Глава 3. Быть откровенными
Джейн снимала квартиру в довольно привилегированном районе Шверина: близко к центру, прекрасное транспортное сообщение, любимые магазины, старинные особняки... Да вот только дом, в котором находилась её небольшая четырёхкомнатка, был самой обычной блочной пятиэтажкой.
Бетонные ступени гулко откликались шагам волшебников. Следуя за названой сестрой, Оливер, отнюдь не жаловавшийся на плохое обоняние, имел прекрасную возможность наслаждаться букетом ароматов яств: курицы гриль, тушёной картошки, варёной квашеной капусты, фаршированных перцев и яблочного пирога впридачу, витающих на лестничной клетке. Впридачу, откуда-то потянуло куревом.
– Татьяна опять смолит, – заметила Джейн между прочим, забавно по-кошачьи шморгая носом. – Никак не могу привыкнуть...
Вот и верхняя площадка. Зазвенев брелоком-колокольчиком, прикреплённом к связке ключей, Джейн отперла безликую дверь. Почти безликую: на косяке была выжжена защитная руна, такая крохотная, что скорее походила на царапину, чем на тайный магический знак.
Едва ступив за порог следом за Джейн, Оливер ощутил себя в «объятиях» домашнего тёплого уюта, пахнущих медовиком и печёными яблоками с корицей, и... тишины: особенной, присущей только обители Джейн. Волшебник на миг замер, прикрыв глаза... как в тот, первый день после долгой разлуки. Узнанный и принятый.
Повесив мантию на крючок гардероба, Оливер скинул сапоги и прошёл в небольшую гостиную, в которой уже был сервирован стол. Вид гирлянды из разноцветных лампочек, украшавшей окно, вызвал у него невольную улыбку.
Из-за неплотно прикрытой кухонной двери послышался стук посуды. Затем донеслось негромкое пение, и Оливер вспомнил, как Джейн сказала как-то раз, что «дорепетировалась». А может, просто у неё было хорошее настроение.
– Помощь нужна? – осведомился волшебник, заглядывая в святая святых «мастерскую алхимика», как сестра окрестила кухню.
Джейн, стоявшая у плиты, и помешивавшая большой деревянной ложкой в кастрюле, от которой поднимался душистый пар, обернулась и смерила его деланно-строгим взгядом зелёных глаз.
– Вот так уж и непременно? – осведомилась она.
Оливер улыбнулся.
– В твоём распоряжении хлебный нож, – распорядилась Джейн.
Суп вскоре был готов. Вооружившись защитными рукавицами, волшебница перелила его в большую белую фаянсовую чашу и, подхватив, понесла её в комнату.
– Признаться, – промолвил Оливер, следуя за ней, держа в руках корзинку с нарезанным ржаным хлебом, – я предполагал, что твоё семейство дома...
– А, так значит потому ты держался таким букой, – водрузив супницу на стол, Джейн обернулась. – Хари и Прия приедут к 25-му. Оба жутко заняты... Ну, ничего. Сегодня пообедаем tet-a-tet.
Подруга подмигнула. Она хотела что-то сказать, но в этот момент позвонили с улицы. Торопливо проговорив: «Это почта. Я сейчас!», Джейн вышла в коридор.
Оливер присел на тахту. Память вернула его немного вспять течения времени...
***************************************************************************
– Заходи, не бойся!
Оливер, в нерешительности замешкавшийся на лестничной площадке, шагнул в сумеречный коридор квартиры Джейн. Он до последней минуты полагал, что подруга собирается представить его членам семьи, и очень комплексовал, гадая, как они его встретят. И что скажет та, с которой пришлось расстаться много лет назад...
Внутри было тихо, тонко пахло сандалом и лавандой.
– А... где твои домашние? – осторожно осведомился Оливер, снимая мантию.
– Если ты имеешь в виду мужа, – ответила Джейн, стаскивая башмаки, и ставя их на полку, – то можешь не тщиться увидеть его в этих стенах.
– А что...
– Мы развелись.
– Как?!..
Оливер замер, словно громом поражённый. Он ведь помнил, с какой любовью рассказывала названая сестра о своём избраннике когда-то. И вот теперь...
– Ты... пошутила, леди Джейн? – тихо спросил волшебник, пристально глядя на неё.
– Отнюдь, – покачала та головой, забирая у брата мантию, и вешая на крючок гардероба.
Оливер ощущал себя весьма неловко. Голова шла кругом.
– Так и лучше, – в голосе чародейки слышалась уверенность, выражение красивого молодого лица было спокойным. – Он так и не смог принять мои «чародейские странности», и «вытерпеть ненормальную, которой место в психушке».
Джейн криво ухмыльнулась, в глазах сверкнули изумрудные искры.
– По началу, правда, приходилось трудновато, – продолжила она, – но было бы в тысячу раз хуже, если бы мы продолжали тянуть эти узы: для него, для детей... И для меня. Дети сразу приняли мою сторону. Вот, надень. Это Харишкины.
Джейн поставила на пол синие вельветовые шлёпанцы. Усмехнулась.
– У вас почти один размер, – заметила она. И вдруг, тихонько охнула, уставившись на Оливера. – Великие Силы Света!.. Какая огромная временная бездна лежит между прошлым и настоящим!
– Как они поживают?
– О! – Джейн засветилась от счастья. – Хари биолог, уже магистр. А Прия...
Она схватила Оливера за руку и потянула за собой в конец коридора. Распахнула правую дверь.
Волшебник замер на пороге, разглядывая маленькую уютную комнатку. Белые нитяные занавеси на окне... высокая полка с книгами, секретер... Деревянная кровать, застланная тёмным узорчатым покрывалом, на ней подушки, искусно расшитые крестиком, плюшевый Тоторо — тот самый, что он, Оливер подарил когда-то темноволосой кареглазой малышке, любимой им больше жизни... Рядом с кроватью электрическое пианино...
Медленно, будто в полузабытье, волшебник приблизился к инструменту, поднял чехол, пробежался пальцами по чёрным и белым клавишам...
«Она играла на нём... – подумал волшебник, не чувствуя слёз, катящихся по щекам, и улыбнулся. Вспомнил красивую стройную девушку, что видел на вокзале в тот день.
– Она выбрала путь певицы, – проговорила Джейн, мягко касаясь его плеча. – Твоя мудрая, талантливая дочь.
– Леди Джейн, – Оливер перевёл взгляд на подругу. Глаза его призрачно светились. – Прошу... расскажи, что было... после.
Чародейка кивнула.
– Я ждала, что ты спросишь об этом, – сказала она.
(Десять лет назад)
... Страха не было, когда она следовала за Проводником по мерцающему бликами мрачному зеркальному коридору, соединяющему миры и времена. Была лишь тоска: гложущая, терзающая душу, внутренняя боль, от которой едва ли не мутился разум.
«Я не вправе поддаваться! – билась мысль, отрезвляя. – Я дала клятву. Я сделала это ради детей. И ради него.»
По другую сторону её ждали. Невысокая хрупкая фигурка в чёрном, длинные тёмные волосы, большие аквамариновые глаза...
«Такие же, как и у него!» Она замерла, неотрывно глядя на кузину Оливера; в памяти всплыл образ, каждая чёрточка. Один лишь шаг через тонкую грань!..
– Леди Джейн!
Низко склонившись над волшебницей, Элис Мейли с тревогой вглядывалась в её лицо.
– Ну, слава Богу! – проговорила она. – А я уж думала, что на тебя, по ходу, наслали проклятие...
– Мур-мур! – послышался тихий голосок Чарли.
Джейн села. Поглядела на Элис. И вдруг разрыдалась, спрятав лицо в ладонях.
– Ну-ну! – проговорила юная магиня, заключая её в объятия, и поглаживая по спине. – Всё позади...
Джейн отстранилась, провела рукавом по глазам. Покачала головой.
– Сестра... – Элис вздохнула. – Мне обо всём известно.
– Всё?
– Мне приходили послания. В снах. А один раз — через зеркало, вот это самое. Я хотела бы быть там, с братцем Нолли...
Элис умолкла и понурилась. Чарли потёрся о её локоть, затем забрался на колени Джейн и, свернувшись чёрной пушистой подушкой, громко замурлыкал. Сейчас он снова играл роль милого пушистого чёрного котика.
Джейн огляделась. Они находились на пыльном захламленном чердаке их старого особняка, где так счастливо жили-поживали волшебники. Будто и не было того полного опасностей путешествия, из которого вернулась лишь она...
– Сестра... – Элис дотронулась до её руки. – Ты оставалась с ним до конца...
Она хотела знать, имела на это право.
– Значит, ты видела, как он ушёл... – тихо проговорила Элис, после того, как Джейн умолкла. – Почему мне так трудно это принять?
– Мне тоже, – сказала Джейн. – Может, потому, что мы с тобой верим в бессмертие души? Да вот только мы больше не встретимся...
Она взглянула на Элис.
– Вы удивительно похожи, – пошептала волшебница, прижимая руку к груди.
***
... На пыльном чердаке ветхого заброшенного дома на окраине Шверина царил полумрак. Только двум волшебницам, избравшим для встречи такое неуютное место, было не важно освещение.
– Сил нет больше...
Джейн присесла на край старого шаткого стула. Вскинувшись, взглянула на Элис Мейли.
– Я не знаю... – Джейн подавила всхлипывание. – Муж... Он ведь раньше так хорошо понимал меня! Его словно подменили. Он презирает меня... пускай! Но... он мучает детей. Прию — особенно, словно она в чём-то виновата перед ним.
Джейн умолкла. Повисшая тишина казалась осязаемой.
– Вот, выпей, – в руке Элис возник стакан воды.
– Я решила, – сказала Джейн, поблагодарив, – умереть...
– Что?!!
– Уйти из мира волшебников. Буду жить обычной жизнью.
– И с таким грузом?
– Думаю, так я смогу защитить Хари. И его дочь.
Джейн поднялась, и, подойдя к маленькому запылённому слуховому окну, принялась глядеть в хмурое осеннее небо.
– Элис... – чародейка-анимаг обернулась, зелёные глаза сверкнули. – Я хочу попросить тебя об одной услуге.
Кузина Оливера не обладала даром телепатии, как её брат, но сразу догадалась, о чём её собирается попросить подруга.
– Изменить память. Мне и детям.
Элис подошла к Джейн. Положила руку на плечо.
– Я поддерживаю твое решение, – сказала волшебница. – Что будешь делать потом?
– Буду жить как законопослушная гражданка Германии...
Элис немного помолчала.
– Так будет лучше, – наконец молвила она. – Для всех.
– А ты? Твоя работа в Министерстве...
– Я вернусь... В мою эпоху. Знаешь, леди Джейн...
На губах Элис появилась печальная улыбка. Так же улыбался и Оливер...
– Я ходила на кладбище. На надгробном камне рядом с именами матери и отца было выгравировано и моё имя. Мне суждено дожить свой век в прошлом. По сему и быть!
***
– Значит, Элис вернулась... – Оливер вздохнул. – Да, это было мудро. Хоть и путь, выбранный вами нельзя было назвать простым.
– Ничего не поделаешь, – Джейн развела руками. – Пришлось начинать с чистого листа, принимать незнакомое, от чего-то отказываться... Но Хари и Прия хорошо интегрировались в магловском социуме. Ну, а магический дар... он нашёл практическое применение, не навлекая подозрения на обладателей. Змееусты и знатоки птичьих языков и повадок востребованы в биологии. Прия чарует голосом...
Внезапно Джейн вскинулась, и протараторив: «Я сейчас!», выскользнула из комнаты. Вскоре она вернулась со старым, обтянутым драконьей кожей скрипичным футляром в одной руке, и большой коробкой из-под печенья в другой.
– Великий Мерлин! – прошептал Оливер, на миг остолбенев.
Словно в замедленном фильме, он взял футляр, положил на кровать, раскрыл. В тёмно-бордовом лоне покоилась скрипка. Будто опасаясь, что ненароком может сломать, Оливер провёл дрожащей ладонью по матово поблёскивающей тёмной деке, дотронулся до улитки в форме женской головки, провёл кончиками пальцев по струнам... И ощутил, как скрипка откликнулась на его бережные прикосновения, узнавая.
«Как же давно мы не виделись! – мысленно обратился волшебник к «поющей подруге». – Ещё с прошлой жизни...»
– Нолли...
Оливер обернулся.
– Вот, гляди! – медленно, словно опасаясь испугать дикого зверька, прячущегося внутри, волшебница подняла крышку коробки.
На дне, застланном тёмно-зелёным бархатом покоилась большая белая ракушка и...
– Мистер Тик-так! – воскликнул Оливер, таращась на Часы. Сердце мага бешено заколотилось; ему вдруг почудилось, что он видит сон. И, что, стоит ему пошевелиться — всё тотчас же исчезнет.
«Здравствуйте, мессир Оливер!» – раздался в его голове тихий тоненький голосок.
Несколько мгновений Оливер безмолвно глядел на Джейн.
– Ты... ты совершила невозможное, – наконец сказал он.
– Отнюдь, – возразила чародейка, широко улыбаясь. – Мастера, вылечившего твоего друга, мне быстро удалось отыскать, им оказался, как это ни странно и удивительно, самый обычный часовщик с Гётештрассе. Невозможное совершил ты, братец, сумевший вернуться ко мне.
– Потому что ты всё же в меня верила.