Бар отчаяния
Я вижу этот прекрасный и уродливый мир,
Я могу храпеть во сне, пока кто то умирает.
©rm-god rap
***
Едва только парни сошли с поезда, как им пришлось полчаса потратить на поиски аптеки и покупку таблеток от укачивания: на Чимине сказывалось то, что он сильно ослаб за это время, да и с транспортом с того времени не сталкивался. Кошелёк Хосока слегка похудел, ведь у них не было с собой денег. Вспомнив, что им придётся ждать Хоби, парни решили передохнуть в местной забегаловке. Поезд с Хосоком прибыл немного позже, чем ожидалось. Узнав, что его кошелек не щадили, он повозмущался немного и ушёл искать такси. Через час такси было найдено, как заявил Хоби: «машинка ждёт, дорога проплачена, будь она неладна.» По его рассказам, узнав, куда они собираются ехать, таксист сначала сильно сопротивлялся, а потом нехотя согласился, заломив цену в два раза выше. Кошелёк Хосока сильно пострадал. Как и нервная система. У выхода с вокзала их ожидал чёрный Хёндай.
Открыв заднюю дверь, Чимин поклонился водителю и сел в машину, двигаясь к окну.
— Здравствуйте, — он поклонился ещё раз. Водитель ответил тем же.
— Проходи, Хосоки, — кивнул в машину Джин, пропуская друга вперед.
— Нет-нет, хён, присаживайся ты, — замахал руками Хоби.
— Айщи, ладно. Я слишком прекрасен для того, чтобы не пустить меня вперёд, — сверкнул улыбкой Джин, садясь рядом с Чимином. — Здравствуйте, — поклонился Джин, встретившись с водителем взглядами через зеркало заднего вида. На что получил лишь недоумевающий взгляд.
— Айщи, хён, твои шутки, — хохотнул Хосок, влезая в машину следом. Он так же, как и все поздоровался с таксистом и тот, к великому возмущению Джина, ответил ему.
В салоне повисла тишина, через зеркало водитель смотрел на то, как два парня странно сидели, сложив руки на колени, сжавшись так, словно им было мало места, несмотря на то, что между ними свободно поместился бы ещё один человек.
— Эм… может кто-нибудь сядет вперёд? Вам, наверняка, неудобно… — предложил он.
— Отличная идея. Хён, давай ты сядешь? — Хосок обращался к Джину.
— Давайте не будем устраивать возню. Просто сам иди.
— Хорошо~ — протянул Хосок и быстро переместился на переднее сидение.
— Вы говорили, будет три человека. Мы будем ждать кого-то? — интересовался таксист, обращаясь к Хосоку и стараясь подавить дикое желание начать расспросы о странностях этих парней.
— Все на месте. — удивленно моргнул Хосок, бросив взгляд на заднее сидение. Нежелательные мысли он решил оставить на потом. — Давайте просто поедем. Спасибо. — он снова поклонился.
Пожав плечами, таксист завел машину и дал по газам. Он то и время бросал взгляды на Чимина, всё через то же злополучное зеркало. Парня это сильно напрягало и уже начинало раздражать.
— Вы что-то хотите спросить? — не выдержал он, вышло немного грубовато.
— Да вот, парни, мне ваши лица кажутся очень знакомыми. Вы не звёзды, случайно?
— Нет. — резко ответил Хосок.
На какое-то время в салоне снова повисла тишина. За окнами смеркалось. Дорога лентой ускользала вдаль. По обе стороны мелькали здания, они сменились деревьями, мостами. Со временем дома становились всё реже. По радио тихо играла популярная музыка.
— Я вспомнил! Вы из той группы, в которой кто-то убил одного из участников! — внезапно разорвал тишину водитель. — Я прав?
Чимин вздрогнул и сжал руки в крепкий замок, стараясь унять дрожь в теле. Хосок нервно сглотнул, пытаясь сдержать свой гнев. Они с Чимином встретились взглядами, словно переговариваясь. Одними губами Хоби попросил друга успокоиться.
— Вы ошибаетесь. Мы не имеем никакого отношения к музыке. Я официант, мои друзья руководят бизнесом. — Тихо закипал Хосок.
— Друзья? Ахах, ребята, наркотики — это не то, чем следует заниматься. Даже если вы упали на самое дно.
Джин перестал вникать в суть разговора не дойдя и до середины. После слов водителя его пробила резкая головная боль. В глазах темнело, он зажмурился: голову разрывали голоса, свист шин, громкий смех, музыка. Всплывали какие-то картинки и тут же исчезали. Рядом много людей. Он не видит их лиц. Разговор по телефону. Уходит под воду. Воздуха не хватает. Он почувствовал, как начал задыхаться. Сжимая голову в тиски, Джин стал мотать ей, стараясь избавиться от тяжести, внезапно опустившейся на него.
Что говорил ему Чимин, он не слышал. Темнота медленно поглощала его.
Дорога обещала быть веселой.
***
Когда водитель такси привёз парней в этот тёмный и совершенно не знакомый им район Сеула, по их коже пробежались мурашки. Как вообще здесь можно работать, и тем более жить? Через окна было видно, что половина зданий заброшена, остальная часть находится в таком состоянии, что жутко на эти здания смотреть. Разбитые стёкла в оконных рамах, осколки и мусор валяющиеся на асфальте повсюду. Здесь как будто случился апокалипсис, после которого выжить смогли немногие, да и половина из оставшихся перебралась в центр. На улицах ни души. Более или менее опрятные здания чернеют в потёмках не зажжённого света, видимо уже никто и не собирается сюда возвращаться. Уличные фонари горят через раз или мигают. Парни как будто оказались в фильме ужасов, и точно не среди главных героев. Особую жуть нагоняли деревья, на которых ещё не было листвы, а ветки создавали причудливые формы. Через зеркало заднего вида можно было заметить, что водителя нахождение в этом районе не менее пугает, нежели парней. Как только трое покинули салон такси и расплатились, машина сорвалась с места, скрываясь среди тёмных построек.
— Вот и приехали, — протянул Хосок смотря на единственное приличное здание в этом районе.
— Самая ужасная поездка в моей жизни, — нахмурился Чимин.
— Согласен, думал, набью рожу этому уроду. Лучше бы молчал. Ещё и обобрал как липок. — снова закипал Хоби.
— Хён, ты как? Нормально себя чувствуешь? Тебя так перекосило…
— Всё в порядке, Чимин-и, наверное, я просто устал, — соврал старший, натягивая правдоподобную улыбку. — Ну что, Хося, веди.
— Хен! Ты опять за старое? Еще раз назовешь, отпизжу, как в старые добрые.
— Это мы еще посмотрим, — усмехнулся Джин.
— Ладно. Вроде как в этом здании и находится студия Юнги, как ни странно, он никогда не говорил о своем районе как о чем-то жутком, наоборот, отзывался о своем новом пристанище как об «отличном месте для таких как я». — в задумчивости потер нос Хосок, окидывая взглядом «место для таких, как Юнги».
— Может уже зайдём внутрь? — поинтересовался Джин, мельком оглядываясь по сторонам, на что Чимин быстро закивал. Это место ничего хорошего не предвещало. — к тому же уже вечереет, и становится достаточно прохладно.
— Да, — согласился Хосок. Парни поторопились зайти внутрь. Благо, здесь горел свет, хоть и некоторые коридоры оставались без освещения.
Обшарпанные стены, особенно на уровне ног, стертый рисунок кафеля, местами даже треснувшего, — всё это больше радовало глаз, нежели уличные виды этого района. Здесь было достаточно чисто и опрятно, наверное, при дневном свете в этом месте вполне можно находиться без желания с визгами убежать прочь.
Найти дверь с надписью «Руки прочь от ручки! Мешаете!!!» — было не сложно.
— Вполне в стиле хёна, — заметил Чимин. Тем временем Хосок дёрнул за ручку, но дверь оказалась запертой, а там где должен был быть охранник — никого не было. Троица вышла на улицу, ибо делать в здании им больше было нечего.
— Хосок-хён, а ты не знаешь где живёт Юнги-хён? — поинтересовался Чимин, разглядывая трещины на окнах, но увидев жутковатые очертания, тут же прекратил своё занятие.
— Нет. Если по правде Юнги как-то рассказывал, что у него нет постоянного жилья. Он обосновал это тем что для него это слишком однообразно — просыпаться и засыпать в одном и том же месте. — пожал плечами Хосок.
— Значит… нам больше некуда идти? — простонал Чимин. Вся эта ситуация плохо влияла на его и так ослабевшую психику.
— Ну, почему же, вон, есть бар, может, Юнги заходил туда, а, может, и вообще прямо сейчас там сидит, — предположил молчавший до этого Джин. Всё это время он пытался разглядеть во мраке позднего вечера что-то, напоминающее более-менее приличное заведение.
Парни поскорее отправились в заведение с незамысловатым названием «BAR», светящимся неоновой подсветкой, лишь бы не тусоваться на улице. Пока они стояли на красный свет светофора, подала знаки хоть какая-то жизнь — промчались две машины, пусть и немного, но это обрадовало бывших звёзд. Так же возле бара были припаркованы несколько машин, которые намекали на то, что живые люди здесь всё ж таки есть. Наверное, потому что ничего замечательного в этом районе не было, у бара парни не увидели «аквариумных» окон выходящих на улицу, которые так любят устанавливать во многих заведениях в центре. Попав внутрь, они почувствовали резкий запах табачного дыма и алкоголя. Для пятничного вечера здесь было достаточно людей, в основном мужчин старшего поколения.
Вопреки ожиданиям Чимина здесь оказалось гораздо меньше места, но было достаточно уютно, для бара, как успел заметить Джин. Белые стены сделаны под кирпичную мозаику, тёмный кафель, на стенах красовались чёрно-белые, состаренные элементы уличного творчества. Немного искусственной зелени на деревянных полках придавало умиротворения. Правда косые взгляды в сторону незнакомых личностей немного напрягали, но не так сильно, как напрягали разговоры таксиста. Такие же деревянные высокие столы с барными стульями располагались в три ряда, почти по всей площади помещения. В дальнем правом углу находилась барная стойка, за которой красовались полки с различными алкогольными напитками, казалось бы, совершенно не тронутыми, и начищенными ёмкостями для них. На фоне играла спокойная музыка, но гул разговоров все равно её перекрывал.
Юнги не было видно и старший предложил узнать у бармена, заходил ли вообще сюда их друг.
— Я сразу заметил, что вы кого-то ищете. Могу поинтересоваться кого именно? — вдруг заговорил бармен, как только парни оказались на достаточном расстоянии чтобы услышать его.
— Да. Мы ищем нашего друга, его зовут Юнги. Он ещё работает в студии через дорогу, — поспешил Чимин.
— Хм. Худой ещё такой верно? И с бледной кожей? — припоминал бармен, натирая и без того сверкающий стакан.
— Да, — согласились трое.
— Да, заходил. Правда он представился как Шуга, и заходит он сюда обычно вечером по средам и иногда в воскресенье, но сегодня его не было.
Парни задумались, а бармен тем временем продолжил:
— Он достаточно молчалив, ни с кем не водится. В первый день, когда он пришёл сюда, примерно-о… полтора года назад, да, так, от него веяло разбитостью. Сюда, конечно, приходят разные люди, с разными проблемами, но когда он стал чаще появляться здесь , пошёл слушок, что у него родители погибли, или что-то в этом роде. В подробности я не вдавался, но произошло что-то такое, что ему пришлось переехать сюда и сидеть целыми днями в студии, писать музыку для рекламы. Поговаривают, что раньше он был знаменит. Но, думаю, вы не за этим пришли, не нашли его в студии, верно?
— Именно так. А вы, случайно, не знаете, где он сейчас проживает? — шагнул ближе к стойке Джин. Но в ответ лишь тишина и вопросительный взгляд бармена. Он его не услышал. — И правда, на что я мог надеяться. — уже шёпотом продолжил старший. Он начинал догадываться, почему ему никто не отвечал. Верней, догадывался он об этом давно, просто не хотел в это верить. Пауза слишком затянулась.
Покосившись сначала на Джина, затем на бармена, Хосок передал слова друга осведомителю.
В это время Чимин уже никого не слышал и находился в полной прострации. На него, как волна, нахлынули мысли о том, как же жил всё это время Юнги. В отличии ото всех, он всегда, во время любой ссоры и драки, оставался в стороне. В отличии от самого Чимина он никогда не показывал как ему плохо и как тяжело он переносит потерю близкого друга. А потом распад группы, и единственное, что он для себя находит — этот жуткий район, постоянные переезды, и написание музыки для малоизвестной рекламы. Как Чимин сейчас себя корил за свои мысли, за то, как обвинял хёна в наплевательском отношении к трагедии и всему происходящему после. Он просто не показывал, да и никто особо не интересовался его состоянием, хотя на самом деле все было катастрофически ужасно. Совершенно чужие люди с первых дней почувствовали, как он разбит и подавлен, зато один самых близких людей — сам Чимин не смог этого заметить, он только и мог, что обвинять своего хёна в безразличии. Глаза парня медленно застилала густая пелена, слезы душили. И с каких пор он стал таким слабым? Противно.
«Проснулся» он лишь когда диалог был окончен и парни направлялись к выходу.
— Куда мы идём? — машинально поинтересовался потерянный Чимин.
— Как куда? — удивился Хосок, — тот парень же сказал нам: лучше переночевать в гостинице и уже завтра застать Юнги в его студии; иначе мы будем всю ночь искать где он решил переночевать сегодня.
— Куда ты так провалился? — обратился Джин к Чимину.
— Вроде ещё на плаву, — отшутился тот.
— Я и не думал, что Юнги было настолько плохо. — начал удручённый Хосок. — Если честно, после трагедии хён всегда оставался в тени, не ввязывался в ссоры, а перед распадом группы уехал куда-то ни с кем не попрощавшись. Ещё тогда я почувствовал неладное, но сложно было до него дозвониться, — впадал он в мрачные воспоминания.
— Угу, — согласился Чимин, — думаю, ему нужна была помощь, просто он не хотел просить. Все были слепы в тот момент, кроме него, — младший прикусил губу.
Джин же ничего не говорил, он лишь слушал, и винил себя, винил себя во всех грехах, винил в том, что его друзья переживали и переживают все эти тяжести, а он и не знает ничего толком. Не знает, что переживали парни, что они чувствовали, что волновало их. Он НИЧЕГО не знает. Он здесь ЧУЖОЙ.