39
- Вы как привидение с родины вашей матери, - цедит Бьёрн сквозь зубы, не поднимая на меня взгляда. - Ваше появление не сулит ничего хорошего. Вы такая же, как и Селия Рейнхарт, не понимаете, что творите!
Он сжимает кулак, на руке рельефом выступают мышцы и вены.
- А вы? Вы понимали, что творили? Понимали, что ломаете Селию? - я села напротив него, в этот раз не спрашивая разрешения. И снова примерила на себя обличье адвоката дьявола. – Разве вы не видели, что с ней происходит? Не понимали, что это по вашей вине? И конечно, в итоге во всем виновата Селия со своими глупыми чувствами, любовью и решительностью, на которые не были способны вы!
Он молча смотрит на меня. Лицо каменное, руки расслаблены.
- Ваша жена ждет вас дома, а вы напиваетесь...., - я взглянула на чашку кофе перед ним. - Простите, пьете крепкий кофе вне дома.
- Она в больнице, - глухо ответил он. – Моя жена.
Я удивленно приподнимаю бровь.
- Она пыталась покончить с собой. И в этом, отчасти, ваша вина.
- Отчасти, - повторяю я. - И кто же мой соучастник?
- Я.
- Надо же, - шепотом произношу я.
- И Селия Рейнхарт.
- Не сомневалась.
- Моя одержимость ей.
- Вызвать экзорциста?
- Я с вами откровенен, вы можете сдерживать сарказм?
- Это сильнее меня.
- После всего, что вы сделали, я с вами разговариваю – почитайте это за чудо, - говорит он, отпивая кофе.
- О! – выдыхаю я, скорее от неожиданности услышать такие слова от Бьёрна, чем от осознания, что я натворила.
- И что я такого сделала? – спрашиваю я. – Сковыряла корочки с ран?
- Я удивлен, что у вас есть друзья и семья.
- Семью не выбирают, детей тоже. За исключением приемных. А друзья...., - я пожимаю плечами, сама не зная, как так вышло, что они у меня есть. – Так я права?
- Правы. Вам от этого легче?
- Да.
Он слегка хмурится. От такой правоты легче не становится, а тут вдруг стало. Неожиданно. Да, детектив Свенссон, раскаяния из ничего не будет.
- Что случилось с вашей женой? – спрашиваю я. – Кстати, забыла, как ее зовут?
- Меня радует, что вы забыли. Наш разговор о Селии, ваши слова – они как лезвия, ранят и причиняют боль. Мои чувства к Селии живы, к той Селии, которой она была в первый день нашей встречи...
- Беззащитная красавица.
Он бросил на меня злой взгляд. И продолжил говорить. Порой нам всем необходим личный дьявол, чтобы выговориться и зажечь огонек в темных коридорах души.
- Я вышел на ее страницу в Фейсбуке. Обнаженная спина украшенная татуировками.
- Работа мастера.
- Золотые руки, - криво улыбнулся он. Я вернула улыбку, тоже кривую и саркастичную. – Я смотрел ее фото, их не много. Обрывки ее жизни, случайные моменты. Глядя на ее лицо, читая ленту, я чувствовал нежность к ней, потребность быть с ней, внутри вспыхивало щемящее чувство оттого, что я потерял ее. Ту единственную, что находят раз в жизни. Понимаете?
Я кивнула.
- Точно понимаете? – переспросил он. – Или вы слышите только чушь, неуклюжие слова о любви?
- Я точно понимаю, - ответила я, пораженная его откровенностью и безысходностью.
- Это была иллюзия, морок. И эту иллюзию увидел не только я, но и Бри. Она незаметно подошла ко мне, когда я смотрел на Селию, как завороженный.
- И она разбила эту иллюзию и вернула вас в наш земной мир, - спокойно говорю я.
- Это жестоко, даже для вас.
Он берет чашку и ставит на место. Она пуста.
- Извините. Но это так. Вы опомнились и захлопнули крышку ноутбука?
- Нет, спокойно закрыл страницу. И все объяснил Бри. Она выслушала спокойно, с пониманием и ...
- Ничто не предвещало беды.
- Именно.
- Что она с собой сделала?
- Вскрыла вены.
Бьёрн смотрит мне в глаза, но я знаю, что мой взгляд не выражает ничего. Я училась этому у Ивара, спокойному ничего не выражающему взгляду, без эмоций, без души. Да и меня не удивил поступок Бри, она боится потерять Бьёрна.
- Вам никогда не хотелось покончить с собой? – спрашивает он.
- Я думала об этом. О том, что мне порой хочется встать перед зеркалом и перерезать себе горло. Только я этого не сделаю. Это звучит красиво и выглядит красиво, как метафора. На деле самоубийство мерзкое зрелище. И вам ли об этом не знать? Проблемы лично ваши оно решит, если получится умереть сразу. И прибавит, если после этого вы окажитесь инвалидом, если вас откачают, и наступит осознание, что вы по-прежнему жалки и даже не можете сдохнуть нормально, да и причины по которым вы решились умереть, не стоят того.
К тому же мало у кого получается на раз вскрыть вены, так чтобы истечь кровью, обычно самоубийца ранит себя не достаточно глубоко, да и смерть медленная и мучительная. Повешенье – еще более отвратительное зрелище. К тому из тебя польется моча и дерьмо. Так что перед тем как затянуть петлю, лучше очистить организм, сделать клизму. Только редко, кто готовится к этому так тщательно, да и пока делаешь все эти процедуры, мысли успокоятся, и желание убивать себя пропадет. Таблетки. Организм предпримет попытки их выблевать, но есть шанс захлебнуться рвотной массой. Эстетики ноль. Наш организм обладает инстинктом самосохранения, древний инстинкт, животный. Он не подчиняется моде и правилам, особенно желанию умереть. Он напротив, делает все, чтобы сохранить тело.
- Ваше мнение дилетантское.
- Знаю. Вы видели все случаи суицида, верно?
Он молчит.
- Я могу поговорить с вашей женой. У меня есть талант вправлять мозги горе-самоубийцам.
- Правда? – скептически ухмыляется он.
- С одной получилось. И тоже резала вены от любви. Я знаю, что она хочет услышать.
- И что же?
- Вам этого знать не стоит. Взамен мне нужна ваша помощь. Нужно, чтобы вы в рамках расследования кое-что проверили. Но не заносили в дело.
- Вы точно чокнутая.
- А вы не нарушаете правил, но уничтожаете тех, кого любите и тех, кто любит вас. Что хуже? И куда вы пойдете? Селия уехала из Нюнесхамна. Она там больше не живет. Ее нет у вас больше. И вам нужна помощь с Бри. Моя помощь. Психолог ей не поможет. Они стремятся дойти до дверцы в темные коридоры души и вытащить оттуда все: комплексы, страхи, тайны, тьму. Они хотят избавить от этого и помочь. В каждом из нас спрятан ад. И мы не хотим, чтобы туда спускались всякие. Я могу помочь ей, не вламываясь туда, куда не следует.
- Я много людей повидал, но вы это нечто, - качает головой он.
- Понимаю это не комплимент.
- Верно понимаете.
Он опускает глаза и смотрит на свои руки. Этими руками он когда-то ласкал Бри, потом Селию, а сейчас, вероятно, хочет свернуть мне шею. Он поднимает глаза и смотрит на меня.
- Что вы хотите? – спрашивает он.
- Я хочу, чтобы бы проверили, покидал ли страну Грегори Саммерз.
- А при чем здесь ваш брат? – он наклоняется чуть вперед.
- Долгая история и там снова про Селию.
Бьёрн отворачивается и трет глаза большим и указательным пальцем.
- Вы можете рассказать эту историю, минуя Селию?
- Нет. С нее то все и началось. Вернее с цветов.
И я начинаю свой рассказ о герберах, ночной поездке в Нюнесхамн и о Грегори Саммерзе. Бьёрн устало, но внимательно слушает меня. Не задает вопросов, не перебивает. Я ему надоела, я выношу ему мозг и ворую его время, но он меня слушает, так как это единственный способ избавится от меня – выслушать и послать, ну или выслушать и помочь.
- Это не должно стать частью дела об исчезновении Курта Линдберга. Это частная просьба.
Свенссон усмехается.
- Меня веселят ваши слова.
- Вы поможете мне? – спрашиваю я. – Или ваша жена умрет. Это не угроза, а констатация факта. В следующий раз она будет умнее и безрассуднее. Вы знали, что Джуди Гарленд вскрыла себе горло на глазах у маленькой дочери?
- Замолчите! – рычит он. – Хватит! И вы не подойдете к Бри. Вам самой нужно к психиатру.
- Бри хотела понимания, а не ваших оправданий. Так зачастую и бывает, надеешься на понимание, а тебе на раз два мозги вышибают.
Я встала.
- Сядьте! – резко выпалил Свенссон. Парочка за соседним столиком покосилась на нас и быстро отвернулась.
Я послушно села.
- Что? – спокойно спросила я.
- Я помогу вам. И после..., - он прочистил горло. – После этого, сделайте так, чтобы я вас больше не видел. Хорошо?
- Хорошо.
- И не смейте подходить к Бри.
Он смотрит на меня острым стальным взглядом, таким можно резать на тонкие полоски.
- Хорошо, детектив Свенссон, я поняла вас. Спасибо за понимание.
- Уйдите, пока не вышиб вам мозги, - цедит он сквозь зубы.
- До свидания, - улыбаюсь я уголками губ и встаю из-за стола. Проходя мимо Бьёрна, я кладу руку ему на плечо – этакий утешающий жест. Он медленно выдыхает и закрывает глаза. Я ухожу.
На улице я подхожу к машине Стеллана и сажусь в нее.
- Все нормально? – спрашивает он.
- Свенссон согласился помочь, - отвечаю я. – Обозвал меня Банши. Хотя я Морриган.
Кладу голову на плечо Стеллана, он целует меня в лоб.
- Я сказала, что Селия уехала из Нюнесхамна. А у него жена резала вены, потому что он пялился на голую спину Селии. Я предложила свою помощь по вправлению мозгов, но Свенссон ее не принял. Я была жестока, спокойна и цинична. Мне понравилось.
Стеллан усмехается.
- Едем домой?
- Да. Спасибо, что ждал меня.
- Пожалуйста, - улыбается он.
- Как думаешь, Свенссон сообразит проверить, сколько Грегори Саммерзов приезжало в августе и сентябре в Швецию?
- Думаю, что сообразит.
Стеллан выруливает с парковки.
- Если что я ему позвоню и подскажу. Денька через два-три.
- Я завтра же схожу к Бри Свенссон. Он запретил, но я пойду.
- Бьёрн тебе голову отвернет.
- Он не узнает, - улыбаюсь я.
- Думаешь, что Бри ему не скажет?
- Кажется, я знаю, чего она боится, и как это можно использовать. К тому же и, правда, хочу ей помочь.
- Не навреди.
- Не наврежу. Ну, разве что чуть-чуть.
- Зачем ты хочешь с ней поговорить? - спрашивает он.
- Мне стало интересно. К тому же, моя история привела меня к истории Бьёрна, Бри и Селии. Думаю, что это не просто так.
- А если просто? Случайное совпадение?
- Зима, близиться Новый год, в городе холодно и темно, и зимой я верю в мистику.
Мы едем домой. Рождественский Стокгольм сияет огнями, теплый и уютный, как с открытки. В воздухе все еще витает ожидание чуда и надежда на лучшее, хотя праздник уже прошел. Но впереди Новый год. Я вернулась из Авейру к Рождеству. У нас получился большой семейный ужин в квартире Курта. Мама украсила дом, наготовила еды совместно с Ловисой. Мама радовалась, и кидала улыбки, украдкой, будто мы в каком-то сговоре. Я отвечала ей, не понимая, что все это значит. В этот раз я тоже накупила подарков в стиле Сандры Линдберг. И с удовольствием дарила их.
На нашем семейном ужине была и семья Ловисы. Моника потом ушла к своему парню и друзьям. А мы сидели за столом, вели непринужденные беседы.
Потом я подарила маме диск Билли Айлиш.
Мама вскинула брови и спросила:
- Это типа проснись и ной?
- Что?
- Не очень веселые у нее песни, - сказала она.
- Они честные по отношению певицы к себе и людям.
- А я, по-твоему, не честна к себе и людям?
- Ты тоже честна, а у Билли крутая музыка и голос. И вообще это подарок.
- Спасибо, - улыбнулась она. – Твой подарок я отдам тебе, когда вы пойдете домой.
- Мне уже страшно, - ответила я.
Мама только улыбнулась.
На празднике мы не говорили о Курте. Мы обходили эту тему стороной. Он был в небытие. Ни мертвый и ни живой.
Ловиса была печальна, но изображала радость. Лучше бы она разрыдалась, от этого всем стало бы легче. Я ловила себя на мысли, что семья Ловисы мне наскучила, и сама Ловиса тоже, что наш семейный праздник, обычно веселый, сейчас унылый и заторможенный. Но в нем есть уют, стараниями Сандры Линдберг. Мама за всеми внимательно наблюдала, будто бы вела какую-то свою игру со всеми, но вот только правила знала только она. Папа о чем-то говорил с отцом Ловисы, и весь вечер он находил какие-то темы для обсуждения. А я думала о том, что Курт сейчас тоже где-то празднует Рождество, а может и нет. Скучает ли он по нам? Или ему все равно? Я прекрасно знаю, что не все равно. Он скучает, и он любит нас, но больше любит свою единственную дикую жизнь и свободу от всего, что связывало бы его с простой жизнью.
Потом мы со Стелланом тоже ушли с праздника. И мама вручила мне маленькую коробочку, тщательно упакованную в красную блестящую бумагу.
- Откроешь дома, - сказала она. – Счастливого Рождества!
- И тебе тоже.
Придя в тот вечер домой, мы обнаружили под дверью открытку от Селии Рейнхарт. Сестра Стеллана поздравляла нас с Рождеством, и сообщала, что уезжает из Нюнесхамна в Вестерос.
- Станет там королевой и матерью драконов, - пошутила я.
- Она и правда уедет. Только не факт, что в Вестерос, - ответил Стеллан.
- А что с магазином?
- Он полностью принадлежал ей, так что хоть сжечь его может.
- Дракарис! – прошептала я.
Стеллан улыбнулся.
Потом мы долго говорили о Селии, Бьёрне, цветах и о том, что Грегори Саммерз, если это Курт, как-то должен был покинуть Швецию. Я не хотела отпускать мысль, что теперь это имя моего брата. Вместе с тем, я понимала, что это просто имя, и оно могло быть выдумано на ходу для заказа цветов у Селии.
Слушая музыку и передавая друг другу бутылку виски, мы решили, что мне стоит еще раз поговорить со Свенссоном. Рассказать часть истории про цветы и Грегори Саммерза.
Вот разговор состоялся. И мы со Стелланом едем домой.
- Иногда, кажется, что все, что мы делаем, на самом деле лишено логики и смысла.
- Ты просто устала, - говорит Стеллан.
- Мне кажется, я буду скучать по Селии, - говорю я.
Стеллан хмуриться и трогает тыльной стороной руки мой лоб.
- Ты не заболела?
Я ничего не отвечаю. Мне хочется лечь спать, чтобы завтра наступило быстрее. Я жажду встречи с Бри Свенссон.