31
31.
Открываю глаза и вижу белую стену с картиной. Контуры красных цветов на картине размыты, напоминают кровь. Во рту пересохло, голова как в тумане. Я слышу глухие удары – это мое сердце.
Ко мне подходит женщина в белом халате, ее губы покрыты красной помадой и она кажется нереальной.
- Я в больнице?
- Вас привез сюда ваш друг, - произнесла медсестра.
- Фольке Магнуссон? – спрашиваю я.
- Нет...
- Что со мной случилось? - перебила ее я, не понимая, как вообще могла оказаться в больнице.
- Вы приняли большую, чем вам нужно, дозу снотворного. Сейчас с вами все хорошо. Возможно головокружение. Доктор зайдет к вам позже.
Я не пью снотворное, никогда. Со сном у меня все в порядке. Но сейчас я ни в чем не уверена. Что если я на самом деле приняла большую дозу снотворного? Я не помню точно, что было после того, как я покинула дом Селии. Я поехала домой, в Стокгольм. А потом? Память играет со мной в игру: то ли ты помнишь? И помнишь ли?
- Кто меня привез сюда?
- Стеллан Рейнхарт, - отвечает медсестра. – Я записала его имя.
Его фамилия мне более, чем знакома. Его самого я не знаю.
- Он здесь?
- Да.
Ну что ж, Стеллан Рейнхарт, давай познакомимся.
- Можно мне с ним увидеться?
- Конечно, - улыбается она. – У вас заботливый друг.
Я улыбаюсь в ответ. Она выходит из палаты, а я нахожу в тумбочке свою сумку и вытаскиваю оттуда телефон.
Да, Бьёрн Свенссон, я проиграла. Нахожу его номер. У него есть все основания послать меня подальше, я сама виновата. Палец на кнопке вызова, я готова набрать детектива Свенссона в любую секунду. Знаю, что он может скинуть звонок или отправить меня на голосовую почту. В любом случае будет подтверждение того, что я звонила ему. Звонок пройдет, он будет запечатлен в системе. «Телия» в случае чего любезно предоставит мне распечатку исходящих вызовов.
Стеллан Рейнхарт заходит в палату, сдержанно улыбнувшись мне. Высокий, с уверенным взглядом. Его волосы средне русого оттенка, глаза светло серые, в чертах его лица не проглядывается Селия. Но их роднит уверенность и красота.
- Видимо, твоя сестра очень жаждет общения с детективом Свенссоном, - говорю я ледяным тоном.
- Пожалуйста, не звони Свенссону, - говорит он, опускаясь на стул, стоящий рядом с моей кроватью. Его движения плавные, но я знаю, что люди, обладающие плавными и неторопливыми движениями, наделены молниеносной реакцией, а их тело, словно из мрамора.
- Если хочешь, напиши заявление на Селию в полицию Нюнесхамна, пусть они занимаются этим делом.
Я смотрю на него холодным взглядом. Браво, Стеллан!
На каждое действие есть противодействие, и зачастую, чтобы нейтрализовать действие лучше с ним согласится. Хочешь заявить? Заявляй. Это вполне может сбить с толку. Потому что мы защищаем себя и своих близких, и наше сознание готово к тому, что и другие поступают так же. И согласие на уничтожение дает обратный эффект.
- Хорошо. А почему не согласен на Свенссона? Думаю, что он тоже будет рад ее увидеть.
- Понимаешь, Селия меня ненавидит. Это я сдал их с Бьёрном отношения его жене.
- О, предательство! Как мило! И зачем ты так поступил с родной сестрой? – я произношу это с равно отмеренной долей меда и сарказма.
- Я не предавал ее, а спасал.
- Благими намерениями....
- Ты веришь в ад?
- Да, мы уже в нем.
Он усмехается.
- Отношения с Бьёрном разрушили ее.
- А отношения с наркобизнесом не разрушали? – криво улыбаюсь я. – Расскажи мне про их созидательную силу. И почему ты не спасал Селию тогда, когда у нее были более серьезные проблемы, чем любовь к Свенссону?
- Она тебя чуть на тот свет не отправила, а ты ее защищаешь.
- Я не защищаю ее, я обвиняю тебя. В том, что случилось с ней, а теперь и со мной.
- То есть в том, что Селия намешала тебе снотворного в чай виноват я?
- Отчасти.
- От какой такой части, Морриган? – он придвигается ближе.
- Почему ты позволил ей ввязаться в наркобизнес? А потом испортил ее отношения с Бьёрном?
- Ты делишь мир на черное и белое.
- А ты рассмотрел еще и другие цвета?
- Селия тебя чуть не убила. Я привез тебя в больницу, в Стокгольм. Ты почти дома.
- Спасибо, что спас меня, - говорю я, пытаясь подавить саркастические нотки. Наверное, не так нужно говорить с человеком доставившего тебя в больницу. Только вот есть одно «но», личность этого человека.
- Ты тоже участвовал в этом? – спрашиваю я.
- Нет. Мы никогда не были особо дружны с Селией, а когда стали жить каждый своей жизнью, то почти совсем перестали общаться. Я не знал, что происходит в ее жизни. Мы виделись редко, она не говорила о своих проблемах. Обо всем я узнал, конечно же, от Селии. Она уже обратилась за помощью в полицию, а потом пришла ко мне. Просто поставить в известность. И я винил отчасти себя в том, что случилось. Пытался стать ей хорошим братом и другом. Какое-то время мы виделись, чуть ли не каждый день. У нее все было хорошо, пока она не полюбила Бьёрна Свенссона. Она была готова много чего изменить в себе, своем характере, привычках и взглядах. Потом до нее стало доходить, что Свенссон никогда не будет с ней, он не бросит семью. Я просил ее самой все это прекратить, расстаться с ним. Селия перестала есть и спать. Худела и бледнела. Она все что-то придумывала, искала компромиссы для Бьёрна, была готова сама поговорить с его женой, готова была подружиться с дочерью. Она научилась шить кукол и сплела несколько браслетиков для нее. С одной стороны она менялась в лучшую сторону, а с другой просто уничтожала себя. Он пытался с ней расстаться, но их тянуло друг к другу. Общение со мной она сводила на нет, потому что я не поддерживал ее отношений. Она закрывалась от меня. Я решил все рассказать Бри Свенссон. И сделал это. Она любит его на уровне привычки. Как собака обглоданную кость. Вроде и не нужна, но и отдать жалко.
- Ты заблуждаешься. Бри не показала тебе всех чувств. Она любит его гораздо сильнее. Бьёрн рассказал, какие истерики она ему закатывала и чем грозила.
- Что ты будешь делать?
- Как ты оказался рядом с домом Селии, раз вы не общаетесь, и она ненавидит тебя?
- Иногда я ее проверяю. Жива ли, что делает.
- Как вовремя! Приехал проверить сестру и обнаружил, что она подмешивает людям в чай снотворное.
- Ты мне не веришь?
- А как ты думаешь? Конечно, нет! Случайно оказался у дома Селии и как вовремя. При этом вы с ней не общаетесь, ты не знал, во что она ввязалась, но доложил о романе со Свенссоном его жене. Твоя история состоит из дыр. Лживая история. И что я собираюсь делать, не твое дело. Теперь уходи.
- Ладно. Мне звонил Бьёрн Свенссон.
Я удивленно вскидываю брови и смотрю на него.
- Да неужели?! – выдыхаю я. – Вы с ним общаетесь?
- Да, так вышло. Дочке Бьёрна прислали подарок – обезглавленную дохлую крысу. Голова прилагалась. И Свенссон позвонил мне.
- И что ты еще раз предал Селию?
- Нет. И не думаю, что это была Селия, хотя может и она. Бьёрн о ней беспокоится.
- Как собака об обглоданной кости.
- Удивительно, что ты ее защищаешь.
- Я ее не защищаю. Всего лишь жалею. И я не знаю, можно ли верить тебе.
- Позвони Бьёрну и спроси.
Я нажимаю на кнопку. Вызов пошел.
Стеллан смотрит на меня, ни один мускул на лице не дрогнул.
Протяжные гудки. Бьёрн не торопится брать трубку. И мне понятно почему.
- А что Свенссон сказал тебе? – спрашиваю я, в ожидании ответа Бьёрна.
- Сказал, что есть некая Морриган Линдберг, которая очень интересуется историей Селии Рейнхарт. Что эта Морриган делала Селии татуировки. И что у нее пропал брат и он, Свенссон расследует это дело.
- Он что знал, что я поеду к Селии? – гудки в трубке завершились тишиной.
- Нет. Попросил меня поговорить с ней.
- Зная, что вы не разговариваете?
- Ты передала ему привет от Селии Рейнхарт. Он просил передать ей привет от Морриган Линдберг, и узнать какую вы игру ведете.
- А самому слабо? И почему ты согласился?
- Интригующая история. И к тому же у тебя интересное имя – Морриган.
- Так звали древне-ирландскую богиню смерти и войны, - говорю я.
- Иронично вышло, богиня, - улыбается он.
- Очень, - улыбаюсь я в ответ. – А теперь иди и охраняй сестру. Ведь я не умерла.
- Потому что я спас тебя.
- А я уничтожаю тех, кто меня спасает.
- Звучит пафосно.
- Уходи.
- Хорошо. Пока, Морриган.
Я ничего не отвечаю.
Заявлять в полицию Нюнесхамна на Селию Рейнхарт очень скучно, да и я не святая. Воображение рисует мне мою смерть. Водитель уснула за рулем. А так как машина у меня не от Илона Маска, то я бы разбилась в лепешку и прихватила бы с собой его кого-нибудь. Селия не подумала о других людях. О том, что ее снотворное в моем чае привело бы к нескольким смертям.
Дохлая крыса без головы. Для маленькой девочки, для которой она училась шить кукол. На месте Бьёрна я бы заставила ее сожрать эту крысу.
Мне не жалко себя. Меня не разрывает злость. Спокойствие пугает больше. Давно я не была так спокойна.
***
- Что случилось? – на выходе из больницы меня встречает Фольке. Я позвонила ему после ухода Стеллана, попросила приехать и не забыть водительские права. Стеллан далеко не ушел, задержался на больничном крыльце. Неужели ждал меня?
- Все расскажу по дороге, - отвечаю я.
- Я говорил, что тебе стоит быть осторожной.
- Фольке, у меня приступ паранойи, еще слово и попадешь в круг подозреваемых, на почетное место рядом с Селией Рейнхарт, - говорю я, садясь в машину. Фольке сел за руль. Я не рискнула. Мое состояние сонное, хоть я и могу говорить с сарказмом.
Я рассказываю все Фольке. Он слушает меня внимательно, ничего не спрашивая и не комментируя.
- Почему она так поступила, как думаешь? – спросил он, когда я закончила рассказ.
- Думаю, что так она охраняет свои границы.
- А если бы ты....
- Никто бы ничего не доказал. Селии бы ничего не было, а я бы отправилась в мир иной.
Фольке молчит. Его лицо стало таким как в тот день, когда Эва попала в больницу.
- Извини,- бормочу я.
- Морриган, просто пойми, что в этом гребаном мире есть люди, которым ты нужна. И один из них сейчас везет тебя домой.
- Почему я нужна тебе? – глупый вопрос, но я не могла не задать его.
- Твоя группа крови подходит мне, - улыбается он. Я тоже улыбаюсь.
Улыбаюсь.
И понимаю, что поиски брата завели меня куда-то не туда. Я ближе к тайнам семьи Рейнхарт, боли от неопределенности и любви к ненормальной детектива Бьёрна Свенссона, но не к тому, что на самом деле произошло с Куртом. И права ли я в том, что ему хватило смелости и безрассудства сделать то, о чем другие могут лишь говорить и мечтать.
Только я зашла в дом, мне позвонила Ловиса и сказала, что хочет ко мне приехать. На вопрос зачем, ответила, что давно меня не видела и просто хочет поговорить.
Если бы это была не Ловиса, а Эва, то это не вызвало бы подозрений. Ловиса же другой человек, ей нужно поговорить со мной о чем-то конкретном и она уже продумала всю беседу, подготовилась к ней, выбрала время, место и одежду, подобающую разговору со мной.
Она приходит ровно в намеченное время, приносит с собой морозный воздух и солнце. Волосы Ловисы сплетены в две косы, ясные глаза смотрят на меня с улыбкой – ну просто девочка с плаката гитлерюгенда.
Белая вязаная кофта мягко окутывает живот, а серые джинсы-скинни подчеркивают ноги, ничуть не страдающие от отеков.
Я же встречаю ее в домашней кофте-распашонке крупной вязки, надетой поверх белой майки и любимых пижамных штанах с Hello Kitty.
И тоже улыбаюсь ей. Сейчас моему, едва отошедшему от снотворного, мозгу придется быстро соображать и ловко врать, если придется.
Мы проходим в гостиную. Ловиса садится на диван, ждет, когда я сяду рядом.
- Как ты? – спрашивает она.
- Нормально, - отвечаю я.
- Выглядишь усталой, - сочувственно произносит она.
- А ты выглядишь цветущей, - говорю я.
- Спасибо, - улыбается она. Я жду, что она скажет дальше, о чем спросит. Банальный этап разговора пройден, мы обменялись фразами ни о чем.
- Морриган, - Ловиса открывает сумочку и достает ежедневник. Я внимательно смотрю на ее руки, ее жесты плавные и спокойные, но голос чуть дрогнул. Она открывает его и смотрит на что-то лежащее между страницами. Она все продумала, но почему-то ей нужно время, чтобы решится. – Я смотрела фотографии и нашла на одной из них надпись.
Она протягивает мне снимок. Она и Курт. Улыбаются так естественно и счастливо, что я не могу улыбнуться им в ответ. Ловиса здесь та, которую знал Курт, но не знаю я. Она улыбается во все 32 зуба, глаза сияют от счастья, волосы лежат естественными волнами. Она выглядит счастливой, беззаботной и трогательной.
Переворачиваю фото. Там надпись, рукой Курта.
«Ты будешь жить счастливо, и наслаждаться каждым днем. И будешь вечно прекрасна, и твои волосы не тронет седина. Ты теперь тоже Линдберг.»
Про седину он слукавил. Для этого нужно, чтобы в жилах текла кровь О'Брайен.
- Что это значит? – спрашивает она, будто слова начертаны на каком-то неведомом ей языке, а я та, что свободно на нем говорю и способна растолковать любой диалект.
На самом деле я и сама не знаю, что сказать. Мне нужно подумать, совсем недолго – двадцать четыре часа. Спрашивать, когда Курт это написал бесполезно. В любой момент мог. Но в словах сквозит прощание и нежность.
Я вспоминаю, как он сказал, чтобы я начинала воспринимать Ловису частью семьи. Смотрю на нее, и мне хочется ее обнять, как сестру, но я не двигаюсь с места.
- Он хочет, чтобы ты была счастлива, - говорю я. Ловиса ждала не этого. Она ждала чуда или предсказания, обещающее чудо.
- Мне кажется, что, - она поднимает на меня глаза. – Я не знаю, как это сказать.
- Говори, как чувствуешь.
- Будет не понятно.
- Я не настолько тупая.
- Морриган, я не о том, - Ловиса сцепляет пальцы. – Мне кажется, что он имел в виду, что собирается сделать мне предложение, но в тоже время в этом послание есть что-то печальное, будто он со мной прощается.
Она уже не смотрит на меня, только на свои руки.
- Может это оттого, что его нет рядом, и поэтому мне кажется, что здесь прощание. Но посмотри, он пишет «ты будешь», а не «мы будем». И он бы мог мне сказать лично это, или тайком положить фотографию мне в сумку, чтобы я как бы случайно ее нашла. Но все не так! Я просто решила посмотреть фотографии, потому что не знала, чем себя занять, мне было грустно. И вот я нашла это фото и подпись.
Она замолкает. Я закусываю губу, силясь не стать столь же откровенной и не рассказать про приклеенную в мой блокнот фотографию скал и океана.
- Похоже, ты права, - глухо отвечаю я. – Я и сама не знаю.
- Я никому не говорила больше о фото, - говорит она. – Ты не скажешь маме?
- Нет. Это принадлежит тебе. Он это писал для тебя.
- Мне нужно было поделиться с кем-то. И я решила с тобой.
- Спасибо, - отвечаю я.