Глава 18. Покровительница
... В просветы между чистыми и нарядными домами по Роберт-Бельц-Штрассе проглядывали унылые облупленные стены полуразрушенных корпусов старых железнодорожных мастерских, заброшенных с незапамятных времён. Позади них высилась пара полуобглоданных «трупов» пятиэтажных кирпичных общежитий для рабочих.
А я знал: в одном из них таится дух, Хозяин, который меня ждёт. Может быть, именно сила его магии привела меня в те развалины?..
Железная ограда вокруг этого огромного пустыря местами покосилась. Да, конечно, презрев надпись на прикреплённом к ржавой сетке белом эмалированном щите, вещающую о строгом запрете заходить на территорию мастерских, сюда наведывались и другие отверженные, и они были куда менее почтительны к Хозяину (по моемому скромному мнению). И об этом свидетельствовали не только безыскусные граффити с весьма нескромным подтекстом, покрывавшие стены, и кучи самого разнообразного мусора. Отголоски пьяной ругани и драк, звон разбитых бутылок, звуки бессодержательного рэпа и хохот, доносившиеся до меня, ютившегося в одном из полуразрушенных корпусов, правдиво рассказывали мне о вкусах, привычках и образе жизни тех, кто имел обыкновение сюда заглядывать, и довольно-таки часто.
Беспокойные и бесшабашные гости Хозяина заброшенной фабрики и не подозревали о том, что развалины с некоторого времени перестали быть необитаемыми. Да если бы и узнали обо мне, их бы вряд ли это смутило. Коротая вечера в одиночестве, я частенько задавался вопросом о том, какие жизненные обстоятельства вынудили встать этих людей на путь, ведущий в пропасть Забвения? Порой такие размышления не давали мне уснуть. Но, мысль о том, что ваш с Приёй дом, о милая моя леди Джейн, находится совсем неподалёку, была для меня утешительна.
Ты часто возвращалась домой поздно, порой заполночь. Не думаю, что ты догадывалась, что я был рядом, готовый стать на твою защиту... Ах!.. Не стоило говорить об этом, к тому же, я отвлёкся от главной темы...
Я уже упоминал об интуиции; в тот вечер, наевшись досыта (чего давненько со мной не случалось), я долго ворочался на старом матраце, пытаясь уснуть: мой мозг будоражило ощущение, что скоро — очень скоро! — моя жизнь измениться.
... Столовая, в которой за символическую плату можно было отобедать, находилась в одноэтажном блочном здании, спрятавшемся между пятиэтажками. Отыскать его мне не представило труда: почтенный пожилой джентлмен, выгуливающий бульдога, к которому я обратился с вопросом, с великой охотой весьма подробно объяснил, куда идти, и где свернуть.
Несколько мужчин, околачивающихся у невысокого крыльца, оживлённо беседуя о чём-то, умолкнув, обернулись и уставились на меня, когда я осведомился, по правильному ли адресу пришёл. Один из них, оказавшийся моим вчерашним знакомцем с воспалёнными глазами, криво ухмыльнулся и раскрыл рот, собираясь что-то сказать.
– Ага! Новый коллега! – зычно воскликнул господин Томас, появившийся в этот момент из-за угла со складным стульчиком в руке.
Большой лохматый рыжий пёс, семенивший рядом с ним, подбежал ко мне и ткнулся носом в колено.
– Бруно так просто к незнакомому не подойдёт, – заметил господин Томас, вскинув густые брови, и многозначителино хмыкнув, одобрительно кивнул, когда я погладил пса по голове. – Да, парень, это здесь.
Он махнул на невзрачную дверь, на которой был прикреплён скотчем проламинированный желтоватый листок формата А4; на нём крупным шрифтом было напечатано:
Tafel
Благотворительные обеды: каждую субботу,
13:00 – 15:00
В полутёмном коридоре, в котором я очутился, войдя внутрь, витали аппетитные запахи жаркого и тушёной квашеной капусты, доносившиеся, по всей видимости, из-за распахнутой настежь двери кухни по левую сторону. Вход был перегорожен столом наподобие прилавка; несколько человек, стоявших друг за другом негромко переговаривались друг с другом. Невысокая женщина в яркой малиновой куртке, за которой я занял очередь, обернулась. Мотнулся хвостик светлых волос, глаза за толстыми стёклами очков в грубой чёрной оправе широко распахнулись от удивления.
– О! – воскликнула женщина, оценив мой внешний вид. – Ты, что ли, фанат Гарри Поттера?!!
«Нет, хотя и разделяю многие его взгляды касательно ведения политики», – подумал я, но лишь пожал плечами вместо ответа.
Судя её скептической ухмылке, она решила остаться при своём мнении.
Подошёл мой черёд.
– Новое лицо? – дородная дама в белом фартуке поверх флисового спортивного костюма «пронзила» меня взглядом маленьких голубых глазок, приподняв вытатуированную иссиня-чёрную бровь. – Уведомление из центра занятости с собой?
Кивнув, я достал из-за пазухи старый измятый «Шверинский экспресс», что подобрал вчера на автобусной остановке, и, торжественно поклявшись себе, что больше не стану прибегать к магии для обмана, протянул ей шуршащие газетные листки.
– Хорошо, – пробормотала женщина, мельком взглянув на документ.
И, поставив на «прилавок» глубокую тарелку с горячей едой, махнула рукой в сторону приоткрытой двери комнаты напротив, откуда доносилось неровное гудение множества голосов.
Остановившись на пороге «обеденного зала» (так я его мысленно назвал), я высмотрел местечко за столом у окна, и направился туда. Однако, не успел я поставить тарелку, на стул, который я собрался занять, плюхнулся мой вчерашний красноглазый знакомый.
– Здесь занято! – крикнул он, и, задрав голову смерил меня насмешливым взглядом. – Подожди, пока кто-нибудь поест и уйдёт.
Несколько человек расхохотались, кто-то отпустил насмешливое замечание о «надушенном красавчике». Я в растерянности поглядел по сторонам, и вдруг заметил Ефима, сидевшего за столом, стоящим в углу, почти у самой двери. Мой давешний знакомый склонился над тарелкой, словно обнаружил в ней что-то невиданное, прикидываясь, что ничего и не происходит в непосредственной близости.
– Эй!
Я оглянулся. Какая-то женщина в джинсовой косухе, помахала мне рукой из другого конца залы, приподнявшись со своего места.
– Да-да, ты! – крикнула она, ударив ладонью по соседнему стулу. – Иди сюда! Рядом со мной свободно!
«Похоже, никому здесь нет до меня дела; эти двое не в счёт», – подумал я, пробираясь назад.
Вблизи женщина выглядела намного моложе, чем мне показалось на первый взгляд. У неё были не очень аккуратно причёсанные длинные волосы цвета махагони и большие подозрительно блестящие карие глаза. Я невольно поморщился: запах дешёвого дезодоранта, которым она пользовалась, был слишком резок.
– Йенси любит характер показывать, – насмешливым тоном сообщил этот переодетый ангел, когда, поблагодарив, я расположился напротив. – Редкий придурок!
Я приступил к трапезе, но ощущал себя неловко под её пристальным и любопытным взглядом.
– Меня Николь зовут, – сказала она, спустя несколько минут.
Я опустил ложку в тарелку и, попросив прощения за нетактичность, представился.
– Оливер... – повторила она, посмотрев на меня из-под полуопущенных век. – Красивое имя.
– Николь, шалава! – послышался возглас Йенса. – Решила красавчика клеить?!
Моя новая знакомая, полуобернувшись, выматерилась.
– Он мой экс, – доверительно сообщила она, криво ухмыльнувшись. – А пусть хоть башку расколошматит о стенку: мне наложить.
Николь украдкой поглядела через плечо. Затем вновь обратила на меня взор.
– Что, на мели? – понизив голос проговорила Николь с видом заговорщика.
– Почему вы спрашиваете?
– Потому что... знаю.
Она откинулась на спинку стула и принялась глядеть куда-то в пространство поверх голов обедающих.
–Здесь, на Tafel, можно кое-что подзаработать, – наконец проговорила Николь, заговорщически подмигивая. – Им всегда нужен персонал: ну, там... – она неопределённо помахала рукой, будто развеивая дым, – продукты грузить, сортировать хорошее от гнилья... На раздаче, правда своих хватает, но всё-таки! А ещё и жратвы с собой дают — ну, из той, что останется.
Николь немного помолчала, о чём-то размышляя. Затем, поглядев по сторонам, хитро подмигнула:
– Я тебя представлю, когда народ разойдётся.
Я поблагодарил, хотя, признаться, счёл её обещание ничего не значащим. Я не собирался рассчитывать на её помощь, но решил попытать счастья сам.
В памяти вспыхнул флэшбек: рассветные лучи озаряют улочки Барнетта (тогда бывшего маленьким торговым городком), и меня, усталого, едва живого, примостившегося на сбитой ступеньке крыльца какого-то дома. И вопрос незнакомого мальчишки, проникнувшегося искренним сочувствием к такому же грязному оборванцу, как и он сам:
– Эй, дружище! Какая беда стряслась?
Как же давно это было! Когда-то, в прошлой жизни...
Моё теперешнее положение было немногим лучше.
Вернувшись в реальность, я вскинулся и огляделся. Моя новая знакомая куда-то исчезла, Ефима тоже не было в комнате. Группа афганцев, расположившихся за соседним столом, довольно шумно что-то обсуждала, разбавляя дарѝ немецкими словечками. Я поднялся и вышел на пустынный двор.
Погода, с утра бывшая тёплой и солнечной, испортилась: с неба, «нахмурившегося» серыми тучами, моросил холодный мелкий дождь. Я запахнул полы плаща поплотнее и вскинул голову. На ветви одной из высоких лип, не спешивших сбросить пожелтевшую листву, сидел ворон: неподвижный, словно изваяние.
«Может, ты и прав был, делая намёк на шанс», – обратился я к нему.
«Шанс есть там, где нет сомнений, Светлый, – отвечал Коррарк. – но стоит лишь немного поколебаться — и нить выскользнет из рук...»
– Оливер!!!
Я встрепенулся и, обернувшись,уставился на новую знакомую. Николь усмехнулась (думаю, её позабавило выражение моего лица), и схватив меня за руку, потащилаза собой.
Мы свернулиза угол дома.
– Только ты молчи и кивай, – торопливо проговорила она, приостановившись у неприметной двери, обитой листовым железом. – Ляпнешь лишнее — всё испортишь.
Вдоль стен просторного помещения, в котором я очутился, войдя следом за Николь, тянулись высокие стальные стеллажи, уставленные пустыми пластиковыми ящиками. В одном из углов была «припаркована» пара решётчатых тележек из Penny*,что находился поблизости, в другом углу тихо пыхтели два больших холодильника. Из-за неплотно притворенной двери в соседнюю комнату доносились голоса, один из которых, по моему правильному предположению, принадлежал Томасу.
– Эге! Новый коллега! – вскочив с табурета, воскликнул он, лишь я появился на пороге. И поправив очки, оглядел меня с ног до головы. – Я так и знал.
– Да, нам, разумеется, нужна пара крепких рук, – промолвил тощий сухопарый лысоватый мужичок в клетчатой рубашке и поношенных штанах из плотного синего сукна, выплёвывая спичку, конец которой до этого жевал, и придирчиво обозрив меня с ног до головы. – Только вот... согласен ли ты с гнильём возиться?
– Ты нам парня не запугивай, Клаус, – осадила его уже знакомая мне женщина с кухни, ставя глиняную кружку с кофе на обшарпанный, застланный газетой стол. – И так текучка, мама не горюй. Или ты предпочитаешь Йени?
– О, вот этого-то не надо! – последовала слишком поспешная реплика парняги в меховой куртке.
Томас хохотнул, пробормотал под нос что-то не разборчивое. Затем, громко крякнув, поднялся и направился к двери. Чувствуя некоторую растерянность, я оглянулся, в надежде увидеть Николь. Но её не было, и я счёл это к лучшему.
– Ну так как? – спросила женщина, склонив голову на бок и прищурясь. – Что подсказывает внутренний голос, а?
Я улыбнулся и сообщил, что мой внутренний голос ничего не имеет против.
Итак, я был «официально» принят на службу. Заключалась она в следующем: два раза в неделю я и ещё несколько мужчин должны были выгружать из микроавтобуса продукты, пожертвованные супермаркетами для Tafel, и сортировать их. Качество «товара» далеко не всегда было высоким: срок годности йогуртов и мясных консервов заканчивался, а среди овощей и фруктов было много гнилья, и меня радовало, что в нашем распоряжении были одноразовые латексные перчатки.
Безусловно, великим преимуществом была еда, за которую не нужно было платить. Того, что я уносил домой, хватало на неделю.К этому было небольшое денежное дополнение, которое любой человек, имевший весьма средний достаток, счёл бы жалкой милостыней.
Но много ли мне было нужно?..
________________________________________________________________________________
*Название супермаркета