал руки в кулаки, но теперь уже не старался напасть, лишь наблюдая за движениями девушки, словно хищник, который набросится, только лишь дай ему знак.
Ила чуть не вскипела. Злость внутри неё достигла почти предельной отметки, но она всё ещё пыталась держать себя в руках. Последние слова заставили её глаза гореть отвращением и яростью, но она по-прежнему держала себя в руках. На этот раз она сделала шаг вперёд, почти вплотную прижимаясь телом к пьянице, и одной рукой схватила его за шиворот, угрожающе потянув вниз, чтобы их лица были примерно на одном уровне.
— Не забывай, на чьи деньги ты напиваешься до отвала, имеешь крышу над головой и живёшь без единой заботы. Дай бог твой Аджит опять сыграет в благодетеля и отправится на твои поиски по утру. Не забывай, с кем ты разговариваешь, Рандж. Я не стану проглатывать всё, что ты говоришь. Да и по силе тебе не уступлю. Шёл бы ты в таверну. Отсыпаться, — девушка слегка подалась вперёд и угрожающе ткнула мужчину в грудь, на что тот схватил её за запястье и с силой сжал.
Мирасаки всё это время неотрывно наблюдал за тем, как Ила приблизилась к пьяному мужчине, как пыталась его осадить. Возмущение и ярость отошли на задний план. Сейчас ему было важно было уловить момент, если ситуация выйдет из-под контроля, чтобы успеть обезопасить музыкантку. Спорящие были поглощены перепалкой, им явно не было дела до окружения, что позволило демону приблизиться к девушке.
Пьяница легка попятился, скалясь от злобы, но затем и сам оттолкнул девушку от себя и отступил назад.
Сетта осторожно подставил руки, чтобы в случае чего поймать девушку. Она была сильно встревожена, но как помочь ей, он не знал. Жалость, сочувствие — вот, что он чувствовал, а чувствовал ли он вообще, или это была эмоции особняка, или пережиток музыки — Мирасаки не имел ни малейшего понятия. В любом случае, возвращаться одной к табору девушке было опасно, а Мирасаки не стоило уходить от особняка — на то были причины.
— Больная дура. Аджит выметет тебя, помяни моё слово. — прорычал мужик сквозь зубы, разворачиваясь и медленно ковыляя в противоположном направлении.
— Прежде напомни ему по возвращению, сколько ты спустил денег на свои гулянки.
Не отставая говорит Ила в ответ, смотря ему в спину и наблюдая за тем, как силуэт медленно исчезает вдалеке.
И только в этот момент девушка рвано выдыхает, складывая руки вместе и потирая одну об другую, пытаясь унять дрожь. Только сейчас она заметила, как тряслись её пальцы, и насколько бешено колотилось сердце. Прилив адреналина давал о себе знать. Ещё около минуты пришлось ей восстанавливать свое дыхание и проглатывая слезы, которые так и не увидели света. Ила закрыла глаза, глубоко дыша, и наслаждаясь предложенной ей пустотой. Когда дрожь в теле слегка унялась, она резво развернулась на месте и вновь беззаботно улыбнулась. Или же самодовольно. Теперь уже было сложно увидеть грань, когда её нервная система была настолько встревожена. Она бросила быстрый взгляд на Мирасаки. Молча.
Далее на негнущихся ногах вновь подошла к скамейке и присела явно преувеличенным и наигранным уставшим выдохом, кладя локти на колени и свесив кисти вниз.
— Прошу прощения за это. Не хотела вас встревожить. Но не стоит переживать. Я этого человека знаю, как облупленного. Он всё лает, да кусать не станет. Побрыкается чутка из приличия, а потом утихнет. Так что не стоит зацикливаться на нём, — говорит она слегка воодушевленным тоном, зачесывая волосы одной рукой назад. Пальцы всё так же предательски потрясывались, и пришлось ещё раз с силой потереть руки друг об друга, чтобы немного утихомирить раззадорившиеся нервы.
Мирасаки с трудом понимал, что ему сейчас нужно делать. Но почему-то в груди он чувствовал какой-то странный жар, будто порыв, который призывал его помочь, и тем не менее, не давал никаких точных указаний.
Простояв молча пару мгновений, дворецкий решил поддаться искушению и сделать первое, что придёт к нему в голову.
— Вам нужен отдых, Ила, — он взял руки девушки в свои и потянул, заставляя подняться. Немного постоял, смотря на нее, а после подхватил на руки. — Вы встревожены настолько, что даже на ногах не стоите, уж позвольте немного поухаживать за вами.
Девушке подобная смена событий явно не приглянулась — сначала из-за удивления она стала в ступор на секунду, но затем, когда её подхватили на руки, стала пытаться оттолкнуть беса. Её сердце бешено колотилось, а в горле застыл ком, из-за которого она не могла выдавить из себя ни звука. Страх был на лицо, но сил после произошедшего особенно не оставалось, так что её попытки вырваться были безуспешными. А когда взгляд пробежался вновь по стану мужчины, и глаза остановились на его рогах — она и вовсе остановилась в раздумьях. Было ли вообще разумно вот так сопротивляться, зная, что этот демон гораздо сильнее неё? Скорее всего нет.
Да и если бы он захотел воспользоваться её слабым состоянием, стал бы ждать того момента, пока она дойдёт до лавочки и присядет, если и без того стоял у неё за спиной во время её ругани с Ранджем? Скорее всего, как только они избавились бы от лишних глаз, он сразу принялся действовать. И все-таки…
Несмотря на все свои предубеждения, страхи и внутреннюю борьбу, девушка решила всё же позволить демону делать то, что он хочет. В любом случае, у неё не было сил на то, чтобы сделать что-то действительно нужное в случае, когда ей понадобится сбежать, поэтому гораздо разумнее было экономить силы и поджидать нужного момента. Только хитрость поможет ей, если в физической силе было не выиграть.
Плечи медленно расслабились, но крепкая хватка на чужом ханьфу сохранилась, и Ила недоверчиво покосилась на демона, который, казалось, совершенно игнорировал её попытки вырваться. Как она и думала.
Мирасаки был сейчас занят совершенно другими мыслями. Смелость девушки его все-таки восхитила — мало какая леди могла дать отпор мужчине самостоятельно, не обращаясь за помощью к другим или смиряясь со своей участью. А Ила не только пренебрегла его помощью, так и с огромным самоконтролем держалась до последнего. Наверняка ей казалось, что у нее дрожат лишь руки — ее трясло крупной дрожью.
— Вы довольна смелая, но так рисковать не стоило. Возможно вы и успешно манипулируете этим Ранжиром или Аджиром, уж простите, имя столь наглого пьяницы я запомнить не затрудился, но не думаю, что так будет и дальше.
Мирасаки занес музыкантшу в особняк, который заботливо распахнул перед ними свои двери.