Металлический колокольчик

* * *

Когда рандеву кончилось, наступило полноценное утро. Хтонике любое время было привычным, Венди — нет. Хоть было не по пути, она зашла в трамвайчик и села на заднее место. Чувствовала, что приближается. Всё приятно плыло. Голова оперлась на стекло, а тело расслабилось. Заснуть удалось очень быстро.

Проснуться — тоже. Трамвайщик потряс её и попросил выйти перед депо. Попросил, заметила она, вежливо — нечастое явление. Пришлось чуть подождать, чтобы поехать в другую сторону города. Пока ждала, Венди купила мясной рулет на палочке — хотелось хоть иногда себя побаловать. Мяса было не больше, чем в пачке макарон. Это можно было назвать чем угодно, но не мясом. Она завернула мерзкую закуску в пакет и зашла в трамвайчик. На обратном пути спать уже не хотелось.

За ней увязались, только она завернула в переулок. Венди пыталась делать вид, что не замечает, даже ускорила шаг. Но преследователь и не думал отставать, потому следовал прямо по пятам. Он не пытался прятаться и уж точно не был напуган. Девушка за угол — он за угол. Тогда она не выдержала и развернулась.

— Ладно, что тебе нужно?

— Тяф!

— Иди к своей маме или кто там у тебя. Давай-давай.

Венди тут же сообразила, в чём дело, и щенок проскулил, будто подтверждая все её догадки.

— Это дрянь, — она вынула закуску из кармана. — Это, что, по-твоему вкусно пахнет?

Венди понюхала и улыбнулась.

— Ну, пахнет лучше, чем на вкус, поверь мне.

Они уставились друг на друга. Из-за щенячьего пушка животное напоминало одуванчик, и от этого глупого сравнения стало смешно.

— Какой нелепый. Тебя ветром не унесёт?

Собака коснулась носом асфальта и посмотрела исподлобья. Только заскулить ещё не хватало.

— Ладно, попрошайка. Подожди.

Девушка положила рулет, чтобы щенку было чем заняться, аккуратно отошла назад и рванула так, будто Хтоника вызвала на новое свидание. Нельзя было тратить деньги попусту. Каждая монетка — шаг вперёд, а её трата — назад. Но в этот раз Венди перешагнула через правило и вернулась не с пустыми руками. Одно исключение на тысячу правил — так ведь тоже бывает.

В пакете было немного мяса, немного яблок, но больше всего было очищенной моркови. Собаки могут есть морковку — один из тех фактов, которые когда-то попались на глаза и отложились в голове по сей день. Щенок был на месте. Венди разорвала пакет и положила еду сверху. Собака даже не обнюхивала, а сразу принялась махать хвостом и есть.

Через час она вернулась в царство, где пахло йодом. Отец всё ещё не проснулся. Он спал крепко, но даже так Венди старалась не шуметь. В квартире всегда было тихо, поэтому шаги, шарканье и различный шелест казались единственными кратковременными признаками жизни. День был промежутком, о котором даже рассказывать было нечего. Он тянулся в медленном темпе, будто слизень. Недолгие разговоры с отцом, лекарства, готовка еды. Лампочки в их комнате почти никогда не включались. Мозги совсем не работали, потому альтернатив было не так много.

Вечером всё менялось. Венди устроилась на подоконнике и принялась перечитывать свою любимую книгу, в которой говорилось о снах и тех, кто их создал. Тут важно было читать вдумчиво и обращать внимание на каждое слово. Она пыталась разгадать секрет. Не тот, как создать свой сон, а как же эти сны соединяются. Приходилось вчитываться в абзацы — в одном из них точно прятался самый главный ответ. И человек, который находит дороги, просто обязан был найти и его.

Ладонь уже по привычке нырнула в небольшую щель под окном — там руке было прохладнее. Там проходили водопроводные краны, с которыми иногда приходилось возиться. Лёгкая прохлада — это так, приятная мелочь.

Отец что-то прокряхтел. Венди вслушалась. Он спал. Спал и даже не скрипел зубами.

Взгляд прилип к проводнику перед ней. Ловец снов висел прямо напротив. Он-то и должен быть соединяющим элементом, но даже перечитать всю книгу было легче, чем не оплошать на практике. Изо дня в день она пыталась достучаться до сна родного человека, но не получалось. Иногда даже пыталась оказаться в сновидениях отца, но к нему, кажется, не приходили образы и картинки. Своего места у него не было, кроме этой квартиры. У Венди было так же, но родным местом был островок во сне.

Когда начинало клонить в сон, время теории оставалось позади. Пора было переходить к практике.

Ароматные палочки, что целый день лежали без дела, снова начали медленно тлеть, окутывая всё пахучим туманом. Для человека, который ищет дороги даже во сне, это важный вспомогательный элемент. Девушка засыпала сидя, всматриваясь в узоры ловца снов. Почти никогда сон не был для неё хаосом, что уносил сознание в неизвестном направлении. Она постепенно закрывала глаза, не меняя положения и не улетая слишком далеко.

Тогда на чёрном фоне появлялись самые яркие цвета. Это были направления, и их было много. Мосты, дороги, плиты, нити, даже потоки ветра — всё это куда-то приводило, но приходилось выбрать что-то одно. Каждый сон для Венди становился одним неповторимым результатом, и каждый раз она ждала, когда же наступит следующий вечер. Чтобы в этот раз точно найти, чтобы больше никаких неудач. Но каждое утро после поисков начиналось одинаково, будто надежду в ней насмерть забивали кувалдой.

В этот раз Венди снова пыталась навестить важного человека. Опять провал. После пары часов неудачных попыток мысли оказались в любимом месте. Каждый раз, как воздушные ноги наступали на поверхность, она могла оттолкнуться, чтобы пролететь на сотни шагов вперёд. Более того, поверхность могла появиться под ногами в любой момент, стоило лишь захотеть. Верх мог стать низом, чтобы все появившиеся табуны и стаи рванули к центру мира.

Венди предпочитала белое пространство, где желаемые вещи появлялись и пропадали, но не были статичными. Никаких постоянных облаков, водопадов, гор или чего-то масштабного. Её куда больше привлекали божьи коровки, которые прыгают на листьях папоротника, как на батуте. Чернозём снизу и тускло-жёлтое небо над ним держали этот мир с обеих сторон, чтобы он не раскололся.
Как только позади неё прозвучал голос, сердце чуть пополам не треснуло от неожиданности. Венди дёрнулась, быстро развернулась и одновременно отпрянула назад. Весь придуманный мир очень быстро исчез.

— Шутишь? Дьявол, ты что, шутишь? Как тебя сюда могло закинуть?

Собеседница не нашла что сказать. Девушка была повыше, с чуть более ярким каштановым цветом глаз и волос, чем у самой Венди. Волевая — это слово очень хорошо описывало незнакомку, но помимо него, ничего другого в голову не пришло. Она осматривалась по сторонам, выглядела растерянной, даже удивлённой, но не испуганной.

— О, мы с тобой виделись сегодня ночью, — спокойно напомнила она. — Буквально недавно. Ты помнишь?

— Конечно помню. Дьявол, ещё бы не помнить.

— А куда делась... вся эта картинка позади тебя?

— Это же я, получается, впервые встретилась с человеком в серпантине? Так, что ли?! — Испуганный тон сменился на восторженный. — Ты что, тоже веришь в связи асабикеши́?

— Какие связи, прости?

— У тебя есть в доме вот такая вещица?

Девушка с каштановыми волосами будто коснулась невидимой кнопки в воздухе, и на её месте появился уже знакомый предмет.

— Сонная паутина, ловец снов. Слышала?

— А, есть. Я купила её вчера. Мы, получается, где-то во сне, да?

— В серпантине, на перепутье, — важно поправила Венди. — Это особые сны, где люди могут контролировать всё происходящее. Это очень редкий случай, когда оба человека могут пересечься в серпантине. Но я тебя уверяю, — она снова указала на ловца снов, — вот из-за него мы и увиделись. В теории мы должны были заснуть примерно в одно время, с асабикеши́ поблизости, мыслями друг о друге и чем-то ещё, пока не уверена, чем именно. Это верный способ пересечься во сне. Вот только мало кто в него...

— А у меня на двери. Висит, эта... Паутинка, я имею в виду. Не поблизости.

— Тогда чушь, — та искренне удивилась. — Тогда я что-то прогадала. Или старые народы не совсем правы. Я первый раз встречаюсь здесь с человеком, который смог прийти ко мне, честное слово. Обычно брожу сама. Скажи, а ты, получается, думала о нашей недавней встрече?

— А ты?

Они сцепились взглядами, и пару секунд их позиция казалась принципиальной.

— Дьявол, ну, хорошо. Да.

— Аналогично.

— Ты, наверно, не местная, правильно?

— Не местная.

— Ну вот, я потому и запомнила. Думала, что ты отмороженная, а это просто опилки в голове. Без обид.

— Я недавно прибыла в город. И так выходит, что ты первый человек, с которым у меня завязался хоть какой-то разговор. Кроме шуток — здесь так себе с общительностью. Пока не удаётся выйти с кем-то на контакт.

Венди только пожала плечами, словно отвечая, что ничего удивительного в этом нет.

— Из-за этого, думаю, и пересеклись в серпантине. Ну, что друг о друге перед сном.

— А... — Было видно, что собеседница явно хотела спросить что-то одно, но потом резко передумала. — Прости, а сколько мы можем тут находиться?

— Пока твой сон остаётся невесомым. У всех по-разному. Но если тебя что-то разбудит там, пусть даже на пару секунд, то здесь ты просто превратишься в белое пространство, по типу...

— Я поняла, — собеседница, насколько это можно было сделать тактично, перебила и жестом попросила не продолжать. — Тогда пока никто из нас не стал белым пространством и всё такое, я...

— Я не стану, потому что хорошо контролирую свой сон.

— Верю. Скажи, ты учишься где-то, правильно?

— А почему незнакомый человек спрашивает меня об этом?

— Хотела бы пересечься в свободное для тебя время. Есть одно дело, с которым я одна не справлюсь. Но никакой гадости, просто сейчас могу не успеть объяснить.

— Стоп, — хотелось быть уверенной, что собеседница не юлит и они правильно друг друга поняли. — Это просто на поболтать или ты сможешь заплатить мне, если я смогу помочь?

— Второе.

— Тогда можем встретиться, — сразу отрезала Венди. — Валяй.

Возле головы собеседницы появилось подобие карты города. Девушка ни слова не ответила и лишь кивнула в её сторону, прося выбрать место.

— А ты быстро учишься, — Венди начала присматриваться и выбирать место получше. — Даже карту представить смогла.

— Я купила в киоске и вчера целый день её изучала. Вот и запомнила. Пока не знаю названий местных улиц, они сложные. Вот тут, значит? Этот клок, который как откусанные пышные усы?

— Да. Вот на этом перекрёстке в три. Послезавтра, — Венди указала на конкретное место, и то окрасилось синим.

— Спасибо.

Девушка протянула ладонь, сложенную лодочкой — это был жест первого приветствия на материке, Дамон-Тарре, после которого люди обменивались именами. Жест этот должен был быть взаимным и зачастую люди отвечали на него, чтобы не показаться бестактными. Лишь когда второй человек клал сложенную лодочкой ладонь поверх, считалось, что можно произнести своё имя и утверждать, что ты знаком с человеком. Но в Тораксе плевать хотели на изогнутые ладони, чувство такта и всю эту излишнюю манерность.

— Венди, — девушка даже не подняла руки, просто пожала плечами и произнесла своё имя. — Я всю эту театральщину не очень люблю.

— Моника Сэйль. Хорошо, я запомню твои слова. Мне кажется, тут привычные всем традиции немного не ужились и то ли...

Моника не договорила. Её новая знакомая вмиг пропала, без звуков или знамений, стоило просто моргнуть. Весь мир с его божьими коровками начал терять контуры и расплываться.

— Контролирует она свой сон... Оно и видно.

* * *

«Выключить».

Три агрессивных нажатия на крохотную надоедливую кнопку. Как же раздражала эта вибрация. Венди запустила руки в волосы и тихонько простонала. Сразу встать не получалось, нужно было подождать, пока силы появятся. Это чувство после ночного пробуждения — оно не походило на простую усталость: всегда болели зубы, всегда ощущалось, как что-то пульсирует в голове, а тело одолевает болезнь. Разбей кто-то о её голову стакан, Венди осталась бы сидеть в такой же позе, только лишь волосы бы запачкались в крови.

Только появились хоть какие-то силы, и девушка соскочила с подоконника. Через шесть минут она уже была на улице. Одно радовало: нестись по ночным переулкам — одно удовольствие. Не приходится вилять между людьми и ловить на себе недовольные взгляды.

— Я тут, — запыхалась Венди.

Здесь были не все из Хтоники, только пятеро. Все присутствующие и формировали собой основной костяк группы: две пары кулаков, ищущая, информатор и тёмная материя. Все слушали друг друга и не перебивали.

Шоэнт, как ей рассказывали, с детства вынюхивал секреты. Внешность его была совершенно не фактурной, и, посмотри обычный прохожий на сотни лиц за день, лицо Шоэнта он бы забыл одним из первых. Так и выходило, что у информатора оседали в памяти все детали, пока окружающий мир не обращал на него внимания. Руки его были исхудалыми, потому что его было кому защитить, но язык оставался длинным, хоть и был завит в три узла. Человек сей мнил себя выше и благороднее тех, с кем водился. Жизнь он забирал не битами и заржавевшими ножами, как остальные, а любимым мизерикордом, фамильярничал, трупов называл усопшими, а разбои — свиданиями. Оттого, что ходил он на подобные свидания каждый день, Шоэнт считался настоящим романтиком.

— Появилась лакомая щепотка свежих новостей, — сказал информатор. — Плюс одна проблема для наших друзей, а значит, плюс один заказ для нас. Одна зайка смылась с деньгами наших уважаемых «Древоточцев» и реши...

— Как?

Дарко разрешал перебивать только по существу и сам всегда делал так же. Шоэнт и правда иногда мог упустить ключевые детали.

— Вступила в их ряды. Пара вылазок под личиной «Древоточцев», а после — бам, и стащила сейф. Конечно, они искали её во всех ведомых местах. Пусто. Они-то её смогут найти, не сомневаюсь, но это вопрос срочный. Боятся, что до этого она вскроет сейф и просадит всё до последней монеты.

— Что они предлагают?

— Двести триптихов.

— Что они просят?

— Чтобы обошлось без внимания «Цикла». И вернуть сумму в полторы тысячи триптихов. За зайку ничего не говорили.

— Я понял. Идеально бы закончить до рассвета. Приступаем.

Как и всегда, начало было частью Венди. Шоэнт протянул ей резюме, где обязательно была фотография и основные данные о человеке. Так лучше представлялся образ, и дороги от этого меньше петляли. Проводница всё запомнила, а потом закрыла глаза. В этот раз нужно было всего с десяток минут. Десять минут, чтобы выловить абсолютно незнакомого человека из многотысячной толпы.

Закончить до рассвета получилось. Когда от Шоэнта и Венди уже ничего не зависело, за дело брались Бриккт и Нерра. Ищущая смотрела на происходящее и обычно думала о своём. В этот раз, когда человек ползал по полу и выплёвывал кровь, в голове плавали мысли о том, чтобы хоть немного выспаться по возвращении.

«Завтра должен быть спокойный день. Встреча. Главное — не забыть о ней», — свистело в голове.

Тем временем население Торакса уменьшилось на одного человека. Тело забросили в окно одного из домов, которые называли «заболевшими» — в такие и бездомные не всегда совались. Кроме битого стекла, пустых бутылок и неприятных сюрпризов, там мало что можно найти. Через сутки на ближайших улицах появились объявления с фотографией:

«Пропала сестра. Пожалуйста, срочно помогите найти за солидное вознаграждение».

Награда так и осталась у расклейщика.

* * *

Уже несколько джаэ[1], как удалось превратить дневное время из круговорота усталости и нервов в круговорот прожигания времени. Днём хотелось спать, практически постоянно. Против сонного состояния особо не повоюешь — днём просто-напросто не было деятельности, которая прогоняла сон. Хтоника редко оживлялась в светлое время суток, а прогулки заканчивались сном на ближайшей лавочке.

По правде, достаточно было бы выспаться днём всего раз. Но Венди просыпалась, и каждый раз атмосфера в доме душила её до изнеможения. И если сама она открывала глаза, то тяга к чему-то интересному всё ещё находилась в спячке. Книги пылились на полках, серпантин и сны ждали вечера, если повезёт. Либо снова готовить и слушать болтливого инвалида, либо опять закрыть глаза. На улицу не тянуло, хотя Венди знала, что стоит выйти, и мерзкое состояние развеется. Иногда прошагать до двери было куда сложнее, чем прикрыть веки. В первую очередь сложнее физически. Мышцы были слабыми, чтобы проветрить мозг, а мозг — чтобы напрячь мышцы. Только если Хтоника прикажет, только и только тогда.

Примерно с полудня до семи вечера нужно было просто отбыть, чтобы вялое и непонятно из-за чего изнурённое состояние прошло. Всё менялось раз в четыре дня, когда Венди пила прописанную врачом таблетку.

Злоупотреблять было нельзя, это она запомнила даже лучше, чем название диагноза. Ровно раз в четыре дня, и приступы сонливости в другие дни постепенно сойдут на нет. Глупый доктор, кажется, всё перепутал.

Таблетка давала драйв на весь четвёртый день, но не решала проблемы первых трёх. Одна пилюля с утра, и уже днём хотелось бежать вприпрыжку так же, как ночью и по вечерам. В такие дни Венди часто ловила себя на мысли, что вот же они, энергия и здоровье. И в серпантины хотелось, и даже весь дом добела отдраить. Достаточно было просто не потерять тонус. Но он стабильно пропадал на следующее утро. И снова три дня — олицетворение сонливости и дрёмы.

Бывало, заходил Кольг — давний товарищ отца. Он приносил еды и любил подолгу поболтать со своим другом. Неприятный, но полезный, потому что навещал не с пустыми руками. Третий день и в этот раз оказался совершенно бездарным, как и предыдущие два. Спать охота.

_____________________________________________________

[1] Джаэ — временной отрезок в тридцать шесть дней.