Глава 43. В последний раз оглянуться...
... Ни верха ни низа — лишь абсолютная тьма вокруг. Слышится громкое размеренное тиканье — словно само Время отсчитывает мгновения: кат... кет... кат... кет... кат... Капля за каплей утекают жизненные силы в прошлое...
«Сколь бы ни было долгим и дальним твоё странствие, у тебя всегда есть возможность вернуться, Светлый Воин. Дверь останется открыта.»
Низкий, глубокий голос Лодочника звучит совсем рядом, и Странник оглядывается в надежде увидеть таинственного Хозяина Подземных Чертогов. Но видит лишь бледные испуганные лица спутников.
«Со мной те, кто для меня всего дороже. Моё единственное сокровище. Они верят мне, готовы следовать за мной. Я должен вывести их из этой бездны!»
Кет...Кат... Кет... Кат... Кет...
«Они верят мне. Готовы следовать за мной. Я в ответе за них!»
Собравшись с мужеством, Странник делает шаг. Ещё один...
То ли не поверхность озера блеснула во мгле? Нет! Зеркало! То самое, за которым Путь! Контуры его тусклой серебряной рамы проступают во мгле.
Ладони вытянутых рук упираются в холодную, гладкую поверхность. И хохот, зловещий, пробирающий до оторопи — и торжествующий! — едва ли не оглушает. Леденящая боль пронзает плечо, подбирается к сердцу...
«Никто не в силах помешать тебе, Странник! Никогда не порвётся Связующая Нить, соединяющая с теми, кто сберёг память о тебе в сердцах — они верят и ждут тебя. Там, по ту сторону грани.»
«Нужно лишь сделать шаг...»
***
Оливер проснулся в холодном поту. Тело сотрясала лихорадочная дрожь. Бездна, полная зыбкого чёрного тумана, голос Хозяина Подземных Чертогов, хохот Эала, которого чародей считал давно поверженным, бесконечность падения в никуда — всё это лишь привиделось?!.. Взгляд упал на часы на стене, громко тикающие и мерно раскачивающие маятником.
«Четыре утра... А можно подумать: глубокая ночь. Пора вставать!»
Оливер резко сел, схватился за занывшее плечо.
«А может, действительно, то был он? – подумал маг. И сам себя оборвал: – Хамбаг! Просто-напросто ты, милый мой, пытаешься найти какое-то оправдание собственным страхам.»
Поднялся, быстро натянул джинсы, свитер. Прислушался к теме «Аркейн», донёсшейся из комнаты Джейн. Не доиграв до конца, мелодия прервалась: видно, подруга «вырубила» будильник. Тихий щелчок выключателя в коридоре, звук осторожных шагов... Невольно усмехнувшись, Оливер отправился следом.
В спаленке дочери, куда Оливер вошёл на цыпочках следом за Джейн, царила почти такая же темень, как в его видéнии. Свернувшись уютным калачиком под толстым пуховым одеялом, Прия тихонько посапывала.
«В другой раз я бы не стала её будить, – подумала Джейн, задумчиво глядя на милое лицо дочери, сейчас казавшееся таким детским. – Но...»
Словно прочитав её мысли, проникнувшие сквозь завесучуткого забытья, Прия раскрыла глаза.
– Что? – спросила он немного сипло спросонья. – Уже пора?
Джейн кивнула, предприняв попытку улыбнуться.
– Я готова, – сообщила девушка, выбираясь из постели. – Доброе утро, папа!
– Доброе, Цветочек, – откликнулся маг. – Вижу, ты уснула при полном обмундировании...
– Чтобы не тратить время, – отвечала Прия, оправляя свитку. Ту самую. – Хорошо, что Хари тоже встал, – сказала она, услышав, как хлопнула дверь ванной комнаты: брат отправился умываться.
Завтракали быстро, по-походному. Хлеб с маслом, яйца в мешочек, сыр, колбаса — то, что оставалось из запасов. За едой почти не говорили: вовсе не из соображений этикета, и не потому, что нечего было обсуждать. Слова не шли на ум.
– Как странно всё это, – наконец едва слышно пробормотала Прия, отстранённо мешая ложечкой в чашке с чаем. – Сознавать, что прощаешься с этим милым городом, знакомыми... всем. Навсегда.
– Когда-нибудь в жизни может всё кардинально измениться, – отвечал Оливер. – Не зависимо от того, готов к этому, или нет.
Хари пристально поглядел на мага. Несомненно, этот человек знал, о чём говорил.
«Может быть, я ещё не до конца осознал, на что мы все решились, – подумал юноша, – но... Мне спокойно.»
Прия положила ложечку на блюдце.
– Я взяла с собой Баха, – прошептала она, будто обращаясь к этому ничтожному предмету обихода. – H-moll Messe.
– А я WO, – усмехнулась Джейн, кивнув дочери. – И Gloria Вивальди.
Оливер улыбнулся краешками губ. «Ну, разумеется.» Они брали с собой воспоминания об этом мире. Он — тех, кого потерял когда-то и обрёл вновь.
Настенные часы показывали половину пятого.
– Ну что ж? – молвил Оливер, поднимаясь. – Пора...
Чарли спрыгнул со спинки софы и громко мяукнул, подбадривая Странников. Проводник во времени радовался грядущему.
***
... Маленькая убогая спальня с плотно зашторенными окнами напоминала склеп. Мужчину, лежащего ничком на измятой, грязной постели, можно было бы принять за труп, если бы не звуки его хриплого дыхания.
«Ну что же, мой друг? Близится час, когда каждый из нас получит то, о чём мечтал? »
Низкий голос Приятеля, звучащий в голове Одержимого причинял боль. Мужчина застонал, беспокойно заворочался. Промычал что-то нечленораздельное по-бабьи высоким голосом, и можно было подумать, что тот поддерживает беседу со своим хозяином. Но он по-прежнему находился в объятиях Мофея.
«Долгий путь пришлось пройти... – продолжал тем временем размышлять Эала. – Беспамятство, смерти подобное, потом осознание потери всего... но не разума! Не голод, но нестерпимая жажда терзала меня, и, понимая, что, если не найду источник, то исчезну: ведь девчонка, что, сама того не ведая, протащила меня в этот прóклятый мир, осталась для меня закрыта.
Слава великому Мраку, компаньона мне не пришлось долго искать. Ведь это так просто: играть на слабостях! Тем паче, у меня было чтó предложить в обмен на ничтожную услугу: богатство, могущество, власть без границ... О! Всем эти я располагал когда-то, но теперь...
Мне нужно было набраться сил, и компаньон мне с радостью помогал — особенно, когда доводил едва ли не до сумасшествия эту маленькую глупую ведьму, тираня её, и её детей. О, она была так от него зависима! Я не ожидал, что она решится с ним разбежаться...
Но сегодня один из нас получит то, к чему так долго подбирался.»
– У-у-ху-хю-хю-хю-у!!!..
Исторгнув из горла клокотание, напоминающее совиное, одержимый перевернуся на бок — и грохнулся на пол, но при этом продолжал крепко дрыхнуть. Вполне вероятной причиной являлись снотворные капли, принятые накануне вечером.
«Ленивая тварь... Стоит тебе напомнить, как следует слушаться.»
Словно электрический заряд прошёл через тело одержимого — такова была ярость Эала.
«Вставай, раб!»
Страдальчески всхлипнув, одержимый медленно приподнялся на локте, надавил большим и указательным пальцами свободной руки на смеженные веки. Кое-как приняв вертикальное положение, медленно, волоча ноги, словно древний, страдающий Паркинсоном старик, прошаркал к окну, отвернул край шторы. Свозь замызганное стекло на него глядела туманная предрассветная темень. Над городом, дремлющем в предрассветной тишине, разнеслись гулкие удары церковного колокола: БОММ... БОММ... БОММ... Три четверти... чего?
Вытащив из кармана мобильник, одержимый нажал на кнопку. Треснутый экран засветился синим.
– Без десяти пять... Какая рань! – пробормотал одержимый, и, вскрикнув, прижал ладони к вискам, пронзённым болью.
«Добыча готовится выйти не тропу. Пора отправляться в путь.»
***
... Они уходили, отринув сожаления. Ибо сожаления подобны тяжким цепям — тем, которыми был прикован к своим сундукам Джейкоб Марли из истории об Эбенейзере Скрудже. Странникам во времени не присущи привязанности.
Они уходили тихо. Они так боялись побеспокоить старинный город, сладко почивающий под пушистым белым одеялом плотного тумана. Город, с которым было сопряжено столько воспоминаний! Их странники уносили с собой, как бесценное сокровище.
Заброшенные железнодорожные мастерские, доживавшие свой недолгий столетний век за проржавевшей сеткой ограды, прощайте! Спасибо вам за то, что когда-то дали приют одному из нас. Он будет помнить о вас.
Ах, вокзал, твои платформы тихи и пусты; ты отдыхаешь в ожидании прибывших поездов, и шумных, суетливых, утомлённых долгой дорогой пассажиров, и сонно прислушиваешься к не всегда разборчивым на слух объявлениям, несшимся из динамика. Благодарим за мимолётную встречу на твоём перроне, и за мудрость, которой ты научил: мы уходим, чтобы вернуться вновь... когда-нибудь. Мы будем помнить о тебе.
Прощай, милый добрый Шверин с твоими старыми улочками, церквями и домами, некоторые из которых помнили Фридриха Великого и непревзойдённого Хертеля, с твоими прекрасными очами-озёрами. Может быть мы с тобой ещё свидимся когда-нибудь, если то будет угодно великому Провидению...
Минуя угрюмое массивное здание Штадтхауза, погружённое в летаргию до окончания рождественских праздничных каникул, Странники спустились по привокзальной улочке к Пфаффентайхь. Там на всё ещё не растаявших островках льда дремали чайки и утки; объятый туманной дымкой пруд казался диковинным небесным островом, спустившимся на землю, и оттого, наверное, старинные здания взирали на него с полусонным чопорным удивлением. Немного постояв на широких ступенях, спускающихся к воде, Странники двинулись дальше.
Свернув с Фридрихьштрассе в мощёный переулок, узкий и кривой, они вышли к Большому Дому, величественно возвышавшемуся над красными и серыми черепичными крышами людских жилищ.
– Он похож на мудрого старца-пилигрима, устало взирающего на мир и людей вокруг, – проговорила Джейн, останавливаясь у железных ворот галереи и с трепетом скользя взоромпо кирпичнымстенам и узкие готические окна-витражи.
– Словно перст, воздетый к Небесам, – задрав голову, Оливер устремил взгляд ввысь: острый верх шпиля Храма Господня терялась в туманной тёмной вышине. И добавил вполголоса: – Надеюсь, теперь нам повезёт больше, чем мне когда-то...
Чарли, восседающий у него на плече, точно попугай Джона Сильвера, издал тихое «Мурьк!», выражая собственное мнение.
Внезапно налетевший порыв холодного сырого ветра распахнул полу мантии чародея. Резко скрипнули в утренней тишине петли калитки.
– Надо же! – удивлённо воскликнул Хари. – Забыли запереть!
– Или открыли специально для нас, – усмехнулась Прия. – В честь Рождества.
Так, или иначе... Странники вошли внутрь. Их шаги гулким эхом отразились от выбеленных стен и стрельчатого свода. Вот и дверь...
– Эм... Нолли?
Волшебник обернулся. Зелёные глаза подруги были скептически прищурены.
– Ты уверен? Здесь четыре двери.
Оливер покачал головой: он помнил. На стене рядом с э֜той виднелся знак. Предпочтя роль наблюдателя, фамильяр соскользнул со своего «насеста» и уселся в паре шагов.
Беззвучно произнеся слова молитвы, маг сотворил отпирающее заклятие, потянул за изогнутую железную ручку...
Безрезультатно. За заветной дверью оказалась глухая стена. Оливер провёл ладонью по кирпичам: кладка была старой. А если он и вправду ошибся?
– Это не здесь.
Оливер обернулся. Джейн была бледна как полотно, но сощуренные глаза сверкали как у кошки. Чародейка шагнула вперёд, провела ладонью по потемневшим от времени деревянным доскам. Пристально поглядела на друга, покачала головой.
– Я... не чувствую.
Оливер и сам это уже понял. Он хотел сказать что-то, но вдруг застыл, прислушиваясь к звуку приближающихся шагов, донёсшемуся снаружи. Замерли и его спутники.
Охнув, пробормотав что-то орассеянности, в галерею вошла стройная девушка в белом пальто. И застыла как вкопанная, изумлённо таращась на Странников.
– Джейн? – наконец нашлась она, узнав чародейку. – Какими судьбами в столь ранний час? И...
– Анна, мы... – Джейн пришлось пустить в ход всё своё актёрское мастерство, чтобы знакомая не заметила её растерянности. – Мы просто... Просто гуляли.
Джейн вскинула руку, глядя знакомой в глаза, провела перед её лицом.
– Ох, и я тоже! – глуповато хихикнув присовокупила Анна и, стянув красную кожаную перчатку, откинула за спину длинную светлую прядь. – Такое чудесное утро, и я забыла запереть калитку.
(Оливер, Хари и Прия быстро переглянулись.)
– Вы, наверное, решили, что Галерея открыта, – заметила Анна.
– А ты?
– А я живу здесь, – девушка махнула рукой, – последняя дверь.
– Здорово ты устроилась, – Джейн многозначительно приподняла брови. – Рядом с Домом...
– Как монахиня, – отшутилась Анна. Подмигнула Оливеру. – Кстати, со счастливым Рождеством вас!
– Взаимно!
Попрощавшись, Странники восвояси покинули галерею. Только, когда за их спинами заскрежетал ключ, поворачиваемый в замочной скважине, Джейн захотелось обернуться. На прощание.
Они вышли на площадь. Недвижно замершая большая рождественская пирамида и домики-киоски с окнами, закрытыми ставнями, казалось, застыли во времени под полупрозрачным белесым тюлем.
– Ломиться головой в стену, зная при этом, что дверь рядом, — это безумие,– сказала чародейка, останавливаясь у каменного монумента. – Рано или поздно можно как минимум схлопотать сотрясение мозга, или, в худшем случае, проломить череп... – она обернулась и пристально поглядела надруга. – Нолли, ты ведь помнишь, где мы встретились! Грот Отлучённых.
– Грот Отлучённых... – эхом повторил волшебник.
Конечно! Разве он мог забыть об этом?
– Я глупец, леди Джейн, – пробормотал он.
«Торопитесь, Странники! – раздался в его голове голос Коррарка. – Пока Время играет на вашей стороне.»
Оливер задрал голову: там, в тёмной вышиневорон парил едва различимой тенью.