38
38.
- Привет! – говорю я Ловисе.
Она лежит на кровати, на спине и смотрит в потолок, на ней белые домашние штаны и серая тонкая кофта. Ловиса будто бы воплощение чистоты. И сегодня Сочельник.
- Морриган, уйди, - ее голос звучит глухо и хрипло.
Она не ждала меня. Я пришла внезапно, повинуясь какому-то необъяснимому порыву. Квартира Курта встретила меня тишиной, чистотой и стильностью дорого жилья. И выглядела необитаемой. Дома ли Ловиса я не знала. И вот нашла ее в спальне.
Подойдя к кровати, я села на край.
Ловиса повернулась на бок, подтянув колени к животу. Закрылась от меня. Я смотрела на нее и не знала, как себя вести. Впервые видела ее такой – сломленной.
- Как ты? – спрашиваю я.
Она подняла голову и одарила меня удивленным взглядом.
- Нормально! – отвечает она нарочито громко и бодро. Садиться на кровати и в упор смотрит на меня. – Помнишь, я как-то раз сказала, что тебе нужно меняться. Стать более серьезной, выглядеть иначе, чтобы тебя начали воспринимать по-другому? Ни как временный вариант? Так вот! Это все чушь. Когда ты счастлив и уверен в своем счастье, кажется, что ты все знаешь и можешь. Знаешь, как правильно, и что нужно делать, что в твоей жизни была гармония и красота, и любовь. И тут оказывается, ты заблуждался. Я одна, Курт ушел. И лучше бы он бросил меня по телефону, как тебя Йон. Была бы более веская причина рыдать от жалости к себе и ненавидеть его. Ты не должна меняться, Морриган.
- Вообще-то, должна, - говорю я, сжимаясь внутри от ее слов. Она тоже получила свою порцию подсказок от Курта. – Я должна перестать обижать тех, кого люблю и кто мне дорог. Усмирить свою тьму. Перестать быть злой девочкой.
Мне хочется рассказать ей о Стеллане, как он проявил ко мне величайшее терпение и понимание. И о том, что я боюсь, что это все закончится, и он найдет мне более лучшую девушку, как когда-то Ивар. Умную, уравновешенную, которая, не уезжает внезапно в другую страну, не ездит по ночам в соседний городок пообщаться с цветочницей, не расковыривает больные раны людям. Я ничего не говорю ей. И не скажу.
- Знаешь, - она дотронулась до своего живота. – Этот ребенок – одолжение. Курт не хотел детей, я это знала и была согласна до какого-то времени. Пока мне не захотелось семью. Нормальную простую семью. Как у твоих родителей. Ими невозможно не восхищаться и я хотела, чтобы мы были как они.
«Ты жестоко ошиблась, Ловиса, - думаю я. – Сандра и Симон Линдберги никогда не были простой семьей. У них есть своя история знакомства и правила, которые они соблюдают. Доверие и уважение, на которое не все способны. У вас с Куртом такого не было.»
- Он как-то раз сказал, - говорила Ловиса. – Что ему кажется, что его жизнь не настоящая. Будто он спит или находится в коме, а это все снится. И ему хочется проснуться. А потом спросил, хочу ли я ребенка. Тогда я поняла это не правильно, думала, что вот оно – его пробуждение наша семья. Радовалась своему счастью. Когда он исчез, до меня стала потихоньку доходить, что все не так идеально. Сначала я отрицала. Надеялась, что он вернется. Я не верила, как и ты, что с ним случилось что-то плохое.
- Только ты молчала.
- Да.
Она встала с кровати и подошла к комоду, открыв верхний ящик, засунула руку под стопку одежды.
- Вот, - она подала мне сложенный вчетверо лист.
- Я не буду ничего читать.
- От Курта.
- Да хоть от кого, - ответила я. – Читать не стану, это не для меня.
Я не хотела знать, что он написал ей, какую боль причинил. Жестоко. Курт поступил с ней очень жестоко. Она любила его, любит. И всего-то оказалась не той, не в том месте и не в то время. Идеальной из сна.
Я была права. Курт исчез, но не смог исполнить мечту многих в совершенстве. Не оставив ничего. Он дал каждому подсказку, что с ним все хорошо, он просто меняется свой мир, свою судьбу, жизнь. И неважно, что он сказал своей девушке. Любимой.
- Я хотела показать письмо тому полицейскому, но потом подумала и решила, что не стоит. Там нет ничего прямолинейного. Оно похоже на стих.
Слова «тому полицейскому» оцарапали слух, и я непроизвольно поморщилась. Детектив Бьёрн Свенссон не просто «тот полицейский», для меня он как старый знакомый, которого знаешь давно, только вот редко видишь, он бесит тебя, а ты его. И вы оба бессильны перед собственной тьмой.
- Морриган, - позвала меня Ловиса.
- Что?
- Ты меня слушаешь?
- Прости, я не слышала, что ты говорила после слов «тот полицейский».
- Я хочу прочитать тебе.
- Не надо.
Ловиса развернула листок.
- Я не все буду читать. Послушай. «Сколько среди нас таких, кто изголодавшись по жизни ощущает себя обделенным и только в самом конце оглянувшись назад видит нетронутый стол, ломящийся от яств».
Она выжидающе смотрит на меня.
- Красиво, метафорично и понятно. Он хотел вкусить жизнь, чтобы в старости, не имея зубов, не облизываться на то, что уже не попробовать, - ответила я. – И это не его стих, не он его сочинил. Это Аттикус. Канадский поэт.
Ловиса недоуменно смотрит на меня.
- Я много сижу в Интернете, - улыбнулась я. – И сегодня Сочельник. Давай, поговорим о том, что будет вечером.
Ловиса молча сложила письмо и спрятала в ящик комода под одежду.
- Придут твои родители, а потом привезут еду из ресторана и здесь, - она махнула рукой в сторону гостиной. – Будет накрыт стол, и мы сядем праздновать. Ты ведь получила от нее сообщение?
- Не я. Стеллан. Мама написала ему, потому что у меня телефон не доступен.
- Вы придете вместе?
- Да.
- А он не будет встречать Рождество со своей семьей?
- Не у всех есть семья, с которой бы хотелось собраться за праздничным столом, - ответила я. – У нас вот есть. И у тебя и у меня. Так, что мы можем позволить нашим гостям чувствовать тепло и уют. Я бы пригласила и его сестру, но ..., - я остановилась, чувствуя, что меня заносит не в ту сторону. Ловиса не знает Селию Рейнхарт, и все что с ней связано.
- У него есть сестра?
- Да. У тебя вот тоже есть.
- Она сегодня с нами будет.
- Замечательно. Наша большая семья соберется здесь.
- Это здорово, - бесцветным голосом произнесла она. – Мне нужно привести себя в порядок, пока Сандра не приехала.
- А мне пройтись по магазинам, и потратить скидки и бонусы на подарки.
- До вечера, Морриган. Спасибо, что зашла.
- Пока, - сказала я. – Не провожай, я сама уйду, так же тихо, как и пришла.
Я вышла из дома и пошла по улице, вдыхая морозный воздух. Ловиса в порядке. Фольке и Эва тоже.
Мое утро началось весьма продуктивно. Пробуждение и завтрак со Стелланом, после визит к друзьям. Сразу после ухода Стеллана. Он предчувствовал, что я что-то затеяла, говорил, чтобы я одевалась и шла покупать подарки, хотел, чтобы вышла из дома вместе с ним. Но я, сославшись на то, что буду долго собираться и краситься осталась. Стеллан не хотел моих разборок с друзьями. Вчера он видел мою паранойю. Притихшую под его взглядом.
- Фольке, чей ты друг вообще? – с порога спросила я. Фольке недавно проснулся и не вполне понимал, о чем я спрашиваю и к чему такие вопросы.
- Твой друг, - осторожно ответил он.
- Отлично, - улыбнулась я. И он машинально улыбнулся в ответ. Как же я люблю моменты ничегонеподозревания. Самый ложный и самый чистый момент.
- Тогда почему ты не сказал, что говорил с Куртом, с моим братом, незадолго до его исчезновения?
Улыбка исчезает с его лица.
- Что? – спрашивает он, напуская на себя ничего не понимающий вид.
- Знаешь, в чем особенность семьи Линдберг? Мы все друг другу рассказываем. Ну, почти все. Я нашла письмо, в котором мой брат рассказал мне, что велел тебе намекнуть мне в каком направлении думать в случае, если что-то случится с ним. Так?
Фольке нервно сглотнул.
- Морриган, - начал он. – Да, я говорил с твоим братом. Это был странный разговор. Он подошел и сказал мне, что если в скором времени что-то произойдет, пусть Морриган помнит, что не все так однозначно и что ты знаешь его куда лучше, чем все. Я не предал этим словам значения.
- Пока не пришлось их говорить. Почему тогда, когда я была в отчаянии, когда не знала, что делать, ты ничего мне не сказал о том разговоре? Это был ключ.
- Я сам не верил в то, что говорю.
- Надо же. Отлично.
- Прости.
- Ты не замечал, что мы бросаемся словом «прости» как конфетти на празднике? И так же со словом «люблю» поступаем. И думаем, что это все решит. Все проблемы.
- Я не хотел причинять тебе боль.
- Чем? Как? Я не понимаю. Причинил бы боль тем, что сказал бы о разговоре с Куртом? Он же чуть ли не прямо сказал, что собирается свалить из Швеции и бросить нас всех.
- Если для тебя это прямой текст, то мне нечего сказать, Морриган, - развел руками он. – Я не знаю, что принято в вашей семье, я понял, что вы любите быть странными и говорить загадками, ты говорила, что твоя мама дарит подарки просто так и с каким-нибудь намеком. Не знаю ваши игры. Я хотел тебе помочь. И не знаю, почему не сказал тогда о разговоре. Скорей всего не нашел слов.
- Эва знала?
- Нет.
- Я не хочу терять вас.
- Морриган, ты нас не потеряешь. Я даже не сержусь на тебя, что ты вломилась с обвинениями.
- Я тебе ни в чем не обвиняла.
- Обвиняла.
- Нет.
- Позвони Свенссону и спроси, что есть обвинение.
- Черт! Свенссон. Пока, Фольке.
Я вышла из квартиры и пошла к себе. Мне было и приятно и тошно оттого, что не получилось хорошей эффектной ругани. А Свенссон мне нужен. Как ни странно это звучит. Он может мне помочь.
С этими мыслями я собралась и вышла из дома, с целью пройтись по магазинам, купить подарки. И придумать, как подобраться к Свенссону. Должны быть еще пароли к нему.
И вот я решила ехать домой к Курту. Навестить Ловису, даже не зная, дома она или нет.
Город наполнен праздничным настроением, красивый и уютный. Морозный. Кафе манят своим теплом и запахом кофе и выпечки.
«Мы можем вместе пообедать?» - написала я Стеллану.
«Конечно. Я тебе позвоню» - пришел от него ответ.
Я улыбнулась и толкнула дверь музыкального магазина. Что-то подсказывает мне, что Сандре Линдберг в подарок нужна музыка.
Atticus, сборник «Люби ее неистово»