Неверная юность

30.09.2019. Пн. 13:35

Дарья стояла у института, прятавшегося в жилом доме, и наслаждалась теплом осеннего солнца, который играл с разноцветной листвой. Тонкие веки скрывали от света глаза, белые короткие волосы улавливали каждое слово ветра. Звонок, раздавшийся из глухого желудка здания, вывел ее из полудремы.

Дарья повернулась ко входу. Одного за другим двери выплевывали полупереваренных студентов. С трудом раздвинув пасть своего чудовища, на улицу вырвалась Кира. Обычно она многое замечала вокруг, но испытание подкосило ее. Не обратив внимания на Дарью, девушка понеслась по направлению к остановке.

– Ей! Куда Бежишь?

Кира обернулась и ее тело спустя мгновение остановилось. Изможденное лицо осветила улыбка, сменившаяся растерянностью.

– Почему не отвечала на мои сообщения? – спросила блондинка, серьезно посмотрев на нее.

– У меня завал на учебе, – Кира кивнула в сторону серого здания.

Хороший ответ, который даже не пришлось придумывать. Не ложь, но и не в полной мере правда. Сколько истины упускают люди, не умеющие правильно задавать вопросы. Попытка игнорировать подругу провалилась, хотя что могло бы быть проще, чем спрятаться от человека в городе-миллионнике?

– Я начала волноваться за тебя. И пришла спасать.

– Это кстати: у меня был ужасный день, – Кира подошла, стыдливо опустив голову.

– Тогда впереди терапия... – Дарья перестала сдерживать улыбку, потому что не могла долго злиться на дорогого человека.

Она повела измученную спутницу в магазин, где они купили горячие слойки с творогом и лимоном, Потом девушки дошли до Ленина, где в кофейне Дарья поздоровалась с бариста и попросила сделать два латте с собой.

Они уселись на подоконник в ожидании своего заказа. В заведение вошла неожиданная пара оборванцев. Маленький худой мужчина и крупная бесформенная женщина. Оба были в выцветших грязных вещах, которые и слепого оповестили бы о том, кто именно появился на пороге. Посетители понизили голос, казалось, даже музыка стала тише. Десятки глаз провожали их до кассы, где женщина достала из кармана пакет, вывалила из него на прилавок мелочь и низким голосом сделала заказ:

– Ореховый раф и латте с соленой карамелью.

Бариста, как будто не слишком удивленный, начал набирать 340 рублей из кучи монет.

– Неплохой вкус, – констатировала Кира, придвинувшись к спутнице.

– Да, они часто ходят в местные кофейни. Ни разу не видела их со стаканчиками из столовых и дешевых кофе-автоматов.

– Это же насколько должна быть сильной любовь к хорошему кофе, чтобы тратить на него последние деньги! – восхитилась Кира.

– Если человек сохранил в себе чувство прекрасного и стремление к эстетике, то для него не все еще потеряно, – улыбнулась Дарья, прикрыв нос широким воротником свитера.

Голос из микрофона оповестил:

– Два латте для Дарьи готовы.

Подруга удивилась:

– Ты разве называла имя?

Они забрали два коричневых стаканчика и вышли наружу.

– Не пей, подожди еще минуту, – приказала она, отдав напиток Кире.

Девушки вошли в сквер и побрели по тропинке. Раздался телефонный звонок, Даря взяла трубку.

– Да, мам, привет... Гуляю... С Кирой... Нет, сегодня не писал, – из прикрытого виском динамика раздавалось мягкое бормотание, в такт которого девушка медленно кивала. Минуту спустя она решилась прервать собеседницу: – Мам, давай, я перезвоню, когда освобожусь? Ну или уже вечером обсудим это... Хорошо, целую.

Она убрала телефон в карман и улыбнулась, как бы извиняясь за родительницу.

– Витер на три дня опаздывает с ежемесячным сеансом связи, и мама почти каждый час узнаёт, есть ли от него новости. Хотя я уже привыкла...

– Витер – это? – Кира прищурилась, пытаясь вспомнить упоминание о ком-либо с таким именем.

– Это мой старший брат Витя, но с детства к нему прицепилось это прозвище. Он даже паспорт хотел поменять, потому что это почти «ветер» – непокорный, своенравный и свободолюбивый, как он сам.

– А я и забыла о том, что ты не единственный ребёнок, – усмехнулась брюнетка.

– Мне и самой иногда кажется, что я одна... – в ее голосе звучала грусть. – Он с детства отличался от нас: будто из другой семьи. Или из другого мира. Ему всегда было безразлично мнение окружающих и чужие желания. И когда пришло время, он отправился на поиски чего-то по душе.

– И где он сейчас?

– Где-то в Индии, ищет просветления, – она изобразила улыбку и указала на свободную лавочку. Они ускорили шаг, чтобы не упустить место. Кира не стала продолжать расспросы.

Рядом со скамейкой стоял полысевший куст, на тонких ветках которого, словно серо-коричневые яблочки, качались воробьи. Они робко вертели маленькими головками в надежде уловить хоть малейший намек на угощение. Когда две путницы достали из сумки теплую выпечку, особенно нетерпеливые птицы спустились к ним, чтобы неделикатно заявить о своём голодном существовании.

– Теперь можно, – блондинка вручила одну слойку Кире.

Съев половину, девушки констатировали: «Это прекрасно!»

Крошки выпечки падали под ноги, привлекая голубей. Наглым воробьям, которые пытались вырвать кусочки еды прямо из их рук, доставалось больше. Они стучали по обуви, напоминая о себе, и садились рядом на лавочку.

Дарья решила пожертвовать большую часть своего обеда, и, на радость пернатым, вниз полетели лишенные начинки сухие части теста. Под ногами разворачивалась борьба за выживание: большие птицы боролись с мелкими за остатки булочки. Отрывая слишком большие куски, они не в силах были проглатывать их разом, поэтому, пытаясь скрыть свою добычу, улетали прочь. Другие терзали крохи, оставшиеся от трапезы более удачливых соперников.

Девушка звонко смеялась, когда очередной воробей осмеливался подлететь и лично забрать часть слойки. В ней не звучало ни ноты искусственности и фальши, в позах не проглядывало и штриха жеманства, каждый восклик восхищения или удивления был натурален, как сама природа.

– Пойдём, поищем белочек! – предложила блондинка, когда Кира доела свою слойку.

– Тут есть еще и белки? – удивилась она.

– Да, штуки три, как минимум. Появлялись в прошлом году. Они потрясающие!

Девушки встали и побрели по дорожкам парка. Долго ждать рыжих зверьков не пришлось. Обычная белка способна была привлечь внимание большего количества детей, чем самая интересная видеоигра. Как дудочник-крысолов, она увлекала их за собой, гоняя ораву ребятишек от одного дерева к другому. Желающие покормить, угостить, поймать – все они тянули к ней маленькие ручки.

– Что ж, эта уже занята, – грустно отметила блондинка, и они продолжили прогулку.

Когда они проходили по маленькой аллее под высокими соснами, Дарья остановилась:

– Чувствуешь? – она оглянулась и указала пальцем на яблоню, под которой лежали подгнившие плоды. Голуби расковыривали самые мягкие из них.

– Пахнет, как у бабушки в саду, – вспомнила Кира. – Целое ведро яблок, солнце палит, мошкара вокруг, собаки бегают. Мне десять, и я иду утром по бетонной дорожке в баню, чтобы умыться. Рядом курятник, из которого на меня ворчит индюк.

– Такое яркое воспоминание, – улыбнулась Дарья. – Вот бы создать этот запах, тогда ты сможешь возвращаться к нему, когда захочешь.

– К некоторым хорошим воспоминания тяжело возвращаться. Пусть прошлое останется в прошлом.

На другой полянке мелькнул еще один пушистенький зверёк. Он ловко прыгал с места на место и что-то быстро закапывал в листьях, выгибая маленькую спинку. Дарья непривычно высоким голосом, который появляется у каждого неравнодушного к котятам и щенкам, закричала: «Вот смотри! Какая хорошенькая!». Она достала из сумки пакетик с орешками, взяла несколько штук и протянула открытую ладонь. Белочка сразу заметила угощение и в три длинных резких прыжка преодолела расстояние между ними. Взяв два ореха, она ускакала, чтобы зарыть свою добычу.

– Пойдём, Белоснежка, – улыбнулась Кира, наблюдая за ней.

Что-то в этой сцене вдруг показалось ей очень знакомым. Наивность, любознательность, открытость всему миру, любовь, которую Дарья дарила каждому живому существу...

– Нет, теперь ты! – протестовала блондинка.

– Не хочу я кормить белок, они наверняка разносят заразу.

– Не будь такой букой, возьми орешки.

Кира попала под действие ее обаяния и сдалась. Рука с коричневыми ядрышками вытянулась по направлению к зверьку, и он повернул к ней мордочку.

– Только не дергайся, а то спугнешь, – шепотом предупредила Дарья.

Девушка сидела неподвижно, белочка подбежала ближе, дотронулась одной маленькой лапкой до ее пальца, а другой взяла орех и быстро убежала.

– Ты это видела? – засмеялась Кира.

Они продолжили прогулку.

– Я думаю, – начала Дарья с хитрой улыбкой, – что ты гораздо добрее, чем пытаешься казаться. В тебе много света, который ты скрываешь от людей, но он слишком яркий.

– И зачем мне скрывать что-то?

– Не знаю. Почему-то многие стыдятся показывать свои хорошие черты. Быть циником и нигилистом модно. Никого сейчас ничем не удивить.

– Мы всего лишь люди: уязвимые и слабые. Наверное, страшно такое признавать... – предположила Кира. – А ты всегда такая?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты будто не можешь надышаться каждым мгновением. Так смотрит на мир тот, кто смирился со смертельным диагнозом и пытается насладиться любой мелочью жизни.

Дарья подняла бровь:

– А ты видела много таких людей?

Кира помолчала, прежде чем ответить.

– Мою прабабушку. Она умерла, когда мы гостили в Армении. В свои восемьдесят пять она была будто самой счастливой на свете женщиной. У нее болели ноги, руки, сердце – у нее все болело, знаешь... Но могу поклясться, что не было в мире никого счастливее нее. Жаль, у меня не было тогда фотоаппарата, но я хорошо запомнила ее лицо: оно выражало покорность судьбе, благодарность, тихую радость, умиротворение. Она сидела на крыльце по утрам и вечерам, когда солнце не пекло, наблюдала за игрой дворовых собак, слушала пение птиц, пила чай... Она наслаждалась вкусом простой еды. Мне кажется что это несправедливо, что у человека отнимают жизнь как раз тогда, когда он научился жить.

– Всем стоит научиться радоваться обыденным вещам, независимо от возраста и состояния здоровья, – констатировала Дарья, мягко улыбнувшись.

– Но люди начинают ценить что-то, только когда оно исчезает. А ты не такая. Словно знаешь какой-то неведомый миру секрет.

– Это не так. Мне далеко до тайн мира: свои бы разгадать! – она вздохнула.

– Так и не рассказала родителям о конкурсе?

Дарья покачала головой.

– А Владу?

– Нет. Все очень усложнилось, и теперь я совсем запуталась... Не хочу об этом говорить.

С Владом они не разговаривали по телефону с того самого вечера. Общение их ограничивалось теперь лишь сухой перепиской с кратким описанием новостей за день. Она не решалась спросить у него, что он чувствует и что их ждет теперь. В глубине души она надеялась, что когда-нибудь он забудет эту прогулку, но отчетливо понимала, что такие воспоминания оставляют глубокие шрамы.

Пару минут они шли, ничего друг другу не говоря.

– Извини за то, что не отвечала, – вдруг вернулась к забытой теме Кира.

Дарья догадывалась об истинной причине молчания и решала перевести тему.

– Я прочла "Портрет Дориана Грея".

– И как?

– Честно? – блондинка набрала в легкие побольше воздуха. – Потрясающе! После первой же главы пошла покупать книгу на языке оригинала. С каждой страницы собираешь совершенные по форме бриллианты мыслей.

– Я знала, что ты оценишь, – Кира удовлетворенно кивнула головой.

– Только... – Дарья медлила.

– Что?

– Как давно ты сама ее прочла? – какая-то догадка плясала в глазах блондинки.

– В лет шестнадцать. А что?

– Мне кажется, – начала она нерешительно, – что ты очень похожа на Лорда Генри. И я вот не могу понять: то ли это совпадение, то ли ты играешь роль, которая не для тебя написана... Прости за такие мысли.

После молчания Кира предложила:

– Давай поговорим об этом в другой раз: слишком личная тема.

Дарья догадалась, что речь, вероятно, о тех месяцах, которые подруга провела дома.

– Конечно, как скажешь... Мне не хватало наших переписок и разговоров, – призналась она. – В моей жизни не было людей, с которыми было так интересно общаться. Честно говоря, это нелегко: ты не похожа на других людей. И я не хотела верить, что потеряла тебя навсегда.

Кира горько улыбнулась:

– "Мы видим только то, что видеть мы хотим

И, потеряв контроль, бывает,

Как мотыльки, на свет огня летим

И удивляемся, что он нас убивает".

– Что это?

– Стихотворение, которое я написала в четырнадцать. Оно ужасно банальное, но точно описывает ситуацию.

– То есть я мотылёк, а ты – опасный огонь?

– Думаю, так и есть.

– Но лететь навстречу – это мой выбор.

Несколько минут они шли в молчании.

– Ты говорила, что у тебя нет фото для портфолио, – начала вдруг Дарья. – Можешь сфотографировать меня.

– Еще один опасный маневр, – усмехнулась брюнетка. – Не хочу утруждать тебя такой ерундой, у тебя, наверное, своих дел полно, да и в воскресенье конкурс.

– Не говори глупостей! Я буду рада помочь: мы же друзья.

Кира тепло посмотрела на нее и растроганно улыбнулась:

– Правда?

– Да, конечно! Я не модель, но с чего-то же надо начинать.

– Тогда будем учиться вместе, – на лице Киры загорелся энтузиазм. – Как насчет пятницы?

– Без проблем, я буду свободна сразу после учебы.

– У меня в квартире белые стены, есть пара ламп, чтобы поэкспериментировать с освещением... Сможешь приехать?

– Конечно.

– Тогда возьми нейтральные вещи: белую рубашку, водолазку, брюки или джинсы... А еще тот комбинезон: ты обещала мне!

– Хорошо, – рассмеялась Дарья. – А ты найди снимки, которые хочешь повторить.

– Не знаю, как отблагодарить тебя.

– Пары приличных фото для аватарки будет достаточно.

Дарья взяла ее под руку и повела дальше по застеленной листьями дорожке – прочь от неприятных тем для разговора.