17
17.
Мама обнимает Ловису за плечи, пока полицейские изымают для проверки компьютер Курта. Делом занялись всерьез. Проверяют все. Мама и папа постарались, чтобы все было максимально проработано, никакого формального отношения.
Машину брата нашли на стоянке у ИСА. Из машины ничего не пропало. Ловиса была при осмотре и подтвердила. Вещи, что возились в машине на месте. В машине оказался и паспорт Курта, водительские права и планшет.
Расследование поручили детективу Бьерну Свенссону. Бьерн высокий и широкоплечий, кажется огромным, чуть сутулится. Обладает темно русыми волосами и карими глазами, взгляд цепкий, острый, но ни как у Фольке. Мой друг может заглянуть в душу, если захочет. Бьерн замечает поверхностные детали. Сейчас он проводил осмотр квартиры и задавал вопросы Ловисе, возле которой стояла моя мама.
Вещи Курта все на месте. Одежда, обувь, книги, медицинские документы, дорожная сумка – все на своих местах.
Бьерн Свенссон подробно расспросил, во что был одет Курт на момент исчезновения, какие вещи были у него с собой. Записал каждую деталь.
Часы, бумажник, банковские карты, ключи от квартиры, ключи от моей квартиры, ключи от машины.
Слишком много ключей, отметила я про себя.
- Мой портрет, - дополнила я список.
Свенссон удостоил меня взглядом. Мама и Ловиса как стояли, так и остались стоять. Они знали про портрет.
- Портрет? – переспросил он.
- Он попросил меня нарисовать мой портрет и подарить ему. Для нас это нормально. Курт таким образом веселил меня, мне было грустно.
Он кивает и делает пометку в блокноте.
- Тебе было грустно? – спрашивает мама, когда полиция уходит.
- Грубо говоря – да, - ответила я. – Ты же все понимаешь.
Мама кивнула. Ловиса поежилась.
- Я пока поживу здесь с Ловисой, - сказала она.
Мама приехала вчера и остановилась в квартире Курта. Здесь достаточно комнат и пространства. Ловиса беременна, и для мамы это важно, потому что это ребенок Курта. Она сосредоточилась на этом. Мама переживает за своего ребенка, я знаю, что она передумала кучу мыслей, но то, что Ловиса носит в себе продолжение ее рода, придало ей сил и оптимизма. Сейчас она будет с ней, во всем помогать и защищать.
Весть о том, что Курт пропал, волной прокатилась по всем родственникам и друзьям. Вслед за разводом Хенрика и Ирмы. Событие на событие, с сарказмом думала я.
Потому как после ухода детектива пришли Хенрик и Ирма, и два друга Курта, одного зовут Ханс, а имя второго я забыла. Это друзья брата и я их почти не знаю. Моя жизнь проходит в какой-то отдельной плоскости. Мой круг общения не включает в себя круг общения моего брата, хотя с ним мы друзья и как правильно заметила Ловиса, доверяем друг другу.
Тем не менее, я не рассказала ему, что ездила к Ивару. И что потом еще раз пыталась связаться с ним. Не рассказала, что мне стало плохо на вечеринке у Ингрид, никак не рассказала, не говоря уже о подробностях.
Раньше у меня не было секретов от брата, и вот они появились. Я не хотела грузить его своими мелкими проблемами с парнями, и что уж скрывать, не хотела видеть, что он переживает за меня и разочарованно качает головой. Пора бы уже относится ко всему проще, особенно к отношениям и посерьезней к самой себе.
Итак, у меня появились секреты, недомолвки, истории, которые я не могла рассказать. И что если и Курт мне так же что-то решил не рассказывать?
- Мне нужно пройтись.
- Конечно. До встречи, - говорит мама. И я выхожу из квартиры Курта.
Оставляю очередное сообщение Курту на Фейсбуке.
Я надеюсь, что возможно, если он исчез намеренно, то он читает мои сообщения, знает, что у меня почти все в порядке, если не принимать во внимание, что брат мой пропал и даже не счел нужным сделать меня своим сообщником.
Пишу ему все, что приходит в голову. Рассказываю о событиях в семье, о Ловисе. Личные сообщение в Фейсбуке для Курта мой монолог с ним, и отчасти дневник.
И сейчас в попытке исправиться, уничтожить секреты и недомолвки я пишу и про Ивара, и про вечеринку Ингрид. Сдабривая все сарказмом и злыми эмоциями, обидой и жалкой жалостью к себе.
Сообщение отправлено.
Пожалуйста, прочитай. Хотя бы прочитай, молю я.
***
Я стою в темной прихожей и смотрюсь в зеркало, отмечаю, что не нравлюсь себе. Глаза не блестят, волосы тусклые, внутренние демоны притихли, внутри меня пустота и тихий скулеж. Во мне нет Морриган, я оболочка.
Мое сильное имя ровно и не принадлежит мне. Я ношу его как название вещи. Вот это Морриган. Так она называется, и всего то.
Быстро же я сдалась обстоятельствам! Как быстро я решила, что мой брат мертв и не вернется, но, по крайней мере, достойно держалась перед Ловисой. За это мне плюс. С каким наслаждением я предавалась мазохизму по несчастной любви с Йоном и воспоминаниям о былом счастье и разлуке с Иваром? И что теперь?
Смотрю на себя и испытываю отвращение. Мне не нравится эта девушка с названием Морриган.
Мне нравится та, другая, с пляшущими чертями в глазах, с уверенным взглядом, не нуждающаяся ни в любви, ни в понимании, та Морриган, что соответствует своему имени. По крайней мере, больше подходит ему.
Я должна взять себя в руки, перестать метаться как зверь в клетке и начать искать Курта самой. Он мне доверял, и лишь я знаю насколько глубоко наше духовное родство. И я смогу докопаться до сути, узнать, что произошло с моим братом.
Одиночество отступает, сдается перед богиней смерти. Меня всегда радовало то, что я могу обходиться без посторонней помощи и без друзей, что я не привязываюсь к людям намертво. Исключение составляют те, в кого я влюбляюсь, но и с этим я справляюсь.
Мое отражение в темном зеркале кажется чужим. Делаю глубокий вдох и пытаюсь улыбнуться себе.
Существует примета, что нельзя ночью в темноте смотреть в зеркало, можно увидеть смерть. Зеркала воспринимали как порталы в потусторонние миры, зачастую в ад. Подхожу ближе, касаюсь пальцами холодной поверхности.
Большинство людей поклонники зла и страданий. Иначе не видели бы в зеркале портала в ад, смерть и зло. Сартр говорил, что ад это другие. Ад это мы. И мы здесь. Потому то и видим его в зеркалах, особенно ночью, когда мистика так возможна.
Провожу ладонью по зеркалу.
Морриган, шепчу я свое имя. Мама назвала меня именем древнеирландской богини смерти и войны, папа называет маму в шутку ведьмой, и мы атеисты. В нашей семье сплелось уважение к мистическому и здравый смысл.
Здравый смысл. И любовь к жизни. Все это есть у Курта. Я знаю его лучше, чем кто-либо. Как и он меня.