Глава 9. Мышиный Король
– Одна морока с этими маленькими нищими ублюдками! – раздражённо проворчала надзирательница, распахивая дверь угольного погреба и заталкивая внутрь двух тщедушных малолетних оборвышей. – Погостите здесь до вечера.
Дощатая створка со стуком захлопнулась; в замочной скважине мерзко заскрежетал ключ. Очутившись в почти кромешном мраке, — хилый свет ранних зимних сумерек едва просачивался сквозь крохотное грязное затянутое паутиной оконце под самым потолком, — маленькие пленники замерли, прислушиваясь к затихающему звуку удаляющихся шагов няньки.
– Ушла... – тихо проговорил один из мальчишек, что был постарше, светлокудрый и синеокий.
Другой закрыл лицо ладонями и разрыдался.
– Ну-ну, Дик, – тихо проговорил старший, обнимая друга и гладя по коротко остриженным тёмным волосам. – Всё позади.
– Нет, Нолли, – прерывисто вздохнув, в отчаянии возразил тот, – не позади. Всё зря...
Маленькие арестанты примостились в углу рядом с мешками с углём, и притихли...
Не впервóй доводилось Оливеру Твисту и Ричарду Уилкинсу удостаивать своим посещением это милое и уютное местечко, приходившееся по нраву лишь паукам и слизням. Как, в прочем, и другим юным обитателям «фермы» (так именовался приют для малолетних нарушителей «Закона о бедных», находящийся в ведомстве местного прихода), которым не счастливилось каким-нибудь образом провиниться.
На сей раз поводом послужило мятежное и дерзкое выступление Дика и Оливера, в присутствии свидетелей-сверстников нагло заявивших во всеуслышание о том, что они голодны. В результате, в качестве примера и в назидание другим юным джентлменам, присутствующим в обеденной зале, Твист и Уилкинс были подвергнуты публичной порке, после которой и были «спровáжены» в погреб.
Это место можно было бы счесть идеальным для утешения, ибо тишина, сумрак и уединение — превосходные помощники, когда вам необходимо отвлечься от тягот бренного существования и предаться размышлениям о вечном. Здесь можно было прохладиться (особенно зимой!), заняться исследованием траектории и скорости движения слизней по блестящим следам-дорожкам, оставленным этими Божьими творениями на шершавой поверхности покрытых трещинами стен, а также устроить слизнячьи бега... Да и просто поспать, в конце концов! Только до сна ли может быть, когда горят ссадины на спине, а желудок сводит от голода?
... Тишина давила на уши.
– Мне страшно, Нолли, – пожаловался Дик, поплотнее придвигаясь к другу и дрожа всем телом. В широко раскрытых карих глазах мелькнул ужас. – К-кажется, – он перешёл на громкий шёпот и ткнул пальцем в сторону противоположной стены, – т-там п-притаилось... что-то. И таращится на меня... на нас!
– Нéчего бояться, – проговорил Оливер, кладя руку ему на плечо; его глаза едва заметно светились. – Те мелкие твари, что живут здесь, попрятались в щели, испугавшись нас до смерти. Всё, что тебе кажется, лишь игра воображения.
Дик перестал дрожать.
– Я верю тебе, братец Нолли, – промолвил он. – Ведь ты видишь в темноте!
Это была правда: Оливер обладал этой необычной способностью. Как-то раз он даже пошутил, поведав другу, что хотел бы тоже поглядеть на отвратительных монстров, что померещились Ричарду. Может, они ещё более жуткие, чем мистер Бамбл, приходский бидл, явившийся вчера с деньгами для грозной воспитательницы, миссис Манн.
Говоря по правде, Оливер покривил душой, утаив от Дика, что порой и ему грезятся дỳхи, и даже иногда разговаривают с ним...
– Вот было бы здорово, если бы толстый Бамбл вдруг постречал тех чудищь... Он неприменно испугался бы их и дал дёру! – Дик даже хихикнул. – Ах, Нолли, с тобой я забываю о своих страхах. И даже...
Он вдруг сотрясся от приступа жестокого кашля; затем, в изнеможении откинувшись на холодную стену, кое-как отдышался.
Ричард был болен, и Оливер догадывался, что недуг этот серьёзен. Хотя друг предпочитал не жаловаться, видимо, считая это напрасным. Кашлем и недомоганием нельзя было ни удивить, ни встревожить никого — даже приходского врача, порой навещавшего маленьких обитателей фермы, или являвшегося засвидетельствовать столь банальное и отнюдь не редкое происшествие как смерть.
Шорох был настолько тих, что Оливер, обладавший весьма чутким слухом, поначалу не придал ему значение. Нет, ему не померещилось: шорох повторился, чуть громче, послышался писк. Оливер взглянул на друга. Тот по-прежнему сидел, прислонившись к стене: опущенные веки подрагивали, грудь вздымлась от затруднённого дыхания.
– Нолли... – позвал Ричард, приоткрыв глаза, когда Оливер поднялся.
– Сейчас, – шепнул мальчик.
Шагнув вперёд, он поднялся на цыпочки и, вытянув шею, заглянул за мешки. И тут же отпрянул: из огромной, похожей на стрельчатую арку дыры внизу стенки на Оливера пристально глядели маленькие зелёные огоньки! Миг — и «огоньки» исчезли.
– Что там? – всполошился Дик, приподнимаясь.
– Сам не знаю, – отвечал Оливер, уже сомневаясь, что видел что-либо. – О Боже!..
Невольно отступив назад, он уставился на маленьких серых зверьков с крошечными горящими факелами в лапках, парами вышагивающих из-под «арки» и выстраивающихся по обе её стороны в длинные шеренги. Затем две мыши, быстро-быстро перебирая лапками, выкатили свёрнутую рулоном ковровую дорожку и устелили ею «коридор». Следом ещё две — более крупные мыши-носильщики торжественно вынесли миниатюрный золотой трон. И, установив его на ковёр, встали по обе стороны.
Зрелище было настолько удивительным и нереальным, что ребята, утратив дар речи, могли лишь ошеломленно следить за удивительными манёврами, не веря что это происходит на самом деле.
Мыши-трубачи вскинули сверкающие медные горны и тихо, но звонко затрубили. Из-под стрельчатого купола норы выступила высокая мышь в расшитой серебром перевязи, поблёскивающей на объёмном брюшке, с пылающим факелом в высоко поднятой лапке. За факелоносцем величаво вышагивал главный персонаж этого необычного и потрясающего представления. Ростом почти с крысу, он был весьма упитан. Его белоснежная шерсть лоснилась, а густые длинные усы блестели будто прозолочные в золотистом свете пламени факелов. Концы роскошной длинной мантии, накинутой на плечи Мышá, несли крошечные рыжие мышата-пажи, а на горделиво приподнятой ушастой голове сверкала корона.
– Мышиный король! – прошептал Ричард, таращась во все глаза.
Мыши-носильщики помогли своему повелителю взойти на трон. Чинно усевшись, Мыш откинулся на багровую бархатную спинку и устремил на детей взгляд чёрных глаз, круглых как бусины.
«Юстус MCXIX*, наследный король мышей Девоншира, Суррея, Эссекса, Сассекса, Кента, и прочих славных земель рад вас приветствовать, мессир!» – провозгласила мышь-герольд низким звучным басом, отнюдь не мышиным.
– Твист... Оливер Твист, – с запинкой ответил мальчик, невольно вздрогнув: звук собственного голоса, прозвучавший в полной тишине погреба, показался ему чересчур громким. И ему показалось, что Мыш в короне благосклонно ему улыбнулся — будто старому знакомому.
«Весьма опечален, что раннее я не имел возможности наслаждаться знакомством с вами», – голос Мышиного Короля был высоким и певучим.
Оливер вдруг смутился. Будучи тощим недоростком, он, стоя перед августейшей особой столь скромных размеров, всё же ощущал себя огромным как гора великаном, возвышающимся перед лилипутом.
– Простите, сир, – пролепетал он, опускаясь на колени, – я был непочтителен...
Ричард, в изумлении разглядывавший короля и его свиту, воззрился на друга.
– Нолли! – позвал он громким шёпотом. – Ты что с ними г-говоришь?!
– Я... – Оливер растерялся. – Ты ведь тоже слышал?
– К-кажется да, – неуверенно проговорил Дик. И указал пальцем на лоб. – Вот здесь!
Тонкий мышиный писк походил на смех.
«Вам вовсе не нужно произносить слова вслух, мессир Оливер и мастер Ди. Достаточно лишь подумать.»
Мальчики переглянулись. Это немного походило на игру, и они безоговорочно приняли её правила.
«Почему вы величаете меня мессиром, сэр?» – спросил Оливер, решив, что стоит поведать монарху об истинном положении вещей. И тем самым избежать дальнейших недоразумений.
«Для этого у меня имеются веские основания, – отвечал король Юстус. – Я прожил не одну долгую жизнь. Пройдя через многие испытания, я собирал крупицы знаний, и тайны сокровенные открылись мне.»
«Признаться, сир, я глубоко... глубоко польщён...такой честью», – припомнил Оливер словцо из случайно подслушанной беседы миссис Манн, воспитательницы и бидла. И невольно отметил, что мысленная форма общения ему нравится всё больше.
Мышиный Король благосклонно кивнул.
«Род Юстусов — один из древнейших, – промолвил тот, торжественно воздевая тонкий палец с чёрным коготком; блеснул алый рубин на золотом перстне. – Мои славные предки слыли страстными и предприимчивыми путешественниками, их жизнь была полна приключений. Не было корабля, на котором бы ни побывали Юстусы. И стали они избранными не только потому, что были храбры и мужественны, но благодаря мудрости...»
Оливер украдкой взглянул на Дика. Друг сидел, обхватив колени, и глядел на Короля, восхищённо внимая его рассказу.
«Те времена канули в Лету... – продолжал Юстус MCXIX. – Много погибло подданных в тех дальних странствиях, и ради спасения мой почтенный предок Юстус CMXCIX** постановлено принять земли. Монарх должен заботиться о том, чтобы его народ не бедствовал. С тех пор мы стали селиться в жилице человека, странствуя по городам и сёлам, в поисках богатых домов...»
Король вдруг громко чихнул, и ещё раз... Один из пажей бросился к своему повелителю с носовым платком в лапке столь огромным, что в него бы свободно уместилась целая дюжина мышат...
«... в которых было чем поживиться», –закончил Оливер.
«Э, бессир, да вы шалуд! – шутливо погрозил наконец-то прочихавшийся Его Мышиное Величество. – Бодглядывать дапедёд, шдо собидаедза сказадь собеседдик?!»
«Простите, сир! – Оливер залился краской. – Право же, я вовсе не хотел...»
Юстус MCXIX шморгнул, и, с тонким присвистом прочистив нос, бросил платок, который поспешил подхватить проворный паж.
«Ладно, – снисходительно отмахнулся Мышиный Король. – Такое частенько происходит с людьми вашего склада. Сказано было достаточно. Время исполнить миссию. Вы — избранный.»
«Я — ч-что?!..»
Избранный? Безродный сирота, не знающий, кто его отец и мать, милостиво взятый на попечение прихода...
«Я, наверное, уснул, – подумал Оливер с горечью. – И всё, что происходит — всего лишь видение. Сейчас всё исчезнет. Я очнусь в темноте сырого угольного погреба, а бедняга Дик, наверное, тихонько плачет...»
Он зажмурился и пребольно ущипнул себя за запястье.
Ничего не исчезло. Оливеру показалось, или Юстус MCXIX действительно насмешливо ухмылялся?
«В вашей жизни произойдёт много такого, что вам прийдётся принять таким, каково оно есть — захотите ли вы этого, или нет, мессир Оливер, – промолвил Мышиный Король. – В том числе — и меня вкупе с моей свитой. Большего я не вправе сообщить вам. Мир полон сюрпризов, они — словно рождественские подарки, которые можно получить, лишь распаковав множество коробок, вставленных одна в другую. Всему настанет свой черёд, Странники. Когда придёт время.»
Промолвив так, Юстус MCXIX поднялся с трона и вскинул лапки. Ярко сверкнул рубиновый перстень. Ричард и Оливер замерли, в ошеломлении глядя, как Мышиный Король и вся его свита скрылись в клубах тумана, серого как дым...
– Исчезли... – чуть слышно проговорил Ричард, когда туман развеялся. – Но ведь...
Оливер поднялся и заглянул за мешки с углём. Норы, похожей на стрельчатую арку, за ними не было. Он вернулся на прежнее место.
– А я всё равно верю, что они были здесь, – сказал Дик, глядя перед собой. – Хоть это похоже на сказку: Мышиный Король почтил нас визитом, как принцев, заточённых в замке злым колдуном...
Дик мечтательно уставился туда, где только что стоял золотой трон.
–Здорово было бы, если бы так и было, – вздохнул он. – Может, тогда бы с нами лучше обращались...
– Он назвал нас Странниками, – вдруг припомнил Оливер.
Некоторое время друзья молчали, погружённые в размышления.
– Вот что мне пришло в голову, Нолли! – наконец тихо промолвил Ричард, дотрагиваясь до руки товарища.
– М?
– Наверное, ты добрый волшебник. Ведь ты умеешь руками снимать боль! И темнота тебе нипочём. А старуха злая колдунья миссис Манн тебя боится из-за того, что ты сильнее, и потому ненавидит.
Оливер удивлённо воззрился на друга. Он никогда прежде не задумывался, почему он не такой, как все. Сверстники, робея, чурались его, а нянька и её помощница Сьюзен приходили в бешенство при виде его светящихся глаз. Ричард Уилкинс был единственным, кто захотел стать ему другом.
– Пусть так, – проговорил Оливер со слабой улыбкой. – Если даже это и сказка, мы с тобой — её герои. Как там принято писать в книжках, Дик? Жил-да-был Мышиный Король...
________________________________________________________________________
*MCXIX — 1119 римскими цифрами
**CMXCIX—999 римскими цифрами