34
34.
Беспомощность. Вот, что я сейчас чувствую. Полиция, вряд ли, чувствует то же, что и я, у них найдется более приземленный и бюрократический термин для обозначения того факта, что они ничего не могут сделать.
Как и я.
Разница лишь в том, что у них больше ресурсов и возможностей узнать что-то наверняка. У меня же предчувствия, догадки, версии. И фото с вопросом в скетч-буке. Еще книги, которые не дали мне ничего. Номер телефона автомата в Васастан. Больше ничего. Ах, да! Цветы от Грегори Саммерза. Мои любимые и подаренные мне в день рождения.
Куда двигаться теперь? Этого я не знаю. И у меня нет никаких идей. Знаю одно – мой брат жив.
Знаю это, основываясь на своих чувствах, и не более.
Полиция проверила все и всех. Бьёрну Свенссону я не рискую звонить, но с ним по поводу поисков общается мама.
Она сказала, что проверили все и всех. Всех друзей и дальних родственников – он ни с кем не связывался. Я усмехнулась, предположив про себя, что вряд ли они что-то бы рассказали, да и сам Курт не доверился бы им. Он не доверился даже мне. Мой брат, друг и сообщник мне не доверился.
Друзья.
Я вышла в Фейсбук и перешла в профиль Курта.
В Сети есть люди, как Селия – ее друзья и в реальном и в виртуальном мире совпадают. Второй тип – люди, у которых круг друзей весьма широк, они готовы добавлять всех подряд; и третий тип те, которые общаются в социальной сети, как с реальными друзьями, так и просто с интересными, но не знакомыми в реальном мире, людьми.
Курта можно отнести к третьему типу.
Всех ли проверили? Я улыбаюсь и чувствую, что не все потеряно. Листаю список друзей, и мной снова овладевает отчаяние. Что спросить, как начать разговор? Какой пароль ломает их систему?
Решив пойти по пути отчаяния, я написала друзьям Курта из Интернета одно и тоже сообщение.
«Здравствуйте!
Я Морриган Линдберг. Вы друг в Фейсбуке у моего брата Курта Линдберга. Его очень долго не было в сети, потому что он исчез. Пропал без вести. Оставив машину на парковке перед супермаркетом. Полиция занимается поисками и наша семья тоже. Я думаю, может быть Курт, о чем-то говорил с вами, например, о том, что хотел бы полностью изменить себя и свою жизнь. Если вы что-то знаете, то напишите мне.»
Я не стала перечитывать сообщение, так как знаю, что, перечитав, передумаю его отправлять. Теперь же, когда сообщения отправлены, нужно ждать.
***
Традиция семейных обедов исчезла вместе с Куртом. Мама говорила, что вернется к ней, но не сделала этого. У нее пропал сын. У меня брат. У Ловисы любимый. Есть повод замкнуться в себе, вести поиски, тормошить полицию и не устраивать больше обедов и ужинов для всей семьи без повода.
Мама и Ловиса в ожидании. Как и я. Только я жду сообщений в Фейсбуке от друзей Курта, а мама и Ловиса каких-то вестей от полиции. Как показывает практика, вести полиция в таких случаях приносит нехорошие.
Я готовлю обед, на который пригласила маму и Ловису. Папа в Гётеборге. Мне жаль, что его не будет. С ним было бы куда спокойней и проще. Он мастерски прекращает зашедшие не в то русло разговоры. Маме тоже было бы спокойней, если бы он был здесь. Менее вероятно, что я вступлю в пустую дискуссию с Ловисой в его присутствии, или начну развивать свою теорию о том, что Курт исчез преднамеренно, что ему надоело то, как он живет. Стремление к чему-то возвышенному, обернулось успешной, но скучной работой, жизнь вошла в колею, к которой стремятся все, а потом не знают, куда себя девать. И он решил действовать решительней и смелей, чем те, кто только мечтают взять и исчезнуть из своей старой жизни, в которой нет больше ничего кроме штампов и шаблонов, по которым предстоит жить до старости. К тому же я хочу познакомить их со Стелланом. Отношения с ним развиваются по неизвестному мне до сих пор сценарию. И я жду с интересом, что будет дальше. Мне приятна его забота и внимание, которые, я недополучила в предыдущих отношениях, и вместе с тем, я жду, что вот-вот надоем ему, и он поймет, что той девушки, которая ему понравилась никогда и не было.
Около года назад, Ловиса прочила статью о любви Джо ди Маджио к Мэрилин Монро, и высказала восхищение.
«О, как это мило, он носил ей цветы на могилу чуть ли не каждый день!»
Мне бы молчать, но я не смогла. Потому что считаю, что Монро убили. А ди Маджио лицемер, ибо намного проще носить цветы на могилу, чем любить живого человека и быть с ним в той самой пресловутой радости и горести.
Курт слушал наш спор, он не высказывался. На попытки Ловисы вовлечь его в разговор, пожимал плечами и отвечал, что отношения Монро и ди Маджио его не интересуют, делая вид, что не понимает, что мы уже перешли с Монро на тему, что есть любовь. Принятие любимого со всеми недостатками и внутренними демонами, психозами, неврозами и прочим, или не подношением свежих цветов на могилу.
Папа прервал наш с Ловисой спор о романтических поступках по отношению к мертвой актрисе, заметив, что жизнь и смерть Монро уже обрастает легендами, полуправдой и домыслами. Ловиса замолчала. Я улыбнулась папе, и Курту. Почти победно. Хотя мы и остались с Ловисой каждая при своем мнении.
Мама же тогда смотрела на нас и улыбалась скептической улыбкой, будто знает, кто убил Кеннеди. Ей нравилось слушать наши споры с Ловисой. Теперь же она ее оберегает. И больше мне нельзя доводить нашего белого котенка до отчаяния жестоким отрицанием всего хорошего.
И вот сегодня я жду их на обед. Я не сказала маме, что сегодня она познакомится с моим парнем. Пусть это будет для нее сюрприз. Сандра Линдберг любит сюрпризы и подарки. Пора ей об этом вспомнить и немного отвлечься от Ловисы. Ловлю себя на мысли, что начинаю ревновать ее к Ловисе. Она забыла про меня, погрузившись в заботы о еще неродившемся ребенке Курта.
Я ждала маму и Ловису. Но они пришли втроем. Прихватили с собой Ирму (дети по графику с Хенриком). Если я для них заряженный пистолет, то Ирма играет роль предохранителя. Мама хорошо меня знает, и, понимая, что я не буду раскрывать свои мысли и чувства при Ирме, взяла ее с собой.
Ирма Линдберг будет чудесным образом привносить нашему семейному обеду нотки отчужденности и сдержанности.
- Привет! – я обняла Ирму. Она не виновата в том, что ее сюда притащили, не сказав, какая роль ей отведена.
- Чудесно выглядишь! – улыбнулась мне Ирма. Я улыбнулась ей в ответ.
Видимо, отношения со Стелланом улучшили цвет лица.
Улыбки, объятия, приветствия. Женские голоса разных тембров и оттенков наполнили мой дом. А я улыбалась им, гостеприимная хозяйка. И ждала, когда придет Стеллан. Еще старалась не сорваться и не пригласить на обед Фольке и Эву. Раз уж Ирма здесь, то почему бы и им не прийти. Кстати, еще же есть Хенрик и дети! Наверняка не откажутся сходить в гости. Эрик и Малин давно не видели тетю Морриган.
- Проходите, - сказала я.
- Ты и правда, выглядишь чудно, - сказала мама. – И спасибо, что пригласила нас на обед.
- У нас была такая традиция, - напомнила я. – Ты же любишь семейные обеды.
- Да, я возобновлю эту традицию.
Мои гости прошли в гостиную, где я уже накрыла на стол, а я ушла на кухню. Мне не хватало Курта. Он здесь должен быть.
Отчасти я понимала, почему мама перестала устраивать эти обеды. На них больше не было Курта. И они утратили свое значение, первичное значение – собраться всей семьей вместе, пообщаться, обменятся новостями, посмеется над шутками, над подарками мамы.
- Вы знаете Катарину Хегфельд? – спросила я, ставя на стол миску с салатом. Я вошла в гостиную с улыбкой, салатом и желанием развлечь гостей беседой.
- Глава фармакологической компании, - ответила мама, листая журнал. – Месяц из телевизора не выходит. Кажется, что ее сейчас не знает только слепоглухонемой. А что?
Она подняла на меня взгляд.
- То, что она теперь украшена татуировкой от Морриган Линдберг.
- У Хегфельд есть татуировки? – удивилась Ловиса.
- Да, - рассеянно ответила я. – По крайней мере, одна точно. На лопатке. Может быть, есть еще, она мне не говорила.
- И что там? – заинтересовалась мама.
- Птица. Пересмешник.
- Она не сказала, почему именно пересмешник?
- Я не спрашиваю, почему мои клиенты хотят то, что хотят. Мотивы и значения могут быть слишком личными, чтобы их озвучивать. Тем более Катарина публичный человек.
Я посмотрела на Ирму, она вежливо слушала наш разговор. Встретившись со мной взглядом, она пожала плечами.
В дверь постучали, и я ушла открывать. Магия моего дома – все, кто здесь «свой» упорно игнорируют звонок и стучат в двери.
- Кто-то еще будет? – крикнула мне вдогонку мама.
- Да, - ответила я.
Как я не ждала Ирму, так и мама с Ловисой не ждали Стеллана Рейнхарта. Нет, мама была даже рада, что я наконец-то познакомила семью со своим парнем. Она была не готова к такому повороту событий.
Обед прошел спокойно и чинно. Не было обычного смеха и шуток. И Стеллан тут был не при чем, он напротив, заводил разговор, поддерживал беседы. Я изредка что-то комментировала, а после не могла, и вспомнить о чем мы говорили.
- Я рада за тебя, - шепнула мне мама, перед уходом.
- Он встречает меня с работы, мы вместе готовим ужин, и я скоро не влезу в свое оливковое платье.
- Ты беременна? – едва нахмурилась она.
- Нет, просто теперь ужин не пропускаю, - чуть улыбнулась я.
Мама рассмеялась, тем самым очаровательным смехом, который я так люблю.
- Я не спросила, как вы познакомились?
- Через его сестру, мы с ней хорошие знакомые.
- А почему ее не позвала на обед?
- Она не любит людей, предпочитает им цветы.
Мама только усмехнулась. Она надела шубу и подала подошедшей Ловисе ее пальто.
- Все было великолепно, Морриган, - сказала Ловиса.
- Спасибо, - ответила я, беря ее за руку. – Можно, я приду к тебе завтра вечером? Мне нужно кое-что посмотреть в вещах брата.
- Конечно, приходи, - ответила она. – Тогда до завтра?
- До завтра, - я обняла Ловису на прощанье.
- Пока, милая, - обняла меня мама.
Ирма их уже ждала в дверях.
- Пока, Ирма.
- До свидания! – улыбнулась она.
Я, закрыв двери, побежала в комнату, а оттуда на балкон, где курил Стеллан.
- Скажи, что все это было не зря, - сказала я, обнимая его.
- Не зря, - ответил он. – А в чем ты сомневаешься?
- Во всем.
- Пошли в дом, здесь холодно.