16
16.
На телефоне с десяток пропущенных вызовов от мамы и Ловисы. Их я обнаружила, выйдя из душа. Ищут Курта. От него звонков не было. Сообщений тоже.
В дверь звонят, затем нетерпеливо стучат. Иду открывать. С волос на халат капает вода, у двери к ступням налипают песчинки. Открываю, не спросив кто там и не глядя в глазок. Мне хочется побыстрее уйти от двери.
Ловиса смотрит на меня, как на призрак.
- Проходи, - сказала я и пошла в комнату. Ловиса поспешно скинув сапоги, несмело последовала за мной.
- Курт не звонил тебе? – ее голос звучит панически и робко.
- Нет, кофе будешь?
Она отрицательно покачала головой.
- Вчера я оставила ему голосовое сообщение.
- Я тоже и написала много сообщений. И все как в пустоту. Сандра говорит, что нужно идти в полицию. Для Курта не типично так пропадать, я думаю, что что-то случилось.
Я бросаю на нее сердитый взгляд, и она съеживается. Как она может такое думать? Хоть она и живет с моим братом и воспринимается как его невеста, она до сих пор не поняла какой он. Курт из тех людей, с которыми априори не происходит ничего плохого. Есть люди, которые будто защищены от всего и всех, и Курт такой. Если бы речь шла о Хенрике например, то да, тут я готова была бы поверить, что с ним что-то случилось.
- Морриган, ты пойдешь со мной в полицию? – голос Ловисы внезапно окреп.
- Пойду, но мне нужно одеться.
- Я подожду.
Она садится на край дивана. Спина прямая, ступни на полу пальцах, Ловиса готова соскочить с места в любую секунду.
Я ухожу в комнату и не знаю за что хвататься. Паника подбирается ко мне на мягких лапах, но нужно сохранять здравый смысл. Для начала одеться. Джинсы и черная кофта подойдут и для визита в участок и для работы. Мой клиент придет в салон к десяти. Сейчас половина восьмого.
- Ты звонила его друзьям? Коллегам? – спросила я, натягивая кофту, от волос спина тут же стала влажной.
- Да. Звонила, - отрывисто сообщает она. – Ничего не узнала. Никто ничего не знает и вчера его не видели. Коллег я не знаю. А ты?
- И я не знаю.
Я вышла из комнаты.
- Идем?
Я направляюсь в прихожую, Ловиса русской гончей бросается за мной, кидается надевать сапоги.
По дороге до машины Ловисы набираю маму. Она кажется спокойной. Спрашивает как у меня дела, где Ловиса, звонил ли мне Курт, о чем мы с ним говорили накануне. Я послушно отвечаю на ее вопросы. Мама говорит, что они выезжают из Гётеборга сегодня вечером. Они беспокоятся. Это понятно. И я тоже. Волны паники и страха катятся на меня как цунами, и я не знаю, сумею ли я спастись.
Можно ли быть готовым, что с тобой или твоим родственником случится то, о чем ты привык читать в газетах, Интернете и мельком слышать по телевизору, не особо прислушиваясь и вникая.
С моим братом все в порядке. Он найдется. Живым.
Во рту пересохло. Я поддаюсь панике.
Ловиса уверенно ведет машину. Я отмечаю, что она копирует стиль Курта. Хочу ей сказать об этом, но вместо этого отворачиваюсь к окну. Не сейчас. Не то время.
А бывает ли оно вообще тем? Что вообще значит не то время? Когда бывает то время? Мы его постоянно упускаем. Что если я чего-то не заметила. Не сказала и не сделала. Снова вспоминаю наш разговор в ресторане, вчера в кафе. И в аэропорту, когда он провожал меня на рейс в Париж. О чем мы говорили? Силюсь вспомнить, но мысли ускользают.
Ловиса въезжает на парковку перед зданием полицейского участка. Выходит из машины стремительно, не глядя на меня. Страшно представить какие мысли крутятся у нее в голове, сколько всего она передумала за ночь и как ей боязно сейчас.
Догоняю Ловису у дверей, и кладу руку ей на плечо.
- Ты сама в порядке?
- Да, - ответила она.
Мы вошли в участок.
***
Я приготовила для Ловисы чай, поставила перед ней баночку с морошковым вареньем. После подачи заявления и объяснений в полиции, мы пошли в тату-салон. Ловиса ждала меня, сидя на стуле в углу, а я делала девушке татуировку на бедре, превращала шрам, полученный в аварии в замысловатый узор.
Сейчас мы пришли ко мне домой. Ловиса пьет чай и молчит. Мы обе устали. И нам нечего сказать друг другу. Я переживаю за Курта и чувствую вину перед Ловисой за то, что Курт пропал. Он бы отругал меня за такие чувства и мысли. Мой брат, сообщник и адвокат. Меня пугает сама мысль, что он может не вернуться.
В таких случаях мысли никогда не бывают хорошими. Подсознание готовит психику к худшему. Или же это одна из вариаций инстинкта самосохранения – подготовить организм к чему-то страшному, неизбежному, поставить нужную программу, чтобы пережить горе с минимальными потерями для тела и разума.
Ловиса смотрит на меня, почти не моргая. То ли хочет разглядеть во мне черты Курта, то ли в чем-то подозревает.
- Есть еще зеленый чай, - сказала я. – Могу приготовить бутерброд, если хочешь.
Она отрицательно качнула головой, пригубила чай, и снова уставилась на меня. От ее взгляда мне не уютно, уж лучше бы сказала все, что думает, спросила, о чем хочет спросить, но только не молчала и не смотрела на меня с удивлением и подозрением.
- Я думала Курт будет здесь, - наконец-то проговорила она.
- Почему ты так решила?
Я приготовила себе кофе с молоком, но без сахара. Ловиса пожала плечами.
- Говори все, - сказала я. Она подняла на меня взгляд и замерла. Неужели я попала в цель? Между ними кошка пробежала?
- Потому что Курт тебе доверяет, только тебе! – выпалила Ловиса. – Со мной он... он мой Курт, мой любимый и он меня тоже любит, но я чувствую и вижу, что до конца он мне не доверяет, он бывает замкнут, бывает обрывает речь на полуслове, словно боится раскрыться до конца, сказать что-то лишнее, что, как он думает, я не пойму или не приму. Но это не так!
- Вы поссорились? – спросила я.
Про себя подумала, что она не права, она не поймет и не примет. Вернее, может быть поймет и примет, а может, и нет, и вероятность, что нет больше, чем да. Мы склонны считать себя более чуткими и понимающими, чем есть на самом деле.
- Мы не ссорились, - ответила она. – У нас все хорошо. Как я и сказала детективу, в последнее время он стал немного более задумчивым, чем обычно.
- У него ответственная работа.
- У тебя тоже, - сказала она. Теперь я удивленно взглянула на нее.
- Я видела, как ты работала с той девушкой. Ты не просто делаешь татуировку, ты превращаешь уродство в красоту.
- Не каждый день я закрываю шрамы.
- Тем не менее. Ты не видишь себя со стороны, но ты прекрасна за работой. Сосредоточенная, как хирург, точная, и в тоже время ты художник.
- Спасибо, - ответила я. – Мы ушли от темы. Курт. Он задерживался на работе?
- Нет, - уверенно ответила она. – Ты же слышала все, что я сказала полицейскому. Я ничего не утаила и не соврала. А ты? Ты была не многословна.
Да, я была не многословна. Мне нечего было рассказать, кроме как дня накануне.
- И что?
- Он тебе доверял, может, он что-то рассказал тебе?
- Если бы рассказал что-то, что могло бы помочь понять, где он может быть или что с ним могло случиться, то я бы сказала.
- Извини, - ответила она и стала пить чай.
Скомканный день. Полиция, работа, чаепитие с Ловисой. И вот я одна. Мне хочется бить кулаками в стену и кричать оттого, что я не знаю, что делать, не знаю, что с братом и понимаю, что не смогу ничем себя занять, отвлечься, отключится. Мысли душат, кардиограмма чувств стремится стать прямой линией. Не могу найти себе места. Хочу из комнаты в комнату, пишу сообщения Курту и звоню ему. Телефон утром еще принимал вызовы, а теперь выключен. Должно быть разрядился. Голосовая почта забита.
Выхожу в Фейсбук. Виртуальный мирок. Вселенная со своими законами и у каждого свой маленький домик – страница. Обжитая и обставленная согласно предпочтениям. Кто-то там заметно прописался, кто-то появляется мельком. Страница Курта. Стена почти пустая, он не писал постов и не выставлял фото. Здесь он общался с друзьями, с которыми не мог увидеться лично, пересылал что-то интересное мне.
Пишу ему сообщение.
«Ты где? Срочно позвони мне или напиши!» И отправляю. Жду. Смотрю в монитор и жду, когда придет от него ответ.
Минуты текут, ответа нет, и я знаю, что сейчас его и не будет.
Ловиса уже должно быть дома. В квартире Курта. Звоню ей.
- Он дома?
- Нет, - отвечает она.
- Как ты?
- В порядке. Я кое-чего тебе не сказала, - говорит она.
- И чего же?
Наш разговор похож на шуршание карандаша по бумаге.
- Морриган.
- Да?
- Я беременна.
- Он знал?
Карандаш звучит отчетливей, царапает бумагу.
- Нет, я всего лишь два дня назад узнала и еще не успела сказать.
- Как можно не успеть? – повышаю голос я. – Это не речь на саммите ООН!
- Я хотела сообщить не обыденно, а особенно, чтобы в этом не было повседневности.
- Ужин при свечах и тест на блюдечке? – говорить по телефону с ней легче. Я не вижу ее лица и не опасаюсь за чувства.
- Зачем ты так?
- Ловиса, ты должна была сразу сказать.
- Это что-нибудь бы изменило?
- Вероятно.
- Как?
- Не знаю.
- Судьба...
- К черту судьбу! Что за бред? – кричу я.
Ловиса разражается рыданиями.
- Пока, Морриган, - выдавливает она.
Эва сидит напротив меня, наматывает на палец прядку волос. Смотрит внимательно, как кошка, пока я рассказываю об исчезновении Курта и беременности Ловисы. Фольке стоит в дверях, прислонившись к косяку, и так же смотрит на меня.
Я же как чокнутая, мой голос то срывается на высокие ноты, то падает до глухого шепота. Они не видели меня такой, да и я сама себя такой не видела.
- Морриган! – Фольке подходит ко мне и кладет руку мне на плечо. – Посмотри на меня!
И я послушно поворачиваюсь к нему и смотрю в глаза. Тону в их космическом цвете.
- Успокойся, - продолжает он. – Ты сейчас ничего не изменишь и не исправишь, а вот себя до нервного срыва доведешь.
- Мне плевать, - ответила я.
- Подвинься.
Я двигаюсь, освобождая место для него.
- Понимаю, что тебе сейчас тяжело, плохо и так далее, - его голос успокаивает. – Но если ты будешь устраивать истерики, лучше не станет. Где твой холодный ум?
- Его не было никогда, - бурчу я.
- Не правда, - говорит Фольке. – Ты спасла Эву, потом вернулась и хладнокровно отмыла кровь со стен и всего остального, - он улыбается. Эва тоже.
- Вот именно! – выходит из состояния кошки Эва. – Ты была собранной и решительной. Ни одной эмоции!
Усмехаюсь. Теперь же я жалкая и никакая.
- Давай шевелить мозгами, - объявил Фольке. – Только приготовлю кофе для тебя.
- Что ты придумал? – спрашиваю я.
- Ты сказала, что на него это не похоже, что Курт не мог взять и предупредить, что куда-то едет, не позвонить и не прийти домой, что обязательно что-то случилось.
- Да.
- И снова ты говорила, что он из тех людей, которые будто бы от всего защищены.
- Да.
Фольке подает мне чашку с ароматным кофе. Я принимаю ее, вдыхаю аромат.
- Что если он исчез не просто внезапно, что если это было им запланировано?
- Откуда такие мысли у тебя? – говорю я, глядя ему в глаза, пристально и внимательно, сетуя на себя за то, что такая мысль не пришла мне. Только сюжеты криминальной хроники вертелись в голове.
- Ну, сама посуди! Ты знаешь его лучше. Я основываюсь лишь на твоих словах. И судя по тому, что ты сказала, Курт из тех людей, что стремятся быть лидерами во всем и сами управляют своей жизнью. Морриган, это всего лишь версия, но лучше подумай на эту тему, чем на то, о чем рассказывают в криминальных новостях.
- Спасибо, - шепчу я.