Глава 34. Ошельник
***
– Взгляни-ка, леди Джейн!
Войдя с этими словами в гостиную, Оливер взгромоздил туго набитый рюкзак из зелёного брезента.
– Ой! Ви мене пугаете! – подражая одесскому выговору, чародейка всплеснула руками. – И шо ето ви надумали лишать мене покоя?
Оливер расстегнул коричневые кожаные ремешки и извлёк из рюкзака на свет Божий длинную чёрную свитку с солнечно улыбающейся анимешной девочкой на спине, цветами сакуры на рукавах и надписью Anime спереди.
– Здорово! – кивнула Джейн одобрительно. И она догадалась, какой последует вопрос.
– Как ты думаешь... – Оливер в смущении замялся. – Ей понравится? Ты сказала как-то раз: она любит чёрное...
– Уверена, что понравится, – кивнула Джейн, с улыбкой разглядывая футболку, повешенную на спинку стула. – Нолли...
–Э-э... Ты не могла бы передать ей?.. – проговорил Оливер, смущаясь. Он от чего-то избегал называть имя той, для которой приобрёл вещь.
Джейн чуть склонила голову на бок и, прищурясь, поглядела на названого брата.
–Ты мог бы сделать это сам, Нолли, – сказала она. – Прия, наверняка обрадуется. Считаю, так поступить было бы лучше, чем если...
Взгляд волшебника, брошенный на Джейн, чересчур выразительный, заставил её умолкнуть на полуслове. Покачав головой, Оливер подошёл к полке, на которой в идеальном порядке выстроились DVD, и, взяв с неё крохотную фигурку Радагаста, притворился, что изучает её.
Джейн понимала его; ей даже не было необходимости прибегать к телепатии.
– Зачем ты продолжаешь винить себя, Нолли? – спросила чародейка, делая шаг к другу. – В чём?!
Оливер вздрогнул, сутулился, продолжая «гипнотизировать» статуэтку.
– Послушай-ка, – Джейн дотронулась до его плеча. – Неужели виноват в чём-то тот, кто, перешагнув порог смерти, вернулся в мир, в котором оставил тех, кто ему дорог, при этом едва ли думая о себе?! Тот, кто стольким пожертвовал ради добра, и — я уверена! — готов пожертвовать и жизнью снова?!!
Оливер молчал.
Погода словно откликнулась его настроению. Воздух потемнел: тяжёлые свинцово-серые тучи закрыли небо; хлынул ливень, смывая пыль и июльскую жару. Тугие струи забарабанили в окно и балконную дверь.
– Знаешь, – тихо проговорила Джейн, – онá до сих пор вспоминает сказку. Ту, что ты рассказал ей в тóт вечер, последний на Земле для тебя.
Оливер резко обернулся. На мертвенно-бледномлице горели глаза.
–Да-да, – бледно улыбнувшись, продолжила Джейн, – о Животворящем Кирпиче. Ей снится, — в последнее время всё чаще, —тот самый вечер, и добрый чародей со светлыми очами.
– Как же... ?! – Оливер был изумлён. – Ведь память её!..
– Да. Изменена.
– Значит, она вспоминает...
Оливер поставил на место фигурку Радагаста.
– Есть такие вещи, перед которыми любая магия бессильна, – едва слышно проговорил он, опускаясь на край кушетки; фамильяр, возлежащий на спинке, тонко мяукнул. – Мне-то уж это хорошо известно.
Дождь, немного стихший, уютно шуршал за окном. Стоя у балконной двери, Джейн задумчиво глядела на «подтёкший» пейзаж двора и высокие пирамидальные тополя, чуть колышущие мокрой листвой. Радуясь, что она сейчас не видит его, Оливер смахнул рукавом набежавшие слёзы.
«Когда-то, ещё не ведая, что ты реальный человек, а не персонаж из романа, – случайно «подслушал» Оливер мысли чародейки, – я всей душой желала, чтобы твоим злоключениям пришёл конец, и ты обрёл счастье. Увы, жизнь отличается от истории, написанной на бумаге.»
– Я... – Оливер хрипло прокашлялся. – Я благодарен тебе за то, что ты стала доброй, любящей матерью для неё. Моего Нежного Цветочка... Я и вправду счастлив, милая леди Джейн. Для меня достаточно видеть вас хотя бы изредка, пускай даже мимолётно. Быть уверенным в том, что у вас всё хорошо.
– Сознательно обрекать себя на изгнание, лишь предполагая, что будешь отвергнут... Что ж... – Джейн вздохнула. – А уж не ты ли сказал пять минут назад: есть такие вещи, перед которыми любая магия бессильна?..
***
... Комната и образы утратили чёткость, звуки стихли. Словно на сцену одна за другой медленно опускались кулисы из тёмного полупрозрачного тюля, отделяя прошлое от настоящего.
Золотистое сияние позднего утреннего солнца проникло сквозь веки, прогоняя прочь остатки сна. Оливер перевернулся на бок, спиной к полузашторенному окну: он не очень хорошо переносил яркий свет.
«Подсознание в очередной раз взяло на себя роль наставника, вернув меня назад во времени. Чтобы я смог увидеть себя со стороны и сделать выводы.»
С улицы донеслись звонкие голоса соседских ребятишек, затеявших, судя по выкрикам, весёлое катание с горки.
«Я предпочитал оставаться в тени,– продолжал Оливер размышлять. – Да, я был отвратительно малодушен, настолько, что придумал легенду о «Рыцаре-невидимке», пряча за ней собственную трусость! Вот только Провидение распорядилось иначе.»
Привычно толкнув носом тихо скрипнувшую дверь, вошёл Чарли. Неслышно переступая мягкими лапами по ковру, фамильяр пересёк спальню, с тихим мурлыканьем вспрыгнул на тахту, улёгся около подушки. Довольно «затарахтел».
«Но что лучше? – продолжил волшебник диалог с самим собой, скользя рассеянным взглядом по серебристому узору на обоях. – Вымысел, ложь? Или, всё же, правда? Яркий свет, прогоняющий тьму опьяняющего неведения, или зыбкий туманный сумрак, скрывающий истину, могущую причинить страдания? Как там у Булгакова: «Правду говорить легко и приято»?..»
«Есть такие вещи, перед которыми любая магия бессильна...» – вдругвспомнились собственные слова, повторённые Джейн.
Резкий звук захлопнувшейся двери заставил Оливера содрогнуться.
«Ушла...Кажется, она упоминала о том, что договорилась о занятии с учительницей по вокалу...»
Он взглянул на Часы, дремавшие на запястье.
«Пятнадцать минут одиннадцатого... До её возвращения ещё порядочно времени.»
Оливер поднялся. Слишком поспешно: его повело, и, он был вынужден опереться о стол. В ушах шумело.
– Слабак! – пробормотал он сквозь зубы, отчаянно злясь на самого себя. И ощутил укол стыда: он был слаб и морально.
«Трудный путь избрал ты, воин-эльф.»
Оливер вскинулся и взглянул в окно. На крыше соседней пятиэтажки чернел силуэт Коррарка.
«Осуждаешь моё решение?»
«Я не судья тебе, Светлый. Ты волен сам избирать путь. Я лишь Видящий.»
Детишки, перестав кататься с горки, затеяли шумный бой снежками. Вертолёт неотложки, пророкотавший в небе, был немедленно переименован во «вражеский объект». Только никто из них не мог видеть огромной чёрной птицы на крыше.
«Прошу тебя, Коррарк! Будь рядом с ней.»
«Я с радостью выполню твою просьбу, Светлый Странник.»
***
... Из гостиной в коридор доносились сквозь неплотно прикрытую дверную створку голоса: работал телевизор.
«... – Это чакра огня, – наставлял мудрец юного ученика. – Она находится в животе. Эта чакра отвечает за силу воли; её блокирует стыд. Чего ты стыдишься? Когда ты разочаровал себя? Тебе не найти равновесие, если ты отвергнешь эту часть своей жизни...»
Оливер, застёгивавший крючки на мантии, замер. Как будто это не Аангу были заданы вопросы, но ему!
«... – Четвёртая чакра находится в сердце. Она отвечает за любовь; её блокирует скорбь. Вспомни всю скорбь, что у тебя была в жизни. Ты пережил большую потерю. Но любовь — тоже форма энергии. И она — повсюду. Те, кого ты любишь, не исчезли из этого мира. Они остались в твоём сердце, и переродились благодаря новой любви.
Пусть боль течёт сквозь тебя...»
«Мудрец прав, – подумал волшебник, доставая с полки шарф. – Так было с Ричардом когда-то. Переродился и я...»
– Оливер?
Вздрогнув от неожиданности, он замер, затем обернулся. Джейн стояла на пороге гостиной, облокотившись плечом о дверной косяк, и пристально глядела на друга.
– Уходишь?
– Да, – наконец, тихо ответил Оливер, пряча глаза, словно провинившийся школяр.
– Почему ты хочешь уйти именно сейчас? – скрестив на груди руки, Джейн наблюдала, как Оливер обматывает шарф вокруг шеи.
– Так будет лучше.
– Ты уверен?
Оливер кивнул.
– Ведь ты так и не объяснился с ней!
Оливер обернулся, пристально поглядел на чародейку.
– Это решение отнюдь не спонтанно, милая леди Джейн. Я... – он потеребил длинную бордово-жёлтую бахрому шарфа. – Я не имею права вторгаться в её жизнь так грубо. Беспокоить её чувства.
Джейн медленно покачала головой.
– А ведь ты подумал за неё, мистер Оливер Эдвин Флэминг! Не предоставив ей...
– Я подумал, да, – перебил чародей, возможно, слишком поспешно. – И рассудил: так будет правильнее, если уберусь с её дороги, и унесу с собой эту тайну... хоть она меня и... тяготит, – добавил он тихо. И, вскинув голову, улыбнулся. – Достаточно того, что я буду рядом, и смогу её защитить...
– Нолли!
Оливер вскинул руку, останавливая её, покачал головой.
– Я принял решение, – сказал он, снова улыбнувшись. – Не кори меня за это, сестричка!
Поправив скрипичный футляр за плечами, он накинул на голову широкий капюшон мантии и взялся за дверную ручку.
– Постой!..
Поспешно удалившись на кухню, чародейка вскоре вернулась с небольшим холщёвым свёртком в руке.
– Вот... Здесь зелье, и ещё кое-что...
– Благодарю, – Оливер слегка поклонился, принимая свёрток.
Джейн кивнула и опустила голову, пряча глаза, блестевшие от слёз. Она содрогнулась, когда стукнула дверь, захлопнувшаяся за спиной названого брата. Прислушалась к затихающему стуку каблуков мага, доносящемуся с лестницы.
«Да, конечно. Ты принял решение, чародей. А я... Я поступлю так, как подсказывает мне сердце. И ты ничего не поделаешь!»
***
День выдался холодным и ясным. Только совсем другая погода была на душе чародея, шагающего по заснеженному тротуару мимо новых «бруталистических» домов, выстроенных на месте недавно снесенных старых и заплесневелых полторасталетних «клоповников».
«Не имею права. Я. Не. Имею. Права.» Короткая фраза прокручивалась в голове вновь и вновь, «отутюживая» мозги, отодвигая другие мысли на задний план. Он едва замечал прохожих, почти не глядел по сторонам, бредя прочь.
Стоя на обочине у «зебры» и ожидая, когда наконец загорится «зелёный человечек» на светофоре, он случайно обратил внимание на какого-то паренька, неотрывно глядящего на него. Паренёк показался знакомым... Какое это имело значение?
«Пусть всё остаётся как было», – сказал он себе мысленно, шагая вниз вдоль Кольца Оботритов.
«Но это невозможно, мессир! – позволили себе вмешаться Часы. – Ваши пути переплелись заново.»
«С этим не поспоришь, мистер Тик-Так.»
Мимо с гудением промчалась тяжёлая фура.
«Наши пути переплелись заново... Странное же это было место, где произошла наша «встреча»! Словно из другого мира, но удивительно похожего на наш...»
Он свернул на Висмарше Штрассе, и приостановился, глядя вслед 1-му трамваю, мчавшемуся, стуча колёсами, в сторону вокзала. Может быть Прия садилась именно в этот вагон в тóт вечер...
«Тому, кто завлёк её в ловушку, было выгодно причинить ей вред, а может, и уничтожить... Да только на то не было воли Провидения.»
... Огороженный железной решёткой старый полуразрушенный особняк равнодушно взирал тёмными провалами окон без стёкол на заснеженную улицу, автомобили, пешеходов, куда-то зачем-то спешащих, и на Оливера Флэминга, привычно пробравшегося на «запретную территорию» меж искривленных проржавевших прутьев.
Тишина, царившая за трухлявыми, изъеденными плесенью стенами показалась волшебнику не настороженной, как обычно, но давящей, гнетущей. Такая тишина бывает на похоронах.
«Соскучился, дружище? – мысленно обратился Оливер к старому Хозяину этих давно потерявших былой лоск трухлявых стен, не придавая особого значения собственным ощущениям. – Ожидал меня позавчера, а я явился спустя два дня. Может, ты поможешь мне разобраться в этом лабиринте заблуждений и догадок?»
Обычно Хозяин давал чародею знать, что он слышит его: хлопал рассохшейся рамой в просторном замусоренном помещении, в котором когда-то, ещё до первой мировой располагалась французская пекарня, или поскрипывал прогнившими деревянными ступенями узкой винтовой «чёрной» лестницы, а то и ещё как... Теперь же Хозяин молчал. И только известковое крошево хрустело под ногами Оливера, когда он, растерянный, брёл по пустынному коридору.
В кармане фрака «ожил», завибрировал смартфон.
– Оливер Флэминг слушает...
– Господин Флэминг, – низкий голос госпожи Вольф с рисепшен звучал со странным реверсом, словно из дали далёкой. – Господин Краузе здесь, просит принять его.
– Он не говорил, по какой причине такая спешка? – осведомился Оливер, блуждая отстранённым взглядом вдоль длинной кривой широкой трещины на облезлой стене. – Он записан ко мне еа приём в четверг...
– Нет. Вы будете сегодня в праксисе?
– Да, конечно. Пускай подождёт.
Сунув в карман потухший смартфон, Оливер вышел на улицу.
«Я вернусь вечером», – пообещал он, оборачиваясь и возводя взгляд к полуобвалившемуся гибелю над мансардой.
И поправив на плечах ремни скрипичного футляра, чародей направился к Клинике.
Высоко в поднебесье парѝл ворон: маленький чёрный росчерк на лазурном полотне...