Глава 13. Когда приходится поступаться принципами
«У тебя всегда будет возможность вернуться, Светлый Воин. Дверь останется открыта.»
Я вздрогнул и оглянулся, взгляд скользнул по пустым соборным скамьям. Нет, мне лишь почудилось, что Лодочник стоит позади. Просто вспомнились его прощальные слова.
Я поднялся и вышел на улицу. Снаружи было намного теплее, чем в кафедрале. В лицо повеяло приятной свежестью. Вздохнув, я побрёл вперёд — всё равно куда, едва ли замечая прохожих...
... Аллеи старинного парка при замке покрывал пёстрый лиственный ковёр, умиротворяюще шуршащий под ногами. Отчего-то на память пришли услышанные когда-то слова: «Осень похожа на красавицу, которой гонец принёс злую весть о смерти возлюбленного. Сбросив огненное платье, она, облачившись в строгий траур, постепенно погружается в сон, подобный смерти. Только крохотная горячая искра надежды, притаившаяся в глубине души девы,всё же слабо тлеет, препятствуя уходу в мир теней. Придёт час — и она вспыхнет ярко...»
Я взошёл на небольшой дощатый виадук, перекинутый через узкую затоку, берега которой заросли осокой, и, опершись на резные поручни, принялся отстранённо глядеть на подёрнутую рябью прозрачную воду.
Да, я мог вернуться. Откуда тому мужчине было знать, что лишь мне дано войти в ту дверь, и выглядело бы весьма странным, если бы я начал ему противоречить... А что, если то был знак?! Не я ли сам решил, что должен находиться здесь, поблизости от вас?
Воздух потемнел: погода, ясная с утра, испортилась. Начал накрапывать дождь.
– Ма, ну ещё немного погуляем! Мы ещё уточек не кормили...
– В другой раз, Амели. Ты недавно была простужена.
Мимо проходили двое: стройная светловолосая молодая женщина вела за руку маленькую дочь — милое создание в малиновом шерстяном пальтишке. Я невольно улыбнулся, глядя на прелестное личико с огромными голубыми глазами и льняные косички, выбившиеся из-под берета. Наши взгляды на мгновение встретились.
– Ма! – донёсся до меня громкий шёпот крошки. – А дядя — волшебник?
– Волшебников не бывает, – ответила мать. – Разве что в сказках...
«Волшебников не бывает...»
Я поднял голову, лица коснулась холодная морось. Как-то раз, — мы были студентами медицинского, — сэр Чарли Бейтс спросил, а что, если бы я с раннего детства знал о своём магическом даре? Я тогда ответил, что не осмелился бы воспользовался им. Джентлмены из Приходского Совета постановили бы, немедленно казнить меня как еретика и колдуна...
Какой-то велосипедист, промчался по широкой аллее, беззаботно насвистывая мелодию, по-видимому, звучащую в его наушниках: пасмурная, дождливая погода не влияла на его прекрасное настроение. Я невольно улыбнулся, глядя ему вслед.
«Какой смысл торчать здесь и страдать?! – подумал я. – Всё не так уж плохо: ведь я нашёл вас! Может, и к лучшему, что вы не узнали меня, наверняка мало чем отличающегося от призрака. Необходимо начать хоть что-нибудь предпринимать — и удача обязательно мне улыбнётся.»
Я поплотнее запахнул полы плаща и двинулся прочь. Мой дар был единственной ценностью, что я имел. Сегодня я был вынужден применить его, чтобы раздобыть бесплатно кусок пирога. Я усмирил голод, но теперь испытывал стыд: мои действия вполне можно было расценить как воровство. Необходимо было придумать, как заработать деньги на пропитание; вопрос о жилье и одежде отступал на второй план...
На разводном мосту, ведущем к замку, я вдруг приостановился и, вскинул голову: высоко в небе реяла большая чёрная птица...
... Я шагал по Шлоссштрассе и поглядывал по сторонам. День был воскресный: немудрено, что магазины закрыты. Но гуляющих было много, несмотря на дождь, и кафе были открыты.
Я остановился перед рестораном «Прага», раздумывая, стоит ли зайти и осведомиться, не нужны ли рабочие руки на кухне, однако передумал. Я решил, что наверняка прийдусь не ко двору в столь фешенебельном заведении.
Пройдя вдоль узкого переулка, носящего весьма подходящее название: Enge Straße*, я вскоре вышел на широкую Мекленбургштрассе (я старательно изучал названия!).
На первом этаже ближайшего дома располагалось милое итальянское кафе. Горожане, с комфортом расположившиеся за столиками, расставленными перед входом под широким полосатым маркизом, лакомились мороженным, или просто непринуждённо беседовали за чашечкой эспрессо.
– «Валентино»... – прочитал я вслух название.
Стройная невысокая темноволосая черноокая официантка в длинном белом фартуке, только что обслужившая пожилую чету, зорко глянула на меня. Приветливо улыбнулась.
– Вы, я вижу, желаете сделать заказ? – осведомилась она с лёгким акцентом, приблизившись, и заправила за ухо длинную непослушную прядь, выбившуюся из причёски.
– Нет, я... – я запнулся, но взял себя в руки. – Вам не нужен работник?
Женщина удивлённо уставилась на меня. Смерила взглядом с ног до головы. Зыркнула по сторонам с видом соучастницы в заговоре. Затем быстро кивнула и поманила за собой внутрь.
Полумрак кафе пах ванилью, жареными орехами и свежесмолотым кофе. Негромко играла музыка; я узнал Ricci e Poveri, и вспомнил: когда-то в юности моя милая леди Джейн так любила слушать их...
Посетителей здесь было куда больше. Молодой официант, принимающий заказ у большой компании, расположившейся на банкетке в одном из укромных уголков, обернулся; в беглом взгляде, брошенном на меня, сквозило любопытство. Моя любезная провожатая с улыбкой кивнула молодому коллеге и повела меня на второй этаж.
– Значит, решил подзаработать? – то ли вопросительно, то ли утвердительно проговорил сеньор Валентино (шефа звали так же как и его заведение), когда я представился.
Откинувшись на спинку вертящегося кресла, он склонил голову на бок, и сделался неуловимо схожим с попугаем.
– Ты не немец, – заметил сеньор Валентино. – Откуда, если не секрет?
– Англичанин... – отвечал я, – Пожалуй, да.
«А и в самом деле?»
–Англичанин... – повторил он. Придвинулся к столу. – Ну, пусть так. Документов у тебя, конечно, нет?
Стараясь не потерять зрительный контакт, я покачал головой. Сеньор Валентино шумно выдохнул.
– Ладно, – сказал он. – Считай, что сегодня тебе посчастливилось. Ты когда-нибудь работал официантом, рагаццо?
– Доводилось, – отвечал я.
Сеньор Валентино хмыкнул, высоко вскинув чёрные брови.
–Ладно. Оплата будет сдельной:пять Евро за час.В конце дня получишь наличными. Отведи его на кухню, Анна, – обратился он к моей поручительнице, скромно стоящей у двери. – Пускай помогает.
Итак, сегодня я оказался при деле. Работы было много: и на кухне, и в зале. Возможность передохнуть и выпитьчашечку кофе выдалась лишь пару раз.
– Ну как? – поставив передо мной тарелку с аппетитно пахнущими свежеиспеченными вафлями, присыпанными сахарной пудрой, Анна подсела ко мне за столик. – Тебя не слишком загоняли?
– Нет.
Конечно, я устал, но я даже был рад этому. Работа не давала мне вернуться к тягостным размышлениям. Старый, неоднократно проверенный метод...
– У тебя замечательный немецкий, – заметила Анна; сделав глоток, она смешно поморщилась — кофе был горячим — и поставила чашечку на блюдце.
Она говорила тихо, словно боясь, что её могут подслушать, и на первых порáх я был вынужден основательно навострить уши.
– Я была уверена, что ты немец, пока ты не сказал, откуда ты. А что...
– Я давно не был в Англии, – поспешил ответить я, предугадав вопрос. И добавил негромков строну: – Очень давно. Но, – я вновь повысил голос, – ты тоже не выглядишь как абориген.
– Угадай! – она чуть склонила голову и, загадочно усмехнувшись, намотала локон на палец.
– Из Армении.
Анна широко раскрыла глаза.
– Как рентгеном просветил!
Она, по-видимому, собиралась ещё спросить о чём-то, но наш недолгий перерыв закончился.
День пролетел незаметно.
Сеньор Валентино был со мной предельно честен.
– Знаешь что, парень, ты мне понравился, – сказал он, вручая незапечатанный конверт с моим заработком, и приятельски похлопал по плечу. – Если будешь ещё нуждаться, имей в виду: здесь тебе рады.
Я вышел на улицу. Только что закончив протирать тряпкой столики, Анна ставила на них пластиковые стулья, перевёрнутые вверх дном. Я пришёл ей на помощь.
– Ты подвернулся очень кстати, – сообщила моя новая знакомая между делом. – Сейчас, пока тепло, ещё одна пара рук — находка, тем более, когда один работник в отпуске, а другой на больничном.
– Вот как... Выходит, мне повезло, – откликнулся я.
Вдвоём мы справились быстро.
– Вот что, Оливéр, – Анна повернулась и, по привычке заправив прядь за ухо, со вниманием поглядела на меня. – Ты приходи ещё! Лучше — после обеда, как и сегодня. Может, тебя шеф на постоянную примет.
– Я так признателен тебе, Нэн!
– За что?!!
Яусмехнулся и, попрощавшись, зашагал прочь.
Улица вывела меня к пруду — тому самому, на берегу которого повстречал пьянчужку. На широких каменных ступенях, полого уходивших под воду, коротала вечер стайка чаек; лебедь, лежащий тут же на мостовой, казался диковинным изваянием, и абсолютно игнорировал редких прохожих, вышедших прогуляться. Чуть в стороне толклась компания молодых неформалов, кто-то их них бренчал на гитаре...
«Как же несказанно мне повезло, – думал я, вспоминая, как Анна удивлённо округлила глаза, когда я поблагодарил её. – Добрый, искренний, простодушный человек! Да, я, конечно, приду снова, но... Мне снова придётся обмануть сеньора Валентино. Хотя... Есть ли иной выбор у бродяги без документов?»
Конверт с деньгами в кармане плаща вселял некоторую уверенность в завтрашний день. Я остановился и, достав его, пересчитал деньги. 40 Евро! Хозяин кафе заплатил мне больше! Значит, я действительно пришёлся ему по душе...
***
Я решил вернуться на Bahnhoff**, намереваясь там заночевать. Ну, а завтра... Что-нибудь решится.
Перрон был почти безлюден (не считая работников в униформах, околачивающихся у раскрытых дверей ODEG***). Сквозь не слишком чистое стекло помещения для некурящих, в котором я расположился, виднелось здание вокзала и большие круглые часы. Из динамика без участный металлический голос объявил, что, в связи с задержкой выезда по такой-то причине, региональный экспресс на Росток опаздывает на час...
«Опоздание на час ничтожно по сравнению с десятью годами. Но и оно может повлиять на чью-то судьбу...»
Я выставил магическую защиту и свернулся на полу под сидениями. Ещё одно нарушение за сегодня, но пока я не мог поступать иначе. Приходилось забывать о принципах. Вспомнилось насмешливое лицо Доджера, сообщившего как-то, что ему доставляет истинное удовольствие, когда я искусно обхожу «священный» Кодекс волшебников. И восторгался моим владением ментальной магией, которуюневозможно отследить Службе магического правопорядка.
Я поплотнее закутался в плащ, радуясь, что он такой широкий и длинный. И вновь вернулся к мыслям о дорогих мне леди Джейн и дочери.
«Так будет, – сказал я себе, чувствуя, что засыпаю. – Пусть вы не знаете обо мне, и даже забыли обо всём, что было когда-то, но... Мысль о том, что вы живёте поблизости, и с вами всё хорошо, будет согревать мою душу.»
_______________________________________________________________________
*Узкая улица
**Вокзал
***Местная электричка ближнего сообщения