Глава 4. Выпускной
На скучной официальной части, когда весь наш класс стоял на сцене я спряталась за мальчишками и сняла туфли, потому что мои ноги уже устали от каблуков. Поэтому на общей фотографии, как наш класс стоит на сцене, меня не видно.
Моё чёрно-голубое окрашивание вызвало ажиотаж среди одноклассниц, они делали мне комплименты, все показывали большой палец, а Сонька молча посматривала на меня и улыбалась. Сама она, кстати, выглядела очень эффектно: подстриглась и освежила свой бирюзовый к выпускному, и теперь, в атласном алом платье среди других девочек, предпочётших пастельные оттенки в платьях, была самым ярким пятном.
Выйдя из актового зала, мы с ней встали сфотографироваться на фоне стенда, на натянутом полотне на котором был написан номер нашей школы. Мы приобнялись, нас фотографировала Сонина мама. Вдруг в толпе родителей, обступивших стенд полукругом и ожидавших, когда можно будет сфотографировать их дитачек, я заметила знакомое лицо – человека, кого я точно не ожидала увидеть на своем выпускном… Я склонилась к Соне и прошептала ей на ухо:
- Мне надо найти Глеба.
После этого я рванула в толпу, а Сонька, видимо, не расслышав, что я ей только что сказала, ухватила меня за руку и убежала следом. Сжимая её руку, я выглядывала кудрявую голову брата.
- Ты видишь Глеба?
- Вон он! – воскликнула Сонька, выпростав руку и указав куда-то влево от себя.
Я заозиралась.
- Где? Где? Я не вижу. Глеб! Гле-еб!
- Да вон же! – указала Сонька и нетерпеливо дёрнула меня за руку, потащила через толпу.
Когда мы столкнулись с Глебом, он начал что-то лепетать про то, что потерял меня и не мог ко мне протиснуться. Я, даже не успев отдышаться, сказала ему:
- Ты видел? Здесь дедушка!
- Что?! – изумились они в один голос с Сонькой.
- Дедушка? – переспросил Глеб, напряженно оглядываясь по сторонам. – Где?!
И тут в нос ударил знакомый запах перегара, слегка перебиваемый каким-то недорогим одеколоном «Новой зари», чуть ли не «Тройным». Перед нами стоял дедушка – собственной персоной… И не то, чтобы мы не были рады его присутствию, но были ошеломлены.
Только сейчас я вспомнила, что мы даже ничего не говорили дедушке про выпускной.
- А где папка ваш?.. – спросил дедушка.
У него была какая-то виноватая улыбка, и сам он выглядел неловко и странно – маленький, с большими красными руками, одутловатым красным лицом, побрившийся, в старом, заметно поношенном костюме. Он выглядел даже трогательно.
У родителей с дедушкой были сложные отношения, поэтому и мы с Глебом с ним не особо общались. В детстве этот человек даже пугал меня. В те редкие дни, когда он приходил к нам в гости, я убегала в свою комнату и пряталась за шкафом. Мама всегда находила меня и мягко говорила идти поздороваться с дедушкой, говорила, что он любит меня…
И дедушка правда нас любил. Только больше любил – спиртное.
Глеб посмотрел на дедушку – а я уловила, как он пытается скрыть отвращение и злость – и коротко сказал:
- В командировке.
- И вы тут одни? – раздосадовано, растерянно переспросил дедушка.
Я поджала губы, улыбнулась и развела руками.
Дедушка удивлённо оглядел меня.
- Саша, вон – нарядная какая. Выросли уже…
Я заметила, что Соня, всё это время стоявшая с нами, чувствовала себя неловко. Мы все чувствовали себя неловко. А дедушка протянул руку и коснулся моих волос…
****
Мы распрощались с дедушкой, он сказал не забывать и заходить к нему время от времени. Мы с Сонькой переобулись. Какое прекрасное ощущение – перелезть с пафосных каблуков в родные кеды!
Сонина мама подвезла нас до ресторана. Как и договаривались, Глеб ехал с нами.
- Ты не останешься? – спросила у мамы Соня, прежде чем выйти из машины.
- Нет, я же за рулём.
- Ладно, тогда пока.
Прежде чем зайти в ресторан, Соня остановилась и помахала своей маме. Я тоже помахала. Серебристая «шкода» сдала назад, развернулась и уехала.
- В том, что мама не останется отмечать, есть свои плюсы, - справедливо заключила Соня.
И эти плюсы действительно были…
Сначала все шло как следует: куча еды на столах, алкоголь (некоторые протащили свой, но поскольку официанты просили не распивать принесённое, бутылки попрятали на улице, в подворотне за рестораном, и распивали, выходя покурить), непривычно расслабленные учителя и родители, ведущий с конкурсами и дискотека. Диджей ставил какие-то популярные песни, которые я обычно не слушаю, но в общей атмосфере они заходили как надо, и под них было весело потанцевать. Сначала мы с Сонькой, взявшись за руки, скакали посреди танцпола. От влитого внутрь алкоголя Сонино лицо по оттенку было близко к её платью. Мы то и дело подбегали к Глебу и предлагали потанцевать с нами, но он, занятый поглощением одного за другим салатов вперемежку с шампанским и вином, отказывался.
- Смотри, не перепей! – крикнула я ему, чтобы мой голос можно было расслышать за бьющей по ушам музыкой.
Глеб только закивал, не отрываясь от тарелки.
И тут нас с Сонькой подхватили одноклассницы и увлекли в какой-то общий хоровод. Мы толкались и танцевали, ни много ни мало, до упаду, прыгали так, что всё съеденное растряслось в животе и, казалось, отбило желудок. Я чувствовала, что моё лицо мокрое от пота, но совершенно не переживала за стойкость макияжа: куда важнее то, что в этот момент мне было просто легко и весело. Еще мы во все горло, до хрипоты подпевали песням – и это было так кайфово…
Так прошла ночь. Ведущий объявил последнюю песню – это была «Видели ночь». Несмотря на усталость и почти сорванный голос, я влилась в общую волну и начала самозабвенно двигаться и подпевать – так, как будто никто вокруг не видел, как будто я здесь одна. Кто-то задел меня локтем, я кажется, наступила кому-то на ногу, но ничто не имело значения, это всё такте мелочи…
Я ощущала полную свободу – весёлая, пьяная, юная… Никогда не обладая особенными способностями к танцам, я думала, что именно в этот момент танцую как богиня. Было совершенно всё равно, как это выглядит со стороны, и может быть, если вдруг кто-то снимет этот мой танец на видео, и я увижу его через много лет, и мои движения окажутся просто конвульсивными дёрганьями – плевать, плевать, плевать! Мне так хорошо. И щиколотки моих ног объяли кеды с надписями по подошвам «юность» и «мудрость» - и мои ноги как будто оторвались от земли…
А потом все, кто был в ресторане, вся наша параллель, высыпала на улицу встречать рассвет.
Сонька неподвижно замерла прямо на ступенях ресторана, глядя в небо, раскинувшееся над районом. Я тоже подняла голову. Над крышами спящих домов, замерших своими светлыми фасадами в серой предрассветной дымке, уже протянулась цепочка розовых облаков. Прозрачный воздух – лёгкий и свежий, и такая тишина…
Краем глаза я взглянула на Соньку. У неё в уголках глаз поблескивала влажная поволока – вот-вот вытечет слеза и размоет тушь…
- Сонь, ты плачешь? – спросила я, а у самой дрогнул голос.
К нам подошла одноклассница – уже почти трезвая, но глаза на мокром месте.
- Девочки, давайте обнимемся на прощание! – всхлипнула она и развела руки, чтобы сгрести нас обеих в охапку.
Все плакали и обнимались. Не знаю, почему, но у меня текли слёзы, и была какая-то лёгкая, по-своему приятная грусть. Наверное, спроси хоть кого в тот момент – мы все испытывали одно и то же, и никто не смог бы объяснить, почему вдруг плачет. Кто заплакал первым? Кто начал это всё? Мы утирали слёзы, улыбались друг другу и прощались. Инна Алексеевна тоже плакала. Вот – никогда бы не подумала, что увижу её слёзы.
Почти всех встречали родители. По мере того, как всё больше и больше светало, пространство перед рестораном пустело.
- Тебя встретят? – спросила Соня.
- Нет. А тебя?
- Не знаю.
Вдруг я как опомнилась.
- А где Глеб?!
Я начала озираться, Сонька – тоже. Мы стали звать наперебой:
- Глеб!
- Глеб!
Забежали в ресторан, осмотрели всё там, вернулись на улицу – оббежали подворотню, двор, куда она вела. В итоге, мы нашли Глеба на детской площадке. Он одиноко раскачивался на качелях, отталкиваясь ногами от земли, одной рукой держался, а другой набирал что-то в телефоне.
Я подбежала к нему, затормозила, схватившись за металлическую опору качелей. Мыски моих кед, врезавшись в землю, подняли облако пыли.
- Глеб! – окликнула я брата, он поднял голову. – Вот ты где… Фух-х! А мы тебя обыскались. Всё в порядке?
Глеб лаконично продемонстрировал большой палец, не отрываясь от телефона.
- Как ты? – озабоченно поинтересовалась подоспевшая Сонька.
Глеб по-прежнему молча показывал большой палец.
Я перехватила и попыталась остановить качели.
- Пойдем домой? – спросила я.
Глеб соизволил обратить на меня взор своих очей. Он выглядел усталым и каким-то несчастным. На мой вопрос он задал встречный:
- А ты хочешь?..
- Всё равно, - передёрнула я плечами.
Глеб перевёл взгляд с меня на Соньку и предложил неожиданно:
- Давайте ещё погуляем.